Читать книгу Вопреки забвению - Олег Константинович Берендеев - Страница 4

Мое осознание своей округлости длилось буквально пару минут, и за это время комната успела наполниться подобными мне предметами. Они все чему-то радовались, у них не было четко выраженного лица, так как круглые мячики, или шары – не могу точно определить их наименование, были однотонными. На их поверхности я лишь видел широкие рты, которые выражали определенные эмоции: радость, недовольство, смех и боль. Те из них, которые владели ориентацией в пространстве, без трудностей приземлялись правильно, не защемляя в процессе свои губы – поэтому они радовались. Другие же, которых посетила неудача в этот момент, кривились от боли, от неудобства, и по их выражению губ было видно, что они недовольны. При этом, абсолютно все прыгали от пола до потолка, толкая друг друга и порой отскакивая не только вверх, но и в стороны. Порой, это напоминало кучу запущенных одновременно в стену попрыгунчиков, которые отскакивая от своей цели, возвращались обратно, и продолжали свой путь уже совершенно в другом направлении.

В миг, я заметил, что на меня летит один из шаров, и ощутил невообразимый подъем вверх. Насколько я правильно понимал, глаза были у меня одного, и я видел, как этот шар прицепился ко мне своими губами и поднял меня к потолку. И когда мы оказались у цели, то он словно выплюнул меня сторону, и я также как и все остальные начал скакать на этом «празднике жизни». Мне было весело, и я с первого раза сумел приземлиться не на глаза и не на губы. Ощущения были необычными. Когда я только приземлился на пол впервые, то у меня резко зазвенело в голове, на тот момент конечно у меня не было головы, но это сравнимо наверно с жуткой головной болью, которая сопровождается звоном в ушах. Я уверен, что каждый человек, хотя бы раз в жизни, да испытал подобное. После этого, я услышал жуткий свист, словно ветер задувает в трубку телефона, когда разговариваешь с кем-то, кто идет навстречу ему. И когда я уже оказался на уровне середины комнаты по высоте, то у меня просто образовалась некая «пробка» в ушах, и их просто напросто заложило; ну так обычно закладывает уши, когда самолет взлетает или идет на посадку. Ну а потом снова со свистом летишь вниз, треск внутри при приземлении, и потом, когда уже совершенно не замечаешь этих звуков. Ну, или точнее будет сказать, привыкаешь к ним, и они становятся совершенно незаметными, начинаешь слышать иные звуки, которые можно услышать в толпе людей. Смех, шум и гам – три владыки этого шокирующего места. Каждый из мячей издает свой собственный возглас, будь то клич, смех, плач – и создается впечатление, что ты находишься среди детей.

Безумные минуты летели в компании приобретение друзей, и радость не просто переполняла меня, но давала возможность впервые в жизни отдалиться от проблем и начать жить. Да, жизнь в этой непонятной реальности и странные превращения были чем-то неизведанным, но зато манили и тянули своей необычностью. Мир мне казался не таким уж и серым, как во время моего пребывания в нормальной реальности. Я практически забыл о проблемах и думал лишь о веселье и хорошем настроении. Мне было комфортно и радостно. Внезапно, даже не заметил в какой миг, но мы оказались на какой-то затуманенной поляне. Комната с ужасающими рисунками на стенах унеслась из моей памяти в миг. Игра же настолько сильно мне понравилась, что я даже забыл о времени. Как вдруг моё внимание привлекла фигура какого-то человека.

Этот человек был в темных одеждах, но на его ногах была надета обувь красного цвета. Что это было именно, я не сумел разглядеть: толи ботинки, толи туфли, толи кроссовки. Руки были засунуты в карманы брюк, а черная рубашка сливалась с черным галстуком. В принципе, вкус в одежде у этого человека имелся, и я даже подумал, что он находится в трауре по кому-то. Пиджак, по размеру надетый на нем, плотно прилегал к телу. Темные волосы были под цвет одежды, если не чернее. Хотя, в принципе, разве что-то может быть чернее черного? Да, этот вопрос всегда меня интересовал. И тут я убедился, что все возможно. При этом чуть ли не белоснежное лицо, с каменным выражением как у статуи сверлило меня своими угольно-черными глазами. Мне становилось не по себе от его взгляда, и я захотел подойти поближе, но в тот же миг вспомнил, что не в человеческом обличии.

При всем моем интересе к этому человеку, я продолжал веселиться с окружающими меня шарами, и невольно поглядывал в сторону незнакомца, который постоянно стоял в одной и той же позе, наблюдая за нашим безрассудством. А может быть, я ошибаюсь, и это совершенно не человек? Может быть, это просто раскрашенная статуя, которая вводит меня в заблуждение? Я не мог поверить в то, что живой организм может такое долгое время стоять без движения и смотреть в одну точку. Он него исходила непонятная энергия, которая, то влекла меня к себе, то пугала своей темнотой. Мне одновременно хотелось подойти к нему и узнать кто он, для чего здесь и почему смотрит на нас. Но при этом становилось страшно, и создавалось впечатление невыносимого ужаса, от которого хотелось бежать прочь, как можно дальше. Но пока я находился на расстоянии от него, никаких действий предпринимать я не собирался.

Веселье продолжалось, и все было хорошо, пока я случайно не закрыл глаза, и передо мной не появилась картина их белоснежной комнаты. Я увидел четвертую стену, только уже в цвете. И героем той картины был именно этот человек, наблюдающий за нами издалека.

Он стоял в своей черной одежде перед большим столом. Его голова все так же аккуратно стояла рядом с разделочной доской, на которой лежало его собственное сердце. Кровь стекала на землю по его одежде из глубокой раны, откуда было вырвано это самое сердце. Со стола струя крови тоже стекала медленно на землю. Создавалось впечатление, что этот человек стоит среди огромной лужи крови, и его обувь пропитана ею, поэтому и имеет красный цвет. Глаза, всепоглощающие глаза, устремленные на сердце, в которое впивается огромный мощный нож, блестели огоньками наслаждения. А улыбка выражала безумие, которое заканчивалось садистским смехом.

Открыв глаза, я дрожал. Дрожал от ужаса, который привиделся мне секундой ранее.