Читать книгу Вопреки забвению - Олег Константинович Берендеев - Страница 3

Боль в глазах. Жжение и желание тереть их бесконечно, до слез было сильнее меня. Я хотел лишь, чтобы они смочили зрачки, которые сузились до точки. В этот момент на меня словно из прожектеров со всех сторон лился яркий свет, и я будто видел, как мои уши просвечиваются насквозь. Правда, я не совсем понимал, как можно самому увидеть просвет своего же уха, но именно такое впечатление у меня складывалось.

Я руками натер глаза докрасна, и наконец-то выдавил из них пару капель слез, которые попав на зрачки, привели их в рабочее состояние, и я прищурившись, как бы скрываясь от ярких лучей, смог рассмотреть обстановку вокруг себя. Я находился в небольшом помещении, которое было полностью белым: стены, дверь, потолок и пол. Эти грани моего небольшого Мира, которым в данный момент являлась эта комната, словно сами излучали свет, и напоминали мне лампочку с матовым покрытием, на которую смотреть можно часами, и глаза не слепнут от этого. Но устают. Так вот, мои устали уже. Осматривая комнату все внимательнее, я не видел второй двери, которая бы была выходом из комнаты, а та, в которую я вошел, открывалась вовнутрь, и ручки у нее не было. Конечно, можно было попытаться ногтями подцепить ее снизу или сбоку, но так как я имел привычку всегда обстригать ногти на руках практически под корень, мои попытки могли оказаться тщетными. При этом в потолке я увидел небольшое отверстие, которое напоминало мне лузу в бильярдном столе, но в тот момент я не понимал для чего оно нужно. Пролезть в нее я точно не смог бы, да и чтобы достать до потолка, понадобилась бы как минимум лестница.

Я все тщательнее разглядывал стены, и обнаружил, что каждая из них имеет выдавленный рисунок. Он был не броским, и заметить его было трудно, ведь свет, исходящий от стен ослеплял. На одной из них я сумел разглядеть черепаху с очень длинным языком, которая расположившись в середине круга, обхватывала его им. При этом, это был не просто круг, насколько я правильно понял, он состоял из отложенных ею же яиц, то есть из ее будущего поколения. Поэтому я так понял, что она собралась сожрать всех своих еще не вылупившихся детей, так как одно из яиц уже было у нее во рту, и она пыталась его проглотить. Конечно, у меня возникали мысли о том, что возможно какое-то плотоядное бродило вокруг и охотилось на ее потомство, и поэтому она решила защитить их, спрятав внутри себя. И единственным способом, как она считала – проглотить свои отложенные яйца. В какой-то мере это была страшная картина, и тот художник, который придумал данную ситуацию просто живодер, и не испытывает никакой жалости к бедным невылупившимся черепашкам. Мне стало, настолько жаль ее, ведь от безвыходности она была вынуждена погубить всех своих детишек. Но с другой стороны, когда я начинал рассуждать, она могла просто быть живодеркой, и специально пожирать собственное потомство. В общем, я не знал правильной трактовки этой картины.

На второй стене, где была дверь, через которую я попал в эту странную комнату, была нарисована типа вселенная, с множеством планет, которые могли бы вращаться по своим орбитам, если бы из этого можно было сделать анимацию. Планеты, кометы, астероиды и метеориты – все это было видно очень отчетливо, а посреди этого изображения располагалась белая дверь, как бы олицетворяющая выход из этого Мира в некий другой, безымянный Мир насыщенный белыми красками. Смысла я тоже понять особо не мог, но объемность изображения меня просто поражала, и создавала внутри меня приятное возбуждение. Смотря на эту стену со стороны было отчетливо видно, что туман пытается просочиться в дверной косяк, и словно вытолкнуть саму дверь, чтобы пустить свои холодные цепкие щупальца в белоснежный рай, и эта дымка контуром очерчивала прямоугольный косяк. Создавался даже некий более четкий смысл этого художества: будто из Мира темного и холодного, мы в любом случае должны попасть в прекрасное далеко, которое будет нам непонятно и непостижимо нами, пока не произойдет что-то такое, отчего мы сможем разгадать великий знак вечности и времени.

Думать об этом можно было часами, поэтому я просто повернулся к третьей стене, которая была напротив стены с черепахой. На ней был рисунок, который я изначально не мог понять. Какие-то округлые линии, которые напоминали спираль, ведущую к центру, смотреть на этот узор было немного тяжело, так как мутнело в глазах, и сконцентрироваться не получалось. А еще я заметил такую тенденцию: чем ближе я своим взглядом приближался к центру этой спирали, тем труднее было уследить за линией, которая была ведущей. Создавалось ощущение, будто они раздваиваются, расплываются или вообще становятся параллельными одинаковыми полосками. Попробовав несколько раз дойти от края спирали до центра, я убедился в том что у меня ничего не получается и бросил это занятие.

На четвертой стене была наверно самая страшная картина, которую я мог увидеть: человек без головы стоял около стола, в одной руке у него был нож, а второй он придерживал собственное сердце, которое лежало на этом столе. Вы спросите, каким образом я понял, что это его сердце, а очень просто. Из его груди тянулись различной длины жилы и ткани, соединяющие тело с этим самым сердцем. Жуткая картина, не правда ли?! Но это еще не все. Голова этого человека была отделена от тела очень аккуратно, и спокойно стояла рядом с сердцем. Глаза у нее были широко открыты, можно было даже сказать что если еще чуть-чуть их приоткрыть, то глазные яблоки покатились бы по столу как гигантские горошины. Зрачки были прямо направлены на руки этого безголового героя картины, и в них можно было утонуть, так как создавалось впечатление, что они безумные как океан. Я побоялся всматриваться в них, и окинул взглядом всю картину, осознав всю катастрофу произведения.

Жуть и страх меня просто уничтожали. Я пытался не смотреть на эту ужасную стену, и повернулся к ней спиной. Мне было не по себе от того, что кто-то додумался до такой леденящей душу картины. И возникали мысли, что этот художник либо пытался произвести впечатление на зрителей своего творчества, либо был не в себе и болел душевными заболеваниями.

Посмотрев по сторонам, я ощутил головокружение, ведь столько эмоций проснулись во мне, что я забыл совершенно обо всем, и мне хотелось просто очутиться в более спокойном месте, которое бы не провоцировало меня на мысли, которые в данный момент были мне не нужны. Я закрыл глаза и попытался настолько сильно сомкнуть веки, что даже больно стало от этого. На мгновение я даже подумал, что когда открою глаза, то вокруг меня не будет этого кошмара, и я просто на всего проснусь где-нибудь в своей кровати или хотя бы просто в любом другом месте, нежели здесь. Но к моему глубокому сожалению, я по-прежнему находился в белоснежной комнате. Только я уже был не человеком. Я стал круглым, как шар. Вот сюрприз то.