Читать книгу Гармонист - Oleg Kot - Страница 4

Июнь 1970 года. У меня была удивительно добрая подружка, соседская девочка-подросток. Мы частенько играли вдвоем под окнами бабкиного дома. Она была старше меня на шесть-семь лет. Ей было не больше двенадцати. Мать воспитала ее верующей. После повторного «крещения кипятком» с меня не спускали глаз. Я был словно на поводке.

Подул сильный ветер. С северо-запада стремительно надвигалась сплошная темная стена. Она проглотила солнце, перламутровые тучки. Темнеющий ковер неба превращался в мрачную скалу, нависшую над бабушкиным домом.

– Давай загоняй его. Сейчас польет, – недовольно кричит бабка.

Та за мной, я от нее. Кому охота сидеть взаперти. Наконец, она хватает меня за руку и тянет к дому.

– Загоняй его! Нечего на него глядеть, – сердится бабка.

Девочка крепко-накрепко прижимает меня к себе и шепотом говорит на ухо.

– Если ты не будешь меня слушаться, я подброшу тебя высоко-высоко и Боженька заберет тебя к себе.

– Не-ат, нет-нет! – после такого заявления начинаю брыкаться и вырываться из ее цепких рук.

Мои барахтанья ее только рассмешили и она подбросила меня понарошку. Поймала и уже изо всей силы подбросила снова вверх. В это время раздался страшный раскат грома. Блеснувшая молния разорвала черный небосвод надвое и в центре образовался ослепительно лазурный просвет. Он совсем не был похож на наше небо.

Свет шел откуда-то издалека. Там, откуда был он, солнце было бы в роли керосиновой лампы. В центре разрыва я увидел Юношу, возраст которого определить было невозможно, потому что Он его не имел. Недаром же в церкви поют «безлетный Сын явился еси».

Юноша был очень красив, но красота Его была неземной. Волосы темно-каштановые, разделены пробором и одна непокорная прядка волос лежала отдельно на высоком лбу. Из Его глаз исходило Нечто, что условно можно назвать властью над всем. Тяжесть этого Нечто невозможно описать словами. Для моих четырех этого хватило, чтобы я заорал так, как не орал никогда в жизни. После такого встреча с домовым стала казаться мне сущим пустяком.

В следующее мгновение вытянутые руки подружки поймали меня и прижали к груди. Начался ливень и меня просто сунули в открытое окно к бабке.

Надмирный лик, темно-синяя риза с прямоугольным вырезом, искусно украшенная узенькой полоской вышивки. Так на Земле вышивать не могут. У фресок Нестерова есть отдаленное сходство с тем ликом. И глаза, в которых нестерпимый свет Власти над всем.

Имя ношу шведское,

Время мое детское.

На Ивана Купала лазурь

Пеленки свила из бурь.

Шуя без куполов

Растеряла своих ангелов.

Бога не ведая власть

Рвусь нагуляться всласть.

Мне четыре всего – закаляюся,

С агитацией – не соглашаюся,

Небо синее – игнорирую,

Встречу с Господом – не репетирую.

2001

От того семидесятого года осталось пронзительное ощущение навсегда упорхнувшего счастьица. Зеленое яблоко, высокий стул на кухне, который вот-вот опрокинется под маленьким мальчиком, часы с маятником. Он смотрит на слепящие сугробы за окном, рассматривает черный амбар, жует зеленое яблоко с магазинной котлетой без хлеба. Когда котлета съедена, в руки берется пустая коробочка из-под импортных лекарств. Внутри ее живет непередаваемо тонкий аромат горькой ванили. Он лучше любого десерта. Европа! Только она может так пахнуть! Бьют с шипением часы, коробочка прячется в карман рубашки, отведавший кайфа мальчик слазит со стула и бежит к бабушке. Сказка оборвалась с приездом моей мамы. Меня выловили из силосной ямы, где я помогал колхозу и привезли обратно в Жданов.