Читать книгу Гармонист - Oleg Kot - Страница 7

Первой катастрофой, перечеркнувшей мое будущее, стало внезапное обнаружение офтальмологом скрытого косоглазия, которое исподволь привело к почти полной потери зрения на левый глаз. Простое младенческое косоглазие после «таинства» принудительного крещения осталось навсегда.

От моих надежд поступить в летное училище гражданской авиации остался пшик, пустота и боль. Мне сильно хотелось летать. Я бредил небом.

Был очень жаркий август 1979 года. Мне оставалось только валялся на диване и читать авантюрные романы Дюма-сына. Мама и бабка были на работе. Внезапно терпение мое лопнуло и я и спросил неизвестно кого: «В чем смысл? В этом диване? Бессмысленном вымысле? Бессмысленном, скотском существовании, как все живут»?

Вдруг что-то произошло со мной. Тело, мое совершенно здоровое тело, стало ныть и ломить от непонятно откуда взявшихся болей. Без каких-либо переходов я постарел лет на семьдесят. Враз, будучи тринадцатилетним! Эта абсолютная немощь наполнила меня, не давала встать, пошевелить рукой, приподнять тело, ставшее камнем. Изумленный внезапным превращением в дряхлого старика, я весь ушел внутрь себя. Мое здоровое тело подменили на разваленный сарай.

Так продолжалось не больше получаса и вдруг – все! Здоровье вернулось ко мне в один миг, а путешествие в будущее обдало меня лютым холодом. «Что это было такое?» – в ужасе спрашивал сам себя, совершенно забыв, что искал смысла жизни. И получил на него буквальный ответ: смысл жизни для меня – быть калекой. Калекой? Для чего? От смерти моего отца не прошло и двух лет. Но о нем все забыли. Все, кроме Принявшего покаяние. Иначе бы я спросил: для кого я мучаюсь?

Прошло два месяца и Бог вспомнил про меня. Приемному отцу моей мамы стало плохо. Дали телеграмму, мама помчалась на вокзал, а мы с бабкой остались вдвоем. В один из осенних ненастных вечеров, когда моя добрейшая бабуля была на работе, убирая километры коридоров строительного общежития, на меня внезапно напал жуткий, необъяснимый страх. Вначале я мужественно терпел наваждение, но страх не проходил – пришлось все рассказать приехавшей матери.

Страх тряс мою душу даже тогда, когда я пытался делать уроки. Успеваемость резко упала. Я стремительно превращался в классического троечника. Ни врачи, ни знахарки не смогли мне ничем помочь. Жизнь беззаботного тринадцатилетнего мальчишки закончилась. Вместе с детством и отрочеством. Правда, одна из вычитывавших меня старух сказала, что этот неестественный страх пройдет сам собой, без всякого лечения. И она оказалась права.

Мне и в голову тогда не приходило, что где-то там, за СССР, есть разрешенный Бог, и что в сети Промысла Божия может попасть всякая рыба. И когда я просто спросил неизвестно кого о смысле жизни, меня услышал именно Он и никто другой.

Человек, ощущая непрерывный страх, будет поневоле интуитивно искать противоядие. Я поступил именно так. Искал лекарство от тряски, потому что в этой ситуации так поступит любой. И оно нашлось.

Им стали научно-популярные книги, газеты и журналы. Только они. Я с изумлением обнаружил, что настоящая наука, попадая в мои руки, уничтожала любой страх. Так Бог направил меня в нужную Ему сторону.

Шли месяцы, годы. Я стал хроническим двоечником, а под моей подушкой лежали книги по психологии, ракетостроению, литературоведению, микробиологии, зоологии, генетике, экономике, геофизике, этике, эстетике, гинекологии, фармацевтике, средневековой истории и высшей математике. Заглатывалось все. Любимой книгой стала трехтомная «История Франции». Том первый знал наизусть.

А в школе меня ждали двойки по алгебре и геометрии и еще пяти дисциплинам. До выпускного я доучился чудом Божьим. На второй день учебы в десятом классе узнал от приятеля, что тому не хватило учебника алгебры. Их просто не было в библиотеке. Раздался звонок на урок.

– Бери, бери, он тебе нужнее! Какие проблемы, мне и без него есть чем заняться, – произнес, отдавая на ходу бесполезный учебник.

Весь год я списывал где придется. Только за месяц до экзаменов классная обнаружила пустоту и немедленно вызвала в школу мою родительницу.