Читать книгу Другая жизнь - Олег Красин - Страница 13

Город, улицы, дома. Нет, не так!

Большой, огромный мегаполис, в котором легко затеряться. Прямые, длинные, просторные улицы, кипящие жизнью. Высокие дома, небоскрёбы, сверкающие в ночных сумерках искрами огоньков. На них приятно смотреть вечером из окон высотного ресторана, на каком-нибудь тридцатом этаже, сидя с бокалом вина в руке. Тихо, хорошо, уютно. Играет негромко музыка, неслышно летают между столиков официанты.

Это её город, и она это понимает.

У неё есть всё, что пожелает душа: работа, квартира, друзья. Впрочем, она не ограничивает себя только работой, у неё есть увлечения. В прекрасные солнечные дни она берёт краски, холст и едет в машине на природу, рисовать картины яркой и счастливой жизни: далекие холмы, раскидистые деревья, вершины гор в лучах закатного солнца. А ещё ей хочется поехать на море, чтобы написать маслом волны, скалы и корабли. Да, непременно корабли с огромными белоснежными парусами. Правда, пока ей было не до того – хватало сюжетов для картин и рядом, поблизости от её города. Но она обязательно поедет на море. Обязательно!

Итак, чем же она занимается, где трудится?

Ей хочется делать что-то полезное людям, нужное, как поступает у Чернышевского Вера Павловна, её тёзка. Но Вера не превратила себя во владелицу швейной мастерской или директора, или коллективного совладельца. Она… она руководит дизайнерским центром, который состоит из одного человека – её самой. Ей не хочется, чтобы на неё кто-то работал, это не для неё.

Ей хочется иного.

Она желает быть свободной от обязательств перед другими, и перед самой, ведь настоящая свобода только в этом и заключается – в отсутствии обязательств. Она не тратит свои дни на пустяки, к которым относит, всё, что ей неинтересно. Дни – это хрупкий хворост, сгорающий в топке времени, их отпущено слишком мало.

Сейчас она сидит в ресторане отеля-небоскреба «Негреско», наслаждается вечером – пьёт красное вино, слушает джаз или блюз. Это играют одетые в клетчатые песочные костюмы и соломенные шляпы старые негры, называющиеся теперь афроамериканцами. Впрочем, негры это или афроамериканцы – лучше них никто джаз не играет и Вере всё равно, она слушает.

Поначалу её смущает мысль, почему именно негры играют в этом ресторане, а не какие-нибудь утонченные европейцы, но затем приходит догадка, что название отеля, расположенного в Ницце – «Негреско» и оно ассоциируется с неграми. В «Негреско» играют негры. Это логично!

Она потягивает вино и думает о том, что вот сейчас, сию минуту, к ней может подсесть мужчина. Он ничего плохого не сделает – она же не хочет себе плохого, а это её мир, её герои. Как только она поставит бокал на стол, он появится.

Вера ставит пустой бокал на скатерть.

Она чувствует, даже не глядя в сторону, что рядом двигается стул, кто-то тихо присаживается. Она может позволить себе шутку и строго говорит, не поворачиваясь к своему неожиданному гостю:

– Не сопите так, музыки не слышно!

Рядом затихает. Кажется, что никого нет, но Вера знает, что есть, он сидит тихо и неслышно. Она чувствует тонкий аромат французского парфюма – мужская туалетная вода, веющая свежестью мяты и цедрой цитрусовых. Запах ей нравится, он влечёт в мир фантазий и грёз, и она представляет себе сидящего рядом с ней мужчину.

Он, этот мужчина, непременно должен быть брюнетом с голубыми глазами, загорелым и слегка небритым. Открытый взгляд его будет прямым, но не дерзким и наглым, как у типичного альфонса, в этом взгляде она обнаружит нотки нежности, чувственности. Так смотрит возлюбленный на обожаемую избранницу.

Сидящий рядом незнакомец не знает, как начать разговор. Он должен нерешительно вращать опустевший бокал вина, держа его за тонкую ножку. Вера желает ему помочь.

Она поворачивает голову и… испытывает разочарование. Присевший рядом незнакомец, оказывается почти точной копией Горбоносого, немного модифицированной, омоложенной, но всё же странно похожей на охранника лабиринта.

– Я же говорил, что вы найдете вход, – напоминает он, и глядит на Веру, однако взгляд его не кажется ей таким нежным и чарующим, каким она себе воображала, этот взгляд, скорее, изучающий, пристальный.

– Это вы? – спрашивает Вера, разочарованная в своём соседе. – Я представляла другого мужчину. Откуда вы взялись? А думала, что вы только наблюдатель. В одном из американских фантастических сериалов были такие персонажи – абсолютно лысые наблюдатели.

Горбоносый загадочно улыбается, стрелки его усов вместе с губой поднимаются вверх, обнажая ровные зубы.

– Я не лысый и не наблюдатель, это вы вызвали меня. Вы думали обо мне – вот причина моего появления.

– Как это? – не понимает Вера. – Я думала не о вас!

– Ваши фантазии зациклены на одних и тех же лицах, вы не видите многообразия мира. Посмотрите вокруг и заметите множество похожих людей.

Скользнув взглядом по сторонам, Вера поначалу видит только человеческие фигуры, сидящие за столиками, лишь контуры, некие туловища в одежде. Таким же безликим является и обслуживающий персонал в ресторанной униформе.

Однако приглядевшись, она замечает, что Горбоносый прав: все эти люди похожи друг на друга, как близнецы. Она обнаруживает всего четыре-пять различающихся женских лиц и примерно столько же мужских физиономий, словно некая гигантская матка в недрах города выводила популяцию клонов по гентотипам.

Исключение составляют люди, которых она знает, такие как Горбоносый. К примеру, среди распорядителей ресторана Вера обращает внимание на человека, который своим мясистым, обрюзгшим лицом и комплекцией удивительно напоминает Бульдога. Её главный начальник сидит в белом пиджаке с чёрным галстуком-бабочкой на шее, а снующие мимо официанты получают от него указания. Фигура Главного одновременно строга и импозантна, как скульптура римского императора, задрапированного в тогу.

За соседними столиками она видит неразлучных руководителей отделов – Ивана Андреевича и Валерия Александровича. Своего Ивана Андреевича она различает издалека по лысой голове, которая маслянисто блестит, словно её натерли кремом. Голова её босса как на шарнирах быстро вращается в разные стороны, и ещё видны руки, которыми Иван Андреевич активно жестикулирует. Валерий Александрович, человек с длинными бакенбардами и широкими кустистыми бровями, как все бывшие военные, подтянут, сидит со строгим и непроницаемым лицом, словно ждет боевого приказа, а не слушает музыкальную импровизацию джаз-банда.

Важные менеджеры среднего звена безропотно сидят с клоновидными подругами, у которых физиономии похожи на безупречно-идеальные лица пластиковых кукол. Вера знает, что в этом, придуманном мире они подчиняются только ей, а не Главному или кому-то ещё, и, если ей нравится джаз и блюз, значит, они будут слушать его беспрекословно.

– Вы не можете придумать новых людей, – роняет Горбоносый, продолжая внимательно глядеть на неё, – и в этом ваша беда. Не хватает фантазии!

– А зачем мне придумывать много лиц? Хватит и статистов! Они ведь не играют никакой роли, а призваны лишь заполнить пустоту, как пустоту в коробках с аппаратурой заполняют пенопластом, чтобы та не болталась при перевозке. В реальной жизни ведь тоже много статистов, которые заполняют пустоты. Иначе нас бросало бы из стороны в сторону.

Горбоносый усмехается над её наблюдениями.

– Может быть вы и правы, если бы не одно «но». Вам разве интересно существовать в таком стерильном мире?

– Не знаю. Пока нравится, а там будет видно.

Вера задумчиво смотрит в окно на дальние огоньки ночного города, поблескивающие золотыми искорками во мраке. Они создают иллюзию звёздного неба, опрокинутого под нею и простирающегося далеко внизу. Она произносит вполголоса, но с выражением:

Горбоносый неожиданно подхватывает:

Вера совсем не удивляется его начитанности, а охранник, продолжая крутить тонкую ножку пустого бокала в своей руке, спрашивает:

– А как же Ира, Алексей? Не хотите вернуться и помочь?

Лицо Веры омрачается. Она почти забыла о существовании друзей из иной жизни. Здесь, где все так замечательно устроено её сознанием, где нет никаких сложностей, опасных коллизий, она не хочет вспоминать о том, что происходило в бизнес-центре «Орион», о курьерах в чёрных костюмах, о службе безопасности. Сказка, в которой она живёт, кажется надежным убежищем от тяжелых и ненужных переживаний.

Здесь она королева, управляющая своим государством, она делает всё, что захочет. Вот сейчас она прервет этот скучный ночной разговор с Горбоносым и уедет домой, потому что он ей надоел. Он привносит тревогу в её жизнь, а она как раз и хотела избавиться от этого чувства.

Вера поднимает руку, подходит вышколенный официант.

– Вызовите такси, пожалуйста!

Официант исчезает, и она не сомневается, что такси уже ждёт у подъезда.

– Уезжаете? Так скоро? – осведомляется Горбоносый и на лице его написано разочарование.

– Меня не надо воспитывать, будить совесть, – бросает ему Вера, поднимаясь с места. – Вы же сами уговаривали попробовать реалии другого мира. Вот я и попыталась! И мне понравилось.

Потом этот полночный разговор за столиком ресторана, на фоне звёздного неба и городских огней, не раз вспоминался Вере. Что было нужно этому охраннику? Зачем он напоминал ей об Ире и Алексее? Для чего пытался что-то доказать, объяснить?

Видимо, Горбоносый – объясняющий субъект, теперь она понимает это. В одной умной книге Вера читала, что существуют такие люди, объясняющие всё и вся, и их страсть связана только с одним – с демонстрацией интеллектуального преимущества. Но зачем простому охраннику показывать превосходство над ней, тем более что никакого превосходства нет? Странная беседа!

Она идет по коридору к небольшому холлу с лифтами. Приветливый юноша в красно-синей ресторанной униформе ждёт у дверей, он рукой в белой перчатке нажимает кнопку первого этажа, но в лифт не заходит.

Вера едет в полном одиночестве.

Хотя уже поздно, она ни капельки не устала, даже напротив, ещё есть силы. И это ей нравится – в другой жизни, в той серой обыденности будней «Россервиса», к концу дня она была измотана и чувствовала себя выжатой как лимон. Пожалуй, есть с чем сравнивать.

Там было много пустой, никому не нужной возни, бестолковых приказов и распоряжений, указаний тупых начальников, зачастую противоречащих друг другу. Здесь её день проходил в небольших, но важных заботах, которые хоть и занимали время, всё же приносили людям реальную пользу. Получалось так, как она хотела.

Она довольно улыбается, она почти счастлива. Сейчас она выйдет из дверей небоскрёба, сядет в такси и поедет в свой уютный дом, в квартиру в пентхаусе. Там, выйдя на плоскую крышу, уставленную контейнерами с раскинувшимися оливами и лимонниками, она опустится в кресло, скинет туфли и будет наслаждаться прохладой ночного ветра.

Лифт останавливается, двери открываются, и Вера оказывается на первом этаже. Слева стойка ресепшена, у выхода из бизнес-центра торчит Горбоносый в форме охранника. Как всегда, он не смотрит на Веру, она его не интересует.

Никакого такси у дверей и услужливого таксиста, никакого швейцара в красно-синей форме. Это уже не её мир – другой! И Вера вдруг осознает, что внезапно вернулась в настоящую, реальную жизнь, от которой ей так хотелось убежать.