Читать книгу Загадка лесного озера. Повесть и рассказы - Олег Паринов - Страница 6

Анджей Ярейко и Свиридович быстрым шагом шли по узким, мощеным округлым булыжником улочкам Гродно. Они торопились на осмотр тела утонувшей девушки. За время отлучки из города у возного накопилась «купа справ», а молодого лекаря подгоняло жгучее желание провести первое в жизни самостоятельное медицинское обследование. Юноша чувствовал, как в животе у него сжимается и разжимается тугая пружина от испытываемого волнения. А, может быть, это его желудок так бунтовал против допущенного давеча чревоугодия?

Вчера в родительском имении в Ореховичах, когда управляющий сообщил, что отец Анджея находится в Гродно, паныч решил тут же ехать в город. Там у семьи имелся собственный особняк. Вновь запрыгнув на коня, юноша продолжил путь вместе с весьма обрадовавшимся такому повороту событий Свиридовичем. По приезду в город Анджей и возный предстали пред светлы очи пана хорунжего. После теплой встречи и сытного ужина с обильными возлияниями (вот от чего сегодня могло крутить живот!) Свиридович обратился к боевому товарищу с просьбой по поводу его отпрыска. К превеликому удивлению Анджея, отец охотно согласился на участие юноши в расследовании гибели дочери аптекаря. Быть может, ясновельможный пан хорунжий пока не решил, куда пристроить сына – лекаря или, действительно, сказалась старая дружба с возным. Кто знает? Главное, что путь к научным исследованиям и великим открытиям Анджею был открыт!

Попадавшиеся навстречу спешащей парочке городские жители вежливо раскланивались с представителем судебной власти повета. Заодно их приветствия удостаивался и его спутник. Горожане вели себя вполне дружелюбно. Однако Анджей заметил, как несколько прохожих, издалека узнав следователя, торопливо перешли на другую сторону улицы. Они явно не хотели встречаться с ним лицом к лицу. «Не все здесь любят пана Свиридовича», – отметил про себя молодой лекарь.

Спутники вышли на Ратушную площадь. С ее западной стороны, на невысоком холме, стоял величественный костел Пресвятой Девы Марии19. Чуть дальше виднелась цель их утренней прогулки – здание городской ратуши. Внушительное строение, увенчанное башенкой с часами, гордо возвышалось над крышами соседних домов. Первый этаж ратуши занимали магазины, медница20, ратушная бочка21 и кладовая для хранения сукна. В просторном зале на втором этаже проходили заседания магистрата города. Возный и паныч, вместо того чтобы войти в ратушу, свернули в сторону и, обойдя здание сбоку, подошли к арочному проему в стене. Окинув строгим взглядом вытянувшегося по струнке дородного стражника, Свиридович спросил у того: Все ли в сборе? Получив утвердительный ответ, он толкнул тяжелую, окованную железом дверь и нырнул в темноту. Анджей торопливо последовал вслед за возным. Вниз тесного коридора, освещенного скупым светом факелов, вела лестница. Мужчины стали один за другим спускаться по ее высоким ступеням. Лестница закончилась на небольшой площадке с двумя железными дверями. Толкнув левую из них, следователь, а следом за ним его спутник, вошли внутрь.

Шляхтичи очутились в мрачном, сыром помещении с каменными сводами. Здесь было намного прохладнее по сравнению с улицей, но это, существенное в жаркое время года, преимущество мгновенно утрачивало свою ценность после первого же вдоха: дыхание перехватывало от спертых запахов тухлого мяса, гнилой соломы и нечистот. У Анджея возникло скверное предчувствие, и ему захотелось поскорее вернуться на свежий воздух. Но юноша быстро подавил в себе постыдный приступ малодушия. «Негоже будущему великому врачевателю отступать перед первой же трудностью, – подумал он. – Подумаешь, дурно пахнет…»

Паныч с любопытством огляделся по сторонам. Беспокойное пламя нещадно коптивших факелов порождало на стенах и потолке судебного подвала причудливые тени. В правой части помещения пылала небольшая жаровня, наполненная раскаленными углями. Рядом с ней стоял могучего сложения мужчина в красной полумаске и кожаном фартуке. Почти подпирая головой низкий потолок, он с хмурым видом приветствовал возного и Анджея коротким кивком. На голых мускулистых руках, которыми здоровяк легко удерживал на весу огромный топор, плясали багровые отблески пламени. Возле ката22, а это, судя по всему, был именно он, на сочившейся влагой стене были развешаны орудия пыток самого устрашающего вида. Палач повернулся к посетителям спиной и принялся затачивать на точильном станке лезвие топора. Анджей с трудом удержался от невольной улыбки, вызванной открывшейся его взору картиной: мощное туловище мужчины природа, словно в насмешку, посадила на короткие кривые ноги. «Его вполне можно узнать в любом наряде, и никакая маска тут не поможет», – рассудил юноша.

Из левой части подвала донесся слабый шорох. Там располагался канцелярский стол, за которым сидел худощавый мужчина неопределенного возраста в круглых очках. Он что-то старательно выводил на листе бумаги, скрипя пером и высунув от усердия язык. «Судебный писарь23», – догадался Анджей. Мужчина был так увлечен своим занятием, что, казалось, даже не заметил появления посетителей.

Центральное место подвала занимал массивный деревянный стол, носивший следы воздействия острых предметов. На нем лежало тело утопленницы – панны Зоси, укрытое по горло грубой дерюгой. Глаза девушки были открыты и «смотрели» в потолок, словно она разглядывала там что-то для себя весьма интересное.

Анджей ощутил на лице легкое дуновение ветерка, а затем будто кто-то холодной рукой провел у него по затылку. Волосы на голове у паныча сами собой зашевелились, и юноша торопливо сдернул шапку. «Это все от волнения», – решил молодой лекарь.

Свиридович негромко, но внушительно кашлянул, привлекая общее внимание. Кат и писарь прервали свои занятия и посмотрели на вошедших.

– Прошу любить и жаловать – пан Анджей Ярейко, – представил своего спутника возный. – Дипломированный лекарь и новый «сторона» на время хворобы пана Загоруйко.

Прежний «сторона» – мелкопоместный шляхтич Опонас Загоруйко, как успел вызнать у возного Анджей, недавно заболел легочной слабостью. Скорого выздоровления не предвиделось – несчастный юноша был надолго прикован к постели. Хотя как, усмехаясь в усы, заметил Свиридович, пара надежных свидетелей на днях видела, как «болящий» проходил курс лечения в городской корчме, попивая пиво в обществе гулящих девиц.

Палач и писарь по очереди представились. Выяснилось, что первого зовут, под стать его внешности, Сила Тадеушевич, а второго – Пшемек Шиманский.

– Конфетку? – спросил паныча писарь и протянул тому горсть сладостей.

Анджей, чуть помедлив, взял предложенное угощение. Писарь тут же бросил сахарную карамельку себе в рот и, громко захрустел, демонстрируя крупные, лошадиные зубы.

Из темного угла подвала на свет вышел еще один персонаж, незамеченный ранее панычем. Невысокий, стройный юноша, одетый в зеленый жупан, оказался вторым помощником – «стороной» возного. Крутя в руках витую плеть – карбач, он назвался Симоном Можайко. Анджей, неожиданно для самого себя, засмотрелся на миндалевидные глаза с пушистыми ресницами и черные ниточки бровей на лице будущего сослуживца. «Чисто девка!», – восхитился про себя юноша. Можайко, заметив интерес к своей внешности, небрежно сплюнул на пол и звучно стегнул плетью по голенищу сапога.

– Ну что, панове, начнем экзекуцию? – произнес он высоким звонким голосом.

Очарование, вызванное обликом второго помощника следователя, мгновенно рассеялось. «Кого это он здесь сечь собрался?», – недовольно подумал Анджей. Он перевел взгляд на возного. Тот с задумчивым видом стоял у пыточного стола, в ногах у покойницы.

– Сила, поможешь пану лекарю, – глухо распорядился Свиридович.

Кат развалистой походкой подошел к столу и сдернул дерюгу, накрывавшую панну Зосю. Взглядам присутствующих открылось тело юной утопленницы. Из одежды на нем оставался лишь лоскут холщовой ткани, прикрывавший срамное место. Кожа девушки матово отсвечивала белоснежным мрамором в полутьме подвала. Прическа распалась, и роскошные черные волосы волнами растеклись по поверхности стола. Они блестели и переливались крошечными искорками в свете факелов, казалось, продолжая жить своею жизнью. Удивительно, но Анджей не заметил на теле утопленницы никаких, обычных в таком случае, следов разложения. Конечно, если он правильно помнил тексты из медицинских книг. Кроме того, начисто отсутствовали признаки длительного пребывания в холодной воде. Казалось, что девушка просто спит. Подойди к ней, тронь за плечо, и она тут же пробудится, сладко зевая и потягиваясь спросонья.

Анджей сглотнул внезапно подступивший к горлу тугой комок. Тадеушевич, молча, смотрел на него в ожидании распоряжений. Паныч почувствовал, что остальные присутствовавшие также с нетерпением ждут от него активных действий. Начинающий эскулап принялся лихорадочно вспоминать знания, полученные в академии. Он вдруг представил себя на экзамене в анатомическом театре. Вокруг него столпились маститые профессора и любопытные студенты.

– Ну-тес, молодой человек! Что вы можете рассказать нам об этом экземпляре? – раздался в голове у юноши скрипучий голос заведующего кафедрой анатомии.

К Анджею разом вернулось утраченное спокойствие. Твердым шагом он подошел к столу и начал осмотр тела девушки.