Читать книгу Смертельный Дар. Безумства Королей - Олег Викторович Ткач - Страница 11

– Что значит – не смогли привести? – Оквус оторвал взгляд от бумаг, которые дотошно просматривал уже несколько часов. Документы принадлежали покойному Виамару и хранились до недавнего времени в потайном, тщательно охраняемом сейфе, искусно спрятанном в стене королевского кабинета. Лорд знал о существовании тайника, но даже не пытаться взглянуть на его содержимое при жизни короля.

«Всему придет свое время», – думал Оквус всякий раз, когда становился невольным свидетелем того, как Виамар убирал особо важные документы, принесенные канцлером, в сейф, воздух вокруг которого едва не искрился от сети мощнейших защитных заклинаний. И он оказался прав. Непростительная доверчивость племянников сыграла на руку Оквусу и дорого обошлась последним. Их время ушло, а его, наоборот, наступало. После долгих лет изнурительной службы Короне, сперва при своем идиоте-братце Мерге, а после при его сыне Виамаре, наконец-то он получил то, чего был достоин. Привыкший к своему месту, Оквус был похож со стороны на паука, невидимо сплетающего годами огромную сеть. Он, как никто другой, понимал, что происходило с его страной, и знал, как нужно было ей править. Увы, Мерг не слушал его советы, предпочитая опасные заигрывания с мэйрами и поражающие воображения, особенно на фоне загнанной в нищету и голод страны, роскошные праздники едва ли не каждый день за счет щедрых погорцев, которые позже предъявляли скрупулезный счет канцлеру Давора. Не стал его слушать и Виамар, которого он фактически привел к власти своими руками, продумав и организовав большую часть переворота.

Нет, надо было отдать должное, сперва племянник вел себя грамотно и тактично, прекрасно понимая, кому был обязан своему возвышению. В первые годы правления он без лишних вопросов заверял королевским словом каждое предложение Оквуса. Но потом начались проблемы. Виамар вошел во вкус власти и начал считать себя большим знатоком в управлении Давором, чем его дядя. Сперва это были вопросы, потом обсуждения, а после – открытые споры с приведением весомых доводов обеими сторонами. Кончилось все тем, что Виамар Трэйдор мог просто отказать очередному проекту канцлера, не объясняя причин вовсе. Оквус долго терпел такое отношение. Все же, стоило признать, некоторые проекты законов, отклоненные королем, были не самыми лучшими вариантами. Иногда и Виамар предлагал весьма стоящие решения. Так могло продолжаться еще долго, но тут в дело вступил Кразор.

Спор, навсегда расколовший отношения Оквуса и Виамара, возник из-за новой войны с церковниками. Канцлер считал, что со столь сильным врагом нужно было заключать перемирие, тем более что в этом возможном союзе были весьма очевидные выгоды для обеих стран. Виамар не признавал такую точку зрения, да и как он мог пойти на мир со страной, с солдатами которой уже успел встретиться на поле боя. Он видел своими глазами, на что были способны кразорцы, и отказывался даже от мысли начать вести с ними переговоры. В глубине души Оквус понимал своего племянника, но, как истинный политик и дипломат, знал, когда нужно было отбрасывать свои эмоции в сторону и переступать через собственное «Я» ради будущего своей страны.

Возможно, вдвоем с Долимаром им бы и удалось переубедить упрямого Виамара, но этот неблагодарный сукин сын поддержал короля именно в тот момент, когда Оквус так нуждался в его ответной помощи. Тогда канцлер с достоинством стерпел удар. Категоричность и единство в таком определяющем вопросе братьев не стали для него сюрпризом. Он давно понимал, что в самое ближайшее время ему вновь предстояло вступиться в схватку за власть – между ним и королем становилось все больше и больше противоречий. Но, Всеединый разорви их дурные головы, Долимар, всегда отличающийся здравомыслием и умением холодно просчитывать ситуацию, должен был встать на его сторону!

Этим решением братья подписали себе приговор, а канцлер привел его в исполнение.

Оквус бережно отложил в сторону исписанные листы. Он всегда с уважением относился к документам, будь это королевский указ с именной печатью или мятая записка доносчика. Как канцлер и рассчитывал, он не узнал ничего нового из этих тайных отчетов, переписок и договоров. Его шпионы недаром ели свой, отнюдь не скромный, кусок хлеба. Но было бы непростительной глупостью не заглянуть в бумаги покойного лично. Все же Оквус с должным почтением относился к Виамару, пусть и не разделявшему его позицию, но все же много сделавшему для его страны. Например, его согласие на возвращение статуса неприкосновенности к радэнским караванам Счастья, самолично отмененного Долимаром из-за якобы укрывавшихся там преступников Короны. Всеединый, если бы курсорус только знал, куда привёл запрет этих караванов! Не говоря уже о существенном для казны денежном потоке за проезд от благодарного Радэна! Знай он это, ему бы и в голову не пришло…

Поэтому он надеялся найти что-то примечательное или то, чего лучше не видеть посторонним, в бумагах покойного. Увы, ничего такого, к облегчению и небольшому разочарованию, Оквус не обнаружил.

Перед ним стояли, вытянувшись в струну, два старших офицера его личной охраны. Прекрасно обученные командиры молчали и терпеливо ждали, зная, как следовало вести себя с хозяином, когда и что говорить.

– Приказ регента Короны, которым в этот страшный час для всего Давора я стал, – неспешно произнес лорд, с удовольствием чеканя каждое слово так, словно примерял на себя новый статус. – Равносилен приказу самой Короны.

Он выждал паузу, аккуратно собирая листы бумаги перед собой в ровную стопку, и убрал их в нижний ящик стола. Офицеры продолжали хранить молчание и, не моргая, смотрели в точку над головой канцлера.

– Так кто же посмел помешать вам выполнить приказ Короны? – Оквус уставился на офицеров немигающим взглядом, сцепив кисти рук на столе в крепкий замок.

– Королева, лорд-регент, – коротко ответил старший из командиров, Ильрэн, вечно хмурый молчаливый мужчина, который командовал Черными Хранителями канцлера уже несколько десятков лет. Зная, что Оквус не приемлет подобных скупых ответов, он торопливо продолжил: – Заперлась в своих покоях. Вход перекрыла ее личная охрана. Не пропускают даже кирасиров.

– Одно ваше слово, – не выдержав, вмешался второй офицер, уступающий первому и в годах, и в здравомыслии. – И мы притащим ее к вам, даже если для этого придется изрубить на куски половину города!

Оквус заметил, как по лицу первого командира промелькнула тень неприязни и раздражения. Что ж, тут он был согласен. Глупая бравада хороша только тогда, когда она проявляется в рядах врага. В своих же рядах канцлер хотел видеть порядок и дисциплину. Помимо, конечно, верности и исполнительности. Он попытался вспомнить, как такой несдержанный человек мог подняться так высоко в его окружении, но тут же отмахнулся от этой мысли. Сейчас в этом не было смысла, но зарубку в своей памяти Оквус оставил.

– Лорд-регент, ваша милость, – старший офицер сделал короткий шаг вперед и, словно угадывая мысли Оквуса, кивнул в сторону напарника. – Бэбил Зуро. Временно заменил убитого в бою с курсорами командира Тайрика.

«Ах, вот оно что, – мысленно усмехнулся канцлер, – тогда неуместная порывистость офицера вполне объяснима. Вот только это вряд ли спасет его от наказания».

– Зуро? – спросил Оквус у нового командира, окидывая его оценивающим взглядом. – Ты не похож на островитянина.

– Родился и вырос в Даворе, господин канцлер! – еще больше вытянувшись, громко ответил офицер. – Имею честь служить вам уже третий год!

Канцлер?! Таких ошибок Оквус не прощал. Он не подал виду, что заметил такой промах незадачливого командира. К этому они еще вернутся.

– Ильрэн, – обратился Оквус к старшему офицеру. Мужчина кивнул и приложил руку к груди в знак почтения. – Почему же вы сразу не поступили так, как предложил сейчас командир Зуро?

Мужчина немного замешкался с ответом, смутившись прямоте и неожиданности вопроса. Но он слишком давно служил лорду Трэйдоргу и знал, что хозяин хочет услышать.

– Без вашего приказа, лорд-регент, вступать в бессмысленный бой с телохранителями королевы было бы ошибкой. К тому же, подход к покоям с должной выучкой можно превратить в неприступный бастион, а сомневаться в навыках людей ее величества глупо. Я лучше рискну своей головой, обратив ваш гнев за невыполненный приказ на себя, чем…

– Довольно! – оборвал Оквус Ильрэна. Приказ приказом, но глупое и, самое главное, бессмысленное кровопролитие в самом сердце дворца было не нужно. Хорошо, что его люди, ну или хотя бы часть из них, еще не утратили способность размышлять и принимать правильные решения.

– Правильно, – Оквус посмотрел в глаза второму офицеру, который выдержал ровно три секунды и отвел взгляд вниз, к своим сапогам.

«Хоть это он запомнил», – едва заметно поджал губы канцлер и добавил вслух:

– Запомни это, Бэбил Зуро, и впредь будь сдержаннее. Если не умеешь думать головой, то, может, она тебе и ни к чему?

Незадачливый командир побледнел от страха. Не раз видя, как лорд Трэйдорг был быстр на расправу, и сам не раз приводя приговоры в исполнение, он знал, что такие угрозы имели последствия. Но Оквус был в хорошем расположении духа и только небрежно махнул рукой.

Даже ускользнувший Долимар и то, что этот фанатик проделал в своем кабинете с его людьми, не волновало его. Подумаешь, взорвал напоследок свой кабинет, едва не разрушив Башню Правосудия, и убил при этом десяток его людей. Этим малыш Долли добился только того, что Оквус удвоил собственную и без того многочисленную охрану. От вспыльчивого племянника могли последовать новые сюрпризы, но к ним канцлер уже был готов. Да и вообще, Долимар ненамного переживет Виамара. Клеймо убийцы короля вкупе с огромной наградой за голову гарантировали это. К тому же, с его подачи на курсоруса объявили охоту Ночные, а значит, шансов выбраться из Диссы у него не было. Жаль только, что все хранившееся в кабинете самого Долимара, куда Оквус просто позабыл сразу отправить своих людей, было уничтожено, хотя… Если у старшего племянника, которого канцлер справедливо опасался больше, не нашлось ничего стоящего, кроме жалких попыток поиска поддержки у Шеридана и Радэна, то младшего, погрязшего в трясине внутренних дел и дворянской грызни, он и вовсе не брал в этом плане в расчет.

– Думаю, траур королевы может ее оправдать, – Оквус встал и вышел из-за стола, потягивая затекшую спину. – Проводите меня в ее покои.

Или решительный вид самого лорда-регента, или внушительный вид охраны за его спиной так повлиял на настрой пятерки телохранителей Грэи Трэйдор, но мужчины сами вышли из скрытных ниш перед дверью в покои. Старший из них, немного замявшись, сделал шаг вперед и замер напротив Оквуса, который с показным безразличием рассматривал свои ногти на правой руке.

– Королева приказала никого не впускать к ней, ваша милость, – сказал телохранитель – плечистый увалень с простым лицом, испещренным шрамами. Его можно было бы принять за помощника кузнеца, если бы не внимательные, холодные глаза, достаточно повидавшие за свою жизнь.

– Вот как? – усмехнулся Оквус, за спиной которого стояли два десятка опытнейших воинов, вооруженных до зубов. Одно его слово – и от этих выскочек не осталось бы и мокрого места. Но лорд-регент не должен был так поступать с подданными своей страны.

Мужчина напротив нервно облизнул губы, но продолжал стоять не шелохнувшись. Оквусу это понравилось. Выдержка в такой опасной ситуации многого стоила. И ведь телохранитель не оправдывался, не пытался выторговать свою жизнь и жизнь остальной охраны, а просто делал то, что должен был. Возможно, он даже предпочел бы увидеть этого крепыша вторым командиром в своей охране вместо того несдержанного выскочки.

– Я, конечно, могу уйти и прийти позже, когда ее величество снизойдет до приема лорда-регента Короны, – пожал плечами Оквус. – Но раз уж я тут…

– Я немедленно доложу о вашем визите, ваша милость! – быстро нашелся телохранитель. – С вашего позволения…

Оквус благосклонно кивнул, а когда мужчина исчез за дверью, жестом поманил к себе Ильрэна.

– Пригляди за ним, – шепнул ему на ухо лорд, – он мне нравится. Если остальные ему под стать – забери и их.

Ильрэн понятливо кивнул и отступил к остальным Чехранам.

«Интересно, – подумал Оквус, – что там сейчас рассказывают этой наседке? Наверняка описывают количество вооруженных людей за спиной позднего посетителя».

Дверь открылась, и выскользнувший телохранитель согнулся в почтительном полупоклоне.

– Королева ждет вас, ваша милость, – сказал мужчина и, когда канцлер прошел мимо, добавил шепотом так, чтобы мог слышать только он. – Она спит.

Внутренне усмехнувшись находчивости и благоразумию охранника, Оквус зашел в королевские покои. Он прошел пустую приемную и шагнул в спальню, жадно вдыхая парящий в воздухе аромат жасмина, любимых и неизменных духов Грэи Трэйдор.

«И ее матушки», – с легкой грустью напомнил себе Оквус, останавливаясь в проходе.

В просторной комнате царил полумрак. Из десятка канделябров горели только два. Один у входа, по правую руку от замершего Оквуса, второй на столике в углу. Возле столика, в большом кресле, спала старшая дочь, принцесса Аллия, свернувшись калачиком под теплым пледом. Сама королева склонилась над колыбелью, стоявшей вплотную к ее просторной кровати. Грэя дремала над убаюканной младшей дочерью Уллией, но моментально проснулась от шума в коридоре. Королева медленно встала, стараясь не потревожить сон дочерей. Оквус невольно залюбовался ею, прекрасной даже в горе. Как и у ее матери, у Грэи были такие же плавные линии лица, придающие ей обманчивой мягкости, и такой же высокомерный и холодный взгляд небесно-голубых глаз.

Канцлер знал, что только одна черта внешности, а именно заметная лопоухость, досталась ей от настоящего отца – небогатого виконта из Лутера. Настырный и пылкий, по слухам, юноша ради встреч с матерью Грэи переплывал Криллу, хотя в том месте, где на юго-западе Давора лежали земли Ашдоров, коварная река имела слишком быстрое течение. Грэя ловко скрывала этот маленький изъян за густыми волосами, и несведущие люди даже не догадывались о нем. Как и о том, что к смерти того лутерца, с которым Эллия Ашдор успела вступить в связь, приложил руку сам будущий канцлер. Позже, после того, как Эллия благополучно родила дочь, ее тут же отправили в столицу, где быстро сыграли пышную свадьбу, скрепившую союз северных Трэйдоров и южных Ашдоров.

Оквус шагнул навстречу королеве, с трудом сдерживая порыв, копившийся в его душе слишком долго, мысленно отмечая изящный силуэт точеной фигуры, подчеркнутый скромным траурным платьем.

«Черный ей к лицу», – подумал Оквус и замер на месте, встретившись с обжигающим взглядом королевы. В светло-голубых глазах Грэи было столько ненависти, что канцлер едва не отступил назад. На короткий миг ему даже показалось, что перед ним стояла не Грэя, а ее мать.

Королева молча прошла мимо него в сторону приемной. Оквус пропустил ее с учтивым поклоном и пошел следом, мимолетно бросив взгляд на опухшее от слез личико старшей принцессы, в которой природа сохранила все те же отличительные родовые черты, передаваемые по женской линии у Ашдоров.

Вернувшись в приемную, канцлер прикрыл за собой дверь в спальню. Королева стояла у открытого окна, выходящего во внутренний двор, и не сводила взгляда с Оквуса.

– Что же помешало вам, господин канцлер, – презрительно спросила Грэя, поправляя на своем платье невидимые складки, – выполнить свою часть нашего договора?

«Как она похожа на мать! – подумал Оквус с затаенной тоской, всегда подступающей к нему при мыслях о прошлом. – Всеединый! Ну почему она похожа на Элли только внешне?! Почему ты не наделил ее таким же умом?!» Ну как можно было поверить в то, что Оквус пощадит Виамара и позволит им доживать свою жизнь на краю страны в одиноком замке? Насколько нужно было быть наивной и недальновидной, чтобы в это поверить? Глупая дура, собственной рукой поставившая финальный росчерк в его плане. О, если бы не она, он, конечно, нашел бы и другой способ проникнуть в покои Виамара. Но эта наседка, словно преданная собачонка, влюбленная и верная тому, кто пренебрегал ею, сделала все сама.

– Вмешался случай, ваше величество, – развел руками канцлер. – Возможно, вы уже слышали, что Долимар…

– Вот как? – улыбнулась Грэя уголком рта. – Вы думаете, кто-то способен поверить в эту небылицу?

Оквусу не понравился ее тон. Насмешка в голосе была слишком очевидной, а непоколебимое высокомерие читалось в каждом жесте. Он ожидал увидеть перед собой подавленную горем женщину, ищущую утешения, а не королеву, говорящую и смотрящую на него с презрением и превосходством.

– Он был обманут, ваше величество, – Оквус продолжил гнуть свою линию, разыгрывая перед королевой верного подданного. – Заговорщики смогли увлечь курсоруса своими идеями. Он был всего лишь их оружием.

Королева порывисто шагнула к нему навстречу. Оквус готов был поклясться, что Грэя едва не рассмеялась ему в лицо, но сдержалась.

– Всеединый! Господин канцлер, я считала вас более умным человеком, – бросила Грэя. Оквус заметил, как трепетали ее маленькие ноздри, выдавая скопившуюся злость, и невольно залюбовался ей, так похожей в этот момент на Эллонию.

– Вам придется принять эту правду, ваше величество, – хладнокровно сказал канцлер, отрываясь от приятного наваждения. – Ради вас и ваших…

Он ожидал многого после этих слов. Королева могла взъяриться и наорать на него, могла влепить пощечину. Оквус даже ожидал удара спрятанным в ее рукаве кинжалом с отравленным лезвием. Мысленно он уже готовился перехватить ее руку и вывернуть запястье или, напротив, отскочить назад и пропустить выпад. Но вместо этого Грэя, даже не изменившаяся в лице, отступила назад. Королева молча подошла к столику у окна и налила в высокий и узкий бокал вина из графина. Растерявшийся Оквус смотрел, как Грэя поднесла бокал к губам, но отставила его в сторону, не сделав и глотка.

– Не смейте напоминать мне о моих детях! – сказала Грэя с плохо скрываемой угрозой. – У меня тоже остались друзья, господин канцлер.

– Вы в этом… – вставил Оквус, которого позабавила такая угроза, но Грэя резко перебила его.

– Я не договорила! – бросила она канцлеру, смерив того презрительным взглядом. – Я понимаю, что означает ваш визит. Прошли через моих телохранителей и проникли сюда посреди ночи, зная, что я не стану искать вашего общества в ближайшие дни. Что вы пообещали им? Или просто запугали? Мы оба знаем, что в людях, окружающих нас, самым главным качеством остается верность. А еще мы с вами знаем то, что у каждой верности есть цена. Но я хочу вам напомнить, что существуют люди, верность которых не продается. Вы можете переманить к себе такого человека, и он охотно перейдет под ваши флаги, но, как только настанет нужный момент, он воткнет вам кинжал в спину без размышлений и предупреждений.

Намек королевы не понравился Оквусу. Он знал, что Грэя права, но не желал отступать или показывать слабость. Единственной целью его визита было желание указать королеве ее новое место и продемонстрировать свою власть. Нужно было дать понять Грэе, что теперь он единовластный хозяин положения, и только полная поддержка могла гарантировать королеве и принцессам безопасность.

– Это все весьма интересно, ваше величество, – с издевкой усмехнулся Оквус. – Можете и дальше пребывать в этом красивом заблуждении. Вот только правда в том, что все ваши люди, преданность которых вы так незаслуженно преувеличили, еще вчера выстроились в очередь, чтобы поскорее облобызать мои сапоги и поклясться в верности! Поверьте, я давно устал от всех этих цветастых клятв и заверений. Я заключаю с такими людьми только одну сделку. Сделку крови. В ней есть только одно маленькое новшество. Сделка работает в одностороннем порядке. Человек, который хочет служить мне, не может предать меня или как-то навредить без потери собственной жизни. А вот я не связан такими обязательствами.

Оквус с мрачным удовлетворением отметил, как Грэя изменилась в лице. Мужчина почувствовал запах зарождающегося в ее душе страха, который переплетался с ароматом жасмина и манил к себе все сильнее. Но Оквус и не думал поддаться искушению. Для этого еще не пришло время.

– Как бы то ни было, ваше величество, – продолжил говорить канцлер спокойным и даже отстраненным тоном. – Примите мои самые искренние соболезнования. Потеря Виамара невосполнима для всех нас. Смею вас заверить, мы приложим все усилия, чтобы поймать и покарать его убийцу – Долимара Трэйдорга. Его шайка, которая давно превратилась в змеиное логово заговорщиков, поймана. После дознания и суда они будут наказаны по всей строгости закона.

Оквус выдержал паузу, давая время Грэе осознать его слова. Королева подавленно молчала. Канцлер поклонился и пошел к двери, но задержался перед тем, как открыть ее.

– Помни о дочерях, женщина, – ледяным тоном произнес Оквус и вышел из покоев.