Читать книгу Смертельный Дар. Безумства Королей - Олег Викторович Ткач - Страница 5

В свои восемнадцать лет Патрик мало что повидал. Да и что он мог увидеть, живя на окраине страны в захолустной деревушке с говорящим названием Комариная Топь, вдали от больших трактов и дорог, затерянной среди мрачных болот и безмятежных озер Даворской глубинки?

Патрик рос в большой крестьянской семье и с малых лет был приучен к тяжелому труду, зарабатывая себе, а не получая, как и положено детям, кусок хлеба и миску каши. В каждую свободную от работы по хозяйству минуту Патрик убегал из дома и шел к болотам. Раз в неделю, когда родители давали детям побольше свободного времени, он проходил опасные воды одному ему известными тропками и оказывался на небольшом пригорке, с которого открывался завораживающий и пугающий одновременно вид на стоящий вдалеке Мертвый Лес. Мальчишка подолгу валялся в густой и сочной траве, затаив дыхание, и скрытно наблюдал за мерцающей границей леса, за которой виднелись огромные белые стволы деревьев. Потом, спохватившись, бежал со всех ног домой, где получал заслуженную взбучку за долгое отсутствие. На все вопросы Патрик молчал и смущенно прятал глаза. Он и не смог бы рассказать, зачем он бегал почти каждую неделю через болота к Мертвому лесу, что он хочет там увидеть, и почему его так манит это жуткое место, о котором в Комариной Топи говорили только шепотом. Патрик был немой от рождения.

Однако это не помешало вездесущим королевским рекрутерам заочно записать его добровольцем в доблестные ряды Даворской армии. Его, как и сотни подобных увальней, прекрасно орудующих цепами и плугами, но не способных сходу разобраться, как правильно держать щит, вырвали из семьи, из родного тихого места, усадили в длинный обоз и повезли в столицу. Вместе с Патриком забрали двух старших братьев, с которыми он в силу своего недуга и врожденной замкнутости никогда не был дружен. Большая семья, в которой всегда хватало рабочих рук, не стала горевать из-за потери трех ртов. Только матушка всплакнула, обнимая каждого сына напоследок, чуть дольше задержавшись с Патриком, которого, как он верил, любила немного больше остальных.

Всю дорогу его старшие братья в компании своих сверстников-соседей в красках представляли себе дальнейшую судьбу. Неискушенная молодежь мечтала о подвигах и награде. Острейших мечах с золотыми ножнами, которыми они будут разить врага, и быстрых, словно ветер, лошадях, на которых они будут первыми врываться в битву, сея ужас и хаос на своем пути. Были там и девы, с глазами, словно бездонные озера вокруг их деревни, и соблазнительными формами, готовые на все ради внимания таких доблестных воинов. Эти разговоры подхватывали и более взрослые, но такие же простодушные крестьяне, оказавшиеся с ними в обозе. Прожив всю жизнь в глуши, они все не догадывались о том, как реальная жизнь отличалась от таверных баек заплутавших бардов-путешественников. Только опытные рекрутеры тихонько посмеивались такой наивности, сидя на привалах отдельно ото всех у своего костра.

Дисса встретила их оглушительным шумом и небывалым столпотворением людей, так непривычными для крестьянских детей. Патрик лишь изумленно открывал рот, глядя на эти сотни и сотни горожан, текущих по узким улочкам столицы словно река. Казалось – зазевайся хоть на миг, и толпа унесет тебя за собой. А этот шум? Ужасная мешанина звуков огромного торгового города. И отовсюду, со всех сторон, крики, крики, крики…

На просторной площади внутри гарнизона, которые рекрутеры называли плацем, вместе с ними набилось еще пару сотен таких же будущих защитников Короны. В дело вступили вербовщики, которые ловко сновали туда-сюда, набирая людей в свои части. Патрику все это напоминало торговлю скотом на ежегодной ярмарке, когда животных сгоняли в общее стойло, а покупатели кружили вокруг, прицениваясь к товару. В общем, так оно и было. Один из вербовщиков, дородный, крупный мужчина с совершенно разбойничьим рябым лицом, подскочил к Патрику и бесцеремонно начал ощупывать его руки.

– Вот уж повезло, так повезло тебе парень! – гаркнул сиплым, пропитым голосом вербовщик, нагло осматривая Патрика со всех сторон. – Да ты прям создан для войны! Что за крепкий торс!

Он резко понизил голос и доверительным шепотом обратился к Патрику:

– О кавалерии небось мечтал?

Патрик радостно закивал, широко улыбаясь щербатой улыбкой.

– Да псу под хвост этих придурков! – рассмеялся в ответ вербовщик. – Они же первыми и гибнут в бою, дурья твоя башка! Ну после пехоты, конечно. Пойдешь к нам, в разведчики! Ты парень сильный, но и ловкий, сразу видно, из тебя знатный разведчик получится! Ну что, согласен?

Патрик, сбитый с толку, пожал плечами и что-то неразборчиво промычал. Вербовщик, озадаченный такой реакцией не меньше Патрика, непонимающе уставился на него.

– Не мычи, словно корова, дурья башка! Соглашаешься? – повторил он вопрос, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения. Пока он возился с этой деревенщиной, конкуренты вокруг не дремали и расхватывали лучший товар.

Патрик открыл рот и показал знаком, что не мог говорить. Вербовщик, смекнувший, в чем дело, буркнул что-то разочарованно себе под нос и тут же исчез в толпе. Может быть, он как-то дал знать остальным, или же они сами заметили жест, потому что больше к Патрику никто не подошел. Вербовщики уводили своих новых людей с плаца. Вскоре на нем остались сиротливо стоять несколько десятков парней, с Патриком, расстроенным до слез, посередине. Оба его брата, конечно, уже ушли, и будут теперь служить Короне, а его, как и этих бедолаг, наверняка с позором возвратят домой.

– Ого, какие солдаты нам достались! – по плацу разнесся громогласный сочный бас. – Орлы, а не воины!

К ним вышел невысокий бородатый мужчина в доспехах стражи. Патрик, впервые в жизни увидев погорца так близко, таращился на него во все глаза.

– Всегда радовался тупости этих вербовщиков! – ухмыльнулся погорец, широко расставляя ноги и упирая внушительные кулачищи в бока. – Оставили мне самых лучших!

Эти слова подбодрили Патрика. Значит, его не вернут домой!

– Ну что, парни, добро пожаловать в городскую стражу – Щиты Короны! – раскатистый голос погорца, так не вязавшийся с его внешностью, гремел по плацу, словно рев трубы. К нему сзади подошли двое мужчин, одетых, как и он, в доспехи стражи.

Погорец обвел молчаливый строй удивленным взглядом.

– Не понял! – рявкнул коротышка, воинственно топорща бороду. – Где ваша радость?! Добро пожаловать в Щиты Короны, курвины дети!

На этот раз строй ответил шумными вскриками, мало похожими на всеобщее ликование.

– На первый раз прощаю! – великодушно махнул рукой погорец. – Мастера-сержанты научат вас ценить свое присутствие и принадлежность к нашей обители, чтобы в следующий раз вы ссались от восторга, когда вам кто-то напомнит, что вы – Щиты Короны, городские, мать его растак, стражники!

– Зовут меня Лазар Дро-Кальд, но для вас, щенков, я мастер Лазар! – погорец слегка наклонил голову в приветственном поклоне. – На ближайшие хер его знает сколько лет я буду вашим Всеединым, с той лишь разницей, что тот сверху, а я рядом. Поэтому моего гнева вы должны бояться несоизмеримо больше. Но, на ваше счастье, я слишком большая шишка, чтобы лично заниматься вашим соплевытирательством. Поэтому…

Погорец широко шагнул в сторону, пропуская вперед двух мужчин, с виду совершенно одинаковых. Оба были среднего роста, оба были одеты в одинаковые доспехи, оба были гладко выбриты и коротко стрижены. И оба смотрели на новобранцев с нескрываемым презрением.

– Поэтому безмерно рад представить вам этих двух многоуважаемых господ. Мастер Рорк и мастер Кенитар. Кто из них кто, я иногда путаю и сам, уж разберетесь. Они вам будут вместо мамки, сиську которой вы до сих пор не выплюнули, и папки, удар вожжами которого вы будете вспоминать с тоской и любовью, словно это была добрая похвала, а не наказание!

Мастер Лазар оказался полностью прав, какими бы забавными ни казались тогда его слова новобранцам. Муштра в Щитах Короны была жесткой и изматывающей. Начиная с рассвета и заканчивая закатом, их новое пополнение, постоянно увеличивающееся за счет новоприбывших, но точно так же не завербованных в армию, гоняли по плацу, не давая ни минуты передышки. Похожие, словно близнецы, Рорк и Кенитар уже через несколько дней превратились для Патрика в жутких монстров, желающих вытрясти душу из его ноющего от перенапряжения тела. Месяц пролетел, словно кошмарный сон, наполненный болью и лишениями. За это время у Патрика появилась мечта, вытеснившая все его тайные и сокровенные грезы. Выспаться. Лечь в тишине и тепле, закрыть глаза, а открыть только через неделю. Вскоре так и случилось.

После успешной сдачи тяжелого экзамена, который принимал лично мастер Лазар, Патрик проспал два дня. Проснулся он уже младшим стражником и сразу же попал на дежурство в город. Боясь в душе и помня о той, первой встрече с Диссой, Патрик, впервые за месяц, вышел из стен гарнизона.

Но теперь все было по-другому. То, что раньше ужасало и пугало, казалось теперь притягательным и интересным. Ни узкие извилистые улочки, ни кричащая на все лады толпа почему-то больше не страшили Патрика. Через неделю он и думать забыл, как расстроился, что не попал с братьями в армию, а еще через неделю Патрик узнал и темную сторону Диссы, скрытую за ночной тишиной в неосвещенных закоулках. Он успел поучаствовать и в стычках с наемниками, выбирающимися из порта в город в поисках новых развлечений, помогал курсорской облаве на обнаглевших Ночных, дрался с пьяными матросами, устроившими кровавый мордобой с рыбаками в таверне на краю Рыбацкой деревни. Всякого он успел повидать за несколько месяцев своей службы в Щитах Короны. Он столкнулся едва ли не со всеми человеческими пороками и их последствиями. Но когда он оказался на мосту, разделяющем западную и центральные части города, он с ужасом осознал, что все виденное им зло до этого дня – лишь мелкие забавы и жалкие грешки.

Десятку Патрика подняли по сигналу тревоги, когда они отсыпались в казармах гарнизона после обычного суточного дежурства. Среди рядов двухъярусных коек сновали возбужденные десятники и даже сержанты, щедро раздавая тумаки замешкавшимся стражникам.

«Тревога-то не учебная! – догадался Патрик по суете начальства и быстро спрыгнул со второй койки на пол. – Никак опять Дед что-то чудил?»

Дедом стражники между собой звали мастера Лазара, бородатого коротышку, однажды с легкостью раскидавшего в одиночку десятку, пойманную на взятках от Ночных. Дед тогда лютовал неделю, проверяя всех и каждого по несколько раз на дню.

– Я не потерплю, чтобы мои люди срали мне в тарелку! – рычал мастер Лазар, багровея от гнева. – Порочить честь Щитов Короны – это плюнуть в нас всех и в меня лично!

Только подоспевшие курсоры спасли провинившихся от расправы взбешенного Деда. Они забрали всю десятку с собой, в Башню Правосудия. Больше мужчин из этой десятки никто не видел.

Собранные стражники спешно выбегали из казарм на плац, строясь по десяткам и сотням в ровные квадраты. Патрик занял свое место вовремя. Над плацем звонко ударил колокол, оповещая об окончании построения. Опоздавшие с хмурыми лицами отходил в сторону и начинали бегать по краю плаца кругами, наказывая себя за провинность. Патрик и сам не раз бегал так по первой, пробегая на всякий случай пару лишних кругов, чтобы, если он сбился со счета, их не оказалось меньше, чем требовалось. У него и в мыслях не было схитрить. Попавшемуся на таком проступке сразу с позором указывали на дверь, к которой провожали, пропуская через строй с палками. Обманывать свою городскую стражу было просто немыслимо.

Перед строем вышел мастер Рорк. Мужчина медленно обвел взглядом две сотни, чуть задержавшись на бегающих опоздавших.

– Щиты Короны! – зычный голос Рорка мгновенно оборвал перешептывания в строю. – Поступил приказ. Мы немедленно выступаем в западную часть города. Всем полная боевая выкладка. Все вопросы, которые не дай Всеединый возникли в ваших пустых башках – к десятникам, которые с радостью ответят на все парой десятков палок. Выходим в город через пять минут обычным строем. Разойтись!

Патрик сильно удивился, когда понял, что означали слова мастера Рорка о полной боевой выкладке. Их заставляли надевать полный комплект доспехов, цеплять по два меча на пояс. И это не считая среднего щита и копья в руках, и большого щита для оборонительных построений за спиной. Лучникам было тяжелее – они брали еще и арбалеты с запасами стрел. Так они собирались лишь несколько раз и только на тренировках. Его десятник, крепкий и задиристый мужик по кличке Вепрь, собрал их, свою десятку стражников, вокруг себя.

– Может, к дархуму щиты, Вепрь? – тихо спросил один из мужчин.

– Берите все, что есть! – злой голос десятника выдавал волнение, сразу передающееся остальным стражникам. – Я недавно краем уха слышал о солханской некромантии в Кварталах Бедняков. А тут, один к одному, нас туда гонят. Кто его знает, что за мерзость нас там может поджидать, но готовым нужно быть ко всему.

После таких слов сомнения отпали сами собой. Две сотни Щитов Короны вышли из гарнизона и, бряцая оружием, легкой трусцой устремились на запад по главной улице. Люди, посматривающие на них с любопытством и опасением, расступались в стороны, пропуская длинную вереницу стражников. В центре они свернули на Рассветную площадь и пробежали у самых стен дворца. Патрик успел с удивлением заметить большое количество курсоров, так же, как и Мечей Короны с обнаженными мечами, у запертых ворот внешней стены дворца и толпы людей, стремящихся попасть за ворота, но всякий раз натыкающихся на неприступное препятствие.

«Что, дархум побери, там происходит?» – спросил себя Патрик, пробегая со своей десяткой мимо ворот, закрываемых по обычаю только на ночь. Нужный им проход тоже перекрывали курсоры и несколько бледных городских стражников, поминутно с тревогой оглядывающихся себе за спину, в сторону западных Кварталов. Но они сразу разошлись в стороны и пропустили обе сотни без вопросов.

Улица резко опустела, стоило им только свернуть с шумной Рассветной площади, а окна богатых домов были наглухо закрыты ставнями. Все это выглядело странным и пугающим. И чем ближе были Кварталы Бедняков, тем сильнее становились тревожные предчувствия в душе Патрика.

Еще на подходе к мосту его острый слух уловил вдалеке звуки боя. Звон мечей, свист стрел и болтов, исступленные крики и жуткие вопли, напоминавшие рев диких животных – все это быстро слилось в оглушающий грохот, многократно усиленный эхом между стенами домов, стоило только стражникам подбежать ближе. Патрик продолжал бежать в строю, чувствуя, как страх закрадывается в его сердце. Он храбрился изо всех сил, видя, что остальные мужчины испытывали то же самое, но стоило его десятке пробежать через походный госпиталь, наспех разбитый прямо посредине улицы, как страх безоговорочно победил.

Во время службы Патрик успел увидеть и кровь, и трупы, но то, что он мимолетом увидел в госпитале, не шло ни в какое сравнение. Бесчисленная вереница тел, куда постоянно стаскивали и укладывали все новых и новых убитых, протянулась вдоль одного края улицы. С другой стороны лежали раненые, над которыми сновали растерянные и перепуганные знахари и лекари, не справляющиеся с этим потоком. Стоны раненных еще долго звучали в ушах Патрика, отказывающегося верить собственным глазам. Везде, куда ни посмотри – кровь и рваное мясо. В носу засел тошнотворный запах смерти.

Не в силах смотреть на все это безумство, Патрик задрал голову наверх.

Крыши крайних домов были усыпаны лучниками, стреляющими в сторону моста. То с одной крыши, то с другой доносились резкие команды десятников, приказывая строго по очереди, чтобы не бить одну и ту же цель.

– Цельсь! Стрела! Заряжай! Цельсь! Стрела!..

Патрик проследил за полетами стрел и едва не остановился на месте. Открывшаяся картина боя на мосту, к которому они выбежали немного сбоку, была жуткой. Середина моста была перегорожена высокими завалами, на которых бились люди. Патрик не сразу понял, кто противостоял им, а когда понял, резко согнулся пополам, извергая на камни свой ужин. К счастью, стражники уже высыпали на площадь перед мостом из проулка и не напирали друг на друга. Патрика, старавшегося не испачкать свои блестящие, отлично начищенные перед сном сапоги, лишь пару раз несильно толкнули. Украдкой он заметил, что был совсем не одинок в своем порыве. Зато не заметил того, что не отстающая от старшего десятка оказалась первой у дархумова моста.

– Десятка! Хорош блевать! – заорал Вепрь, неожиданно выскочивший перед ними. – Меч и маленький щит! Остальное бросить в кучу тут! Готовься к бою!

Патрик поднял на него изумленные перепуганные глаза. В своем ли он уме?! Какой бой, когда у него желудок трепыхается у горла, а ноги вот-вот подломятся от слабости?! И так было со всеми соседями! С кем он собирался бежать в бой? Патрик успел заметить, что бледный Вепрь боялся не меньше его, но старательно это скрывал за своими криками. От этого было только хуже.

Товарищи по десятке закричали и замахали на Вепря кулаками, озвучивая вопросы и упреки Патрика вслух. И в этот момент не начавшуюся ссору заглушил протяжный вой боевого рога. Тогда Патрик еще не знал, что означал этот звук. Одних он спасал, а других обрекал на смерть.

Смена!

– На мост, Сивонна Бачча! – истошно заорал Вепрь, щедро одаривая пинками и зуботычинами слабо упиравшихся людей. – На мост! В строй!

Несколько крепких мужчин в офицерской армейской форме, следящие за сменами, быстро помогли затолкать две перепуганных десятки стражников с Патриком на мост, перегороженный кучей сваленных бочек и перевернутых телег вперемешку с мешками, наверняка забитыми землей или песком. Навстречу им протискивались окровавленные люди с перекошенными от ужаса лицами, многие из них кричали, кто-то плакал, кто-то громко молился.

Два десятка воинов оказались зажатыми на мосту. С одной стороны, завалы, которые штурмовала нежить, с другой десяток острых копий, выставленных в их сторону и отметающих даже мысль сбежать с моста. Патрик задрал голову наверх и смотрел, как там отчаянно сражались стражники под командованием нескольких солдат, снова и снова отбивая безумные атаки мертвецов.

«Может, мне показалось? – сбивчиво думал Патрик, изо всех сил стараясь не слушать крики окружающих о воскресших мертвецах. – Может, там всего лишь люди?» Всеединый, ну не мог же он оказаться лицом к лицу с самой настоящей нежитью?

– Слушать сюда! – громко заговорил щуплый солдат невысокого роста, одним своим спокойствием и хладнокровием вызывая большее уважение, чем будь он великаном в два роста. – Наверху стоять в плотном строю! Отбивать удары щитами! Мечом махать только когда уверен, что отрубишь голову твари, иначе своих же зацепите! Старайтесь работать двойками и сталкивать их с моста! Хвала Всеединому, плавать эти ублюдки не умею…

Солдат подскочил к одному из стражников, неотрывно смотрящему в сторону лагеря. «Такой может сбежать, несмотря на копья», – подумал Патрик, с удивлением замечая, что все чувства куда-то исчезли. А вместо этого возникла отрешенность и отупение.

«Всеединый! Это не может происходить со мной!» – взмолился Патрик, не веря в реальность окружающего ужаса. Еще несколько часов назад он спал в своей койке, а теперь стоит напротив сучьей тучи мертвецов едва не в центре столицы! Нет, этого просто не могло быть!

Солдат наотмашь ударил замешкавшегося стражника по лицу. Брызнула кровь из разбитой губы.

– Безмозглый Шабилло! – закричал он, беря мужчину за пояс и грубо встряхивая его. – Слушать сюда! Держать строй и отбиваться щитами! Все ясно! Молитесь…

Его слова заглушил рев рога. Мертвецы чуть ослабили натиск, немного откатившись назад, чтобы уже через несколько секунд ударить снова. Такие моменты безошибочно высматривал невидимый Патрику дозорный и трубил в рог.

Смена!