Читать книгу Зимняя муха. Роман-буф - Олег Зинченко - Страница 7

Губернатор жил прямо в здании администрации. Ему освободили там целый этаж, выделили персональный вход по парадной лестнице, организовали гостиную, спальню, рабочий кабинет, зал официальных приёмов, переговорную, массажную, столовую, два туалета, ванную, и душевую, а также комнату для прислуги и небольшую приёмную. Как любой добропорядочный чиновник, он, конечно, был женат. Но очередная жена была юна и предпочитала проводить время в многочисленных имениях губернатора на южных берегах России.

Не имея рядом жены, но имея все блага под боком, губернатор завёл традицию работать до поздней ночи. И так-то он вошёл во вкус, что не только сам работал до поздней ночи, но и всё окружение принудил так трудиться. Поэтому, встречая человека в брендовых одеждах, окружённого бархатом дорогих духов и с красными глазами, можно с большой вероятностью утверждать, что он работает в областной администрации. Ну или, что он наркоман, или и то и другое… В общем, всем было нелегко. А губернатор порхал, как юный селезень вокруг утицы. И жена его порхала из имения в имение.

У 52-летнего губернатора были разновозрастные сыновья и дочери. Они тоже где-то порхали. Но увлечённый работой, губернатор их особо не вспоминал.

И вот в эту ночь (или утро, тут всё от восприятия зависит), ровно в три часа, как только губернатор вышел из кабинета, закончив экстренное совещания по предотвращению поставки фермерами дешёвой капусты из соседней области, и собирался отойти ко сну, зазвонил прямой семейный телефон. Совещание было тревожным и долгим, а потому губернатор чувствовал себя уставшим. Но телефон звонил и звонил, пришлось ответить.

Судя по протяжным ноткам в голосе, супруга экспериментировала со спиртосодержащими жидкостями.

– Пуся, я должна сказать тебе очень важную вещь…

– Слушай, Марго, до утра не потерпишь? Заодно и проспишься…

– Нет, Пуся, нет! – даже в голосе чувствовалось притоптывание ножкой, – Сейчас!

– Ну хорошо, Маргуся.

– Только сядь!

Губернатор вздохнул, огляделся и плюхнулся в кресло.

– Хорошо, сижу.

– Пуся, дай слово, что не будешь злиться, – ворковали накачанные ботоксом губы в покрытую стразами телефонную трубку.

– Хорошо-хорошо, только давай быстрее, Маргуся, спать хочу…

– Значит так, Пуся, – послышалось прихлёбывание из бокала, – я тебе изменила с твоим сыном…

– Что ты городишь, Марго?

– Так получилось…

Губернатор начал лихорадочно искать сигареты, но вспомнил, что уже пять лет как не курит.

– Он же ещё ребёнок…

– Ты-то что городишь, Пуся? Какой, нафиг, ребёнок? Мы с ним в параллельных классах учились.

– Как же ты могла?

– Я скучала, а он приехал…

– Ты же… фамилию опозорила…

– А вот фигушки! У него такая же, как у тебя фамилия…

– Шлюха ты!

– Подумаешь, тоже мне… Ладно, завтра позвоню…

Трубка онемела и сразу стала тяжёлой, как чужая гиря.

– Машину мне! – крикнул в глубину апартаментов губернатор…

Они колесили по городу целый час. Это был традиционный способ снятия стресса. Правда, потом стресс наступал у чиновников – им приходилось в спешном порядке исправлять то, что не понравилось губернатору.

Так, однажды, он предложил развернуть скульптурную композицию изображающую куда-то спешащих горожан. Ему показалось, что создаётся иллюзия бегства людей из города, а это никак не вписывалось в политику сохранения собственных кадров. Правда, основная масса этих самых кадров, давно работала в столице, но об этом знали только железнодорожники, возящие день и ночь горожан электричками на работу и обратно.

В итоге композицию развернули, правда получилось, что все спешат в ближайший алкомаркет.

В следующий раз губернатор поинтересовался, почему туристы делают фотографии возле одной абсолютно непонятной скульптуры – гранитной глыбы с дырками, стоящей вертикально. Выяснилось, что фигура напоминает член, вот и забавлялись люди. В итоге, скульптуру раскололи и вывезли за город – от греха подальше.

Затем кто-то решил, что у губернатора пунктик по поводу сексуальных забав, и старались всячески обходить эту тему. Но очередные успокоительные поездки шефа вскрывали всё новые и новые темы разврата, спрятанные на улицах и в подворотнях.

В этот раз губернатор, который три года назад закодировался, прихлёбывал из горлышка эксклюзивный коньяк, смотрел в окно автомобиля и надиктовывал указания дежурному юнцу-секретарю. Содержание зависело от увиденного.

– Так, парочки целуются на лавочках в центре города. А ведь это оскорбляет смотрящих, и создаёт превратное представление о жителях. Лавочки убрать, поставить плакаты с социальной рекламой о целомудрии! А это что?

– Скульптура плодородия, – торопливо записывая, отвечал юноша.

– Ага, плодородия… С такими буферами, ей в порно сниматься, а не на художественные мысли людей поворачивать. Убрать!

Юноша чётко знал, что возражать бесполезно, можно сходу бутылкой по голове схлопотать, прецеденты были.

– Чего это они собрались? – губернатор показывал на стайку юношей и девушек, столпившихся у бюста какого-то мужчины.

– Это местный поэт Шкуркин. У нас есть примета, надо прочитать у бюста его стих «Любовь на сеновале», потом обойти вокруг скульптуры плодородия и тогда в любви будет удача.

– Как же, в любви… В тисканье и лапанье будет удача. Дома пусть тискаются! Убрать! – губернатор сделал весомый глоток, – И что ж это за город такой?! Тискаются, лапаются, лядский угол какой-то! Убрать! Едем в администрацию.

У парадного входа на приставной лесенке стоял охранник и протирал глазок видеокамеры. Заметив губернатора, он поспешил слезть, но не успел, большой босс прошёл мимо.

– Птица, понимаешь, насрала в объектив, ничего не видно, – как бы оправдываясь, пробубнил охранник.

Поднимаясь по лестнице, губернатор остановился на полпути.

– Уф… Лифт нужен.

Секретарь быстро записал.

– И ещё, кто этот на лестнице?

– Охранник.

– Голова у него на член похожа. Уволить! – с тем губернатор удалился в свои покои.