Читать книгу 18 дней на Острове Свободы. Путевые заметки - Олеся Кривцова - Страница 4

29.10.2011

La Habana, 3.40

Разница во времени с Москвой всё ещё не даёт мне спать нормально. Хотя вчерашний день был очень насыщенным и физически непростым, я проснулась в половине четвертого утра и снова сидела с ноутбуком в гостиной, когда подтянулись и дети, с книжками и пирожками. Так что эти строки пишутся практически во время пижамной вечеринки в избе-читальне.

Вчера мы полдня ходили по городу с Вивиан, а потом устроили ужин у нас на касе.

С погодой нам повезло: солнце было не слишком палящим, но и пасмурно не было. И хотя дети изнемогали от жары, это был хороший день, чтобы акклиматизироваться. Помню, как сгорела ко всем чертям в свой самый первый день в Гаване два года назад, хотя и старалась тогда держаться в тени. Честное слово, без таких впечатлений лучше по возможности обойтись.

Завтракали дома у «своей кубинской семьи» («Катя, Женя, у вас теперь есть тётя на Кубе, и дядя, и дедушка!» ― сказала накануне Вивиан), так что дети смогли оценить местные фрукты. По итогам вышло: бананы ― отлично, ананасы ― отлично, сок из гуавы ― нормально, папайя ― невкусно. Вот и хорошо, я тоже не очень люблю папайю.

Как всегда, не обошлось без хождений туда-сюда, поскольку уже второй день я забывала о двухлитровом контейнере с яблочно-имбирным вареньем. А ведь я специально сварила его в Москве, чтобы удивить Дори ― домработницу Вивиан, большого специалиста по варенью из гуавы и кокоса.

Есть свой особенный провинциальный шик в том, чтобы в тапочках сбегать за чем-нибудь домой от друзей, живущих через пару улиц, и вернуться. Но особенно круто делать это в конце октября в кубинской столице, запросто купаясь в солнечных лучах, запахе океана и испанской речи. Это один из тех моментов стопроцентного счастья, которые я стараюсь не пропускать мимо сознания и откладываю в копилку позитива на черный день.

После завтрака побежали поменять деньги: евро на конвертируемые песо (куки) и часть кук на песо насьональ. Полторы тысячи евро превратились в банке в две тысячи кук, а сорок кук в специальном обменнике под названием CaDeCa (Casa de Cambio, Дом обмена) ― в какую-то неприличную гору бумажек, о которой меня переспросили миллион раз, понимаю ли я, как это много. Я веско сказала yo se que hago (я знаю, что делаю), и это чистая правда, поскольку впереди у меня две с половиной недели с двумя детьми, а потом ведь я приеду в декабре на зимовку, так что лишними местные деньги не будут. Один песо насьональ это фактически один рубль, и его наличие на руках открывает русскому туристу чудесный мир уличного кофе по рублю за чашку, мороженого по той же цене, ананасов по семь рублей и такси по семьдесят.

Разбогатев, мы первым делом добыли именно такси ― огромную машину 1951-го года выпуска. Это вам не папин пежо, подумала я, наблюдая, как мои дети прыгают по сиденью, больше напоминающему комнатный диван, и дивятся отсутствию какой-либо внутренней обшивки и ремней безопасности. Мне и самой раньше не доводилось садиться в такие машины ― в первые две поездки дело ограничивалось жигулями, коко-такси и велорикшами.

По центру ходили чуть больше трёх часов, успели увидеть программные достопримечательности типа Капитолия, Кафедрального собора и Большого театра, которые, конечно, видеть следует, но основная радость не в них. Роскошная архитектура Старой Гаваны, с её колониальными домами, церквями и старыми отелями, поражает воображение, но при этом лишь служит фоном, на котором особенно чётко выделяются люди, животные и растительность, живущие в чередующихся ритмах сальсы и румбы.

Вивиан ― известный человек в туристических районах Гаваны, так что мы все успели расцеловаться с невероятным количеством гидов, барменов, охранников и просто каких-то знакомых. Я не представляю себе Гавану без этих постоянных рукопожатий и поцелуев, уличных знакомств, подмигиваний и смеха. Приземлившись через пару часов прогулки в «Лучшей пина коладе» ― баре на углу улицы О'Рейли и Малекона ― я помнила только, что там действительно лучшая пина колада, с ромом или без рома, и детям стоит её попробовать, в то время как мне пора уже просто выпить. А вот бармен ― здоровенный осанистый парень, вычисляющий русских мгновенно и кричащий «Привет, заходите!» ― о существовании которого в природе я успела давно позабыть, меня удивил.

– А я ведь помню это лицо! Ты бывала здесь в прошлом году, часто! ― сказал он. По-русски шпарит как родной, кстати.

– Лицо он помнит, как же! ― хихикнула Вивиан, хлопнув меня по заднице. Обожаю эти простые кубинские манеры.

– Ну, это само собой! ― развел он руками и послал негра за соком для Вивиан, она днем с туристами не пьет, и ей всегда ставят от этого заведения что-нибудь безалкогольное.

Немного отдохнув, мы пошли бродить дальше, заходя в разнообразные патио и маленькие скверы, где нас поджидали павлины, попугаи, черепахи, ящерицы, какао-деревья, опунции, агавы и гуавы, не говоря уже о королевских пальмах, которых здесь, как в Москве тополей. Дети решительно сходили с ума от обилия впечатлений, поскольку одного только кормления с рук пары громадных красных попугаев с желто-синими крыльями и хвостами им дома хватило бы на неделю.

А потом полил дождь. Не смертельный, видала я здесь и покруче раза так в полтора, но опять же для первого дня ровно то, что надо. Мы решили переждать его в очередном патио, куда вместе с нами влетела очаровательная мулатка со свитой и молодой испанец. Мы с ним через пару минут познакомились и трепались на испанском, пока наконец заскучавшие дети скакали под дождь и обратно. Если испанец ничем особо не примечателен ― зовут Хайме, работает стюардом в Люфтганзе, путешествует один, хочет поехать в Сьенфуэгос, бывал в России, балдеет от Эрмитажа, блаблабла ― то о мулатке, точнее о целом явлении, которое она собой представляла, стоит сказать отдельно.

Когда кубинской девочке исполняется пятнадцать лет, для неё устраивают большой праздник. Я видела такое в Тринидаде два года назад, и никак не могла понять, почему невеста фотографируется у церкви без жениха и куда он вообще делся. А это была совсем не свадьба, хотя платье девочке делают именно свадебного уровня, с кринолином ― правда, как оказалось, не обязательно белое. Узнав, что моей дочери пятнадцать, Вивиан очень хотела, чтобы мы это увидели где-нибудь на улицах Гаваны. И вот вам пожалуйста: хрупкая мулатка в жёлтом, эффектно выделяющемся на ее темной коже, а вокруг вертятся родственники с фото- и видеокамерами, подходят прохожие ее расцеловать, и всяк норовит дать ей денежку или какой-нибудь подарок. «Она ведь так и простоит в своем платье под крышей!» ― сочувственно сказала Катька, и глаза ее округлились от осознания того, что даже в Гаване погода может испортить женщине парадный выход.

Дождь длился не больше двадцати минут, но нам пора было уже домой, поскольку утомившихся детей следовало уложить спать. Оптимальный распорядок дня для туриста на Кубе ― гулять часов до двух-трех, слегка подкрепляясь по мере необходимости в городе, потом два-три часа поспать, а потом вечерний выход или прием гостей. Надо учитывать, что в районе семи-восьми часов уже совсем темно, и если Гавана свои знаменитые огни зажигает на каждом шагу, то где-нибудь в Пинар дель Рио в это время без фонаря делать уже абсолютно нечего, кроме как пойти в кабак или, если повезет, посмотреть, как на площади танцуют сальсу.

Мы доехали на такси до угла, с которого можно было легко дойти и до нас, и до Вивиан, и временно разошлись по своим делам. Я довела детей до касы, отправила в душ и спать, а сама сложила излишки денег в тумбочку и сбегала как человек за водой и ромом. Невыносимо, когда в доме нет ни того, ни другого, и рюкзак я забила полностью. Никаких проблем с испанскими числительными, на пальцах объясняться не пришлось, ура-ура.

Обеспечив детей водой, пошла к Вивиан, хотя предпочла бы, конечно, душ и кровать. Мы сходили в магазин, купили на улице ананасов. В этом году кубинцам разрешили вести маленький бизнес, и наличие уличных тележек с фруктами сильно скрашивает повседневную жизнь. Вернулись к Вивиан забрать то, что покупать было не надо, а заодно и Хуана Карлоса, вернувшегося после своих таинственных дел в городе. Все знали, что он искал подарок Вивиан на день рождения, а совсем не по мучачам бегал, что легко можно было бы подумать про этого hijo de puta (сукиного сына). Хотя одно другому не мешает, конечно (эти мужчины!).

Я держу оборону в этот приезд как могу, и пельмени буду лепить только para cumpleaños de Vivi (на день рождения Виви), но от пирожков не отвертелась. Пирожки у нас случились жареные, из содового теста, с рисом и сыром, не особо удачные, кривоватые, поскольку лепились в основном проснувшимися детьми, но съедобные. Судьба таки не дала мне обойтись в этот день без ожогов: не хочешь солнечные, получишь кухонные, и на случайно окунутом в кипящее масло пальце у меня приличный пузырь.

Травма, однако, дала мне возможность дезертировать с кухни ― в конце концов, тесто и начинку я сделала, а с остальным справятся без меня ― чтобы принять душ и переодеться. Платье с огромным вырезом и бантом на спине, в котором в Москве абсолютно некуда выйти, здесь, по-видимому, станет моей вечерней униформой, поскольку в него очень легко нырнуть усталому телу и ни о чем больше в плане внешнего вида не задумываться.

Чуть позже пришла Дори ― что-то там она должна была принести, но, по-моему, не принесла и просто осталась с нами, впервые у меня в гостях. За разговорами я с удивлением узнала, что ей сорок один год. Мне месяц назад исполнилось тридцать восемь. Всегда думала, что она меня младше, и относилась слегка снисходительно, а у неё уже и внучка есть. Мы много выпили, сильно устали, и часа через три посиделки начали приобретать чисто русский характер. Моя кубинская семья выпила прихваченной из дома Хуаном Карлосом водки и стала обсуждать какие-то мрачные проблемы, на частичное понимание которых хватало моего испанского, но не моих сил. Я была рада, когда все разошлись, и этот не имевший обозримого окончания день всё-таки кончился. Сегодня нас ждет купание в океане, сиеста и вечерний выход в какие-то места, которые Вивиан жаждет нам показать.