Читать книгу Знак ненависти. Дилогия - Олеся Зарксова - Страница 14

Ветер невидимыми когтями разрывает кожу, шелестит чёрным песком и без жалости бросает его в лицо. Кости впиваются в руки, ноги и шею, крепко сжимают в бесчувственных объятьях, и, кажется, даже сердце, трепещущее от страха. Грохот с неба принуждает зажмуриться и на некоторое время потерять возможность слышать. Лишь боль даёт понять, что небо не обрушивается. Не менее оглушительный рёв раздаётся совсем близко и чёрные лапы, обтянутые иссушенной чешуёй, проваливаются в песок. Крылья, туго обтянутые кожей и порванные до костей в некоторых местах, волочатся и оставляют две полосы, правда, ненадолго. Из сжатого острой рукой горла вырывается хрип. Медленно перед глазами опускается что-то страшное и огромное, запах смерти въедается в кровь и лёгкие. Гнилое пламя охватывает разум…

Резко раскрыв глаза, Шимэ немедля встаёт и спешит скрыться за деревьями, пока спутники ничего не увидели. Но от взгляда Хиры уход партнёра не ускользает. Всё же не зря парень мучается от бессонницы. Напев короткое заклинание для девушки, он встаёт и спешит по оставленным котёнком следам. Впрочем, он и сам недоумевает, зачем идёт за ним.

Хира находит мага довольно быстро.

Не став особо плутать, Шимэ цепляется за ближайшее дерево, сжимает и раздирает пальцы до крови. С его губ не срывается ни звука, но ладони и кровь охватывает магия, и уже всё дерево пылает в чёрном огне, развивая вьющиеся волосы. Вцепившись в кору, маг склоняет голову, одолеваемый мыслями и периодически повторяющимся сном. Лишь каждый раз Он подходит всё ближе. И каждый раз ощутимее боль. А ещё сильнее пробуждённый против воли Дар.

Прислонившись плечом к дереву, Хира молча наблюдает. У обоих и так слишком много общих тайн. От ещё одной хуже не станет. Хира и так знает, что его раздражающего друга мучают кошмары, в то время как его самого бессонница. А вот голубоглазый о ней не догадывается.

Когда от дерева остаются одни корни, огонь перекидывается на опавшие листья и веточки. Шимэ опускается на колени. Подойдя к нему со спины, Хира сжимает его хрупкие плечи и наклоняется.

– Ты же так любишь петь, Шимэ… Зачем?

Этих слов достаточно, чтобы заставить мага вздрогнуть. Его не волнует, как он выглядит сейчас, однако слова заставляют сердце сжаться.

– Не получается… – порывисто выдыхает он. – Горло… что-то сжимает…

– Ты сам себя душишь во сне, приятель. Завтра я свяжу твои руки, и ты убедишься в правдивости моих слов.

– Хорошо, – не спорит Шимэ.

Магия медленно сходит на нет. Хира притягивает к себе его окровавленные изощрённые мелкими шрамами руки. Помнит, что эти шрамы его вина. Помнит, что котёнок получил их, когда вытаскивал его из-под тлеющего плаща, который сам на него и накинул. В тот день оба поняли, что если кто-то однажды сорвётся и убьёт другого, то ему за ним же и дорога.

«Неужели такова сила судьбы?» – сокрушённо качает головой Хира.

– Пусти, придурок!

Зашипев, Шимэ отталкивает «друга» и теряется между деревьев. На сей раз Хира его не преследует. Обернувшись, он сталкивается со взглядом невинных зелёных глаз.

– На целителей не действуют заклинания подобного рода.

Приняв к сведению, Хира проходит мимо девушки и возвращается к лагерю, чтобы собрать вещи. То, что Сэйна видела их, он не расскажет и никак не будет оговаривать. Он не смеет винить её за любопытство, раз путешествие связывает их на какое-то время. А если быть точнее, не желает сближаться или причинять боль. Привык, что независимо от поведения, люди не переносят его общество слишком долго.

Шимэ возвращается спустя недолгое блуждание по лесу. Поворковав с девушкой, начавшей воспринимать ухаживания спокойно, он забирает сумку, и ребята продолжают путь к столице. Это вызывает новый приступ недовольства между партнёрами, и они снова скалятся друг на друга, едва держа руки при себе и уничтожая собеседника одним взглядом.

– Перестаньте, – обеспокоенно влезает между ними девушка.

Возможно, знай она правду, не стала бы мешать. Потому что это необходимо им обоим.

Ненависть – единственная связующая их нить. Без неё прочие чувства заставят метаться в сомнении и агонии, сожгут их души и бросят тлеть в пустоту. Один лишь взгляд или порывистый вдох, наполненный разгорающимся пламенем злобы, и снова тысяча колкостей и издёвок, свежие раны и упоительная боль. И это не обидно, скорее, умиротворяюще привычно. Это сближает сильнее всего. Кажется, лишь одно слово, наполненное чем-то помимо злобы и душащей ненависти, разорвёт отношения и возобновить их не сможет ничто. Жажда убийства, настолько сильная, что жить без неё невозможно – единственное, что держит их на норойской земле. И стоит опоре исчезнуть, как оба рухнут в бесконечную пропасть. Столь искренняя и глубокая ненависть, что можно спутать её с любовью, но их связь – всего лишь зависимость.

Оба понимают и принимают неизбежное. Поняли в тот день, когда едва не убили друг друга. В одиночестве монстру не прожить.

Однако у Шимэ есть один секрет, который не знает даже Хира. Если он умрёт, то скорее всего и Хира тоже. Но, если Шимэ убьёт его, он сможет смириться и сжиться с другим монстром, что тянется к нему во сне. Иногда Шимэ сожалеет, что в тот день эти кошмары ещё не посещали его, что Хира был единственным монстром для него, с кем он мог жить поблизости. Сейчас же, помня пережитые чувства, Шимэ не находит в себе смелости поднять руку на мешающую букашку. А ведь с Прародителем у Шимэ гораздо больше общего.

– Клыки подточи, а то опозоришь всех чёрных магов на праздновании!

Терпение Хиры подходит к концу и он готовится перейти на особо болезненные темы, совершенно забыв о третьем члене компании. Впрочем, как и Шимэ, что для него редкость.

– Что ты сказал?..

– Я и уши тебе почистить помогу! А то колыбель белых не услышишь. Вдруг она тебя упокоит? Или чёрные маги, когда ты провалишься! Я почти уверен, что в грядущем месяце Смирения победят белые, а ты облажаешься. Сам ведь сказал, что больше не будешь петь…

Голубые глаза вспыхивают. Шимэ стискивает руку и, не смотря на боль, наносит удар. Не удержавшись на ногах, маг падает, а Шимэ нависает над ним и бьёт повторно. С губ лежащего на земле парня стекает кровь, но ею не затушить холодное пламя в глазах разбуженного котёнка. Он будет защищаться как умеет, пока огонь не растопит лёд и не станет водой.