Читать книгу Пуля для тантриста - Ольга Александровна Коренева - Страница 6

Солнышкин прищурился, взглянул на арку, и заявил:

– Изучив журнальный вариант Евангелия, я смикитил, точнее, мне открылось, что «оргазм» в переводе с древнеязыческого наречия означает «откровение Ада».

– Ну, – поддержал разговор Дима.

– Понимаешь, Ад, скажу прямо, совсем не то, это вовсе не подземное место для термообработки дефективных душ. Ад – это на самом деле то пространство, в котором мы существуем, и все наши ощущения физические и душевные, все эти муки, это как раз и есть самое оно. Некоторые к ним притерпелись и ощущают только периодами, когда они усиливаются в результате различных несчастий. Я дошел до мысли, что мы, то есть наша высшая суть, наша духовная ипостась за какие-то грехи была низвергнута в несовершенные тела и в дикие условия жизни с гравитацией и всякой дрянью. Правда ведь, так противно ходить, того гляди поскользнешься, грохнешься и поломаешь руки-ноги. И вообще, чтобы выжить, кучу всего надо: жратву, одежду, хату, мебель, работать надо и быть рабом обстоятельств и дурных людей, да еще всякая бесовщина непонятная происходит. Так ведь?

– Ну.

– И чтобы добиться обратного перевода в Рай (то есть в первоначальное место обитания), нужно быть стоически совершенным, как в заповедях: не убий, не возгордись, возлюби, отдай, и ни-ни, упаси Бог, позариться на барахло или бабу чужую, ни Боже мой злословить иль еще че, терпи, и пусть тя по щекам колотят или распнут, как Христа, который, по-моему, существовал в качестве эталона для нас – «зэков» этого бытия. И все остальное я понял, как надо трактовать. Например…

Тут они достигли жилища, вошли в комнату Солнышкина и… Почувствовали: здесь что-то не так. Все вроде бы нормально на первый взгляд, но все же…

Первым заметил Дима.

– О… О… Это…

Он выронил пакеты и уставился в спальный угол.

Леонид тоже взглянул туда и прямо ошалел.

На продавленном диване он узрел самого себя, задумчивого, с тазом на животе и ворохом газет под головой. В таз, как всегда, монотонно капало с протекающего потолка, а газеты были хорошо погрызены хомяком Мишей, и человек на диване вытаскивал поочередно обрывки статей, пробегал глазами, бросал на пол, и ошеломленно замирал. Видимо, в его сознании остатки информации приобретали непростой контекст.

Солнышкин-стоявший в сильном волнении обратился к Солнышкину-лежавшему:

– Извините-простите, но если вы есть я, то я кто же?

А Сосед Дима неразборчиво прибавил:

– О… О… Это…

– Неужели я это он? – спросил всех Солнышкин. – А тогда он кто?

Дима усиленно закивал головой, пятясь вон из комнаты и шепча:

– Эт все из-за демократов… Эт они нечисти напустили… Не было такого раньше, при коммунистах, никогда…

– Тогда я коммунист, – быстро произнес Леня. – Жуть до чего не люблю непонятное.

– И я тоже, – поддакнул с дивана второй Солнышкин, поворачиваясь к двери. – Слушайте, ребята, а может вы оттуда, а? Из параллельного пространства, ну, или время зашкалило? Как вы, вообще, ко мне попали?