Читать книгу И тринадцать белых карликов - Ольга Арзамаcцева - Страница 4

Ада чувствовала все большее напряжение по мере того, как под брюхом К-5 проплывали кварталы незнакомых, даже непривычных с виду домов. И когда впереди вдруг мелькнули старые башни из красного кирпича, Ада судорожно вцепилась в руку капитана.

– Все! Хватит! Спускаемся! – выпалила она.

Капитан сверился с картой.

– По моим сведениям тут еще несколько десятков километров…

– «Нажми, водитель, тормоз, наконец! – почти прошипела писательница. – Ты нас тиранил три часа подряд!..»

Капитан сверился с внутренними часами, учитывая текущую квалификацию спутницы, вряд ли та могла определить время точнее.

– «Вставайте, граждане, приехали – конец: Охотный Ряд… Охотный Ряд!»

Интонация Ады показалась ему странной. Однако навигационная система «Косатки» уже углядела где-то отметку с обозначением топонима. Оно соответствовало названому. Машина встала, не дожидаясь команды, и убрала защитный купол. Ада сразу же выбралась наружу. От ее ног в воздух поднялось облачко пыли.

Слишком уж слажено действовали эти… «девчонки», так что капитан заподозрил даже, что изоляционный купол вокруг Ады работает нестабильно.

Писательница потопталась на месте и взглянула себе под ноги. Четкость оставленных следов, казалось, подчеркивала ее реальность в этом призрачном городе. И женщина принялась кружиться вокруг корабля пытаясь оставить их как можно больше.

– «Когда-то здесь горланили купцы, – напевала она. – Москву будила дымная заря, и над сугробами звенели бубенцы: “Охотный Ряд! Охотный Ряд!”»

К-5 дрогнула и медленно поплыла следом за ней.

– Похоже, ты понимаешь ее лучше меня, – заметил капитан, обращаясь к машине.

«Как женщина женщину…» – гордо отпечатала та на передней панели. Обычно модели с ИИ не использовали языковых интерфейсов при общении с другими кибернетическими организмами. Видимо, «Косатка» сочла, что Ада может их услышать.

– Тогда, может быть, скажешь, что у нее на уме? – хмыкнул капитан.

К-5 выдала 3D изображение ближайших строений, подсветив зеленым резко выделяющийся комплекс в центре. И было в нем нечто общее с теми руинами, у которых пришлось посадить челнок. Прежде всего непонятное стремление обитавших здесь людей бесконечно достраивать его одновременно по возможности сохраняя более древние части…

– Пожалуй, здесь я склонен с тобой согласиться, – кивнул капитан и, перевесившись через борт, похлопал по плечу завороженную спутницу.

– Если вас интересуют те доисторические постройки из красного кирпича, – обратился он к Аде. – Тут еще довольно далеко, может, подъедем?

– Представьте себе, – усмехнулась та. – Почти то же самое сказали мне подружки, когда мы гуляли здесь в школьные годы… – Ада вздохнула. – После этого мы полтора часа крались через пробку, а в итоге нам пришлось выйти на следующей остановке и большую часть пути все равно пройти пешком. Тогда я поклялась никогда не пользоваться транспортом в этом месте – и клянусь чем угодно – я сдержу свое слово! – она грустно усмехнулась и продолжила движение в прежнем направлении. – «Вот дымный берег юности моей… – писательница подпрыгнула, подняв в воздух тучу пыли. – И гавань встреч, и порт ночных утрат – вот перекресток ста пятнадцати морей: Охотный Ряд! Охотный Ряд!»

– Это что, песня? – вдруг смекнул капитан.

– Со слов: «Нажми, водитель, тормоз, наконец», – улыбнулась Ада. – Признайте, что вы не сразу заметили.

– Вы убедительно ее подали.

– Ситуация подходящая.

– Она была популярна?

– Пока не стала гимном.

– Вам нравятся парадоксы?

– Пожалуй, но в первую очередь я не хочу утомлять вас подробностями.

– Очень жаль, именно сейчас я не против послушать…

Спустя определенное время Ада в недоумении стояла перед пустым постаментом.

– Странно как-то, – в замешательство пробормотала она. – Царь-пушка стоит, а колокола нету… Кто-то с собой в качестве сувенира увез что ли?

– Исключено, – покачал головой капитан. – Советом Федерации было принято решение не вывозить с Земли культурные ценности. И эта директива до сих пор действует…

– Похоже, только не в моем случае…

– На вас у меня есть специальное разрешение, но это все равно очень тонкий лед… – и он поспешил сменить тему: – Так на что был похож этот колокол?

– А у вас в словаре картинок нету? – после минутной заминки нашлась Ада, понимая, что не находит слов для столь очевидной вещи.

– Словарь считает, что мне не нужно этого знать, – передернул плечами капитан. – На корабле я бы мог его сломать. А отсюда у меня доступа нет.

Ада повернулась к звоннице, решив для начала объяснить назначение.

– А! Вот там висит несколько! – обрадовано указала она. – Только тот был больше и с отколотым куском…

– Он был красивый? – уточнил капитан причину интереса спутницы к объекту.

– На вкус и цвет товарища нет, конечно, – пожала плечами та. – Но как по мне, так скорее пафосный. Просто жалко – он тут столько простоял, а теперь его нету…

Капитан переформулировал запрос для «Косатки», и та быстренько отыскала колокол и выдала координаты. Тот, как оказалось, валялся всего метрах в двухстах от своего законного места. Пробираться пришлось сквозь довольно густые заросли, так что капитан невольно подивился упорству писательницы в ее функционально бессмысленной деятельности…

– Раньше здесь был очень миленький скверик, – пояснила Ада. – Но так мне нравится даже больше…

– Вам нравятся непролазные заросли?

– Мне нравится первоначальный порядок вещей. По-моему, естественный отбор – самая справедливая система в мире. И это неправда, что всегда выживает сильнейший… – она кивнула на чахлый стебель плюща, будто из последних сил карабкавшийся по стволу дерева и распустившийся пышной листвой на его вершине.

– Выживает тот, у кого есть воля к жизни: «Бесплодной печали не стоит, мой друг, предаваться, ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться… а пряников сладких всегда не хватает на всех…»

Так или иначе, колокол был найден и обломанные ветви деревьев говорили о том, что он здесь недавно.

– Но как… – начала, было, Ада.

– Должно быть, какой-то летательный аппарат, – ответил капитан. – Пыль на открытой местности потревожена, но следов нет.

Он отошел еще метров на тридцать и наткнулся на искореженные остатки механизма.

– Легкий прогулочный катер… – констатировал капитан.

– Удивительно, что им удалось забраться так далеко на такой посудине.

– Разбился? – робко спросила Ада, не решаясь подойти ближе.

– Охранная система сбила, – передернул плечами капитан. – Хотя что тут сбивать-то? Плюнул – оно и развалилось… – Тут он заметил беспокойство на лице спутницы. – Но вы не волнуйтесь: К-5 запустила вирус, дезориентирующий местные патрули, – до нас они не доберутся.

– Это пилотируемый аппарат? – тихо уточнила писательница. От мысли, что где-то в этой непривычной тишине шныряют бесшумные, как «Косатка», машины, ей становилось не по себе.

– Ага, – капитан поддел ногой неровно обглоданный череп и пнул его в сторону Ады. – Вот и пилот. Хищники о нем уже позаботились. Заброшенные города всегда кишат какими-нибудь голодными существами…

Ада сглотнула, дивясь крепости своего нового желудка.

– Но вы не беспокойтесь: «Косатка» отпугивает их ультразвуком…

– Так что с нами ничего не случится, – закончила за него Ада.

– Может, уйдем отсюда?

– А я уж думал, вы предложите его похоронить… – протянул капитан.

– И поэтому пнули, чтоб не зазнавался…

– Любой человек бы предложил.

– Так уж и любой? Какая теперь, в сущности, разница, крысы его съедят или черви? Все одно – станет частью экосистемы…

– У вас несколько оппозиционные взгляды, не так ли?

– Не бойтесь, капитан, я не воинствующая. По мне, так каждый должен верить в то, что ему приятнее – так намного интереснее…

– И будет такой же бардак, как в этих зарослях…

– Это не бардак, капитан, это саморегулирующаяся система. Я уверена, что хотя бы в базовом виде знания по экологии определенно необходимы в вашей профессии…

– В идеале, возможно… – протянул капитан, признавая, что легко может представить себе ситуации, где это ему пригодиться.

– Нет, – усмехнулась Ада. – В идеале капитан должен знать все. А это так – необходимый минимум…

– И что? Много идеальных капитанов вам встречалось?

– Откровенно говоря, вы вообще мой первый знакомый капитан. А любой идеал – это сферический конь в вакууме: просто бессмыслица.

– Конь – это животное? – уточнил капитан.

– Ваш словарь снова вредничает?

– Мой словарь никогда не был дружелюбным, но я слышал кое-что о конях. Они имеют сложную форму и дышат кислородом, то есть круглый и в вакууме уже не конь. Я правильно уловил смысл шутки?

– Ну… я не очень разбираюсь в генетике с кибернетикой, но могу предположить, что из ДНК лошади можно вырастить что-то круглое, что будет дышать за счет каких-то внутренних ресурсов, но кому нужна такая х… – (Ада употребила очень грубое и даже непристойное слово).

– А вы знаете крепкие выражения, – приподняв бровь, хмыкнул капитан.

– Я знаю в пятьдесят раз больше крепких выражений, чем употребила за всю свою жизнь. Я стараюсь оставлять эти знания теоретическими, но иногда по-другому просто не скажешь…

Капитан бесстрастно кивнул.

– Что же касается круглого объекта с генотипом лошади, то кто знает… люди иной раз находят применение такой х… – (капитан постарался подобрать наиболее адекватное слово из собственного словаря), – что по-другому не скажешь…

Ада хихикнула, хоть и это у нее получилось несколько печально.

– Мне понравилось, как словарь перевел ваш синоним, – пояснила она.

– Теперь слетаем, посмотрим ваш дом?

– Зачем? – скривилась Ада. – Это была обычная многоэтажка. Скорее всего, ее снесли и построили что-то другое, как и везде здесь. А даже если и нет, мы собирались переезжать – наверняка семья так и сделала после того, как… они поняли, что я не вернусь.

– Может, там сделали ваш музей.

– Это еще хуже – потерявшие смысл вещи, которым кто-то пытался придать подобие жизни. Это все равно, что смотреть на собственную мумию. Не слишком приятное зрелище, не так ли?

– Я видел, как парней с моей внешностью утилизируют пачками по десять штук. Не думаю, что мумия намного хуже…

Ада несколько побледнела, ей казалось, что собеседник говорит правду.

– Не думаю, что вы стали бы смотреть на это из праздного любопытства, – заметила она.

– Я вообще ничего не делаю без веской причины.

– Значит, у вас есть веская причина свозить меня куда-то еще? – задумчиво протянула Ада. – В таком случае у меня есть предложение. Могу я увидеть карту?

«Даже если представить себе, – думала она, – что возможно внушить человеку такую реалистичную иллюзию, данная иллюзия все равно использует мои воспоминания, так что неважно, куда я пойду, – вряд ли мне удастся распознать подделку…»

Капитан щелкнул пальцами у нее перед носом.

– Карта, – сказал он, указывая на корпус К-5, отображавший то, в чем Ада с трудом узнала бывшую Московскую область. В основном по чуть изменившей русло реке и здоровой агломерации в центре.

– Слишком крупно, – покачала она головой. – Могу я увидеть карту нашей четверти полушария?

– Женщины, которых я знал, – покачал головой капитан, – не ориентировались даже в карте собственного квартала…

– Должно быть, у них были очень скучные кварталы, – откликнулась писательница, с удовольствием отмечая, что очертания Средиземного моря почти не поменялись, да и старик Нил остался на месте. Решено! Она ткнула пальцем в точку на западном берегу, под самым устьем. – Я так понимаю, мне в любом случае не представится возможность вернуться на Землю. Не прощу себе, если уеду, так и не побывав здесь.

– Далековато, – хмыкнул капитан. – Что там?

– Колыбель человечества, – гордо заявила писательница. – Очень много песка и очень древни руины.

– Как по мне, так и эти руины достаточно древние… – лениво протянул тот.

– Как по мне, так даже самое старое из местных зданий на пару сотен лет моложе тех, что есть в моем родном городе. Но по сравнению с Гизой все это игрушки…

Капитан с некоторым любопытством даже наблюдал, с каким упорством его спутница под палящим солнцем карабкается на песчаную дюну по направлению к гигантской каменной голове. В то же самое время сканировавшая местность К-5 выдавала какие-то удивительно невероятные данные о том, что скрывали эти пески на несколько сот километров вокруг. Это информация действительно кое-чего стоила. Капитан уже прикидывал, как они все это зашифруют и кому перепродадут. Похоже, эта барышня действительно разбирается, что и где тут надо искать. Если бы только они могли подольше отвлекать систему. Или хотя бы не нужно было два раза в день отчитываться перед Центром…

Но даже так они, пожалуй, не только полностью переоснастят корабль, но даже смогут позволить себе еще одного «Небесного Андроида» про запас…

В заметно приподнятом настроении он легко нагнал свою спутницу и, упершись ладонями ей в спину, помог достичь цели, где Ада с пафосом опустилась на одно колено.

– О великий Сфинкс! – провозгласила она. – Спасибо, что позволил смиренной смертной с бесконечным почтением предстать пред твоим величием!

– Что ты делаешь? – с ноткой беспокойства спросил капитан.

– Выражаю свои чувства, конечно же, – беззаботно отозвалась писательница и, словно бы начисто забыв о своем «бесконечном почтении», оперлась о Сфинкса локтем.

– По-моему, он тебя не слышит, – заметил капитан.

– А это совершенно не важно, – усмехнулась та. – Людей вообще редко волнует мнение собеседника. Как правило, достаточно того, что он как бы есть…

Капитан пристально посмотрел ей в лицо.

«Ты бравируешь. Ты все еще хочешь быть услышанной…» – подметил он про себя и, подозвав К-5, достал из встроенного под креслом ящика с минимальным набором кружку, наполнил из резервуара с водой в хвосте машины и протянул спутнице.

– Выпейте – здесь жарко.

– А вы?

– Я пью пять раз в день, и сейчас еще не время.

– Очень жаль. А я собиралась предложить выпить на брудершафт… – Ада замялась и исподволь взглянула на капитана. Может быть, это было слишком? Под его пронизывающим и (как ей показалось) очень холодным взглядом она смутилась еще больше. – Я знаю, что для этого нужно использовать алкоголь… – неловко пробормотала она, не зная как теперь выкрутиться. – Но я не пью, а в пустыне, по слухам, вода пьянит как вино, так что…

– Я не знаю этого обычая… – медленно произнес капитан, когда она снова запнулась. И что-то в его голосе непостижимым образом оставляло ощущение, что ей подали руку, чтобы помочь выпутаться из собственного монолога. – Из пояснений словаря я понял, что речь идет о каком-то договоре. Каковы обязанности сторон?

– Договор… – слегка улыбнулась Ада. – Ну, наверное, можно и так сказать…

То, как она отводила взгляд, заставило капитана вспомнить о чем-то таком, с чем, возможно, он сам никогда и не сталкивался – о том, что даже таким как он переходит что-то от предыдущих поколений. Например, врожденное понимание языка жестов…

Он даже почувствовал некое притяжение, от которого начинала приятно кружиться голова, и даже… возможно он просто слишком долго не снимал сексуальное напряжение…

Вообще, он совсем не думал, что она принадлежит к тому типу женщин, которым нравится заниматься подобным с таким, как он. Строго говоря, он бы вообще не хотел, чтобы их отношения свелись к этому. Он сам не знал, чего хочет.

Ада заметила, как тот смотрит в песок, и напряглась еще больше.

«Вот черт! – думала она. – Кажется, я смутила бедного парня. Теперь он еще, чего доброго, начнет меня избегать…»

У капитана действительно была такая мысль, и его странным образом ободрило то, что она угадала его намерения.

– И все же о чем шла речь? – он улыбнулся, пытаясь показать, что все в порядке. – Мне даже просто любопытно.

– Ну, прежде всего, мы должны будем обращаться друг к другу на ты, – начала объяснять Ада, пытаясь убедить себя, что такое предложение вполне естественно. – Потом мы можем уделять друг другу часть своего свободного времени и проводить его за откровенной болтовней…

– Болтовней? – поднял бровь капитан.

– Ну да. Например, я говорю: «Представляешь, капитан, этот свинтус Джейк снова устроил мне истерику», а вы отвечаете: «Не грузи меня, подруга. У меня таких “Джейков” больше десяти штук, и каждый ломит кто в лес кто по дрова… Идем лучше чаю выпьем». Вы, кстати, как чай пьете, капитан? С сахаром или без?

– Я пью воду, – безучастно ответил капитан. – Принимаю успокоительное, когда мне нужно расслабиться, стимулятор, когда мне нужно долгое время быть в форме, и питаюсь специальным строго сбалансированным составом, содержащим все жизненно необходимые элементы…

– Я видела, как вы хомячили гадов из тарелки, – лукаво прищурившись, заметила писательница.

– Малькольм заявил, что я должен изображать человека, если хочу присутствовать на вашем первом рандеву.

– У вас очень смачно это получалось, – вздохнула Ада и с некоторым испугом подумала: «Может ли это быть чем-то вроде запрограммированных действий?»

– Вам не нравится чай, капитан? – осторожно спросила она.

– Чай неудобно хранить, – передернул плечами тот. – К тому же он стоит денег. Но если вам станет от этого легче, я пью чай, когда прохожу восстанавливающие программы. Я люблю чай с сахаром и молоком…

– И молоком… – заворожено повторила Ада, слегка зарумянившись. Чай с молоком казался таким уютным. А по контрасту с довольно-таки суровым имиджем капитана он наводил на мысль о человеке, который себя поставил, но в то же время умеет в нужный момент снова стать собой. Она невольно потянулась к мягким, как у дорогой куклы, и одновременно по-мальчишески растрепанным волосам, но вовремя опомнилась и отдернула руку. – Простите у меня рефлекс поправлять волосы, – нашлась она. – Я редко общалась с малознакомыми людьми.

Когда она убрала руку, капитан испытал облегчение и разочарование одновременно.

– И все-таки зачем это нужно? – хмуро спросил он.

– Ну… разговоры, общение… – неловко промямлила Ада, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.

– Я уже понял, что речь идет об общении, – кивнул капитан. – Давайте я уточню: зачем вам нужно общаться со мной?

– Видите ли, – грустно улыбнулась Ада, глядя в песок. – Людям вообще нужно общаться. Сейчас у меня не осталось никого, кроме Джейка. Да и с тем я еще непонятно когда смогу встретиться. А даже когда смогу… с ваших слов мне показалось, что в его теперешнем состоянии это потребует от меня еще больше душевных сил, чем раньше. А даже если и нет – одного человека, чтобы создать круг общения определенно недостаточно. Из тех, с кем я уже успела познакомиться… У Марго круг интересов, кажется, несколько узковат, не то чтобы я вовсе поставила на ней крест, но скорее всего нам будет непросто договориться. Серж, похоже, неловко чувствует себя с женщинами. Такие парни, как правило, видят в любом объекте противоположного пола потенциальную партнершу. Возможно, я бы могла это преодолеть, но сейчас мне вообще больно думать о такого рода отношениях… Так что я бы предпочла первое время вовсе с ним не связываться. Что же касается Малькольма – он сноб и за полчаса непрерывной болтовни не высказал ни единой собственной мысли. С таким же успехом я могу читать учебник литературы – тот хотя бы всегда можно вовремя закрыть…

В то же время вы довольно-таки лояльны, не то чтобы вовсе непредвзяты, но все же способны мыслить самостоятельно…

– Знаете, – с некоторой тоской хмыкнул капитан, – ваша последняя фраза… для киборга это фактически смертельный приговор – мы нужны до тех пор, пока действуем в четком соответствии с требованиями…

– Я неправильно выразилась, – Ада быстро подняла руки в знак своей полной и безоговорочной капитуляции. – Мне как раз нравится, что вы не бунтарь, не лезете на рожон и вообще действуете разумно и по ситуации. Просто… Вас бы не сделали капитаном, если бы вы не могли принять самостоятельное решение в критический момент, если бы вы не могли взять на себя ответственность. Тем более капитаном каперов – тут почти все время нужен творческий подход, разве нет? И это не просто умозрительное суждение. Вы потащились со мной на эту прогулку, хоть это и против правил, и вы пьете чай с молоком…

– Молоко – это так важно, что вы забыли про украденную книгу? – криво улыбнулся капитан.

– Молоко – это очень важно, – серьезно кивнула Ада. – Но про книгу я не забыла, просто, так как она моя, я не могу думать о таком беспристрастно. Потому и собираюсь рассмотреть этот факт последним в списке и только в том случае, если других не хватит…

– Ладно, бог с ней, с книгой, – капитан позволил себе немного расслабиться и тоже облокотился о щеку Сфинкса. Он чувствовал некую покровительственную симпатию к собеседнице с оживленным блеском в серьезном взгляде. Было в этом всем определенно что-то детское. – Так что же вас так задело в молоке?

– Парень, который только старается казаться крутым, но на самом деле им не является, наверняка бы сказал, что пьет кофе. Я не хочу сказать, что кофе пьют только выскочки, я сама очень люблю кофе… Просто только очень уверенный в себе человек может откровенно сказать, что любит молоко!

Капитан, в общем-то, и сам замечал, что любители молока часто подвергаются всяким шуточкам по поводу их нежной натуры. Однако на фоне большинства его проблем шуточки казались чем-то весьма незначительным… Замечал он и повальное пристрастие через силу пить кофе среди молодежи, пытающейся сделать себе имя.

– По-моему, искренняя любовь к кофе свидетельствует о чем-то вроде разочарованности или неуживчивости… – заметил он, следуя своим мыслям.

– Пожалуй, что так, – согласилась Ада.

– Ну, хорошо, – с улыбкой вернулся к прежней теме капитан. – Вам не кажется, что я зачастую несколько суховат в общении?

– «Суховат» – это слабо сказано, – усмехнулась Ада. – Но для меня это не недостаток, просто индивидуальная особенность. Будь все вокруг «плюшевыми», я бы, пожалуй, задохнулась. Для меня самое важное в людях умение и желание жить своим умом, а это довольно редкое качество. Так что здесь вы как бальзам на израненную душу. Другое дело: нужна ли я вам? Может, ваша жизнь и не банка с малиновым вареньем, но вы определенно нашли свое место. Скорее всего, у вас не так много свободного времени, если оно вообще есть. К тому же люди, увлеченные своим делом, не всегда могут легко отвлечься и переключиться на что-то еще. А я, к стыду своему, ну полный ноль в космических полетах и скорее всего не только не смогу поддержать разговор на эту тему, но даже вникнуть в его суть. Опять же, как вы уже правильно замечали, я чертовски болтлива, а это раздражает большинство мужчин. Поэтому я совсем не обижусь, если вы решите, что такое общение вам совсем ни к чему. Вот.

– Вы не то чтобы именно болтливы… – капитан качнул чашку, которую все еще держал в руках, задумчиво наблюдая за тем, как играют в воде солнечные блики. – Вы просто слишком уж стараетесь быть точной. И вот что я вам скажу: ваша затея весьма опасная штука. Вы говорите мне, что собираетесь стать частью «черного состава», а при этом ведете себя… слишком смело, даже для человека.

Ада вздохнула, ее глаза потухли, а щеки запылали.

– Я поняла, капитан, – я буду тише воды, ниже травы! Могу я получить подробную инструкцию касательно общественных норм и все такое?.. Желательно в письменном виде…

– Я напишу для вас инструкцию, – кивнул капитан и ободряюще улыбнулся. – Однако при должной осторожности все это не кажется таким уж безнадежным, поэтому я принимаю ваше предложение. Вам в любом случае болтаться на моем корабле еще бог знает сколько времени, и лучше уж я сам за вами пригляжу, чем вы будете смущать мне команду и в особенности людей своими опрометчивыми фразами… Или даже выходками, на которые, по вашему собственному признанию, вы способны. К тому же так мне будет проще выяснить, сможете ли вы быть штатным пилотом или нет. Все-таки принять вас на эту роль – значит сэкономить кучу денег на человеческой зарплате. Ведь хорошие пилоты нынче недешевы…

Ада просияла.

– Значит, я на испытательном сроке, сэр?

Тот кивнул.

– Да, капитан! Я буду очень стараться не доставлять вам проблем, капитан! – писательница вытянулась по струнке, и снова это получилось у нее намного естественнее, чем она могла от себя ожидать.

– И еще одно, – вздохнул капитан. – Не называйте вы ради всего святого киборгов людьми, особенно в личном разговоре. Мы, знаете ли, обычно на это обижаемся…

– Это будет сложно, – опустила глаза Ада. – Ну не было других разумных существ в мое время – Джейк не в счет, его тоже все человеком называли… Но я очень постараюсь! Ну, так как насчет того, чтобы пожертвовать лишнюю кружку воды во имя нашей будущей дружбы? И я научу вас пить на брудершафт. Уверена, вы не каждый вечер братаетесь с тысячелетними женщинами у отбитого носа пяти с половиной тысячелетнего болвана.

– А вы неплохо знаете его возраст…

– Раньше многие его знали, к тому же он в некотором роде мой фаворит, – она с улыбкой погладила желтый песчаник и пробасила: – «Взгляни на меня, присмотрись, о мой сын Тутмос, я твой отец Хармахис… Узри мой подлинный вид, дабы защитить мои безупречные конечности. Меня покрыл песок пустыни, на которой я возлежу. Спаси меня и исполни все, что у меня на сердце», – это его монолог, – пояснила писательница. – А вы что обо всем этом думаете?

– О монологах я не думаю, – покривил душой капитан, у которого в действительности на какой-то миг мурашки пробежали по коже от внезапного почти осязаемого чувства бесконечного множества поколений ушедших здесь в пески времени, истинная память о которых сохранилась, казалось, только у этой женщины. Словно бы целая покинутая планета посмотрела на него ее глазами, обратилась к нему этим низким, надтреснутым, то ли смеющимся, то ли плачущим голосом…

– А о Сфинксе? – она постучала костяшками пальцев по камню за своей спиной.

– Я всегда знал, что люди маньяки, но чтобы сделать такую здоровую дуру почти голыми руками…

– Разве ж это голыми руками? – усмехнулась собеседница. – Эти люди уже знали колесо и какие-никакие металлические орудия. Вот в противоположном полушарии есть похожие строения, сделанные людьми, не знавшими даже колеса…

Глаза капитана на миг вспыхнули от одной мысли о том, сколько можно выручить за информацию о чем-то подобном, собранную К-5, захватывало дух! Но он не мог дольше позволить себе рисковать – еще немного, и его положение, корабль и команда окажутся под угрозой…

– Возвращаемся, – кисло вздохнул он. – Но сначала… что там у тебя за ритуал?

Ада кивнула.

– Нужна еще одна кружка, сэр.

Из-за разницы в росте, неудобной сыпучей поверхности и легкой лукаво наигранной непонятливости капитана они провозились несколько дольше, чем можно было ожидать, и заметно развеселились в процессе.

– Спасибо, что вытащили меня на эту прогулку, сэр, – сказала Ада отсмеявшись. – Если бы мне пришлось провести день между Марго и Малькольмом, я бы определенно свихнулась.

– Ну, если я все правильно понял, теперь я для тебя Нулевой и на ты, – усмехнулся капитан.

Употребление цифры в качестве имени заставило Аду почувствовать неловкость. Хотя собственно этого можно было ожидать.

– Это… – неуверенно пробормотала она.

– Это мое личное обозначение, – с ноткой снисходительности пояснил капитан. – Нулевой из Сто пятнадцатой. Сто пятнадцать – это номер команды. Позывной «Глизе 440»… – он запрыгнул в кабину «Косатки».

– Глизе 440? – переспросила писательница. – Это звезда – белый карлик, так?

Капитан замер.

– Да, это белый карлик, – медленно произнес он. – Слушай, есть что-нибудь, о чем ты никогда не слышала?

– Наверняка много чего, но откуда мне знать, я ведь никогда об этом не слышала. Ну, вот, например, я никогда не слышала о том, где и как нынче обретаются люди. А ведь они должны где-то обретаться, если рассуждать логически.

– А ты всегда стараешься рассуждать логически, – поддел ее капитан.

– Да нет… – Ада наконец взобралась на свое место. – Где-то в пятидесяти процентах случаев. Существует множество ситуаций, когда нужно довериться женской интуиции или просто плыть по течению. Что же до белых карликов, то ваш Глизе 440 просто ближайший одиночный яркий карлик. Есть еще звезда ван Маанена, но ее, кажется, не видно невооруженным взглядом…

– Растения, животные, обычаи, древности, звезды… И зачем тебе все это?..

– Разве это не очевидно? – передернула плечами Ада. – Я заработала свои небольшие бутерброды с икрой, сочиняя невероятные истории. А чтобы написать невероятную историю, нужно представлять себе, а что вообще вероятно, хотя бы в самых общих чертах… Иначе картина получится неубедительной, разве нет?

– Широкий спектр поверхностных знаний как профессиональное качество, – хмыкнул капитан. – Интересные, однако, встречаются профессии… определенно это не то, чем занимается Малькольм…

– Мы с ним стоим по разные стороны баррикад в войне между порядком и хаосом в литературе, – хмыкнула писательница, откидываясь на спинку кресла.

– И на чьей ты стороне?

– На стороне хаоса, конечно же, – фыркнула Ада. – Разве ты сам не замечал, что мои суждения звучат опасно? Однако, вопреки расхожему мнению, среди представителей порядка опасные фанатики встречаются гораздо чаще. Хаос ведь не предполагает отбора – а значит, либерален по своей природе… Но вообще-то любой здравомыслящий человек понимает, что истинная литература рождается именно в борьбе двух начал. И значит, победа не пойдет на пользу никому из нас. Только вот женская интуиция подсказывает мне, что Малькольм, он… не из здравомыслящих.

Капитан сверился со своими внутренними часами.

– Поздновато… – проворчал он. – Если снова поползем по-тихому, не успеем вернуться вовремя. Придется попробовать прорваться верхом…

– Что-то не нравится мне слово «прорваться»… – наморщила нос Ада.

– Всего лишь небольшая разминка, – передернул плечами капитан. – Немного веселья еще никого не убило…

Про себя Ада подумала, что на американских горках много кто умирал, и не только от несчастных случаев, еще и от сердечных приступов, например. Но озвучивать подобные соображения смысла не имело, так как капитан ничего не делает «без веской причины»…

«Косатка» взмыла вертикально вверх и, прорезав случайно приблудившееся облако, метнулась в северном направлении. Довольно быстро на хвост им село несколько сущностей, больше всего походивших на замшелые илистые островки. С той лишь разницей, что острова не летают…

Ада решила быть смирной и ничего не сказала. Она продолжала молчать, даже когда их попытались взять в оцепление и сбить. Но когда прямо перед ее носом вынырнула очередная «кикимора», так что какую-то секунду стали отчетливо видны «усы» из обломанных стеблей папируса, писательница не выдержала: она выкрикнула нечленораздельное ругательство и подумала что-то нелестное о преследователях, их ИИ и его разработчиках.

Машины как ветром сдуло.

Капитан приоткрыл глаза. Он отчетливо чувствовал напряжение и упрямую решимость своей спутницы. А это значило, что защитный кокон, которым они решили для предосторожности на первое время окружить ее сознание, окончательно распался.

– Что вы сделали с системой охраны? – спросил он.

– Думаете, это я? – нерешительно пробормотала Ада. Ее дыхание медленно восстанавливало нормальный ритм.

– Ну не я и не «Косатка». Здесь есть кто-то еще?

– Может быть…

– Нет никого.

– Точно?

– Точно.