Читать книгу Шоколадные туфельки. Рассказы - Ольга Борисовна Шлыкова - Страница 9

В каждом многоквартирном доме, обязательно найдётся хотя бы одна семья, где любят выпить. В нашем подъезде было две таких семьи, которые почти каждые выходные кооперировались, чтобы посидеть за рюмкой чая, в приятной компании друг друга. Одна такая семья Соловьёвых, состояла из пожилой тёти Вали, и её сына Александра, который совсем недавно вернулся из мест не столь отдалённых. Александр отсидел пятнадцать лет, и вернулся домой на уровне сознания того двадцатипятилетнего молодого человека, которым угодил за решётку. Первое, что он сделал – вынес на балкон колонку от магнитофона и сутками напролёт крутил блатные песни. Ему было невдомёк, что так больше никто не делает, даже подростки. Мода на «озвучку» улицы, прошла лет десять назад.

А ещё, в первые месяцы после возвращения домой, Сашка строил из себя главного на районе, некое подобие смотрящего в воровской среде. И было смешно до колик, когда этот совершенно отставший от жизни «неандерталец», пытался доказать подвыпившему преподавателю философии, как надо правильно верить в бога. А Юрий Палыч, тот самый дипломированный философ, на – раз, два, обратил Санька в мусульманство. Правда, ни тот, ни другой, на утро и не вспомнили про свою пьяную «дискуссию», но зато повеселили соседей. Потом Санёк завязал с этим своим хобби – «строить» всех подряд, говорят, что после того, как ему кто-то помоложе и пошустрей, просто вставил пару раз в солнечное сплетение. И Саня намёк понял. Он быстро переключился на занятие более приятное – контролировать точки, где нелегально торговали спиртом. Сашкин контроль, кстати, весьма, условный, быстро свёлся к тому, что Саня был просто в курсе цен и качества товара, и довольно часто сам отоваривался этим «горючим», для последующего его употребления в той самой приятной компании.

Естественно, в процессе распития крепких спиртных напитков, случалось всякое. Компания соседей периодически выясняла отношения на кулаках, иногда пела песни или плясала под зажигательный шансон. Я в то время работала в театре, и возвращалась после спектаклей довольно поздно. Однажды, далеко за полночь, поднимаясь по лестнице на свой четвёртый этаж, я услышала, как за дверью квартиры семьи Соловьёвых, Сашкина мать тётя Валя, изо всех сил подпевает играющей на магнитофоне песне «Ветер с моря дул…", и от души притоптывает в такт мелодии. Ну, поёт и поёт, я пошла дальше, слегка посмеявшись про себя.

Наутро тётю Валю увезли по скорой, с острым отравлением. Видимо спирт, который она пила накануне в компании сына, оказался палёным. На какое-то время соседские посиделки прекратились. Другая соседка, завсегдатай Сашкиных пьянок, рассказала мне, как Сашка ходил и наводил порядок на точке, где ему продали палёный спирт. А я ей сказала, как удивилась, что тётя Валя, той ночью пела и пританцовывала возле входной двери, видимо уже «работало» отравление.

Прошло несколько дней. В то время, ещё не было контейнеров, и два раза в день приходила мусорная машина, собирая на улице, в её ожидании, всех соседей. Однажды утром я выносила мусор, и когда уже возвращалась домой, встретила слегка припоздавшего Сашку Соловьёва, который шёл мне навстречу с маленькой кастрюлькой, доверху наполненной картофельными очистками. Он держал кастрюльку двумя руками, но всё равно очистки высыпались на асфальт, потому что Сашку трясло с похмелья. Увидев меня, Сашка остановился и выпалил без всякого предисловия:

– Ты почему сплетничаешь про мою маму?

Я оторопела, так как не помнила за собой такого греха:

– А в чём дело, Саша, что я такого сказала про тётю Валю?

Сашка сдвинул брови, было видно, что он пытается что-то вспомнить, но, видимо, не мог. Наконец, он поднял глаза и прошипел:

– Ты сказала, что она поёт и танцует!

Я больше никогда в жизни так не смеялась в лицо человеку. А Сашка, никак не ожидавший от меня такой реакции, повернулся, и побежал к мусорной машине, испуганно оглядываясь. Когда он возвращался, то попытался пройти мимо, как ни в чём не бывало, но я остановила его:

– Знаешь, Саша, если бы я сказала, что твоя мама сделала аборт в свои семьдесят с лишним лет, это была бы сплетня. А то, что она поёт и танцует в своём возрасте, это не сплетня, а комплимент.