Читать книгу Настанет век пырларла. Книга 1. Верьте легендам, или Два одинаковых брата - Ольга Буклина - Страница 3

Пихомор засиделся в кабинете за полночь. Его работоспособность поражала даже самых выносливых советников, он считал, что годы не властны над ним, хотя в черных как смоль волосах появилось несколько седых прядей, а время подсушило когда-то великолепные мускулы. Из окна веяло приятной свежестью, какая бывает в самом начале осени, из сада доносилось благоухание цветов. По приказу Митверхала садовники высаживали множество ночных растений, которые днем погружались в сон, являя миру красоту лишь в темное время. Особой любовью Пихомора пользовались мракилии – длинные лианы с ланцетными листьями и крупными полупрозрачными, излучающими мягкое свечение цветами. На столе Митверхала в широкой золотой вазе всегда плавали несколько цветов – он считал, их аромат придает ясность мысли.

Около двух ночи к нему заглянул один из его сыновей-близнецов – Бикир. Когда они были маленькими, отец частенько путал их, да и сейчас различал с трудом, по прическе – Бикир носил длинные волосы, собранные в хвост, а Бакар всегда стригся коротко. В остальном братья были совершенно одинаковы: жгучие брюнеты с черными глазами, гибкие и сильные, завораживающие настоящей мужской красотой и грацией молодых жеребцов. Ночное посещение не удивило Пихомора, не спать по ночам было для Ар-Рааров делом обычным.

– Проходи, сынок – Пихомор решил, что пора отдохнуть от писем и докладов, отложил перо и испытующе уставился на сына. На его открытом доброжелательном лице лисьи глаза жили как бы собственной жизнью, никогда не позволяя узнать истинных намерений Митверхала.

Бикир терпеть не мог этот мрачный кабинет со стенами, увешанными топорами предков, по большей части церемониальными – неподъемными и совершенно бесполезными в бою, зато жуткого вида. Правда, за спиной отца висело прекрасное боевое оружие, включая его любимый арбалет, которым он неоднократно размахивал перед носом близнецов.

– Почему я? – Бикир решил обойтись без предисловий, – В Мааде полно Ар-Рааров, способных управлять упряжкой! Мне надоело веселить сброд!

– Народу нужны зрелища, – ответил ему отец, – разве почетная обязанность тебя затрудняет?

– Да еще как, – в черных глазах Бикира сверкнул гнев, резко очерченный подбородок угрожающе выдвинулся вперед, – ты знаешь, я ненавижу все это!

– Ты сын Митверхала, а не бакалейщика, – произнес Пихомор, – вы – основная опора авторитета дома Ар-Рааров. Бакар, в отличие от тебя, это понимает.

– Да Бакар просто стоит рядом с тобой! А из меня сделали циркача! Я не хочу!

Митверхал никогда не считал мнение сыновей сколь-нибудь важным и сейчас даже не старался его понять. Бикиру постоянно приходилось отдуваться за двоих, пока Бакар сопровождает отца и осваивает тонкости дипломатии. Бикир же отвечал за «зрелища» вроде проезда на пырларлах или показных боев. Им восхищался весь Мааданд, но это не приносило радости. Он начинал жалеть, что отказался стать Преемником. Несколько лет назад Пихомор предоставил близнецам самим решить, кто унаследует его титул. Бикир никогда не отличался красноречием и властолюбием, предпочитая состязания и военное дело, поэтому справедливо рассудил, что «болтун» Бакар справится лучше. Он рассчитывал, что будет обучать молодых воинов и тренировать пырларлов. Все так и было, но Пихомор заставлял его «трюкачить», не слушая никаких возражений. От глупой ликующей толпы Бикира выворачивало, он считал, что развлекать сброд недостойно и унизительно.

– Ты ведешь себя, как глупый подросток, а не представитель семейства, ответственного за весь клан, – голос Митверхала посуровел, – «хочу-не хочу» – не твой случай.

– У меня не остается времени на подготовку к играм!

– Забери свое время обратно у винных бочек и девок! Думаешь, не знаю, чем ты так занят? – заорал Пихомор, – еще один подобный разговор, на год поедешь на Древнее Море, командовать охраной каторжников! Или выставлю тебя на играх в состязании «поймай мосорожка» – тебе в самый раз! Оставь меня, я только время зря потратил! Думал, правда важный разговор!

Бикир до хруста сжал кулаки, но не посмел больше возражать. Отец в таком состоянии запросто мог отправить его убирать навоз вместо подготовки к Играм, которые играли большую роль в жизни близнецов. Он поклонился и почти бегом покинул кабинет, насилу подавив желание как следует хлопнуть дверью.

Опасаясь убить кого-нибудь в приступе гнева, Бикир отправился в конюшню. Там был тот, кто понимал его лучше всех – после брата, конечно – пырларл Малыш. Со времен основания кланов эти изменённые магией кони были верными спутниками Ар-Рааров: умеющие фыркать ядом, злобные и рогатые, с шипами на ногах и голове, вдвое крупнее не магических собратьев. На редкость свирепые и упрямые существа, но необычайно умные и умелые бойцы. Эти гордецы признавали лишь одного хозяина, за которого готовы были отдать жизнь. Если с ним что-то случалось, осиротевшие пырларлы обычно умирали от тоски в течение полугода.

Бикир обожал своего Малыша, который был самым крупным и злобным среди сородичей. Он не подпускал близко никого, кроме Бикира, даже Бакара, удивительным образом различая близнецов. Однажды Бакар надел одежду брата и вошел в стойло Малыша. Эта шутка едва не стоила ему жизни, после чего никто больше не пытался укротить эту злобную тварь.

В полумраке пырларлы похрустывали кормом, изредка фыркали и переступали с ноги на ногу. Направляясь к стойлу Малыша, Бикир еще издали услышал радостное похрюкивание. Вообще-то, пырларлы умели и ржать, но в большинстве случаев издавали характерные хрюкающие звуки. Войдя в стойло, Бикир едва не упал на солому – пырларл сильно боднул его от радости.

– Эй, хрюнделябр! – воскликнул Бикир, хлопая его по шее, – мог бы и поаккуратнее!

Бикир оседлал Малыша и выехал в темноту ночного города. Надо было проветриться, он направился к западным воротам, за которыми начинался Большой Лес. Множество опасных существ обитало в нем, но хозяин пырларла нисколько не беспокоился на этот счет. Он сам вызывал ужас и гордился этим. А мысль о встрече в лесу с кровожадной тварью вызывала свирепую радость. После беседы с отцом хотелось погрузить руки в теплую кровь, и поглубже.

***

Еще вчера, заметив, что Ки-Клат складывает сумку и достает охотничий костюм, Мурец ни на шаг не отходил от него. Всем известно, синакотики – лучшие в поимке мосорожков, некрупных копытных с мягкой шерстью и вкусным мясом, обитающих на опушках леса, а Мурец претендовал на звание лучшего из лучших. Ки-Клат с отцом потратили уйму времени, чтобы как следует натаскать его. Главной сложностью была наука отдавать добычу хозяину: Мурец отличался чрезвычайной жадностью. Но зато теперь слова «Мурец» и «удачная охота» были почти синонимами.

Непревзойденный охотник, в остальном Мурец был совершенно неоднозначной кошачьей личностью. Никто из домашних понятия не имел, что он выкинет в следующий момент. Он мог валяться возле Ги-Млы, мурчать и тереться об ее ноги, а через секунду трёхцветный зад мелькал по коридору, роняя плохо закрепленные предметы и иногда людей. А если у него случался «припадок вредности», все ходили как тени, избегая когтей и зубов. Но, когда его начинали ругать, Мурец состряпывал такую умильную физиономию и так уморительно плюхался на спину, что сердиться дальше не было никакой возможности, и все заканчивалось чесанием его пушистого пуза.

Сейчас он сидел на кровати Ки-Клата, нетерпеливо мял лапами одеяло и громко мурчал. Юноша попытался спихнуть его, но отожравшийся синакотик размером в полчеловека даже не шевельнулся.

– Ах ты, жиробасина, – проворчал Ки-Клат.

Он выполз из-под одеяла и начал одеваться. За окном забрезжил рассвет. Ки-Ван, сын управляющего, наверное, уже седлает лошадей и опять назовет его соней.

Мурец спрыгнул с кровати и подбежал к двери. Ки-Клат едва успел застегнуть штаны, как увидел Ги-Млу в походном костюме.

– Доброе утро.

– Ты чего так рано встала? – Ки-Клат изобразил удивление, хотя уже все понял.

– Я с вами хочу… – Ги-Мла всегда просила робко и скромно, но отказать ей было невозможно.

– А дядя? Представляешь, что будет? – Ки-Клат все же сделал попытку.

– Ничего, что-нибудь соврем.

– Значит, вечером огребем по полной, особенно я.

– Я сделаю личико с глазками, и дядя простит, – похлопала ресницами девушка.

– Ты прямо как Мурец! Ладно, пошли, – Ки-Клат слегка подтолкнул сестру.

Они спустились во двор, где возле конюшни ждал Ки-Ван со своим синакотиком Лопухом, о размере ушей которого красноречиво говорила кличка. Рядом стояли оседланные лошади с накладками для синакотиков на крупах. Не две, а три. Ги-Мла вчера шепнула парню на ушко о своих планах, взяв слово не выдавать ее.

Город еще спал. В прохладном воздухе витал аромат свежего хлеба – пекари трудились по ночам, чтобы с утра накормить весь Маад. То тут, то там мелькали флюмайсы, разносившие почту. Их хохолки на голове, ярко светившиеся ночью, уже поблекли в рассветных лучах. Ки-Клат мечтательно подумал, как на двадцатилетие дядя провозгласит его Преемником и подарит флюмайса. Ждать осталось всего полгода. Собственный флюмайс грезился ему с детских лет. Эти нелетающие птицы бегали так стремительно, что ни одно существо на планете не могло с ними тягаться. Их ум был не меньше их волшебной красоты и позволял запомнить до тысячи адресов и никогда не ошибаться. Челанги очень гордились своими птицами. Каждую обучали три года, прежде чем передать владельцу, поэтому стоили они баснословных денег. Только знать могла позволить себе личного флюмайса, остальные пользовались услугами почтовой сети, принадлежавшей Челангам. Услуги ее стоили недешево, но работала сеть прекрасно. Единственная служба в Мааданде, не вызывавшая нареканий.

Пока Ки-Клат мечтал, Ки-Ван пробовал завязать разговор с Ги-Млой, но его неуклюжие попытки лишь забавляли ее. Они пересекли по мосту реку Аракас, миновали западные ворота и очутились за городом. Перед ними лежала дорога в Синну – родной город Ки-Клата и Ги-Млы. Через несколько дней они поедут домой, дядя приглашал их только на месяц. По левую сторону тракта стоял Большой лес, а по правую вздымались в небо Пырларловы горы. По легендам, в глубине этих гор находится пещера самого Подземного Пырларла. Тех, кто попадал в его владения, никто больше не видел. Проявляя заботу о народе, Ар-Раары никого и близко не подпускали к горам. Их патрульные отряды тщательно охраняли все ущелья и тропинки.

Компания свернула на узкую дорогу, ведущую к лесу, и Ки-Клат, пуская коня вскачь, крикнул:

– Ну, кто первый до опушки?

Ги-Мла и Ки-Ван не заставили ждать, и вот уже все трое с криками и хохотом неслись во весь опор туда, где стояли вековые деревья. Ги-Мла с детства обожала верховую езду и была искусной наездницей, поэтому быстро оставила парней позади. Словно слившись с лошадью воедино, они почти летели над дорогой. Поглощенная скачкой, она скоро достигла кромки леса.

– Ги-Мла, подожди! – крикнул Ки-Клат, но она уже исчезла за деревьями.

В полном восторге, что оставила ребят позади, Ги-Мла скакала все дальше. Пусть понервничают немножко. Она оглянулась посмотреть, намного ли они отстали, и не заметила, как из-за поворота выехал всадник на огромном черном коне. Лошадь Ги-Млы испуганно всхрапнула и отпрыгнула в сторону, уклоняясь от столкновения. Девушка резко повернула голову, но, не успев ничего понять, уже летела на землю. Ударившись головой о корень дерева, она потеряла сознание.

Бикир остановил Малыша и озадаченно посмотрел на лежащую девчонку-Кигила.

Откуда она взялась в лесу в такую рань? Почему летела как ненормальная? Он увидел еще двоих всадников. Может, они преследовали ее? Хотя вряд ли, они тоже Кигилы. Жизнь Кигила в глазах Бикира была едва ли ценнее жизни мосорожка, поэтому он не счел нужным спешиться, чтобы помочь. Сейчас подъедут эти двое, сами разберутся. «Хотя погодите, она вроде не очень похожа на Кигилку», – подумал Бикир, взглянув на девушку еще раз. Никаких трехцветных вихров, роскошные светлые косы. Похоже, его обманула одежда и лошадь. На таких клячах ездили только Кигилы.

– Что ты с ней сделал?! –закричал Ки-Клат, на ходу спрыгивая с лошади.

Бикир задумался, стоит ли отвечать. Его положение позволяло не вступать в разговоры с Кигилами, он мог уехать безо всяких объяснений. Но почему-то ему стало интересно, жива ли девчонка, и он ответил, хотя не сумел скрыть презрения в голосе.

– Я ее и пальцем не тронул. Она неслась как сумасшедшая, чуть не наскочила на меня и вылетела из седла, – Бикир еще раз посмотрел на Ги-Млу, – Ее ларл… Он ускакал… Туда… – он махнул рукой в сторону кустов.

Бикир замолчал. Неожиданно для себя, он испытывал дурацкое чувство неловкости. До сих пор его общение с Кигилами ограничивалось распоряжениями для прислуги и криками «Поберегись!», когда он скакал по оживленным улицам. В его спальне, правда, побывало множество Кигилок, но какие там разговоры…

– Ги-Мла, сестренка, очнись, – Ки-Клат похлопал ее по щеке, но она лежала без движения.

В чаще громко захрустели ветки.

– Ваш ларл, – напомнил Бикир.

Ки-Клат раздраженно взглянул на него. Меньше всего его сейчас волновала судьба кобылы.

– Я поймаю, – желая покончить с глупой заминкой, Бикир натянул поводья и пустил Малыша галопом в заросли.

– Ларлы, маларлы, – он что, не знает слова «лошадь»? – Ки-Ван попытался разрядить обстановку, но Ки-Клат так злобно посмотрел на него, что Ки-Ван решил больше не раскрывать рта.

Пока Ки-Клат беспомощно сидел над сестрой, Бикир в лесу встретил не только лошадь. После нескольких минут яростного храпения, рычания и визга наступила тишина, и через некоторое время Ар-Раар выехал на поляну, таща на аркане лошадь Ги-Млы. Бедняга упиралась изо всех сил: пырларл наводил на нее ужас. Ки-Ван со всех ног бросился к кобыле, наконец-то он мог сделать что-то полезное. Всадник подъехал поближе.

– Еще не очнулась?

Ки-Клат сокрушенно покачал головой. Бикир спешился, бросил поводья, а вышколенный Малыш замер на месте. Подойдя к девушке, молодой Ар-Раар проверил пульс, ощупал ее голову и сказал:

– Ничего страшного, она просто в отключке. Скоро придет в себя. У меня так было тысячу раз.

Он постелил под деревом свой плащ, и Ки-Клат перенес на него сестру. «Слишком красива для Кигилки», – отметил Бикир: «Хотя, может, какой-нибудь Челанг прятался у ее мамки на заднем дворе». Он ухмыльнулся своим мыслям и сел на траву рядом с Ки-Клатом.

– Бикир, сын Пихомора из клана Ар-Рааров, – представился Бикир, чтобы не молчать.

– Ки-Клат, сын Ки-Лоёла из клана Кигилов, а это моя сестра Ги-Мла, – ответил молодой человек.

– А какого… в смысле, как вы здесь оказались?

– Мы ехали на охоту, собирались ловить мосорожков.

– А девчонку-то вы зачем с собой потащили? Как приманку, что ли?

– Она с детства любит ездить верхом, уговорила взять ее…

– Что-то вы не похожи на брата и сестру, – Бикир понимал, это не его дело, но не мог удержаться.

Как Ки-Клата раздражал этот надменный Ар-Раар! Вот бы посоветовать ему убраться подальше, но ни один Кигил не мог тягаться с Ар-Рааром. Он просто прихлопнет его, как муху.

– Я не знаю. Родители сами удивляются, – коротко ответил он.

«Особенно отец, наверное,» – хотел сказать Бикир, но тут раздался крик Ки-Вана:

– Эй, отойди от него!

Заскучавший от недостатка внимания Мурец устал ходить туда-сюда и решил поближе познакомиться с Малышом. Тот был весьма рад и с энтузиазмом пытался раздавить его копытом, а глупый синакотик прыгал из стороны в сторону, принимая это за игру.

– Малыш, стоять! – громогласно крикнул Бикир, и пырларл тотчас встал как вкопанный.

От его крика Ги-Мла открыла глаза. Увидев рядом с собой здоровенного Ар-Раара, она испуганно дернулась в сторону брата.

– Не бойся, сестренка, я здесь, – поспешил он ее успокоить, – как ты?

– Голова кружится…

Держась за руку брата, Ги-Мла с испугом и любопытством посматривала на незнакомца.

– Это Бикир, сын Пихомора из клана Ар-Рааров, – представил его Ки-Клат.

– Пихомора? Митверхала?

– Он самый, – улыбнулся Бикир. А у девчонки с мозгами явно получше, чем у ее братца.

– О-о-о, – выдохнула Ги-Мла. Она вспомнила, как Бикир управлял упряжкой пырларлов на похоронах Шираиши. Не придумав ничего лучше, она сказала, – наш дядя тоже Митверхал.

– Ки-Киял – ваш дядя? Да, теперь припоминаю, я вроде видел вас рядом с ним.

Бикир слегка устыдился своих мыслей относительно происхождения Ги-Млы, хотя, когда увидел ее голубые глаза, снова подумал о Челангах. Но узнав, что перед ним племянники Митверхала, он почувствовал что-то похожее на уважение.

Ки-Ван, увидев, что Ги-Мла пришла в себя, подвел лошадь поближе.

– Ей неплохо досталось, но ничего серьезного, – доложил он.

Круп и задние ноги кобылы были покрыты кровоточащими бороздами от когтей.

– Что с моей Липкой? – девушка хотела встать, но голова закружилась, и она опустилась обратно.

– Она чуть не отправилась на обед к парочке диких когтираний, – пояснил Бикир.

– Вы убили двух когтираний? – хором воскликнули Кигилы.

– А, ерунда, – отмахнулся Бикир. Но видеть восхищение в глазах Ги-Млы было приятно, – кстати, они лежат там, недалеко, вдруг вам нужны шкуры.

– Не надо, – всполошилась Ги-Мла, – а то дядя узнает.

– Да стоит ему посмотреть на лошадь… – сказал Ки-Клат, оглянулся по сторонам и спросил, – а где синакотики?

Ни Мурца, ни Лопуха нигде не было.

– Мурец, Лопух, ко мне!

«Какие хозяева, такая и скотина», – подумал Бикир: «Если так воспитывать пырларлов, от Маада бы уже камня на камне не осталось». Он решил, что с него хватит Кигилов, лошадей и синакотиков. Но все-таки благодаря им он забыл о ночном разговоре с отцом. Бикир поднялся с места.

– Мне пора, – сообщил он. Потом, посмотрев на Ги-Млу, добавил, – я, конечно, мог бы отвезти девушку домой, она вряд ли сможет сидеть в седле сама.

– Нет-нет, она доедет со мной, – поспешно ответил Ки-Клат, взяв Ги-Млу за руку. Она застенчиво улыбнулась, и Бикир подумал, не будь здесь брата, она бы не отказалась проехаться.

– Как знаете, – Бикир ловким движением запрыгнул в седло, – надеюсь, ваши синакотики далеко не ушли. Удачных поисков!

Он пришпорил Малыша и быстро скрылся из виду.

– Нет, посмотрите на него, а? Что он себе позволяет? – раздраженно бросил Ки-Клат ему вслед.

– Но он спас Липку, – вступилась Ги-Мла, – и потом, он просто предложил подвезти меня…

– «Просто предложил»! Да ты видела, как он на тебя пялился? – Ки-Клат даже забыл о пропавших синакотиках, – да у него на лбу написано «похотливая скотина»! У него на уме только одно, поняла?

Ги-Мла покраснела. Бикир разительно отличался от всех ее знакомых парней-Кигилов. Такая необычная внешность, голос, манера держаться… А как его слушалось огромное чудовище – Малыш! Интересно, почему его так назвали? Словом, сыну Митверхала удалось впечатлить девушку. Но брат был прав, от этих Ар-Рааров добра не жди, тем более о подвигах близнецов знал весь город.

Пока Ки-Клат учил сестру жизни, вернулись Мурец и Лопух. У каждого в зубах было по упитанному мосорожку. Они положили добычу к ногам хозяев и сели в ожидании похвалы.

– Ты смотри, какие жирненькие! Молодцы, котяры! – похвалил синакотиков Ки-Ван, поднимая дичь с земли.

– Ну вот и поохотились, – Ки-Клат почесал Мурца за ухом.

Немного погодя синакотики поймали еще пару мосорожков, и компания двинулась в обратный путь. Ки-Клат посадил сестру к себе в седло, а на ее лошади гордо ехал один Мурец. Всю дорогу Ги-Мла, вцепившись в брата, боролась с подступавшей дурнотой, но, когда они въехали во двор, и она увидела на крыльце дядю, поджидавшего их с самым сердитым видом, то потеряла сознание.

***

Непонятностей было столько, что, если раздать по одной всем жителям Маада, обделенным не остался бы никто. Убийство Матери Клана Шикиэртов сотрясло страну, точно землетрясение. Кому, кому мог помешать главный «оплот милосердия» в Мааданде – госпожа Шир? Кто мог так цинично и жестоко избавиться от нее, задушив в собственных покоях и исчезнуть, не оставив никаких следов, кроме открытого окна? Поиски ни к чему не привели, и Пихомор с его хваленой тайной канцелярией оказались совершенно бесполезны. Горе и невозможность отомстить сломили Митверхала Шикиеша, и он пропал для мира, погрузившись в страдания.

Шэд, полный невеселых раздумий, шагал по просторным коридорам Белого Дворца Челангов, он пришел за братом – мелкого отправили в гости, чтоб не путался под ногами. Челанг, основатель клана, был большим ценителем света и чистоты, в память о нем потомки и построили два утопающих в цветах беломраморных дворца – здесь и в своем родном Пииде. Тут и там неторопливо прогуливались разноцветные флюмайсы. Здесь их можно было рассмотреть без помех, по улицам же они проносились быстрее ветра. Когда Шэд проходил по коридорам, птицы поднимали головы и с любопытством смотрели на него и его телохранителей. Две боевые когтираньи, Гром и Молния, как тени следовали за хозяином. Значительно крупнее и агрессивнее синакотиков, когтираньи могли в мгновение ока разорвать человека, а десяток был способен расправиться с пырларлом. Легендарная черная вода изменила внешность зверей и дала им две пары ушей и раздвоенный у основания хвост. Когтираньи ревностно охраняли хозяина, со своими кошками Шэд чувствовал себя в безопасности.

Шэд с головой погрузился в расследование, но все равно надеялся увидеть Тингиту, третью дочь Челангов, в которую был влюблен. Впрочем, несмотря на то, что Тинги всегда приветливо улыбалась при встрече, держалась она прохладно. Шэд полагал, это возраст, ведь ей исполнилось всего пятнадцать. Пусть подрастет, а там уж он найдет способ завоевать ее сердце.

Шунске вместо пары дней гостил у Челангов неделю и с удовольствием остался бы еще. Все дочери Митверхала были в восторге от мальчика и ни на минуту не оставляли его без внимания, особенно младшие, а трехлетняя Вэли ежедневно говорила ему, что она на нем «поженится», отчего у Шунске краснели уши. Разомлевший от такого внимания со стороны прекрасного пола, мальчик и думать забыл о своем горе. Девчонки наперебой предлагали ему разные игры, каждая хотела, чтобы он играл именно с ней. Вот и сейчас юный Шикиэрт сидел на пушистом ковре в игровой комнате, а сестры занимались «перетягиванием Шунске», как он называл это про себя.

– А ты хочешь своего флюмайса? – спросила его десятилетняя Дена, подсаживаясь к нему с вазочкой засахаренных орешков.

– Конечно, кто же не хочет своего флюмайса? – Шунске улыбнулся и взял один орешек.

– Если пообещаешь играть только со мной, я тебе подарю флюмайса. Честное слово!

Мальчик не успел даже рта раскрыть, как подбежала шестилетняя Айги.

– А если со мной, я тебе трех флюмайсов подарю!

– У тебя нет трех флюмайсов! Врушка! –Дена вскочила и бросила в нее орешком.

Шунске забавлял спор голубоглазых блондинок, уверенность в собственной неотразимости росла с каждой минутой.

– А я у папы спрошу, и он мне даст! – парировала Айги, подобрала с ковра орешек и сунула в рот.

– Ничего он тебе не даст, ты вчера няню супом облила!

Маленькая Вэли не захотела оставаться в стороне, и дернула Шунске за рукав.

– Не слушай их, я тебе подарю тысьмильон флюмайсов и поженюсь на тебе!

– Вэлензета! Не говори глупостей! – строго прикрикнула на сестренку Дена.

Шунске решил положить конец их перепалке. Он усадил Вэли к себе на колени и сказал:

– Хорошо-хорошо, договорились. Только когда подрастешь!

В голубых глазах девочки засверкали довольные огоньки, она обняла Шунске и победоносно показала язык разочарованным старшим сестрам.

Триумф Вэли был слегка омрачен появлением Шэда, который тоже огорчился, не застав Тинги – старшие сестры были на занятиях. Несмотря на протесты девочек, Шэд забрал брата домой, пообещав, что он скоро приедет еще. Шунске ждали уроки, прерванные из-за убийства Шираиши.

По дороге домой Шунске дернул брата за рукав и хитро прищурился:

– А я вчера слышал, как Тинги и Минги разговаривали. О тебе.

Шэд вздохнул с деланным равнодушием.

–И что?

Шунске помолчал для драматизма.

– Тинги сказала, ты больно правильный и манерный, а ей такие паиньки не нравятся. И вообще, она предпочитает блондинов. Или, в крайнем, Ар-Рааров.

Наградой за ценные сведения была затрещина.

– Ах ты, проныра! Вечно слышишь, что не надо!

***

Бикир сидел на ступеньках крыльца одного из выходов дворца Ар-Рааров, ведущего в сад. Вечернее солнце мягко пригревало, и он, прищуриваясь от удовольствия, отхлебывал из большой кружки молодое вино. Денек выдался сумасшедший, но теперь Бикир блаженствовал, расслабившись. Любимый жилет из кожи пырларла, надетый на голое тело, был распахнут, а сапоги валялись рядом с крыльцом. Мало кто из прислуги рискнул бы подойти к господину в такой момент. Последствия могли быть печальными. Разглядывая пышную зелень деревьев, молодой Ар-Раар вспомнил недавнюю поездку в Большой Лес. Перед глазами возник отчетливый образ Ги-Млы. Красивая. Неплохо бы встретиться еще разок. Заехать, что ли, под каким-нибудь предлогом в дом Ки-Кияла, и рассмотреть ее повнимательнее… Он закрыл глаза и сделал большой глоток.

И чуть не подавился от хорошего шлепка по спине! Пролив на себя добрых полкружки, Бикир в бешенстве обернулся и увидел идиотскую ухмылку брата.

– Какого!? – рявкнул Бикир, подняв кулак.

– Ой, не удержался. Ты так миленько сидел, аж смотреть противно, – насмешливо ответил Бакар и присел рядом с ним, – ну что, долго сегодня жеребятки отрицали, что они – куски собачьего дерьма?

Жеребятами Ар-Раары называли воспитанников учебного корпуса. Наставник любил проверять их на прочность, оскорбляя. Если юные воины возражали, командующий заставлял выполнять тяжелые упражнения снова и снова, если соглашались, наказание было еще более суровым. Тем не менее Бикир не был самым жестоким командующим, и подопечные его почти любили. Он хотя бы не избивал их, как другие, тычки под горячую руку не в счет.

Бикир поставил кружку на ступеньки, утерся ладонью и стряхнул капли.

– Двадцать пять кругов.

– Стойкие мальцы, – одобрил Бакар, – а ты просто изверг, Бикир жестокосердный. Я бы…

– Чего пришел-то? – прервал близнец его измышления.

– Есть новости. Пока ты был на учениях, я имел чудесную беседу с отцом. Я женюсь.

Не облейся Бикир вином заранее, сейчас бы точно окатил себя. Он на мгновение замер с открытым ртом, вытаращив глаза, и ошарашенно проговорил:

– Как?.. На ком?.. Когда?..

Бакар был явно доволен произведенным впечатлением.

– На Мингилите, старшей дочери Ченгала.

– Ничего себе! – Бикир начал потихоньку приходить в себя. Новость, конечно, была неожиданная, – не думал, что у вас так далеко зашло. Как тебе удалось скрыть это от меня?

– Да ничего у нас с ней не зашло! Может и не зашло бы… Отец решил, негоже Преемнику в двадцать пять оставаться холостяком, и пора увеличить поголовье Ар-Рааров.

– И ты так сразу и согласился? – Бикир подозрительно нахмурился.

– Ну да, а что? – Бакар пожал плечами, – она красивая. Не все ли равно, какую грядку засеивать?

Бикир в притворном отчаянии заломил руки.

– А я? Что прикажешь мне теперь делать? Помирать со скуки? Одному?

Близнецы видели в девушках лишь источник удовольствия и потомства. Особенно же братьям нравилось приглашать в покои одну красотку на двоих, перспектива остаться с партнершей один на один совсем не радовала. Как не огорчиться, когда все веселье может остаться в прошлом?

– Ха! Тоже мне, помеха! Жена – не приговор! – воскликнул Бакар, – жен может быть много, а брат один, так что не переживай, меня на всех хватит!

–И когда свадьба? – Бикир понемногу успокоился.

– Через месяц. У Хенгалии опять пузо растет, надо успеть до рождения детеныша.

Бикир понимающе кивнул. Вдруг в его глазах появилось лукавое выражение.

– А что, может я загляну к вам после свадебного торжества? – он посмотрел на брата и облизнулся.

– Э-э-э! Про жену разговора не было! – запротестовал Бакар, – без нее найдется, с кем развлечься!

Бикир расхохотался.

– Ой, да ладно жадничать-то! Все равно детишки будут похожи на тебя!

Бакар в притворной ярости кинулся на брата с кулаками, и, сцепившись, они скатились по ступенькам на посыпанную гравием дорожку.

– Ах ты старый развратник! Я тебе покажу, как заглядываться на чужих жен!

– Ну ладно, ладно! – поборовшись для вида, Бикир в этот раз позволил уложить себя на лопатки, – Минги – твоя! Пусть спокойно рожает тебе маленьких Ар-Раарчиков! Но слушай, это надо отметить!

– Не возражаю! – Бакар брякнулся рядом с ним на дорожку.

– Так что, пошлем за Мэй-Ланги?

– Да, да! Мэй – девчонка не промах. Во всем Мааданде нет такой изобретательной шлюшки!

– Тем более, тебе надо тренироваться в обращении с Челангами, а то неровен час опрофанишься перед новобрачной, – наставительным тоном произнес готовый расхохотаться Бикир.

– Иди уже, отправь экипаж, заботливый ты мой. А я распоряжусь, чтобы накрыли в моей спальне.

– Винишка там побольше! – сказал Бикир, натягивая сапог.

Бакар посмотрел на него, как на слабоумного.

– Уж об этом-то, братишка, мог бы и не говорить!

Бикир натянул второй сапог, и, насвистывая, отправился на конюшню. Предвкушение оргии начисто выбило из его головы всякие воспоминания о Ги-Мле.

– Отцу не попадись! – бросил ему вслед Бакар.