Читать книгу Декорации могут меняться. Повесть о тесной связи человека и его времени - Ольга Ерёменко - Страница 7

Такой грим, такие декорации

Нинка спала с дороги как Илья Муромец. Подряд несколько суток. С короткими перерывами на прием парного молока. Наконец, отошла от сна, вернее, её Раечка от сна оторвала.

– Расскажи, что ты делала, когда ничего не делала? Ты будешь не Нина, а Соня.

Раечка уселась на кровати, свесив ножки, а маленькими ручонками пыталась обхватить Нинку за шею и усадить в постели. Нинка засмеялась: Раечка всё такая же – следопыт. Так её отец называет. А где сам отец-то?

– А папочка уехал за продуктами. Молоко менять, – Раечка в свои четыре годика училась опытным путем экономике и логике. – Поменяет, запасемся продуктами. Не поменяет – будем жить на картошке и сале. И на молоке. Но и это хорошо – у других и того нет, – с печальной маминой интонацией произнесла она. – А что ты теперь будешь делать?

Нина задумалась. Не такой это простой вопрос. Надо с Валентиной поговорить по душам. Уж конечно, не спать. Хватит, выспалась! Во-первых, надо узнать, что происходит. Надо выяснить судьбу их приемника. Не у Раечки, конечно. Она потом все с Нининой интонацией перескажет каждому, кто её спросит. Надо наладить связь с бывшими одноклассниками. Наверняка, кто-то живет до сих пор дома, а кто-то, как и она, с учебы вернулся… Планы, планы! Как много мечтателей из-за неосуществленных планов превратилось во всеобщее посмешище. Нет, она планировать будет, только когда узнает обстановку. И Нина с этого момента поняла, что будет решительно действовать!

Охватившее её воодушевление победило тяжелые воспоминания, она чувствовала себя смелой, сильной, способной бороться. Вскочила, кое-как позавтракала, оставила дом на Тому (мать с Валентиной отправились в гетто картошку на одежду поменять) – и вперед, в центральную усадьбу. Надо скорее своих отыскать.

– Нинка, стой! Ты что, с неба свалилась? Здравствуй, – голосом Ивана, её соседа по парте, обратился к ней коренастый парнишка. Нинино сердце потеплело при этих несколько приглушенных звуках (из-за специфики голоса ему никогда не доставались главные роли в их театре, а такие штуки мог показывать, что только держись!) и тут же ожесточилось: поверх рукава рубахи парня была повязана эта отвратительная тряпка «Policei». Нинка нахмурилась:

– Ты сам откуда свалился? – Нинка смотрела исподлобья. Иван знал, что за этим последует решительный переход к наступательным действиям. Он улыбнулся старым воспоминаниям о ежедневных перепалках с соседкой по парте из-за чернильных пятен, сломанных грифелей, царапающих перьев: такое милое доисторическое прошлое! Этот последний год учебы, когда Нинка училась в Могилеве, он сидел один, занимая всю парту книжками и блокнотами, и старательно слушал каждое слово на уроке. Математик сказал однажды:

– Давно надо было учебой заняться. Театр не принесет такой пользы, как знание математики. Я рад, что обрел ученика.

Но Иван всегда интересовался историей больше всех наук, еще, правда, литературой, но литература к наукам не относится. Стихи, которые он писал тайком, он не показывал никому. Разве не кощунство писать после того, как обо всем написал Пушкин? Но рука упорно тянулась к перу, перо – к бумаге…. В его сердце и для девушек места хватало – он дружил со всеми, он еще не знал, куда направится после окончания десятилетки, но был уверен, что каким-то образом будет опять связан с Нинкой. И вот она тут. И готова, как в далекие годы (в реальности, как год назад), смешать его с грязью по непонятной пока что причине.

– Ты что, продался? Интересно, интересно, сколько же ты стоишь? – она уставилась на его повязку.

Иван улыбнулся еще шире, так Нинка была похожа на все их прошлое. Он сказал:

– Холоднокровней, Маня, вы не на работе! Если вы помните еще пьесу Исаака Бабеля «Закат», то прошу вас, холоднокровней, пожалуйста! – он преувеличенно театральным жестом подхватил ее под руку и увлек по улице, что было бы непросто, если б Нинка не была ослаблена после своего пешего перехода «Могилев – Копыль». Иван знал, что Нинка вернулась, рад был, что цела, уверен был, что не собирается сидеть сложа руки. Для того и выходил на дежурство, чтоб перехватить её по пути из плодопитомника. Человек из центра ждет от него помощи, чтоб наладить связь с активной молодежью, а кто ещё есть такой активный, как Нинка?

Чтоб Нинка перестала дергаться, он попросил самым покорным своим голосом (как в инсценировке с Русланом и Людмилой):

– Ниночка, выслушай сначала. Я – связной. С кем – не скажу. Верь мне. Придет время, узнаешь.

Нина остановилась, высвободила руку, стояла раздумывая. Иван продолжал:

– Тебе надо легализоваться. И лучше всего поскорее. В швейную артель работницы нужны – приходи завтра в управу.

Как же хотелось поддаться обаянию дружбы, как легко становится сердцу, когда рядом сильное плечо! Но то ли это плечо? Нинка опять покосилась на повязку на рукаве. Иван, проследив за её взглядом, пожал плечами:

– Ничего не поделаешь, такой грим, такие декорации.

Глава 6

Действовать сегодня надо хитро!

Такие декорации? Нинка повела глазами вокруг: декорации были странные. Дома вроде те же, да не те. Они пошли по улице. Иван немногословно рассказывал. Такая политинформация не слишком понравилась Нинке. Она, конечно, многое сама видела – взять хотя бы смерть Фимки (подробности Нинка не рассказывала, она и без подробностей задохнулась так, что Иван усадил ее на траве под ближайшим деревом), но отступление Красной Армии признать не хотела:

– Так может думать только предатель!

– Вот упрямая, – не удивился Иван, – нисколько не изменилась! Пойми ты, никто не предатель, а ситуация такая, что действовать надо с умом. Вот гетто. Конечно, людей надо поддержать. Но надо избегать жертв! Значит, надо суметь врага пересилить. Чем? Какое оружие есть у нас?

Нинка виновато опустила глаза. Оружия у нее не было. Не догадалась по дороге собрать то, что попадалось.

– Я не об этом. Хотя и об этом тоже. Постепенно соберем, если захотим. Но то оружие, которое надо сейчас использовать против врага прежде всего, это наша воля, это наш разум, хитрость, если хочешь знать. Запомни: демонстрировать любовь к Родине – это не всегда то же самое что на пользу Родине действовать. Сегодня демонстрировать нельзя – сразу пристрелят. Враг многочисленнее и потому сильнее. Действовать сегодня надо хитро! Соображаешь?

– Приспосабливаться? – вскинулась опять его внимательная слушательница. – Ползать предлагаешь? Лучше умереть стоя!

– Замолчи! Умереть сумеем! Я тебе предлагаю не ползать и не умирать. Я предлагаю жить и бороться. Бороться так, чтобы добиться победы, не просто помахать кулаками. Согласна?

Бороться, конечно, она согласна бороться. Она и без предложения с его стороны бороться намерена. Что бы сделала Марина Ладынина? Нина помолчала с минуту и глубоко вздохнула:

– Надо все обдумать.

Они прошли по главной улице. Горсовет стоял на своем месте, только теперь назывался городской управой. Сюда надо было прийти на регистрацию. И именно завтра, тогда зачислят в артель. Не то можешь угодить в списки на отправку в Германию – это усложнит проблему. Люди вокруг выглядели незнакомыми, хотя некоторые здоровались с Иваном, потом, всмотревшись, кивали и Нине. Одни – угрюмо, другие – с любопытством.

В сознании Нины происходило постепенное узнавание обстановки. Нет, не этого она ждала от родного города. Но что поделаешь – смена декораций. Иван, наверное, прав. Надо исполнять другую роль. Да. Иван прав! Надо, надо жить, надо быть хитрой. Вот Фимка – умерла стоя. (Нина горько вздохнула, вспомнив, как стояла, беспомощно покачиваясь, среди поля Фимка). И хотя враг старался ее унизить, а она, и умирая, обхитрила – отвела врага от Нинки, и вот Нинка осталась жить. Значит, хитрость – сегодня оружие борьбы. Не нравилось Нинке такое оружие, она помнила из уроков литературы, что хитрость – это ум слабых. Да, Лиса, занявшая временно место подле Тигра, устрашила всех остальных зверей и на самого Тигра впечатление произвела. Но ведь это лишь временно. Все равно, Лиса осталась Лисой, а не превратилась в Тигра. И вообще, не очень-то приятно признавать свою слабость. Иван снова пожал плечами:

– Правда редко бывает приятной. Но тот, кто знает правду, побеждает.

– Кто это сказал? Товарищ Сталин? – Нинка с пламенем в глазах ждала ответа. Ей понравились эти афористические высказывания. Иван не стал разочаровывать свою горячую собеседницу. Его собственные мысли могли ей показаться не слишком хороши:

– Точно не помню, или Сталин, или Ленин.

На перекрестке они остановились. Из-за забора ближнего двора на улицу свешивались такие красивые яблоки, что Иван не удержался, сорвал.

– Вкусим от древа познания? Не боишься быть изгнанной из рая?

– Тоже мне, Адам! – фыркнула Нинка и с готовностью вкусила. Яблочко сразу отозвалось журчанием в животе. Нинка смутилась и, вспомнив, что действительно проголодалась, поспешила попрощаться. Иван пожал её руку и напомнил: