Читать книгу Если проткнуть глобус. Том 2 - Ольга Гронская - Страница 7

Вылетели и прилетели. Из Пунты-Аренас в столицу.

Все как обычно: досмотры, квитки, ожидание приглашения в самолет, пристегнулись-полетели, толчок, кстати, в этот раз весьма ощутимый, при соприкосновении с твердью, грохот шасси о бетон, ожидание багажа.

Несмотря на неизбежные тяготы дороги, опять при наборе высоты, ловлю в себе это бесконечно волнующее и радостное ощущение перемещения, течения, новизны… Глядя в иллюминатор, я тихонько напеваю:

«Там за облаками. Там-тара-рам-тара-рам…!».

Патагония под крылом самолета необыкновенно красива… Фотопопытки зафиксировать это в статике, понятно, что бледно передают мощь и цельность этих мест…

Кочевая жизнь продолжается – то взлет, то посадка. Песня такая есть у Визбора: «Уходишь – счастливо! Приходишь – привет!».

Потом стандартные вопросы по Вотсаппу хозяину очередного обитасьёна на сайте сервиса Airbnb, произносится как Айр би эн би, корректен ли адрес, указанный на сайте, для понимания водителя такси, и можно ли заселиться пораньше. Поиски дешевого трансфера до места. Обживание нового пространства: «Ах, вот тут здорово», а тут: «Сейчас все переставим и вымоем» или «Выдайте полотенца, пор фавор».

И первый выход в ГОРОД. Особенно, если ты собирался сюда в мечтах последние лет десять.

Он прекрасен. Сантьяго.

Ничего особенного не происходит, но ощущение «дома», словленное в Пунта Арена, продолжается. Только здесь лето, и опять благословенная для меня жара! С ветерком. Так, как я люблю! Ясное-преясное небо синее. Потоки тепла и солнца прилипают к голым ногам, заставляя вздымать грудь от удовольствия. Хочется бесконечно бежать, неважно куда и наслаждаться вкусным, очень вкусным воздухом!

И который раз, не имея возможности сдержать восторг от «открытия» потаенных глубин себя, любимой, отмечаю привыкшему к моим телячьим излияниям Пятачку, что для меня – нюхача, это прям, первейшее дело:

– Тело считывает недостающую информацию из запахов, расслабляется и успокаивается! – обливаю я друга эйфорией от растворения в необъятности мира. – И все в порядке, когда «все дома». Мне так классно! Представляешь? А тебе?

Пятачок отлично представляет и, снисходительно покачав головушкой, изрекает: – Да уж. Мне тоже нравится. А воздух, по-моему, здесь пожирнее, чем в Байресе.

– Да! – воплю я, упиваясь ароматами, которые источают напитанные теплом деревья и цветы, – И безумно красивая архитектура здесь.

Понятно, в центре.

Сантьяго (исп. Santiago – столица и крупнейший город Чили. Административный центр Столичной области и провинции Сантьяго. Представляет собой конгломерат 37 разрозненных коммун без единого органа управления.

Население – 5 279 190 человек (2020), или 36% населения страны, один из крупнейших городов Южной Америки. Главный политический, экономический и культурный центр Чили. Производит 43% ВВП страны (2005). Транспортный узел на Панамериканском шоссе.

Город расположен в межгорной котловине у подножия Анд на высоте около 540 метров над уровнем моря, менее чем в 100 км к востоку от Тихого океана, подвержен землетрясениям. Климат средиземноморский.

Основан в 1540 году испанским консулом Педро де Вальдивия, назван в честь святого Иакова. Имеет статус столицы с 1817 года.

В прошлом на территории современного города проживали инки. В декабре 1540 года в долину реки Мапочо из Перу прибыли испанцы под предводительством конкистадора Педро де Вальдивия, впоследствии ставшего первым губернатором Чили, который 12 февраля 1541 года основал город под названием Сантьяго-де-Нуэва Эстремадура. Эстремадура была родиной Вальдивии в Испании.

Строительство нового города было поручено Педро де Гамбоа, который спроектировал улицы по гипподамовой системе. В центре была разбита главная площадь – Пласа де-Армас («Оружейная площадь») с домом губернатора, собором и тюрьмой. Несколько месяцев спустя Вальдивия был вынужден отправиться на Арауканскую войну, и 11 сентября 1541 года Сантьяго был разорён индейцами.

Из всемирной кладези знаний

Метро в Сантьяго сочетает в себе как рельсовое передвижение на металлических колесах, так и на резиновом ходу, как в Мехико, помню- помню – зелёная линия номер пять. Чистое, красивое, но очень дорогое, как, собственно, и вся жизнь. Проезд семьдесят один рубль на наши, по сравнению с байресовскими тридцатью и мехикианскими шестнадцатью. Собственно, здесь, в Сантьяго, мы первый раз как-то стараемся брать с собой «жрачку», если домой не возвращаемся днем. А мы не возвращаемся, потому что город гигантский, и если куда упёрся, то уж с концами. И если взять чайку по пути, минимум сто двадцать рублей, ой-ей, и со своими бутерами умять, то и ничего вроде.

– Чем дальше едем, тем дороже страны попадаются, – хмурюсь я.

Сейчас сентенции по поводу дороговизны Гватемалы, по сравнению с Мексикой уже так смешны. И Уругвай вроде ни че так… хотя… Из надёжных источников знаем, что Чили по сравнению с Новой Зеландией, покажется дешевейшим уездным городом. Но пока это теория. М-да… вот как-то не получается сразу привыкнуть к высокому уровню, типа, жизни… Смотрим цены на бензин! Делим на десять и примерно можно определить цену в рублях. Девяносто три… Нормально. Еда тоже дороже привычного.

– Все мне здесь нравится, просто очень, – определяю я, – кроме цен. Ну вот задраны цены, ну не верю я, что это столько стоит… Хотя мало ли во что я не верю. Где ты, Мексика?

– Да уж. Помидоров по двадцать рублей, как в Байресе, тут тоже не купишь.

Но в чем мы себе не можем отказать, так это в мороженом! Если идти от нас на метробус, это минут десять, то по дороге есть торгово-развлекательный центр, не самый громадный, но миленький и породистый. Так вот, именно там мы случайно при осмотре тряпичных магазинов, обнаруживаем на втором этаже с торца лавку с йогуртовым мороженым. Сначала берем на пробу просто потому, что захотелось тут посидеть на диванчике под пальмой с обзором на все стеклянные этажи центра. Разок

можем себе позволить.

А потом мы понимаем, что ничего вкуснее и качественнее из мороженных не ели в жизни, и позволяем себе еще раз, и еще раз. В общем, каждый день. Под разным топами и в разных вкусах. Хотя бы просто шарик белого пломбира и шарик шоколадного, или фисташковое и манговое.

О, мы фанаты этого яства, и нам почти без труда удается себя убедить, что оно не очень калорийное и что стоимость его, почти в триста рублей, для такого качества вполне адекватна. И доступна. Люда так в этом совершенно убеждена. И я теперь тоже.

Все достопримечательности Сантьяго посещаются, как между делом. Что попадется, то и хорошо. Опять отсекаем, что не испытываем никакого желания таскаться по экскурсиям, музеям, рекомендованным путеводителем.

И не то, что не интересно, а просто Дух свободы какой-то чилийский, буйный здесь преобладает. Прям протест против галочек и – «по- перпендикулярных» палочек.

– Страна землетрясений, – вспоминает Люда, – энергетика такая, наверно.

– Точно! – доходит и до меня, – Точно! Везде, где вулканы, да стыки земной коры гуляют, там и атмосфера буйная с революциями беспрестанными и качанием прав. Вспомни Никарагуа.

– Не знаю, насколько сильно это влияет, но что имеет место быть – однозначно.

– Тогда, забьем на культурную программу? Как получится. Здесь гулять хочется.

– О, именно это я и хотела предложить!

Из того, что уловили походя.

Дивный парк Форесталь. Все продумано, тень и свет. Фонтаны и лавки. Дикий ландшафт и отшлифованная безупречность площадок. Деревья и цветы. Уходить не хочется. Вход бесплатный, но надо записаться для статистики в журнал на входе. Откуда, кто и куда. Опять буйные восторги по поводу России. Приятно, черт возьми!

Посмотрели на президентский дворец Ла-Монеда. Издалека. Оказывается, это здание известно прежде всего тем, что именно здесь во время военного переворота 1973 года погиб президент-социалист Сальвадор Альенде. А я ведь помню все эти события, хотя маленькая была – здорово они тогда по телевизору освещались. Злобный Пиночет, переворот, Чили в огне. Помню так сочувствовала бедным чилийцам, лишенным социализма.

Шли случайно мимо и все-таки зашли в Национальный музей изящных искусств. Понравилось. Особенно африканская скульптура.

Холм Сан-Кристобаль. Со статуей Девы Марии. Виды на город открываются потрясающие, забрались пешком, в целях укрепления здоровья и экономии средств при отказе от помощи, в виде умопомрачительно дорогого фуникулера. Сорок минут по жаре и там. Оказывается, это то самое месте, с которого и было сделано, как оказалось, то ночное фото города, что я долго использовала в качестве заставки на моем персональном компе! Свершилось.

Город находится в котловине между железорудных гор, и вечером на закате природная дымка, географически сопутствующая этому месту, приобретает сказочный оттенок. Преломленные лучи солнечного света, через нее город окрашивается во все переливы фиолетового, красного и розового цвета. Сантьяго уходит в сумерки.

В Сантьяго де Чили тоже танцуют на улицах народные танцы. Зачем сюда так хотелось до сих пор не знаю, да и зачем ментализировать, если мне просто хорошо и уютно.

– Люда, знаешь, чего вспомнилось? Как в Барселоне две чилийки в народных одеяниях встретились в парке Гуэль. Наши пути тогда чудесным образом пересеклись, их заприметила моя подруга и умудрилась разговориться. Не зная ни слова по-испански, мы понимали, что нас зовут в гости.

Освальдо Танго: Я безусловно рад, что ты находишься в добром здоровье и прекрасном расположении духа. И что твое путешествие продолжается. Освальдо Танго: По каким-то причинам я испытываю непреодолимое желание знать о тебе все. Это похоже, будто я знал это, забыл, а теперь вновь вспоминаю. Радость узнавания испытываю. И даже не могу удивляться.

Освальдо Танго: Ты мне не сказала, какую конкретно работу ты выполняла. Ты инженер по какой специальности?

Olga Tango: Теплоэнергетика. Производство и выработка и поставка тепла, газа, вентиляция (господи, как же это на испанский перевелось, по-моему, косячно).

Освальдо Танго: Я знаю, про что ты, это увлекательно. Да, нам это подходит)).

Освальдо Танго: Я говорил тебе, что я тоже инженер, механик и энергетик. Короче говоря, я имею строительную фирму, выполняющие все виды ремонта от электрики до сантехники. Я работаю на стройке, делаю работу, что заказывают клиенты, направляю людей на разные работы. Штат большой, постоянно не держу, а нанимаю исполнителей в зависимости от предстоящей задачи.

Olga Tango: Да, я понимаю. Ты шеф.

Освальдо Танго: Ага. Кроме того, ранее я преподавал в колледже обслуживание зданий, как профессор-механик.

Olga Tango: Эксплуатация зданий, знакомая тема.

Освальдо Танго: Еще я давным-давно построил несколько домов в Лухане и сейчас сдаю их в аренду.

Olga Tango: Так ты еще и домовладелец.

Освальдо Танго: Да, это было заманчиво, и я думал об этом. Но доходы от сдачи в аренду не так велики, и главное, я люблю заниматься строительством, нетривиальными инженерными задачами, а больше всего мне нравится работать руками.

Olga Tango: Подходит мне.

Освальдо Танго: А Вы конкретно, какую работу вы выполняете, менеджер или вы занимаетесь какой-то задачей по техническому контролю качества?

Olga Tango: Я номинально являюсь руководителем отдела, но на самом деле работаю над проектами одна или только с одним помощником. Я анализирую систему теплоснабжения города и даю рекомендации, как это сделать эффективнее.

Освальдо Танго: Мне это нравится, и я много знаю о геотермальной энергии.

Olga Tango: Мой офис находится в Москве, но я больше работаю дома в городе Череповце. Удаленно.

Освальдо Танго: Это идеальная дистанционная команда.

Освальдо Танго: И так, они поставляют горячую воду для домов. И в промышленности для отопления или для потребления. Здесь это делается с помощью автономных резервуаров для нагрева воды или частных котлов, в редких случаях только проточная вода, нагревается природным газом.

Olga Tango: Я правильно поняла, что в Буэнос-Айресе централизованное отопление домов с большими котлами не применяется. Применяется местное теплоснабжение?

Освальдо Танго: Верно.

Olga Tango: Кто поставляет газ? Есть ли в Аргентине добыча природного газа?

Освальдо Танго: Да, есть. Но и импорт газа тоже есть. Здесь, в Аргентине, энергия используется совершенно неэффективно, то есть специалисты, которые изучили, чтобы эффективно использовать энергию, чтобы сделать ее максимально пассивной, на самом деле не принимают наше преимущество, потому что они продолжают работать с очень старыми системами, ископаемым топливом и т. д. Компании заинтересованы в том, чтобы брать деньги за границу как можно дороже и предоставлять наилучшее обслуживание.

Olga Tango: Перевод, как всегда, оставляет желать лучшего, но суть улавливаю.

Освальдо Танго: Национальная компания Fiscales oilfield, в свою очередь, продает 49% акций иностранным компаниям. Какие из них получают наибольшую прибыль и добывают газ и нефть, а НПЗ продаются внутри страны, и также экспортируется до такой степени, что иногда нам приходится покупать газ и топливо, потому что они не соответствуют требованиям, или из-за очень плохого управления всем, очевидно, что для них нет управления, потому что они забирают все деньги.

Olga Tango: Хм… Ну что делать, везде так.

Освальдо Танго: Да и технически, у нас очень хорошие техники и профессионалы, но, если государство должно делать самые большие вложения, это не способствует наиболее благоприятному для потребления жителями, что мы можем сделать, я знаю о солнечной энергии, я уже говорил вам об использовании геотермальной энергии, но им все равно.

Olga Tango: Надеюсь, я правильно тебя поняла. Но я стараюсь не тратить энергию на беспокойство о том, что я не могу исправить. Я делаю то, что зависит от меня, стараюсь делать это хорошо. Меня не беспокоит политика страны. Я пытаюсь использовать свою энергию на творчество.

Освальдо Танго: Чудесные нетронутые энергии. На самом деле я тоже не беспокоюсь, просто у нас латиноамериканцев привычка «ругать» правительство находится в крови.

Olga Tango: И у латиноамериканских мужчин особенно. Понимаю.

Просто такая манера. Мы сейчас обедаем в ресторане, тут звучит танго. Ооо… я скучаю по танго…

Освальдо Танго: А по мне? Вы разрешаете мне сегодня заняться танго? Olga Tango: Да, если Вы будете представлять, что танцуете со мной.

Из ПЗ. Орел и Решка или, как я ходила за сокровищами

Ещё в Пунте моя ихита, то есть дочура, подбросила эту коварно соблазнительную идею, поискать в Сантьяго сто баксов, упакованные там под камешек в одном коварном месте ведущей Орла и решки.

Как оказывается – одна из немногих пряток, где денюжку еще не обнаружили. Соблазнительно в кладоискателей поиграть? Ага!!!! Ребеночек мой выяснил все, что можно, по этому вопросу, потратив пару часов на определение максимально точной локации заветного. Удалось. Правда, любая точность – это плюс минус двадцать метров. Думаете, это мало? Ну, это мы уже потом поняли. Что много. Когда опыт пришёл. Гигантскими прыжками под знойным солнцем.

А так, деньги эти, товарищи-ведущие прятали ночью, опознавательных знаков на видео не видно и даже конкретный участок для поиска определить по фото не очень-то легко. Не буду подробно описывать, как мы ещё по ходу приближения созванивались с дочкой по вотсаппу, и она крутила меня налево-направо, сетуя на мою недогадливость, и двигала к заветной цели в прямом эфире. А на улице сорок два градуса, и, хотя я люблю такую температуру, долгое нахождение под прямым солнцем не есть хорошо. И пару раз это «не есть» загоняло меня на газон, где из сопла поливалки расфыркивалась дисперсионная водичка, поливая окружающие кусты и травки. Ааа!! Спасение, какой кайф. Первый раз случайно заперлась туда в поисках и немного была шокирована, попаданием нежданно холодной влаги на тельце, а потом спецом направлялась туда и, вымокнув по подмышки, с блаженной улыбкой, вытирая мокрый телефон, выползала обратно для продолжения розыскных мероприятий.

Правда, после третьего захода, пришел серьезный дядька в спецовке на голое тело и перекрыл воду. То ли график, то ли жаба задавила.

В общем, само место хоть и не молниеносно, но мы вычислили. Точно оно. У меня фото и видео так-то скопировано. Только все маленькое на телефоне и качество, как специально… Полное дерьмо.

А может и, правда, специально. В общем, эта «прятка», как выяснилось, находится на огороженной ныне территории.

С одной стороны автострада без тротуара, с балюстрадой металлической. Значит, горячей, при перемещении через нее. Это важно! Но не преграда…

Просто территория-то обнесена зелёным высоким забором-решеткой,

который в обозримом видении и конца не имеет. Гигантская такая территория огорожена с непонятным назначением.

Судя по запущенности, вообще без назначения. Короче, представление о том, как меня снимают с забора или с перил автострады бдительные охранники и под белы рученьки ведут на расстрел, показалось мне не самым привлекательным… Хм, но попадать туда надо, по-любому… Взялся за грузди, так накройся корзиной… Все-таки решила сначала поискать вход. А вдруг.

Пятачок, как личность дальновидная, еще в середине поиска решил свалить в ближайшее кафе и под предлогом того, что стельки тапок к ногам приклеились от раскаленного асфальта, аккуратно с невинной, светлой улыбкой оставил меня на полпути к заветной сторублевке. То есть стобаксовке.

Мудрый этот Пятак, ничего не скажешь. Жизнь подтвердила. В общем, пошла я в обход, искать проход. Про себя решила, если не получится, полезу через баллюстраду и хрен с ним… Иду, значит, иду, машины параллельно мимо со свистом навстречу пролетают. А забор-змея, зараза гигантская, не кончается. Но должен же где-то! Ага. Калитка. Но, конечно, закрыта, цепи какие-то никелированные навешаны.

Что уж, мать вашу, за секретный объект такой!… Там даже вышка какая-то наблюдательная брошенная стоит. Без людей. Иду, вглядываюсь. Ещё ворота нарисовались и тоже, естественно, на замках. Вижу сквозь решетку строения. Ну, вот! Понятно, что здесь. Обыкновенная трансформаторная подстанция, только большая, районная, наверно, какая-нибудь. Ну, тогда, конечно, смертельный объект… Леся пишет, не парься, раз уж такие препоны, не ходи…

Но врагу не сдается наш гордый варяг. Хренушки теперь. Дохожу по инерции до последнего угла и вдруг вижу… проход! В виде распахнутых еще одних, зелёных ворот. Не, реально… материализовались незапертые ворота! Я, ещё толком не поверив в удачу, не меняя скорости, проплываю через воротную черту и продолжаю, притворяясь невидимкой, двигаться дальше. Очень хочу быть духом бестелесным и прозрачным. И, правда, вроде как не замечают, один посмотрел и поздоровался. Я тоже «ола» кивнула. Ола (hola) – это привет по-местному. Кстати, иногда они произносят «Оля», на чистом русском, и я до сих пор пытаюсь обернуться и поискать, кто же это меня окликает!

Иногда просто дёргаешься. Если объяснять местным (пару раз пытались) почему я рефлексирую, у них начинается смеховая истерика на проблему дамочки, которую зовут «привет»! Типа «эй, ты».

В общем, когда один из валящих бензопилами старые эвкалипты товарищей спокойно, как со своей, поздоровался, я прикинула, что, может, все и нормально. Может, решили, что я тут работаю. Почему нет? Это придало уверенности и я, войдя в роль, начала шагать деловитой поступью, сурово сдвинув брови, и целенаправленно. Вдруг прокатит. Ну, точно, даже внимания не обращают! «Ай да Пушкин», – похвалила я себя, любимую. Неужели дойду в заветный угол? А он самый дальний и левый. И как на ладони сверху. Когда рабочие остались позади, сомнений не осталось – я почти у цели!!!! Никого нет! Где мои сто баксов!?!!!! Цель, правда, оказалась размытой. Сначала я переворачивала камешки, которые казались подозрительными, их было много. И каждый прямо все подозрительней и подозрительней предыдущего.

Потом решила применить дедукцию: «Мы не будем полагаться на слепой случай!» И, увеличив, как возможно, средне-паршивого качества фото, стала искать признаки, позволяющие определить место клада, хотя бы с точностью до метра, двух. А то тридцать шагов от перекрестка, это интересно, от середины считать или уже когда земля началась. И шаги-то чьи? Какой длины? Копаю. Нет, не видно… Раз и нету, два и нету. Одиннадцать и опять голяк. Самое противное, что абсолютно точно вижу, что здесь проходили допработы и камней вывернуто и нанесено больше, чем было тогда, и, скорее всего, пропиты уже мои денежки местными счастливцами… Но чем черт не шутит… Я же так верила, что найду их… В голове уже крутится абрис героического рассказа о победителях или «Как я нашла сто баксов!»

«Буду продолжать искать», – решаю я. Не прощу же себе. Ежели вот так бездарно сдамся.

Внимательно всматриваясь в фото и в местность, определяю камень, вросший в землю около авантюристки из Решки и вычисляю примерную проекцию по стыковке столбиков перил балюстрады наверху.

Они идут по одному, но через некоторый промежуток попадаются два подряд. Вот через один пролет вперёд от такой стыковки, она и копошится на видео. И в тридцать шагов это укладывается. И фонарь на заднем плане, вроде вписывается более-менее. Хотя съёмка хорошей камерой может отличаться от моего глазомера. Но чую, что правильно все. Переворачиваю, выкорчевываю, поднимаю и заглядываю. Старательно так. Клад ищу.

Дядю Федора с Матроскиным вспоминаю в ходе земляных работ – вот сходили же за кладом и нашли быстренько! Ну чем я хуже!

На всякий случай, метров на пять вперёд и назад захватываю участок.

Камней на поверхности много. Из них вросших ещё больше.

Денег охота. Круто разыскать клад охота. В «Орёл и решку» написать, похвастаться, ещё как… Страсть к раскопкам проявляется на глазах.

Пот струится, вода допита, окрестные мухи страстно хотят познакомиться с моими липкими кожными покровами. Вкуснятку чуют. Плечо грязное от граффити, к которому я прислонилась в момент недолгого перекура.

«Пилите, Шура, пилите, они золотые». Ещё раз сверяюсь. Ну, точняк – здесь. Место, в смысле. Нету. Денег, в смысле. Решаю ещё раз присесть на камень и, типа, отпустить все желания, смириться. Обычно помогает. Вошла в образ. Смирилась, отпустила. Такая вся светлая, светлая, не алчная совсем… Добрая даже где-то. Глубоко. «Ничего не хочу, ничего не хочу», – искренне убеждаю я себя, сидя на грязном горячем камне, обмотанная сто раз перестиранной тряпкой шарфа. Хорошо хоть тень уже от стены увеличилась, и в ней можно наполовину сидеть. Все, смирилась! Не, точно, смирилась! Отрешённо и будто невзначай включаю бульдозер по переворачиванию и выковыриванию… Э-эхх! Раззудись, плечо.

Когда ценность потерянного времени и номинал сокровища стали сравниваться, я решаю кончать это мероприятие. Овчинка выделки и т. д.

Вспаханный участок у стены был заснят на видео. Моя утомленная, пыльная морда на раскопках тоже. Сам процесс «как я не нашла денег» был не заснят, оператора нету с собой, но был потом пересказан в глазок телефона на месте археологических терзаний. Типа, репортаж.

Только это все пропало. Стёрли.

Сохранилось только фото пустого пакетика, который я определила, как «упаковочный сундучок» для баксов, и по вотсаппу случайно успела отослать…

Стерли, потому что на обратном пути, когда я, действительно отпустивши свои бурные желания и расслабившись, хотела тем же путем выйти обратно, была сцапана охраной в виде главного из пильщиков кактусов, то есть эвкалиптов.

Да, запах там… божественный. Это невероятно вкусно. Когда эвкалипты.

Я думала, что выйду, как и зашла, спокойненько – кому какое дело. В общем, ворота через которые я сюда проникла, были закрыты. И даже не особо смутившись, я, как наивная чукотская девчушка в степях Украины, попыталась найти выход без посторонней помощи. Не исключено, что нашла бы. Но, ещё мне захотелось…! сфотографировать, как выглядят спиленные эвкалипты в разрезе, чтобы чувствовался запах на фото… Неисправимый романтик. Тут меня и замели. Такой наглости не простили.

Фотки ликвидировали, меня нет.

«Чего там делала, чего там делала…» – бурчу я в ответ на вопросы бдительного охранника, – Гуляла, блин, по солнцепеку!» Люблю на загаженных территориях солнечные ванны в полдень принимать, до обморока. Спрашивают херню. Я уже голодная, вообще-то. Но улыбаюсь, конечно, на всякий случай, такая вся честная, открытая.

Реакцию мою на удаление фото секретных объектов этот главный по тарелочкам наблюдает – интересно ему. Не дождешься, ни один мускул не дернется на моем мужественном лице: «Подавись, жлоб».

Заценил. Тут мне ужасно хочется повредничать, себя отстоять, то есть статус-кво восстановить. Говорю смело этому стройному загорелому с буравящим взглядом: «А что, цветочки тоже нельзя снять? Секретный объект?»

Там на грудах старых опилок от эвкалиптов, (давно, наверно, пилят) проросли какие-то диковинные то ли лилии, то ли орхидеи. Нежно розового цвета, оттеняющие несоответствие происходящего здравому смыслу, напоминающие любовь во время войны.

«Оксюморон. Сильная хрупкость. Жизнь в смерти…», – засмотревшись, подыскиваю я созвучные нутру сравнения.

А, да. Чего-то понесло, с голоду, что ли? Или с жары. Тут охранник достает здоровенный мачете. И я думаю, что, наверно, «статус-кво» он восстановит быстрее, чем я бегаю.

Короче, я сопротивлялась, но мне нарубили с помощью этого зеркального мачете этих неземных цветов. Огромный букет. Понятно, у ворот, до которых меня под конвоем довели, пришлось ещё выслушивать треп о красавице дочери главного охранника, живущей в Белоруссии. Они там все, похоже, в Белоруссию замуж выходят. Поветрие.

Объяснила провожающему, что я не скажу сколько мне лет, потому что он в виде трупа ловеласа, скончавшегося от шока у пока еще неоткрытых ворот, мне не нужен. Просто потому, что я рискую не выбраться отсюда никогда. И что оставшиеся четыре дня погоды не сделают, может расслабиться: «Ох, эти латиносы…»

Долго пользоваться служебным положением я ему не даю и до Пятачка, ждущего в ресторане, я добираюсь с опозданием всего минут в пятнадцать от обещанного.

Прибываю грязная, голодная, но вроде довольная. Ещё не поняла. С тяжелым букетом метровых цветов наперевес. От всех братков, короче. Отмываюсь в ресторанном туалете. На человека становлюсь похожей. Настроение… классное, по-моему. В тонусе. Вот ведь и пойми себя. При полном провале мероприятия. Хорошо так внутри… Может, потому, что сделала все, что могла? Не знаю… Гештальт закрыт.

«И от бабушки ушла и от дедушки… При-клю-ч-е-ние!»

Букет мы с барменом вставляем в ведро для шампанского с талой водой. И официант водружает это колышущееся розовым сооружение нам на стол. Тут его и оставлю… не с собой же таскать. Чаю заказываю горячего себе тоже ведро.

Теперь просто посидеть, просто попить чайку. И помолчать от избытка.

Хорошо…

В общем, хреновый из меня кладоискатель. Впрочем, сложно искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. С дружеским приветом из чилийских застенков! Ваша комрад Ольгита.

Посылаю Освальдо, как я думаю, провокационную фотографию усталой и довольной меня в ресторане с гигантским букетом наперевес. Вот какая я, развеселая и востребованная девчонка.

Он отмечает, что длина моих шортов… которые и на самом деле, примерно, чуть длиннее трусов, и далее будет заставлять дарить букеты и приставать всяких посторонних мужиков. И что смотрится это все с голыми загорелыми ногами, конечно, потрясающе и заманчиво. Тем не менее…

Освальдо не высказывает прямо, но я чувствую, что мой друг предлагает немного думать головой. Видимо, предполагает, что она у меня есть. Ага, спасибо за комплимент. А чего думать-то. Жарко здесь, просто очень жарко. И я здорово отвыкла в мерзлой России, что ко мне можно приставать.

Черт возьми, а как оказывается здорово, что можно. В разумных пределах, конечно.

Из ПЗ. На океан в Дель мар

– А не махнуть ли нам на море-океан? – разомлевши от столичной жары, предлагаю я.

– Отчего же не махнуть, – лениво отзывается Пятачок, – Куда?

– Понятия не имею, глянь, ты хорошо ищешь, чего там поближе, – сваливаю решение я.

Пятачок без слов углубляется в телефон.

– А вот. Пляжи Винья-дель-Мар находятся на берегу одноименного модного курорта Чили, третьего по величине города страны.

– Далеко?

– Сто двадцать километров. Самое близкое. И восемь от Вальпарисо… Класс! Про Вальпараисо что-то слышала! Чего там еще интересного написано?

– Вдоль длинной береговой линии с пляжами Эль-Норте, Акапулько, Калета-Абарка, Лас-Салинас, Плайа-дель-Соль тянется набережная Вергара, за которой расположена самая оживленная часть курорта, изобилующая ресторанами, дискотеками, ночными клубами, фешенебельными отелями.

Самый процветающий город побережья известен колониальной архитектурой, большим количеством музеев и памятников, особым национальным колоритом.

– Едем. Название подходит, Винья-дель-Мар. Прямо для меня.

– Ага.

Это действительно недалеко, и страшно удобно на рейсовом автобусе добираться. От автовокзала в Винья-дель-Мар четыре квартала, и ты уже шлепаешь по берегу, облицованному в набережную. Выбираешь место у воды на кромке берега, покрытого мелким белым песком

и, глазея по сторонам и на горизонт, вслушиваешься в звуки толпы воодушевленных отдыхающих разноцветных человечков и серого дышащего океана.

Спуск в воду пологий, дно отличное песчаное, правда, океанский прибой препятствует спокойному купанию. Здесь совсем нежарко от ветра, но смелый народ купается. В этот раз я не желаю упустить такую возможность поприветствовать Тихий океан и решаю окунуться. Может, и ничего.

Блин, вода реально холодная! Но раз решено, значит надо. Притерпелась, вроде и нормально: «Занырнуть под эту волну или голову лучше не мочить?»

Океан не любит нерешительных, и когда я, наконец, важно собираюсь осчастливить пучину погружением без «головы», то опаздываю с толчком, и волна, бескомпромиссно толкнув тело, неожиданно легко сбивает меня с ног и проглатывает в своих объятиях. Охренев от молниеносности, я соображаю, что в кувырке прибита головой ко дну «низовкой», отходящим течением. Причем чувствительно прибита так, что мои ноги отдельно от всего остального лихо проносятся над этим всем остальным в сероватой воде, довершая разворот на глубине метра в два с половиной. Где у нас верх? Там. Так, развернуться. Как холодно.

«Теперь главное без паники, – жестко командую себе, – Спокойно».

Толчок, я усиленно работаю руками, черт, это немного глубже, чем я предполагала, а я без воздуха. Ничего, все нормально, хватит, не так уж и глубоко. Успею. Вот светлеет уже над головой, скоро кислород. Из воды, набрав скорость, я выскакиваю как дельфин на представлении. Теперь – отдышаться. «Ниче се крутануло, но все пучком, – как со стороны прокручиваю я, – Испугаться толком не успела».

Вид поддерживаю бодрый и улыбающийся, никто и не догадается, что я не хотела «голову мочить», просто лихой пловец сделал красивый занырк. Переодевшись в сухое, с наслаждением растягиваюсь на теплом песке.

– Вода такая холодная, градусов шестнадцать, не очень кайфово купаться, – сообщаю Люде, и, улыбаясь, добавляю, – Но бодрит.

– Еще бы не бодрила. Вдоль побережья Южной Америки проходит Перуанское течение из Антарктиды, даже летом не выше семнадцати, – уже успел узнать Пятачок.

– А, Перуанское из Антарктиды, – вникаю я, – Тогда понятно.

Повалявшись, я делаю фотоснимки. Что-то нужно для блога, что-то отправить друзьям и теперь, конечно, в Аргентину.

Освальдо Танго: Olguita, моя дорогая леди, в эти моменты я думаю, и когда я думаю, я чувствую огромную разницу между любовью и страстью: страсть в маленькой девочке вызывает малейший ветерок, и он же выключает ее. Любовь – это пламя, которое не гасит даже величайший ветер, а только распространяет ее.

Освальдо Танго: И это очень хорошее доказательство: я знаю, что большие расстояния гасят маленькие страсти и увеличивают большую любовь, только время – свидетель.

Olga Tango: Да, я знаю эту поговорку.

Освальдо Танго: У тебя есть парень или партнер в России?

Olga Tango: Ужасный перевод слова «novio». Не уверена, что правильно поняла, что ты спрашиваешь…

Освальдо Танго: Сейчас в разводе, больше не замужем?

Olga Tango: Да, я одна.

Olga Tango: А ты?

Освальдо Танго: В разводе официально и теперь влюблен в тебя.

Olga Tango: Не преувеличивайте, пожалуйста.

Освальдо Танго: Вы должны дать мне свое полное имя и фамилию, дату рождения и время, чтобы увидеть это астрологически.

Olga Tango: Хотите сделать прогноз? Вы увлекаетесь астрологией?? Тогда и ты мне дай полностью свои данные, я тоже хочу посчитать.

Освальдо Танго: Да. Какую программу мы с тобой должны выполнить, чтобы оказаться вместе на этом этапе нашей жизни, чтобы вернуть себе правление или просто быть счастливыми.

Освальдо Танго: Да. Какая у тебя группа крови, вторая?

Olga Tango: Да. У тебя тоже?

Освальдо Танго: Конечно.

Освальдо просит фотографии всего, что нас окружает и, конечно, моей физиономии на фоне всего этого. Я потихоньку привыкаю делать фото «себя», оказывается, отвыкла совсем.

– Зачем ему столько фото? Никогда так много с юности не фотографировалась, – чувствую лишнюю заботу я, – Еще ведь надо красиво получиться, а это нынче не так легко.

Волосы высохли.

– Ну давай, что ли, несколько фотографий меня в полный рост на фоне океана – морщусь я, вовлекая подругу.

Я сижу на белом песке, подогнув колени под себя, голубой шарф намотан на шею и падает на плечи, волосы немного растрепаны и уносятся ветром к облакам, я улыбаюсь. И в кадр над головой, распахнув крылья, влетает стремительная чайка.

Как Люда здорово умеет меня фотографировать. Как у нее получается так?… Невероятно!

– Людка! Ты же гения! Спасибо. Неужели это действительно я?

Из ПЗ. Мишаня

Наш обожаемый хост рыжий Мишаня! «Прыличный еврейский мальчик», аж душа радуется.

Дома практически не бывает, образован, тактичен. Если мама сказала, что тряпочку для кухонного стола надо класть на левый край раковины, а коврик после душа вешать на борт ванны, чтоб не стух, то сомнению это не подлежит, и просто должно исполняться беспрекословно. Всеми, и именно так. И это не ментальная прихоть, не принцип, а полная уверенность, что мама знает лучше. Ах, какая прелесть. Какой прекрасный сын.

Мишаню начинаю обожать априори, потому что, мне кажется, что я все про него знаю, и с удовольствием разглядываю его житие-бытие, отслеживая по нехитрым фотокарточкам, периоды его взросления от школы до университета. Везде чистый взгляд, сметливое, открытое лицо в веснушках.

Особенностью Мишиного жилья было «забубенистое», на уровне циркового аттракциона, включение газовой колонки для подогрева воды. Колонка расположена на кухне, на стене, но перед ней стоит холодильник и в расстояние между окошечком для розжига колонки и стенкой холодильника, голову не засунуть.

Как поджигать-то? Газ вообще-то. Миша, чувствующий себя волшебником, знакомит нас с последовательностью манипуляций по добыванию огня и, как следствие, горячей воды из крана.

Если перед дыркой в колонке установить телефон с камерой, направленной на «себя», на селфи, то в зеркале видно, зажегся ли огонек после того, как ты открыл общий газовый кран и несколько раз пощелкал пластиковой кнопкой поджига на фронтальной панели. Причем постоянно держать входной кран открытым, как у нас, нельзя: «Мама сказала, что надо закрывать». В целях безопасности. Вероятность того, что незнакомые с этой технологией жильцы могут не увидеть, что огонек не зажегся вовремя, и поджечь газовоздушную смесь, когда ее будет слишком много, мама не учла.

В общем, когда огонек загорится, а это я должна была успеть увидеть в своем меркнущем для сонного режима телефоне, то можно добавлять газ поворотом ручки на корпусе и включить воду на проток.

При Мише получалось. Без Миши из четырех попыток добыть воду за четыре дня пребывания, удалась одна, остальные три раза до вечернего прихода хозяина приходилось споласкиваться прохладной водой, что, впрочем, учитывая, что на улицах столицы стоит милая сердцу жара, и по сравнению со страхом взорвать подчистую дом, было сущей мелочью.

В остальном все нормально, Мишино чистоплюйство и аккуратность больше радуют, чем раздражают.

Я в этот раз должна была спать на раскладной кроватке с матрасиком. Подумав, а чего нам тут тесниться, спросила у Миши разрешения перебраться от Люды в большую общую комнату, вот в самую главную залу, площадью пятнадцать метров.

Квартира, надо сказать, состоит еще из трех комнаток, помимо «залы», одну из которых хозяин занимает сам. Вторая, размером с кладовку, переоборудована в подсобную комнату с хозяйственными принадлежностями, гладильной доской, сушилкой, постельными принадлежностями во встроенном шкафу, полками с туалетной бумагой и моющими средствами.

А третья комната находится прямо у кухни и предназначена для сдачи гостям. Это длинное и узкое, как пенал, помещение тоже со встроенным шкафом, вмещающее одну узкую кровать под белым хлопчатобумажным покрывалом, с возможностью втискивания поперек к дверям на ночь еще одной раскладной. Моей. Без возможности выйти по надобности.

Короче, получив разрешение «да, пожалуйста», на переселение в огромный зал, я мгновенно собираю манатки и сваливаю на новое место жительства. Устраиваюсь на надувном матрасике вдоль большого окна, завешанного темно-синими плотными гардинами, и, обложившись дополнительными подушками и мохнатым покрывалом, понимаю, что здесь крайне уютно. Аж не ожидала. И телевизор есть. Хотя зачем он на испанском языке. Все поглядываю на стоящую в углу гитару в чехле. Думаю, не зря Микаэль ее на фото в рекламе комнаты выложил.

Квартирку ведь выбирали с музыкой, как всегда. Главной приманкой для меня является сначала цена вопроса, а потом фото музыкальных инструментов с заверением, что это не муляж и хост имеет отношение к тому, что я люблю больше всего в жизни. А именно: к музыке и искусству.

Таки угадали.

И свою музыку проигрывать есть на чем в качественном звучании, Миша колонки и усилитель, что базировались в моей обители, сразу выдает в пользование. Это не с телефона или ноутбука слушать. Отрываюсь я, танцую. Важно это для меня. Как говорят иноязычные граждане – делает меня счастливой.

И в конце пребывания наш Михаэль исполняет по нашей просьбе, не ломаясь, как очень воспитанный человек, и очень душевно пару песен, пояснив, что это песни Виолеты Парра и Виктора Хары. Ну, про Виктора слышали, а про Виолету впервые.

Удивительно, тут в Чили тоже все помнят и уважают свою историю.

Виолетта, оказалось, патриотические с глубоким смыслом песни пела еще в пятидесятых-шестидесятых годах. И вообще, это оказалась признанная звезда мирового масштаба, самобытное уникальное дарование, и поэт, и художник, автор и исполнитель баллад. Бывала в России пару раз в шестидесятых.

«Почему я не слышала о ней? Как странно», – мне нравятся эти песни. Мне нравится Миша, который их знает и, иногда не попадая в ноты от волнения, пытается передать нам их мощный смысл.

Мы тоже любим свою историю, поэтому наше общее селфи напоследок мы делаем под марш «Прощания славянки», от которого Михаил приходит в полный восторг. Попробовал бы не прийти.

По-моему, Миша и рад, и одновременно не рад, что мы сваливаем. С нами буйно, конечно, но интересно.

В такси смотрю на общее фото и начинаю ржать до икоты, потому что на Людиных селфи, все, стоящие посреди симпатичных нас, мужики, получаются …на одно страшное узкое смуглое лицо! Как близнецы-братья с жидкими бородками. Что Леонардо, что Михаэль… Непонятно, почему мужики у нее так получаются?

За час до отъезда в аэропорт успевает позвонить Освальдо. В отличие от него я не особо люблю говорить по видео, потому как чувствую сильную неловкость от того, что не понимаю язык. Но мне приятно его видеть.

В комнату через предоставленные Мишаней колонки как раз льется мелодия танго, запущенная с ноутбука для внесения гармонии в процесс сборов.

Я сообщаю, как могу, что мы улетаем en avion a nueva zelandia сегодня. И предлагаю просто молча потанцевать. Взяв телефон, глядя в лицо партнеру, я, кружась, наполняю нами комнату. В отражении на экране телефона за моей головой проплывают стены. Взгляд Освальдо пристальный и излучает свет.

«Какие у него потрясающие глаза».