Читать книгу Fenomeno. Чёрный цвет - Ольга Кава - Страница 3

– Ма! – возмущённо закричал Денис. – Где мой зелёный свитер?

Денис Верховой был взрослым парнем двадцати четырёх лет с короткими светлыми волосами и смешными усиками над верхней губой, высокий и худощавый. Мама, Раиса Ивановна, все считала его мальчишкой, что иногда соответствовало правде. Взрослый, казалось, мужчина, работающий в серьёзной фирме, а все какие-то странные интересы в голове. И на невесту даже ни намёка. Хотя, по мнению той же мамы, Денис был завидным женихом. Всем, что касалось «мужских обязанностей», он мог заняться с большим пониманием дела. И кран отремонтировать, и розетку починить, и даже китайские игрушки на батарейках для сестрёнки. Сестрица Маша была младше брата ровно на десять лет, день в день. Так вот получилось у Раисы Ивановны и Макара Семёновича. Не был бы тогда Макар бухгалтером, подсчитывавшим всё скрупулёзно и копеечка к копеечке. Кстати, отец с его бухгалтерским образованием разве что гвоздь в стену мог забить.

Денис внешностью пошёл в отца. Макар Семёнович был светловолосым, худощавым и высоким мужчиной пятидесяти двух лет. Только усики не носил. Всегда начисто брился. Он очень гордился своим сыном. Особенно тем, что он пошёл по его стопам. Окончив экономический факультет исключительно своими силами и умом, Верховой-младший сейчас работал вместе с отцом в одном офисе экономистом.

– Мама! – продолжал метаться по дому Денис. – Ты мой свитер не видела?

– Я кинула его в стирку. Сколько можно его носить?

– Я его только один раз надевал.

– Не рассказывай сказки. Ты его уже неделю носишь.

– Ну, мама.

Раиса Ивановна была, так сказать, помешана на чистоте. Конечно, с одной стороны все было хорошо, а с другой – вещи домашних без предупреждения оказывались в стиральной машинке, и родне частенько приходилось менять планы по поводу выходного наряда. Раиса – пышная женщина сорока восьми лет с русыми волосами, заплетёнными в длинную косу. Подобное редко увидишь у женщин такого возраста, но Раиса Семёновна гордилась своими густыми волосами, чуть подкрашенными против редкой седины, и пока что не намеревалась обрезать свою красоту.

– Надень пиджак, – настаивала мама.

– Да какой пиджак? Я же не на работу.

– Зато на день рождения.

– Что там, приёмный банкет? Родные Женьки да я.

– Это не значит, что нужно охламоном идти.

– Ага, хороший лук: в пиджаке и на мотоцикле.

– Лук – это овощ! – возмутилась Раиса. – Лук, – хмыкнула она. – Ох уж эти ваши словечки. Да кто тебя увидит? Носишься, как шальной.

Денис с недовольным лицом натягивал пиджак. Верховой догадывался, что мать все специально подстроила, чтобы нарядить его официально, но поделать ничего уже не мог.

– Да, как там Жора? – спросил Денис у мамы.

Раиса Ивановна была той самой тётей Раей и родной сестрой матери Георгия и Людмилы.

– Нормально, выздоравливает. Люда постоянно его навещает.

– Отлично. Завтра и я его навещу. Есть хорошие новости. Всё, я уехал.

Парень вышел из дома. Верховые жили в частном секторе, на окраине города. Участок был небольшой, но Денис о квартире даже не задумывался. Самым большим плюсом было наличие гаража под носом. Верховой выкатил из него свой новенький, взятый в кредит, спортивный мотоцикл марки «Ямаха», вывел его за калитку, завёл мотор и помчался к другу, оставив после себя клубы пыли.

* * *

Андрей Шаповалов нервно ходил по палате Савина. Сразу было видно, что у капитана полиции, руководителя оперативного подразделения, состоялся нелёгкий разговор с больным. Андрей резко остановился у окна. Дневные солнечные лучи пробирались в палату, касаясь лица Савина, но журналист мог ощутить только их тепло. Единственное, что его могло теперь радовать, это сны. Этой ночью он видел море. И родителей. И наезд на себя.

– Ослеп, значит. Черт… Черт! И что мне теперь с тобой делать?

– А зачем со мной что-то делать? – возразил Георгий.

– Ты не понимаешь? – резко спросил следователь. – Мы до сих пор не знаем, кто на тебя покушался. Ему может взбрести в голову найти тебя здесь. А у меня нет людей, чтобы поставить охрану. Нет!

Шаповалов был зрелым мужчиной тридцати семи лет. Подтянутый, среднего роста, не подкаченный, но имеющий врождённую силу в руках, Андрей всегда коротко стригся и начисто брил лицо.

Шаповалов с Савиным познакомились давно, правда, при занятных обстоятельствах. Савин с одногрупниками отмечали защиту дипломов и, как водится, чуток перебрали с алкоголем. Как результат, драка на пустом месте. Шаповалов тогда был ещё лейтенантом, работая в оперативном отделе, и помогал грузить студентов-нарушителей в машину. Загребли тогда и Савина, которому досталось из-за того, что помогал разнять дерущихся. Продержали студентов до утра, а Савин, получив опыт нахождения в «обезьяннике», записал яркий ролик, с юмором освещавший прошедшие события. Именно этот ролик и стал стартом карьеры Георгия на «42-м канале».

Год спустя судьба опять свела Савина с Шаповаловым. Уже на громком убийстве бизнесмена. Савин, со своим здоровым упорством доставал Шаповалова, выманивая информацию о ходе следствия. Тогда же Георгий впервые столкнулся с давлением на прессу со стороны «третьих лиц». Савин смог выстоять, осветив убийство бизнесмена, как это было, а не как хотели. При этом было давление и на Шаповалова. Получив повышение до старшего лейтенанта, Андрей вёл расследования преступлений. Шаповалов сделал ставку на Савина, передав всю информацию местному телеканалу, чтобы правда всплыла первее, чем кому-либо успели заткнуть рот. В итоге, заказчика посадили, а Шаповалова ждала благодарность и премия.

К слову, после этих событий и началось тесное сотрудничество следователя с журналистом, ибо Шаповалов мог рассчитывать на честное освещение событий, а Савин – на информацию для сюжетов новостей.

Шаповалов нервно взъерошил себе волосы и развернулся к товарищу.

– Ты считаешь, что они захотят завершить задуманное? – предположил журналист.

– Все возможно.

– Я уже третью неделю в больнице, не забыл? И я ещё живой. Мне кажется, что если бы они хотели меня убить, то просто пристрелили бы. А меня неудачно переехали автомобилем.

– Самое интересное, его посадили. В СИЗО.

– Да ладно?

Журналист, собирая информацию, до конца не верил, что коррупционера Травинкина смогут посадить.

– Слышу в голосе веру в наши правоохранительные органы.

– Прости. Ты в курсе, почему я сомневался в успехе операции.

– Да в курсе, – махнул рукой капитан. – Он утверждает, что не причастен к нападению. Получается, либо Травинкин врёт, либо у тебя есть ещё один активный враг.

– Андрей, не волнуйся за меня. Мы же не в кино. Вряд ли кому-то взбредёт в голову сюда явиться. И вообще. Кому нужен инвалид?

Шаповалов сморщился от определения, но какой-либо вменяемой успокоительной речи для друга не придумал, поэтому просто продолжил:

– Значит, ни марки, ни номера авто ты не помнишь.

– Я вообще ничего не помню. И темно было. Вроде бы.

Шаповалов задумался. После непродолжительной паузы он сказал:

– Черт, это висяк с такими показаниями! Ладно. Я таки попробую кого-то найти тебе на дежурство… О! У меня появилась идея. У нас новая стажёрка. Катя Вербицкая. Попрошу её помочь: пристроим как сиделку. Вот она за тобой и присмотрит.

– Не жалко девочку-то? – удивился Георгий. – А если, по твоей версии, меня действительно захотят тут достать?

– Ха! Эта девочка даст фору некоторым нашим патрульным мужского пола. У неё разряд по самбо. Так что за Катьку я точно спокоен.

* * *

Ещё один день в полной темноте и с полным непониманием о точном времени. Вчера ему пожелали спокойной ночи, а после сна он по звукам понял, что наступило утро: за дверью уже слышался щебет медсестёр. Георгию ужасно надоело валяться, и он попытался сесть. Тело пронзила резкая боль. Савин коротко простонал, но таки заставил себя сесть на койке, опустив ноги на прохладную керамическую плитку. Журналист почувствовал лёгкое головокружение. Странно, но он почему-то думал, что это чувство не знакомо слепым. Георгий сделал пару глубоких вдохов и встал, держась за поручень койки. Пошарив в воздухе руками, он зацепил какую-то стойку, и та с грохотом повалилась на пол. Савин услышал, как в палату вошли.

– Ну, здрасьте! – услышал он голос медсестры. – Я понимаю, что вам хочется уже ходить, но ломать медицинское оборудование не надо.

– Я в туалет хочу попасть, – признался Савин.

– Могу помочь с уткой.

– Да задолбали ваши утки! – вспылил Георгий, но тут же извинился.

– Ничего, я понимаю, – даже не обиделась медсестра. – В этой палате есть туалет. Давайте проведу.

Она взяла Георгия под руку, завела в туалетную комнату и положила руку журналиста на бачок.

– Но советую-таки сесть на унитаз.

–Я что, девочка? – снова занервничал Савин.

–Не девочка. Но, уж простите за выражение, если в тут все обоссыте, мне это придётся убирать, – резко ответила медсестра, выходя из комнаты.

Савину хотелось ответить медсестре, но он лишь сжал зубы, до скрипа. Тем более, она была права. Пришлось унизить своё мужское достоинство и сесть на стульчак.

Когда Савин вышел из туалета, медсестра взяла его под руку и провела обратно к койке.

– Вы молодец, но не напрягайтесь так сразу. Понемножку, с передышками, – посоветовала она и вышла из палаты.

Савин нащупал тумбочку, а на ней фрукты и что-то в запаянной упаковке. Он взял пакет в руки и ощупал. Что-то круглое с дырочкой. Сушки? Георгий попытался распечатать вкусности, но очень мешал гипс на левой руке. Целлофан порвался почти пополам, и сушки с мерным постукиванием высыпались на пол.

– Чёрт! Чёрт! – выругался Георгий, и швырнул остаток к двери.

Возле палаты послышались шаги. Дверь кто-то открыл и осторожно подошёл к Георгию, похрустывая раздавливаемыми сушками.

– Ты кто? – спросил Савин.

– Живой, значит. Какой же ты живучий, гад.

Георгий не знал этого голоса.

– Ты кто? – повторил вопрос журналист.

– Мне интереснее, кто ты, – прошипел незнакомец. – Как ты меня достал.

Незнакомец схватил Савина за ворот больничного халата, а Георгий, ничего не понимая, попытался вырваться. Мужчина резко оттолкнул от себя Георгия, и журналист, поскользнувшись на сушках, упал на пол. Резкая боль от ещё не заживших ран прошлась по всему телу, и Савин взвыл. Спустя миг в палате послышались ещё чьи-то шаги и незнакомый женский голос:

– Я не поняла. Вы кто?

Дальше всё случилось буквально за полминуты. Недолгая возня, глухой удар и шаги убегающего человека.

– Стоять! – прокричала женщина. – Вот гад, убежал. С вами все в порядке, Георгий Валентинович?

Савин ответил коротким стоном. Женщина попыталась взять Георгия под локоть, чтобы поднять, но журналист с остервенением дёрнулся и закричал:

– Оставьте меня! Не трогайте!

– Георгий Валентинович, успокойтесь, пожалуйста.

– Успокоится? А какие у меня причины быть спокойным? Зачем я выжил? Зачем такая жизнь? Жизнь в потёмках!

– Георгий, давайте поговорим.

– Да кто ты такая вообще?

– Вообще-то, старший лейтенант Вербицкая. Меня Шаповалов к вам прислал.

– Вербицкая? – Услышав знакомую фамилию, Савин чуть успокоился. – Понятно.

– Можно просто Катерина.

Катерина Вербицкая мало была похожа на сотрудника полиции. Скорее на модель обложки модного журнала. Даже стянутые в конский хвост каштановые волосы не могли испортить естественную красоту девушки. Голубые глаза, чёткие тонкие брови, умеренно пухлые губы – всё это было подчёркнуто неярким макияжем. Под облегающей водолазкой телесного цвета и темными обтягивающими брюками угадывались подкаченные формы. К сожалению, Савин не мог оценить всю красоту старшего лейтенанта.

Георгий перестал сопротивляться, и Катерине наконец удалось помочь Савину сесть на койку.

– Вот зачем такая жизнь? – снова заныл Савин. – В полной темноте. Я не смогу работать, как раньше. Я не знаю, куда иду. Я не знаю, кто ко мне пришёл. Я пакет не смог распечатать.

– Так это вы рассыпали бублики? – рассмеялась Катерина. – Из-за них я не задержала вашего посетителя. Поскользнулась.

– Смешно? – зарычал журналист. – А мне не очень.

– Георгий, я верю, что если всевышний по какой-то причине оставил человека в живых, значит, он ещё нужен этому миру. Рано вам на тот свет. Надо жить.

– А кто-то мне может объяснить, как?

– В мире миллионы слепых людей, и они живут. И учатся радоваться жизни. А сейчас, в мире развития разных гаджетов, это на много легче.

Георгий от короткого путешествия по палате почувствовал себя плохо, а потому решил вернуться в горизонтальное положение. Улёгшись на спину, он закрыл глаза рукой, отчасти от головной боли, отчасти от накатившихся слез.

– Вы не узнали этого посетителя по голосу? – спросила Вербицкая.

– Нет, не знаю я его, – ответил Савин. – Точно.

– Тогда, когда вы успели его достать?

– Без понятия.

– Странный субъект. О! А вы кто? – спросила Вербицкая у нового посетителя. – Представьтесь, пожалуйста.

– Здрасьте, – поздоровался пришедший. – Я к больному. Привет, Жора.

– Денис? – спросил Савин, узнав голос своего двоюродного брата.

– Он самый, – подтвердил Верховой.

– То есть, вы его знаете? – спросила старший лейтенант у Савина.

– Конечно, – подтвердил Георгий.

– Окей, тогда проходите, – одобрила Вербицкая.

Денис подошёл к койке, и Георгий протянул брату руку. Верховой крепко сжал ладонь Савина.

– Жора, рад тебя видеть.

– Ага. Если бы не лежал здесь, ещё бы полгода не видел.

– Ну, вы тут беседуйте, – сказала Вербицкая, – не буду вам мешать.

Девушка вышла, оставив мужчин наедине.

– Жор, ты же знаешь мою занятость, – оправдывался Верховой.

– Знаю, знаю.

– И даже сейчас я пришёл к тебе по делу. Вернее, чтобы сообщить тебе хорошую новость. Я, как бы, в курсе твоего диагноза, и я подключил своих знакомых. Так вот, через пару месяцев у тебя будет друг. Полезный друг.

– В смысле?

– Я нашёл место, где обучают собак-поводырей. Я долго изучал этот вопрос, и, я думаю, тебе понравится.

– Собака-поводырь?

– Ну да. Ты сможешь сам по улице передвигаться. Сначала возле дома, а потом и дальше отходить. Эти собачки многое умеют. И дорогу на зелёный свет переходить, и тапочки приносить. Вот так.

– Прикольно, – вздохнул Савин.

– Что-то грустно прозвучало, – заметил Денис.

– С чего бы это? – ёрничал Савин. – Я не понимаю, как дальше быть. Я не привык сидеть дома. Да и Люда. На что жить? На пенсию инвалида? Работы теперь нет.

– А вот без работы ты не останешься, – прозвучал ещё один знакомый голос.

К Георгию подошёл мужчина, и Савин угадал его безошибочно. До обоняния журналиста дошёл знакомый запах одеколона. Такой резкий. И дерзкий.

– Привет, Жора.

Это был Савицкий Сашка, коллега с телеканала. Он был молодым и таким же дерзким, как и его парфюм.

– Привет, Саня. Прекращай так духариться. Услышал твой одеколон ещё с порога.

– Молодец. Не теряешь чувства юмора.

– Не верь мне, – возразил Георгий. – Пять минут назад я был готов застрелиться. Жаль, пистолета нет.

– Ну, начинается. На тебя врачи столько времени и средств угрохали, а ты решил застрелиться? Где уважение к чужому труду?

– Сань, а если без излишнего юмора? Что мне теперь делать? Я работать хочу.

– Ты не поверишь, но я обдумывал варианты. Мне в голову пришла гениальная идея. И я полностью готов тебе помочь.

– Какая идея?

– Ты журналист. Кроме того, ты отличный аналитик. А в нашем государстве всё так же не гладко. Почему бы тебе не создавать аналитические видеоблоги на тему политики в рамках нашего канала? Тем более, теперь у тебя появится время смотреть, в смысле, слушать наши центральные телеканалы. Кстати, начальству моя идея понравилась.

– Если честно, я не знаю. Я большой политикой интересовался только косвенно. Да и вообще. Смутно пока понимаю.

– Да, эту идею нужно обмозговать, и хорошенько всё взвесить. А потом просто реализовать. Правда, придётся много текста запоминать. Говорят, у незрячих обостряется память, а ты, как бы, и до трагедии на неё не жаловался.

– Сань, – возразил Савин, – у меня черепно-мозговая. Может, я вообще идиотом стану.

Савицкий и Денис засмеялись.

– Вряд ли, – хмыкнул Сашка. – Если бы были такого рода последствия, то ты бы уже был идиотом.

– Да ты и до ДТП был немного с приветом, – подшутил Верховой.

– Вот гадёныш, – ответил, не злясь, Георгий.

– Жора, пойми, – продолжал коллега Савина, – на телеканале все за тебя. И если у тебя всё получится, мы все будем счастливы.

– Саш, спасибо за поддержку. Я… Я даже не знаю, что сказать. Вы мне подарили надежду. Вы оба.

– А по-другому никак, – сказал Денис. – Осталось научить тебя пользоваться смартфоном через спецвозможности. Весь вечер сам изучал по ютубу. Где там твой подунывший гаджет?

* * *

Вечером старший лейтенант Вербицкая ушла домой на отдых, обещав утром явится. Круглосуточной охраны не требовалось – с вечера до утра в клинику посетителей не впускали. Рано утром его разбудили голоса в коридоре. Это медсестры вновь что-то между собой обсуждали. Савин нащупал смартфон, активировал его кнопкой и сказал:

– Анди, который час?

– Шесть часов девять минут, – оповестил электронный помощник.

– Анди, включи дорожное радио.

– Включаю.

Из динамика гаджета полилась музыка, а Савин улыбнулся. Всё так просто.

Через некоторое время в палату зашли.

– Доброе утро.

Это был хирург Александров.

– Ну что? Уже гуляем по палате? Мне рассказали о ваших вчерашних приключениях.

– Где-то примерно.

– Давно пора шевелиться, выходить на воздух.

– Я со своим диагнозом далеко не дойду.

– Ой, ли! До туалета уже доходите. Кроме того, у вас очень красивая охрана появилась.

– Не знаю, не видел, – горько улыбнулся журналист.

– Вам бы понравилось. Ладно, теперь о серьёзном. Ваши анализы в норме, кости срастаются. Если сохранится динамика, думаю, через неделю снимем гипс, и вы отправитесь домой. А дома, как говорят, и стены лечат.

– И зрение?

– Георгий, я прекрасно понимаю ваше настроение… но в этом случае ни я, ни офтальмолог, не берёмся делать хоть какие-то прогнозы. Я думаю, красная линия – три месяца. Если зрение не восстановится, значит всё.

– Прекрасно, – без капли радости сказал Савин.

– Так, – уверенно произнёс хирург. – Прекратить эти упаднические настроения. По крайней мере, вы не одиноки. У вас большая поддержка. А вот и прекрасная охрана.

– Доброе утро, – поздоровалась вошедшая Вербицкая.

– Всё, я побежал дальше.

Александров вышел из палаты, а Вербицкая подошла ближе к Савину.

– Доброе утро, Георгий Валентинович.

– Кать, а можно просто Жора? – перебил журналист. – Я серьёзно. Мне неловко, когда девушки называют меня по отчеству.

– Хорошо, Жора. Вы не стесняйтесь, пожалуйста.

– И на «ты», конечно.

– Договорились, – улыбнулась девушка. – Ты не стесняйся. Проси всё, что тебе надо. Тут много гостинцев от вчерашних посетителей. Хочешь банан? Я помогу.

– Банан? Можно.