Читать книгу В некотором царстве… - Ольга Королева - Страница 5

«Вижу, вижу!

Не садись на пенек.

Не ешь пирожок!»

Русская народная сказка «Маша и медведь»

Клубочек неспешно катился по лесу. Мы с Санькой следовали за ним. Спины болели от ночлега под дубом, животы урчали от голода. Единственное, что нас отвлекало, это лес. Он был живописным, как со страниц сказок.

– Надеюсь этот комок шерсти знает дорогу, – пробурчал Санька.

– Я все слышу, – буркнул клубок.

– Он не хотел тебя обидеть, – мягко сказал я.

– Поражаюсь, как ты ему можешь доверять?! – шепнул мне на ухо Санька.

– Ты, что забыл? Путеводный клубок – это лучший навигатор в сказках. Помощник путников и, вообще, положительный персонаж!

– Да помню я… Но абсурдно выглядит.

В лесу послышался рев медведя. Истошный и громкий. Мы испуганно встали в ступор, боясь пошевелиться и привлечь внимание зверя.

– Не к добру это… – сказал клубок.

– Кто это?

– Михал Потапыч, больше некому… – печально сказал клубок.

Я стала перебирать в уме русские сказки.

– Это который Машеньку у себя держит? – спросил Санька.

– Скорее она его, – вздохнул клубочек.

– Как это? – удивилась я.

– Да по молодости Потапыч народу перебил уйму. Свирепый был… Дразнили его сельчане да издевались. Медведь то он говорящий. Диковину ловили, да людям на потеху показывали. Он озлобился. Вырвался из плена, стал мстить. Попалась ему как-то девочка под лапу. Маленькая. Ягоды да грибы в лесу собирала, а рядом мужики в зверя камни кидали. Потапыч замахнулся, да насмерть девчонку то и повалил. Беда конечно. Вся деревня горевала. Перестали тогда медведя дразнить. Дух той девочки на земле остался. Выбраться маленькая из леса не может.Остаётся ей только душегуба изводить. То щипнёт его, то кипятком ошпарит. В кузовок заберётся да дразнит медведя. Мается зверь. Покоя найти не может.

– Ужас какой, – приложила к губам руки я.

Ветви зашевелились из кустов выбежал свирепый медведь, а за ним девочка маленькая, лет семи, в красном сарафане и косынке. Смех в лесу эхом пронёсся.

– Машка! А ну отстань от меня! – кричал медведь.

– Нет Потапыч, в салки играть хочу, – снова эхом раздалось по лесу.

Мы побежали в рассыпную, чтобы не попасть под горячую лапу. А затем в кусты нырнули и с опаской выглядывали.

Медведь поднялся на задние лапы и облокотился на дуб. Бурый, огромный, выше Саньки на две головы.

– Ох и вымотала ты меня… – тяжело дышал медведь, склонив голову.

Девочка кружилась вокруг медведя дергая его за шерсть.

– А ну беги! – хихикала девочка.

– Дай дух перевести… – вздыхал Потапыч.

– А шишкой в лоб не хочешь? – девочка ловко залезла на дерево и скинула шишку на мишку.

– Да что б тебя леший унес! – завопил Потапыч.

– Добрейшего дня тебе, Михал Потапыч! – выкатился из кустов клубок.

– О! Клубочек! А ты какими судьбами? – радостно воскликнул медведь.

– Да вот дорогу показываю к Василисе Премудрой…

– Этим что ли? – показал медведь на нас с Санькой.

– В салки! – снова прилетела шишка Потапычу.

– Видишь, беседу веду! Угомонись! – зарычал медведь.

Мы все прятались в кустах, хоть медведь нас и видел. Какие-то странные инстинкты.

– А зачем им к Василисе-то? Али в школе учиться пожелали?

– Нет, умные они шибко. Грамоте и счету обучены. Ищут путники молодильные яблоки.

– Так нет их боле! – удивился медведь.

– Поди Василиса-то знает, где остались. На то она и Премудрая.

– Нет их, много путников искало, не нашли…

– А какой у них выбор? Али яблоки найти, али к Яге в печь.

– Есть у меня одна вещица… Путник потерял, а я подобрал да сохранил. Мало ли пригодиться.

– В САЛКИ! – полетели в мишку сразу три шишки.

Потапыч завопил и ринулся вперед.

– В избу мою веди их, – крикнул медведь, убегая от Машеньки.

– Идемте, – мягко сказал нам клубок.

– А может не надо? – в унисон сказали мы испуганно.

– Да не тронет он вас. Добрый он.

– Ага, очень… Аж ребенка убил, – недоверчиво сказал Санька

– Это ж случайность, – мягко произнес клубок.

Мы направились к дому Михал Потапыча. Небольшая землянка с огородом и несколькими ульями. Подождали его минут двадцать.

– Ох, умаялась наконец… Пойдемте, чаю облепихового заварю… – медведь пустил нас в избу.

Из сеней мы вышли в комнату, просторную с печкой, скамьями и столом. Ловко управлялся медведь с утварью, хоть и лапы у него были здоровенные. Растопил он самовар и разлил по кружкам. Дивный аромат разносился по избе.

– Замучила тебя Машенька? – вздохнул клубок.

– Сама она замучилась. Бедняжка. Что б черти меня подрали… – вздохнул медведь, – поделом мне…

– Ну, если порассуждать, то в ее смерти виноваты мужики с камнями, – вдруг встряла в разговор я. Санька ткнул меня в бок.

– Да нет… я виноват, – сел на скамью мишка.

Я осторожно подвинулась к нему и облокотилась. Санька в ужасе наблюдал за происходящим. Теплая и мягкая шерсть обволокла мою руку, и я уткнулась в него лицом.

– Хороший ты Михал Потапыч и совсем не страшный.

Санька дернул меня и усадил подле себя. Он с осуждением смотрел на меня и стиснул мою руку, что бы я не смогла отодвинутся.

– Ты чего творишь?! – шепнул Санька, – он же тебя сожрет.

– Дурак ты, Санька! – вздохнула я.

– Потапыч, ты что-то говорил про вещицу диковинную, – сказал клубок.

– Точно! Эх, я старый хрыч, запамятовал.

Медведь подошел к сундуку и достал оттуда зеркало в резной оправе.

– Это волшебно зеркальце? – восторженно воскликнула я.

– Оно самое. Держите.

– Благодарствуем, – поклонилась я, отведя руку в сторону, – чем отплатить тебе за добро твое? – Санька ударил по лицу рукой.

– Серьезно? Ты теперь разговариваешь как в русской-народной сказке? – тихо сказал он.

– Не мешай, – буркнула я, – в образ вживаюсь.

– Окей! – развел руками Санька и отошел от меня.

– Да чем вы мне помочь то можете! Все у меня есть, кроме покоя, на старости лет, – вздохнул Мишка и взглянул в окно, – ступайте, вон Машенька бежит, вас еще изводить начнет, – махнул лапой Потапыч.

Мы вышли из избы и продолжили свой путь. Но на душе было тяжко. Жалко было и Потапыча и Машеньку.

– Не правильно это как то, – резко остановилась я.

– Что неправильно? – обернулся ко мне Санька.

– Ну, Михал Потапыч нам зеркальце подарил… А мы? А как же отплатить добром за добро?

– Идем уже, добрая ты моя душа. Тебе же сказали, ничего ему не надо, – потянул за руку меня Санька.

– Кроме покоя, – задумалась я, – помнишь мы изучали…

– Что?

– Неприкаянные души, – осенило меня.

– И? – не понимая намека сказал Санька.

– Надо Машеньке помочь обрести покой! Её надо упокоить! Клубок!

– Чего? – встрепенулся клубочек.

– Домовина поблизости есть?

– На окраине леса.

– А, где Машеньку похоронили?

– Где ее Патапыч повалил, там и схоронили.

– А что ж в домовину не отнесли?! – возмутился Санька.

– Так медведя сельчане боялись. В лес два месяца не ходили. Сам Потапыч и схоронил.

– Покажешь, где останки, – засучила рукава я, – а ты Санька иди к Потапычу за лопатой.

– Марусь, – обескураженно смотрел на меня друг, – я надеюсь ты не хочешь…

– Именно это я и хочу. Сразу двоим поможем. Машенька покой обретет, и мишка спокойно заживет.

– Ты меня пугаешь… – встал как вкопанный Санька.

– Иди давай… ждем тебя.

Санька ушел за лопатой, а я осталась его ждать с клубком. Он быстро вернулся и клубок показал нам дорогу к дубу вековому, около которого росла малина дикая.

– Вот здесь, в кустах, – грустно сказал клубочек.

– Рой Сань.

– И куда ты останки складывать будешь?

– В подол.

– А вы уже такое делали? – спросил недоверчиво клубок.

– Ездили на раскопки пару раз еще на третьем курсе, – сказала я.

– На четвертом, – уточнил Санька.

– А, точно… – задумалась я.

– Ты еще тогда с Игорем рассталась и волосы отстригла, – уточнил Санька, роя землю.

– Вот это у тебя память… – удивилась я.

– Ага… – грустно сказал Санька. Он аккуратно капал землю, чтобы не переломать кости. – Все, дальше руками.

Мы аккуратно вынимали кости, отряхивая их от земли и складывали в подол сарафана.

– Жуть… – буркнул Санька.

– И не говори. Последняя? – глубоко вздохнула я.

– Вроде да…

– Клубочек, веди к домовине. – попросила я.

Схватила подол по удобнее, от чего ноги оголились. Санька слегка засмотрелся и смущено отвернулся. Клубочек покатился по лесу. Шли мы неспешно, чтобы не выронить останки. Через пол часа мы вышли к домовине.

– Клубок, зови родителей Машеньки. Пусть попрощаются, – сказал Санька.

– Одна нога здесь, другая там… – укатился клубок.

– А представь он на совсем ушел, – почесал затылок Санька.

– Нет… Это не в стиле русских сказок, – буркнула я.

– Здесь все иначе, – сел на траву парень.

– Зато вернемся и целую диссертацию напишем! – радостно сказала я.

– Ага и всю оставшуюся жизнь проведешь в псих лечебнице… – отшутился Санька.

– Ну, а мы представим новый взгляд на русский фольклор, – аккуратно подсела к нему я и положила голову на плече.

– А это можно, – приобнял меня Санька.

Через некоторое время вернулся клубок с мужчиной и женщиной.

– Марфа да Иван – родители Машеньки, – познакомил нас клубок.

– Александр, – встал с земли Санька и подал мне руку.

– Марья, – представилась я, – пора вам с дочкой попрощаться.

С помощью Саньки поднялась я в избу и сложила там останки девочки.

– Пусть твоя душа обретет покой, – прошептала в пустоту.

Из чащи леса выбежала девочка. Она остановилось около Марфы и взяла ее за руку.

– Мама, – раздалось эхом в лесу, – прощай.

– Прощай, – сквозь слезы сказала женщина и упала на колени.

– Прощай папа, – снова эхом раздалось в лесу.

– Покойся с миром доченька, – сказал отец и они оба обняли Машеньку.

Санька помог девочке забраться в домовину. Я почувствовала холод в руке и опустила взгляд. Рядом со мной стояла девочка и держала меня за руку.

– Спасибо, – пронеслось по избе.

Около стены сгустился дым, и девочка вошла в него. Затем дым стал развеиваться вместе с образом малышки.

Я спустилась с избы вытирая слезы.

– Упокоилась… – выдохнула я.

Родители молча побрели в деревню в обнимку.

– Тебе бы теперь платье постирать, – оглядел меня Санька.

– Это да… К реке выйдем, постираю, – оглядела сарафан я.

Мы немного посидели у избы и отправились в путь.

– Машенька, – услышали они рев медведя, – Маааашааа…

Кусты зашуршали и из них выбежал Потапыч, испуганный и запыхавшийся.

– Все Потапыч, упокоилась Машенька, – сказала я и положила ему руку на спину.

– Как? – удивился медведь.

– В домовину ее отнесли.

– Ох, благодарю вас!

Мы улыбнулись и попрощались с медведем. Даже Санька сменил гнев на милость и обнял мохнатого.

– Может в деревню зайдем? Поможем по хозяйству. Хоть накормят нормально. А то эти ягоды поперек горла уже… – предложил Санька, – У нас теперь и деньги имеются.

– Давай попробуем, – пожала плечами я.

Клубочек отвел нас в деревню. Она была совсем близко. Старинные домики с резными заборами, лошади с телегами, петухи и куры, разгуливали прям по проселочной дороге. Мычание коров, блеянье коз и неповторимый запах русской деревни. Я вздохнула полной грудью и пропиталась атмосферой Руси-матушки. Вдруг вокруг нас стали собираться люди. Кто по спине похлопает, кто руку пожмет. Из толпы показались Иван с Марфой.

– Вот они! Спасители… – показали на нас родители Машеньки.

Сельчане говорили нам благодарности, смущая нас с Санькой. Но безусловно было приятно. Почувствовали себя настоящими героями.

– Смотри-ка, весь подол в земле, да волосы растрепаны. Идемте, баньку растоплю, попаритесь да отдохнете, – пригласил нас Иван.

Мы переглянулись и кивнули. Уж больно вымотались с дороги. Отвели родители Машеньки нас к себе в избу. Иван пошел баню топить, а Марфа печку растапливать.

Иван с Санькой пошли париться в баню первыми, а я ждала своей очереди, сидя на скамье в бабьем углу.

– Платье постираем, – сказала Марфа, – а пока сохнет, я тебе другое дам.

– Спасибо. Высохнет, я верну.

– Не надо… Возьми себе. Сама шила. Приданное готовила, а теперь оно незачем.

Женщина залезла в сундук и вынула белое платье с разноцветной вышивкой.

– Какое красивое, благодарствую.

Санька с отцом Машеньки напарились и вышли из бани. Парень шел, держась за спину, весь красный, как рак вареный. День был теплый, а от него все равно шел пар.

– Русская баня, это боль, – протянул Санька.

У него было повязано полотенце на поясе. От ударов веником остались царапины на теле. Я впервые увидела его накаченное спортивное тело во всей красе. Мощные руки, широкие плечи, пресс. Я даже смутилась и увела глаза. Кто бы мог подумать, что за безразмерными футболками и мешковатыми свитерами скрывается такое тело.

– Ну а теперь и нам пора, – потянула меня за руку Марфа.

Она взяла веники и сменную одежду, а после мы пошли в баньку. Горячий пар расслабил меня. Приятный древесный аромат успокоил душу. Русская банька – это не боль, это услада.

Напарившись в предбаннике, я надела новое платье.

– Эх, худенькая такая, – причитала Марфа, – кушаешь плохо… Как еще жениха такого нашла…

– Саша не мой жених… – смущенно сказала я.

– Брат, али твой?

– Друг, – тихо произнесла я.

– Ну вот поэтому не зовет тебя в жены! Поправишься, ладная будешь, да сразу люба ты ему станешь…

Я засмущалась еще сильнее и решила не отвечать.

– А давай-ка, – шепнула женщина мне на ухо, – мы тебе что-нибудь под платье подложим, что бы ты пышнее казалась?

– Не надо! – испугано взвизгнула я.

– Эх, – вздохнула Марфа, – каши с тобой не сваришь.

Я зашла в избу, там уже ждал Санька. Ему тоже отдали новую рубаху и штаны. Белая с вышивкой и красивый ремень с кисточками.

– Ну Санька, ты жених прям, – улыбнулась я.

Друг обернулся и увидел меня. В русском народном платье и с косой через плечо, которую мне заплела Марфа, после бани. Видимо образ подходил к моему русскому типажу, судя по загоревшимся восторгом глазам Саньки. Он не мог оторвать от меня взгляд, от чего я смутилась и покраснела, но все же несколько раз прокрутилась вокруг себя.

– Куда путь держите? – спросил Иван, разрядив обстановку.

– К Василисе Премудрой…

Иван с Марфой переглянулись.

– Али учиться надумали? – спросила Марфа.

– Дело хорошее, – одобрительно сказал Иван.

– Давайте на дорожку вас покормлю, да с собой соберу, – захлопотала Марфа.

Она достала краюшку хлеба, кашу, томленую в печи, наложила в тарелки и подала нам.

– Хлеб да соль.

– Благодарствуем, – сказал Санька.

Клубочек грелся на печке в углу, спрятавшись от кота. Мы и не заметили, как начало смеркаться.

Пообедав мы с Марфой взяли грязные вещи и отправились на улицу. Женщина достала корыто и набрала воды из колодца. Марфа вынула стиральную доску и колотушки. Отбив одежду, мы стали тереть их о доску вычищая всю грязь. Затем развесили белье. Умаявшись зашли в избу.

Стемнело. Я грустно посмотрела в окно, поняв, что снова придется ночевать на улице.

– Оставайтесь у нас на ночь, – предложила Марфа, – темно уже…

– Нам как-то неудобно… – смутился Санька, а я в душе ликовала. Вот они сказки! Всегда найдется ночлег. Жаль в нашем мире мало таких добрых людей.

– Нечего ночью шастать, – грозно сказал Иван, – давай-ка Марфа, похлопочи для гостей.

Меня отправили спать на полатях, застеленных периной, а Санька с Иванов расположились на лавках. Марфа с клубком уснули на печи.

Первая комфортная ночь в новом мире. Было спокойно, уютно и тепло. На перине спать, будто на облаке. Да еще и все полати только мои. Я растянулась, как царевна. Тепло, уютно и почему-то очень спокойно. Сказка сама приведет нас куда следует, ведь мы получается главные герои, а у них всегда хороший конец.