Читать книгу Сокровища Креста - Ольга Лемановская - Страница 13

Петух надрывался долго и истошно, своим сумасшедшим кукареканьем перебудив всю живность Балуево. Вика открыла глаза и ещё долго лежала, слушая, как делятся новостями соседские животные. За открытым окном шумел утренний сад, занося в комнату свежую прохладу. Даже не глядя на часы, Вика знала, что ещё очень рано. Как не странно, уснула она вчера легко, и великолепно выспалась. Это было удивительно – в Москве Вика засыпала очень тяжело, долго крутясь на постели, считая секунды за тиканьем больших часов, а утренний подъем давался ей ещё тяжелее. Первые полчаса после пробуждения она бродила по квартире с полузакрытыми глазами. А тут, в такую рань, чувствует себя лёгкой и бодрой. И Вика сладко потянувшись, выпростала руки из под тяжелого, пушистого одеяла, повозила ногами, сталкивая его в сторону, и быстро встала… Натянув джинсовые шорты и белую, свободную майку она быстро спустилась вниз. Дом встретил оглушающей тишиной и Вике сразу стало понятно, что встала она первой. Легко, на цыпочках подкравшись к комнате Агафьи, Вика осторожно приоткрыла дверь. Бабушка тихо спала на боку, вытянув правую руку. А на её руке, удобно устроив маленькую головку, устроилась Норка, вытянув передние лапки к Агафье и удобно устроив свою блестящую тушку…. Вика тихонько затворила дверь и прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться слишком громко от этого зрелища.

Распахнув большие, стеклянные двери, она вышла на террасу, огляделась и спустилась в сад. Там было так хорошо, свежо, что Вике захотелось размяться. Немного поваляв дурака, она обошла весь садик, подолгу задерживаясь около кустов с цветами и у грядок со свежей зеленью. Всё это великолепие пробудило в ней зверский голод, и она бодренько отправилась на кухню. Такой голодной Вика ещё никогда себя не чувствовала. Найдя самую большую кружку, заварила себе крепкий, сладкий чай, и немного подумав, быстро соорудила два огромных гамбургера из вчерашних картофельных булочек, мяса и сыра, которые нашлись в холодильнике, добавила ещё помидоров и зелени. Зелёный соус сделала из горчицы, свежей зелени, лимона и ароматного подсолнечного масла. Сэндвичи получились высокими, и Вике пришлось немного прижать их рукой. Есть такого гиганта было нелегко, но она решительно приступила к делу, изрядно перемазав щёки вкуснейшим ароматным соусом. За этим занятием её и застали Агафья с Норкой. Вика улыбнулась во весь свой испачканный рот и кивнула Агафье на её экземпляр.

– Доброе утро! Я и для вас сделала! А я такая голодная проснулась! Очень вкусно – попробуйте! – Вика уже подхватилась и, спросив какой чай любит Агафья, подала той чашку крепкого дымящегося напитка.

– Ой, дочка, да я ж не осилю! Это ж как тут начать то? – Агафья покрутила в руках гамбургер в руках, потом разделила его наполовину и надкусила. – Ммм, как вкусно то! Вот вроде просто бутерброд! А так необычно, и соус такой! Остренький! – Агафья тихонько засмеялась. Смеялась она тоненько, потешно булькая, и так заразительно, что Вика расхохоталась, показывая на бабушкино лицо, тоже здорово измазавшееся в соусе.

Норка, которая сидела тут же и намываясь лапками, вдруг громко и возмущенно мявкнула, прервав свой утренний туалет. Агафья сразу перестала улыбаться.

– И то правда, Норушка, чего это я? Только сына схоронила и смеяться вздумала! Вот жизнь какая – человек уходит, а его близкие продолжают жить дальше. Ты, доченька, такая светлая, что я перестала чувствовать себя одинокой в этом доме! Даже поспала сегодня без лекарства. Спасибо, что приехала! – у старушки опять на глазах блеснули слёзы, и она отёрла их сухой, маленькой ладошкой. Чай они всё-таки допили, потом Агафья стала кормить кошку, а Вика убирать со стола…

Потом приходила соседка с козой – принесли большую двухлитровую банку молока, а заодно и Агафью проведать. Увидев бодрую старушку и, суетившуюся на кухне с посудой, Вику соседка приободрилась. Потащив за собой упирающуюся козу, заторопилась докладывать новости другим соседям. После плотного завтрака Вика расслабленно отправилась на террасу, Норка, немного подумав, двинулась за ней, а Агафья отправилась в дальнюю комнатку, дверь которой схоронилась под лестницей.

Вика уселась на ступеньке широкого крыльца террасы, поглаживала гладкий бок Норки, развалившейся рядом на солнышке, и решала чем же ей заняться до вечера. Долго думать не пришлось – Агафья появилась в дверях, неся целую кипу каких-то бумаг и несколько тёмных то ли книг, то ли тетрадей. Всё это богатство венчала толстая большая книга с тончайшей, металлической отделкой. Именно в эту книгу упирался Агафьин подбородок, от неудобства старушка смешно покряхтывала. Вика быстро подскочила, вызвав недовольное ворчанье Норки, и приняла у бабушки её драгоценный груз.

– Бабушка, что ж вы не позвали меня! Тяжело же!

– Деточка, ты меня вот давеча спрашивала об отце! Вот это всё от него. Давай устроимся с тобой здесь, на терраске, клади всё на столик! И давай договоримся – зови меня на ты! А то взялась выкать, чай не чужие мы с тобой!

– Простите! Ой, хорошо, бабушка, перестроюсь! Только вот места то нам тут не хватит! – столик и правда уже был завален рукописями, которые грозились свалиться на пол. Вика принесла из комнаты стул и разместила половину бумаг на нём. Пришлось им ещё притащить кресло из гостиной для Агафьи и теперь им было очень удобно.

– Так вот, внученька, я постараюсь рассказать тебе всё, что знаю! Понимаешь, не дают мне покоя мысли о странной смерти Васеньки. Я, конечно, не могу сказать, что он был здоров как бык, но для 62 лет был мужчиной очень сильным. Мне кажется, началось всё полгода назад – когда к нам заявился этот отец Николай. Его поставили на приход в нашем районе. Он пришёл к нам, представился, всё вроде так чинно, и сказал, что узнал, мол, что мы семья бывшего настоятеля здешней церкви. Ну и запел соловьём! Уж очень его интересует история церкви, история моего отца – твоего прадеда, значит! Особенно, как здесь всё было в двадцатые годы, в самый страшный момент для священнослужителей. Якобы, книгу он пишет об этом и по всем бывшим приходам тоже ездит. Вообщем, говорил много, красиво, но до того он мне сразу не понравился, что и передать тебе не могу.

– Бабушка, так может правда книгу человек пишет! – Вика слушала внимательно, обнимая одной рукой под брюшко кошку, опять устроившейся у неё на коленях, а другой приоткрыв большую книгу в металлическом переплёте.

– Да, нет! Деточка, не ошибаюсь я в людях то! Уж больно долго живу, да и много пережила, разных людей встречала! А у этого-то внешность какая-то невзрачная, неприятная, глаза неспокойные, нет добра в них, понимаешь! Это я сразу чувствую! Так вот, начал он о записях отца спрашивать, а у меня, прямо сразу, сердце то и заныло. Василий, смотрю, тоже напрягся. А Николай то этот как-то сразу уловил это, умный гад! И давай напирать то на нас – мол, таких образованных священников, каким был ваш отец, сейчас мало. И если он писал что-то для себя, или для духовной прессы, то это очень ценно для церкви, для православных. Ну и что-то ещё в этом роде. Отец то мой, и правда, кроме семинарии, ещё и духовную академию в Москве закончил. Ему прочили большое будущее, он писал много статей, мог защититься и делать карьеру в церкви, но он уже давно встретил мамочку и решил пойти по белому пути.

– Бабушка, это как по белому пути? Что это значит?

– Ты же правнучка священника! – ахнула Агафья – и не знаешь, что есть чёрное монашество и белое! Ну да ладно! Мне то отец это рассказывал, а тебе кто мог рассказать. Так вот, как бы попроще тебе объяснить то? Чёрное монашество – это те, кто отрекается от всего мирского, дают такие обеты, и проходят через рукоположенье, только из чёрного монашества назначают на высокие посты в церкви. Или можно выбрать белый путь – это нужно сделать перед рукоположением в дьяконы, жениться на хорошей девушке, девушку должен твой наставник одобрить, а потом его уже рукоположат и назначают на приход. Белые, они все на приходах, чёрные на приходах редкость. Вот этот Николай – он в чёрном монашестве, а всё ж таки на приход поставили, а может сам захотел… – Агафья тут замолчала, задумалась о чём-то, Вика в нетерпении завозилась в кресле, потревожив Норку, которая возмущенно зашипела и соскочила с её колен. А Агафья снова начала: