Читать книгу Сокровища Креста - Ольга Лемановская - Страница 8

Захар Иванович очень жалел старую Агафью – потерять единственного сына, этого и врагу не пожелаешь. Старуха вроде держалась – поплакала совсем немного, больше молилась, беззвучно шевеля бескровными губами. Захар взял на себя все хлопоты о похоронах и поминках Василия. Хоть и был тот человеком сложным, нелюдимым, но с Захаром у них сложились почти дружеские, родственные отношения. Да и осуждать кого бы то не было Захар не привык. Поменять, никого не поменяешь, а врага нажить можно легко. За этот его миролюбивый характер в деревне его любили, уважали, за советом приходили все, и старый и малый. Мальчишек в деревне было немного, в основном молодёжь подтягивалась в Балуево летом, на каникулах. И Захар собирал их, водил в лес, учил в нём ориентироваться, рыбачил с ними, а тех, кто постарше, даже обучал охотиться. Мальчишки всегда ждали летних каникул, обожали Захара, а некоторые даже стали привозить в деревню своих друзей из города. Родители спокойно доверяли пацанов Захару, он имел здесь непререкаемый авторитет, и в шутку, между собой, называли его заведующим детского лагеря. «Выпускники» этого деревенского лагеря повырастали серьёзными хорошими парнями и крепко дружили между собой. Начав взрослую жизнь, не забывали о новых подопечных Захара, как когда то их родители, скидывались на лодки, снасти и палатки, да и сами иногда были не прочь вспомнить детство.

Захар Иванович в свои 76 был поджар, силён и вынослив. Лицо, обгоревшее за лето от солнца и ветра было тёмным, ярко-белые седые волосы добавляли контраста, резкие морщины на лбу и около рта придавали ему немного пиратский вид. А вместе с его любимой тельняшкой сходство с пиратом было почти полным. Не хватало только повязки на один глаз. Захар жил хорошо – дом был большой, благоустроенный. Захар – мужчина хозяйственный, да и Василий, покойный, много ему помогал, так что хоромы, как говаривали в их деревне, вышли знатные. Была и машина – ещё не очень старые жигули, которые зимой стояли в тёплом гараже. А ещё помогали дети. Их у Захара было двое, сын и дочь. Жили они далеко, но отца не забывали. Сын его всегда хорошо учился, после института быстро стал продвигаться по службе, женился и сделал Захара дедом двоих отличных мальчишек. Парни уже тоже выросли. А дочка двадцать лет назад вышла замуж за француза, и теперь живёт с ним и детьми в милом французском городке в ста километрах от Парижа. Они часто присылают письма с фотографиями и звонят. Раза три приезжали к нему в гости. Сейчас вместе с ним живёт Сашка, его племянник. Маленьким его постоянно привозили к Захару на лето и парнишка очень полюбил эти места. Характер у подростка был непростой, взрывной, родители с ним не справлялись, а Захар к пацанёнку ключик подобрал, да и друзей Сашка много приобрёл в Балуевском лагере. Парень вырос, отслужил в армии, закончил техникум. И продолжал приезжать к Захару, а когда подвернулась работа по специальности недалеко от Балуево, он переселился к дяде жить постоянно.

Похороны Василия были назначены через два дня, дел у мужчин было невпроворот. Так что крутились как могли – Агафью берегли. Место на старом кладбище уже подготовили, тело Василия тоже, соседок организовали для готовки поминального стола. Хотя женщин и уговаривать не пришлось, Агафью здесь любили и уважали. А вот со священником затормозили – Агафья сказала, что отца Николая к телу сына не допустит, так и сказала: «Только через мой труп», а на их вопросы – Почему?, отвечать категорически отказалась. И Сашка утром рванул в соседний район договариваться с другим батюшкой об отпевании. Из родственников ждали Вику из Москвы, последнюю Максимову, как сказала Агафья. Очень старушка её ждала, хотела на двоюродную внучку в живую посмотреть, а то только фотографии и видела. Василий детьми так и не обзавёлся. Калерия хотела сама приехать, но Агафья попросила её уговорить Вику приехать, сказала, что слаба совсем стала, так могут и не свидеться вовсе.

Водитель автобуса объявил Балуево. Вика, вслед за говорливыми тётками, пробралась поближе к двери. Женщины удивлённо покосились на неё, потом друг на друга. Выбравшись из автобуса, Вика огляделась, наклонилась за сумкой, но её руку опередили. Выпрямившись, она увидела перед собой долговязого, дочерна загорелого блондина в футболке непонятного цвета и старых джинсах. Схватив вторую сумку в другую руку, парень оскалился белоснежными зубами.

– Я – Сашка! Твой брат! Троюродный! Сашка указал ей головой в сторону светлых жигулей и потопал впереди неё – Ты в курсе?

Вика неуверенно пошла за ним. По пути к машине он обернулся, и помахал рукой вместе с сумкой Викиным попутчицам. Вика тоже повернулась – тётки стояли у автобуса, как вкопанные.

– Всё, можно больше ничего и никому про тебя не говорить! Через час эти «средства массовой информации» донесут весть о тебе по всей деревне! – заржал Сашка, закидывая Викины сумки на заднее сиденье. – Садись, давай, сестра! Не тормози! А ты похожа на Агафью, глаза особенно!

Какой весёлый у меня родственник! Он что, постоянно хохмит что ли?

– А почему на машине? Далеко ехать? – Спросила Вика своего нового брата.

– Да нет! Но Агафья приказала московскую гостью встретить, как полагается!

– Мы сейчас к ней едем, да? – Вика слегка напряглась, пытаясь скрыть свой страх.

– Нет! Сегодня будешь у нас с дядей Захаром, а завтра после похорон уже к ней! – Сашка посмотрел на неё заговорщицки, подмигнул и чуть злорадно хохотнул, – Ждёт она тебя.

Ну вот! Мама уже всех посвятила! Этот Сашка теперь будет меня подкалывать постоянно!

Приехали они быстро, не прошло и десяти минут, как они въехали в открытые ворота. Вика вышла из машины, и чуть не охнула…. Она стояла на широком дворе, отделанном цветной тротуарной плиткой. Дом тоже не отставал. Роскошный, светлый, двухэтажный он глядел на неё чистыми, блестящими стеклопакетами. А на широченном, полукруглом крыльце стоял совсем белый, но крепкий старик в тельняшке и держал под руку маленькую старушку в белом платочке. Та, хоть и опиралась на трость, но спину держала прямо. Лицо её было маленьким, сморщенным, как печёное яблочко, но щёчки были свежими, розовыми. Горестное выражение лица не обесцветило её яркие, светло-зелёные глаза. На Агафье было смешное платьице в мелкий, пёстрый цветочек, но ей оно шло. Вот такой я буду старушкой! – подумала Вика и пошла навстречу старикам. Сашка подозрительно молчал, вытаскивая сумки из машины.

– Здравствуйте! Мама вам гостинцы собрала там! – Вика махнула рукой назад, на сумки и растерялась, не зная, что говорят в таких случаях. Но, казалось ничего и не надо говорить. Агафья погладила её лицо рукой, глаза старушки заблестели и Вика испугалась, что она сейчас расплачется.

– Деточка, да ты вылитая моя мама – наша порода – максимовская!

– Ну а я – дед Захар! Прошу так сказать, любить и жаловать! Не топчитесь на пороге то – пошли в дом! – и дед открыл массивную дверь, выкрашенную в яркий синий цвет. Внутри дом не поражал роскошью, всё было просто, свободно и чисто, но всё равно представление Вики о деревенском доме он обскакал в несколько раз. Из комнаты, услышав людей, с королевским достоинством, выплыла чёрная, с подпалинами, такса. Склонив голову на бок, пёс разглядывал гостью, а она его. Длинное, но мускулистое тело, гордая сильная шея, смешные короткие, чуть кривоватые лапки. Гордо поднятая, вытянутая голова и раскосые, абсолютно человеческие, бархатные глаза. Пёс приветственно тявкнул.

– А это наш Кекс! Знакомиться пришёл! – Захар любовно погладил своего питомца. – Сашка его притащил ещё малышом, бракованным он по породе оказался, и хозяева от него отказались. А нам то всё равно, лишь бы душа была! Да, Кекс! Как охотнику, ему цены нет, и на кролей, и на уток. Кекс – молодец! – и пёс смешно подпрыгнул и закружился, звонко тявкая. – Это он соглашается!

Да, у меня богатейшие родственники! А я еще думала о туалете на огороде! От жизни я определённо отстала, или в деревне жизнь пошла вперёд семимильными шагами. Думая так, Вика, подталкиваемая Захаром оказалась на кухне. Все уселись за столом, на котором стоял запотевший стеклянный кувшин с рубиновым морсом, а на большом металлическом блюде горкой лежали аппетитные румяные сырники. А рядом большая мисочка со сметаной и хрустальная вазочка с домашним вареньем, из которых торчало по чайной ложечке. Пахло всё это так упоительно, что у Вики слюнки потекли. Приборов на столе не было, только большие прозрачные бокалы под морс, да небольшие разномастные тарелки.

– Поешь с дороги, доченька! Устала, поди? – Агафья уже накладывала ей в тарелку сырники. Горе на её лице немного отступило. Вика, не долго думая, взяла рукой сырник и откусила хороший кусок

– Наш человек! – сказал, вошедший в кухню, Сашка и тоже схватил сырник прямо с блюда….Они макали их в сметану, подкладывали себе варенье…. Вика вдруг почувствовала себя, как дома – спокойно и безмятежно. Только вот повод моего приезда совсем не располагает к безмятежности – одёрнула она себя.