Читать книгу Полынь скитаний - Ольга Рожнёва - Страница 24

Следующим воспоминанием Ритки была Кульджа, расположенная на северном берегу реки Или. Вода в Или летом была теплой, в ней можно было прекрасно купаться, если бы не водяные змеи. Их здесь оказалось огромное количество: они плавали в воде и часто выползали на берег, где чувствовали себя вполне уверенно. Водяные змеи питались рыбами и раками: их укус убивал или парализовывал свою речную добычу, для человека же был безвреден, но Ритка все равно боялась этих змей.

Однажды она играла у реки, собирала камушки, мастерила маленькие арычки[31] и запруды и вдруг почувствовала под ногами что-то мягкое – это оказалась большая серая змея. Она зашипела на Ритку, поднялась, готовясь к броску. Девочка резко отпрыгнула в сторону, и змея, поднимая пыль, быстро поползла к реке и погрузилась в воду. Долго Ритку при воспоминании об этом случае передергивало от ужаса и брезгливости, и теперь она внимательно смотрела под ноги, а чаще всего ходила у реки с крепкой палкой.

Позднее она узнала, что самые опасные не серые, а черные змеи, большие и длинные. От их укусов люди часто умирали. Интересно, что змеи время от времени кусали домашних кур, и куры, такие маленькие по сравнению с людьми, тем не менее выживали. Правда, они теряли все перья, слепли и бестолково кружились по двору, по этому признаку хозяева узнавали о змеином укусе. Но через несколько дней куры приходили в себя, снова обретали зрение и обрастали новыми перьями.

Змеи считались очень живучими: кажется, убили гадину, а оставь ее лежать, она через некоторое время уползет. Поэтому местные, убив змею, всегда отрубали ей голову.

Кульдже повезло: город построили между долиной и горами, в горах бывало холодно, в долине слишком жарко, а здесь умеренные зимние морозы и теплое, тихое лето. Это было сухое тепло с легким освежающим ветерком – такое приятное в отличие от влажного жаркого юга Китая, где пот стекал ручьями с непривычных к такому климату европейцев и мокрая одежда прилипала к разгоряченному телу.

Лучи солнца в Кульдже не жгли, не палили, а ласкали, и под этими ласковыми лучами зрели на многочисленных бахчах вкуснейшие синьцзянские дыни и сахарные арбузы.

По обеим сторонам улиц протекали арыки, местные говорили «арычки»; за арычками – немощеные тротуары. Они были узковатые, грязные в дождь, если прохожие шли навстречу друг другу, то расходились с трудом. Когда в Кульдже появились русские, то уйгуры при встрече на узкой дорожке могли столкнуть чужаков прямо в грязь.

Вообще в этих краях часто было неспокойно: слишком много национальностей, каждая со своими верованиями, привычками, традициями. Как живут соседи в коммунальной квартире: иной раз дружат до родства, а иной, напившись горькой, избивают друг друга до полусмерти, – так соседствовали и народы Синьцзяна.

Старикам Кульджи было памятно, как воевали китайцы с уйгурами, как мужчины уходили на войну, а на женщин с детьми нападали калмыки, забирали как добычу с собой. Нападали днем, поэтому женщины и девушки забирали с утра детишек, уходили из города, прятались до темноты в густых зарослях тальника, что рос по берегам Или.

Калмыки искали их, и женщины спускались в реку с обрывистых берегов, прятались в воде, держась за корни деревьев, – только головы торчали на поверхности. Многих детишек и молоденьких девушек уносило течение, и по Или плыли детские шапочки и тюбетейки – река не возвращала свои жертвы.

Сейчас в Кульдже стояло краткое затишье. Город жил мирно. Уличные дороги были покрыты пылью, которая поднималась вверх от движения повозок и долго висела в воздухе. От большого количества повозок эти дороги покрывались не только ямками, но и большими ямами, весной и осенью полными густой грязи.

Самая большая улица города называлась Тугры купир, что означало «Прямой мост». Грязь здесь доходила до колен лошади, и это было еще ничего, потому что на остальных улицах – Муйын кисек, Китай базар – жидкая грязь доходила лошади до самого живота. Мамочка и бабушка боялись за Ритку – как бы не упала в такую яму: случалось, что в них даже тонули бедные ишаки.

Уличные сцены

Часто на уличных дорогах можно было увидеть, как бык или пара быков тянут арбу, нагруженную тяжелыми мешками. Иной раз арба так прочно застревала в большой яме, что бык никак не мог сдвинуть ее с места, и тогда хозяин изо всех сил тянул веревку, привязанную к кольцу в носу быка. Из большого черного носа текла кровь, капала в грязь, но за веревку неумолимо тянули, при этом награждая быка сильными ударами длинного кнута.

Когда Ритка впервые стала свидетельницей такого зрелища, она плакала. Потом старалась не смотреть в сторону проезжавших мимо телег. Заметила, что китайцы не били своих лошадей, поэтому китайские лошади были сытыми, сильными и никогда не застревали в грязи.

В каждый двор вели широкие мостки, и его окружали высокие стены с деревянными воротами. На ночь окна домов изнутри закрывались на ставни. Самые богатые строили дома из кирпича, средние – из дерева, самые бедные – сбивали из простой земли, с земляными полами. Но все они были без удобств и электричества.

Топили жилье чем придется: соломой, дровами, сорной травой, кизяком. Кизяк делался так: брали навоз любой домашней скотины, в основном овец или коров, смешивали с мякиной или соломой, сушили на солнце, а потом складывали лепешки или кирпичики в кучу под навесом. Горел кизяк не очень, к тому же сильно дымил.

В Кульдже Дубровины жили в казарме, однако после тюрьмы эта казарма казалась им раем.