Читать книгу Полынь скитаний - Ольга Рожнёва - Страница 26

Татары в Кульдже считались богатыми, они строили дома с окнами, а уйгуры – сплошь без окон, вместо них пробивали отверстие в потолке и ставили деревянную решетку – панджару. В большой комнате делали две панджары, в маленькой – одну, причем отсутствие окон объясняли защитой от воров.

В гостиной соседей-уйгуров Елизавета Павловна, к своему удивлению, не увидела никакой мебели, кроме низкого маленького столика на возвышенной половине комнаты. За этим столиком хозяева обычно ели, сидя на полу, покрытом мягким шерстяным войлоком, серым с белыми узорами. Возвышенная часть считалась теплой и чистой: поднимаясь туда, снимали обувь. В общем, жили уйгуры на полу, подобно кочевникам.

В комнатах без окон всегда стоял полумрак, освещались они масляным светильником: в миску наливали льняное масло, скручивали фитилек и опускали в это масло. Светильник коптил и издавал неприятный запах, которым пропитывалась вся одежда и белье.

Уйгуры в национальных костюмах

Для русских такой дом был слишком темным, подобно чулану. Дубровины привыкли к светлым комнатам, большим окнам, чтобы любоваться из них закатом и восходом, чтобы в стекло стучали душистые ветви сирени, чтобы распахнуть после грозы ставни – и дом наполнился свежим воздухом. В отличие от русских, уйгуры свое жилье не белили, считая, что известь вредна.

В каждом уйгурском доме стояла печь для выпечки хлеба – тандыр. Зимой продукты хранили в леднике, летом коптили, сушили. Мясо часто резали кусочками, жарили и складывали в горшки, заливая сверху салом, – такое мясо могло храниться какое-то время. Из горшка брали понемногу и варили обед.

Уйгуры очень любили байховый чай, но пили его не так, как русские, а с молоком и солью, из широких и глубоких чашек, накрошив туда предварительно уйгурских лепешек. Называли этот чай «атканчай». Если в доме имелась такая роскошь, как сливочное масло, то с удовольствием добавляли и его в сей сытный напиток. Иногда вместо масла лили в чашку сметану и посыпали все семенами кунжута. Получался почти суп, и Елизавета Павловна, когда ее в первый раз угостили таким чаем, ждала ложку, но заметив, что ложками никто не пользуется, принялась пить, как все, через край чашки. Оставшуюся на дне заварку, прежде чем выбросить, долго жевали.

Когда подали горячий плов с бараниной и курдючным жиром, Елизавета Павловна уже не ждала столовых приборов, а ела его, как и хозяева – тремя пальцами, сложенными вместе.

В дни праздников соседи-уйгуры устраивали пиршество – мяшряп. Спиртного они не употребляли и даже не пробовали. Играли на двухструнном щипковом дутаре и длинном струнном тамбуре, пели, танцевали, выходя на середину комнаты по двое. Танцевали всегда долго, поскольку не тратили энергию на прыжки, приседания или топанье ногами, а кружились мелкой плавной поступью.

На мяшряпе не только веселились, но и беседовали, старшие наставляли младших, поэтому невежу уйгуры называли «мәшрәп көрмигән»[33]. Кроме того, это был и круг верных друзей, готовых разделить радость и поддержать в скорби.

Дунгане – китайские мусульмане, – жившие в Кульдже, по наблюдениям Елизаветы Павловны, были крупнее, крепче и мускулистее китайцев, с мужественной осанкой и слегка выпученными глазами, и, в отличие от китайцев, они никогда не уродовали женщинам ноги. Разговаривали дунгане по-китайски, жилье тоже строили на китайский лад. Главным в доме был мангал, который топили каменным углем, напротив него в потолке пробивали большое отверстие. Обед обычно начинали с чая, заканчивали супом, очень любили лапшу.

Дунгане не отдавали своих дочерей за неверных. Интересно, что при этом они сами часто женились на китаянках, но детей воспитывали в исламе. Дубровины заметили, что соседи-дунгане отличались строгостью семейных нравов и совершали в строго определенное время намаз.

Дунгане отличались храбростью и решительностью, но вместе с тем вспыльчивостью и склонностью к ссорам – даже разговаривая между собой, они размахивали руками, то и дело вскакивали с места, жилы на шее и висках у них вздувались. Настроение у них менялось очень быстро: только что они говорили мирно и громко смеялись, и вот уже хватались за ножи, которые носили с собой с раннего детства. Китайцы называли дунган злыми.

Мужчины и женщины у дунган одевались одинаково: распашная куртка с застежкой на правом боку и широкие штаны. Одежда отличалась цветом: старухи носили белую, молодые женщины красную, украшенную вышивкой, мужчины голубую. Сами шили матерчатую обувь – белые чувяки.

Дунгане

Жившие в Кульдже русские казаки отличались трудолюбием, верностью православной вере, аккуратностью и чистоплотностью. У них в доме не было ни одной грязной вещи: даже черенки кочерги, сковородника, лопаты для посадки хлеба в печь были чисто выскоблены.

Как-то бабушка с Риткой зашли в один казачий дом. Девочка, ровесница Риты, нянчила грудного младенца. Ритка глянула на светленькую, чистую, прямо сияющую чистотой девочку, на белоснежный чепчик и распашонку ребенка – и засмущалась своих исцарапанных рук, пыльных ног. Правда, нужно отметить, что новая знакомая никогда не сидела в тюрьме, подобно Ритке, и в отличие от нее была совсем домашним ребенком.

Со всеми соседями, даже с воинственными дунганами, Дубровины умели сохранять мир.

Елизавета Павловна начала шить соседям на заказ, чтобы прокормить семью. Был у них и другой источник дохода: из разговора мамочки и бабушки Ритка узнала, что их взял под свое покровительство некий Судабаев. Он был коммунистом, но хорошо знал дедушку Дубровина и из уважения к нему принял на себя заботу о его семье, поддерживал их деньгами и продуктами. Вот и еще раз твоя доброта, милый дедушка, помогла твоим близким…