Читать книгу Бутырка - Ольга Романова - Страница 18

Адвокаты

Зима, крестьянин торжествует, и я вместе с ним. У меня исправно берут – совершенно официально – передачи в Бутырку, и я могу кормить своего тощего тинэйджера и его сокамерников. Муж часто мне звонит, почти каждую ночь. Я почти уже свыклась со своей новой жизнью, в которой на первом месте – тюрьма, на первом месте-штрих – работа, а второго места вроде и нет в этой гонке. Свиданий не дают по-прежнему, да и черт с ними – хожу то как певчая в хоре, то как бухгалтер какого-то там благотворительного фонда, у которого на совести есть по крайней мере одно благое дело – наши свидания и передача строго-настрого запрещенных домашних котлет.

Суперпрофессиональные и супердорогие адвокаты моего мужа имели со мной серьезный разговор. Они сказали мне, что я скоро не смогу их оплачивать – это правда, хотя и старалась держать хвост пистолетом и не рассказывала им про свои проблемы. Очевидно, не я первая, не я последняя. Они сказали мне то, в чем я уже имела массу возможностей убедиться: в деле моего мужа задействован серьезный административный ресурс, срок – как и решение суда, которого еще и в помине не было – давно определен, и мне надо экономить силы и финансы. Короче говоря, они передали наше дело двум другим адвокатам – и очень правильно сделали. Мы со своим заранее проигранным делом перешли из дорогой и знаменитой адвокатской конторы (которой я очень благодарна) к двум адвокатам «с поля», двум прекрасным работягам, чудесным людям и профессионалам. Сколько раз мне приходилось уже слышать истории про нечистоплотных, дорогих и жадных адвокатов; сколько раз мне уже рассказывали про предательства, неумение, нежелание работать и понимать клиента, арестованного, осужденного… очень, очень много раз. Но нам с адвокатами повезло. И они, и мы знали, что обречены. И они, и мы знали, что беспристрастный суд немедленно отпустит моего мужа восвояси, но к декабрю я уже познакомилась вплотную с имеющейся судебной системой, а адвокаты знали ее и без меня, – но мы надеялись. И твердо знали, что в суде беспристрастном наше дело беспроигрышное. Да, к тому времени на моих глазах – и на глазах адвокатов – помощник следователя печатал решение суда за два часа до судебного заседания, и я видела судей, заходящих в свою комнату буквально на несколько секунд, якобы для принятия решения, давно напечатанного следователем. Я не верила, что такое возможно. И сталкивалась с этим раз от раза. Ну и что? У следователя наше дело не клеилось, и ни я, ни адвокаты не верили в то, что человека можно осудить на основании ксерокса с факса, посланного неизвестным директором оффшора и якобы найденного бдительным следствием МВД то ли на полу, то ли в мусорной корзине у представителя российского сенатора. Ну, даже в Зимбабве, наверное, не найдется суда, который посадит человека, честно оплатившего свою покупку и имеющего и чек, и показания продавца – заявляющего, что он продал моему мужу акции, а тот их оплатил. И почтенного депозитария, кстати, тоже. В конце концов, наше уголовное дело – это чистой воды арбитраж. А мы не Зимбабве, у нас борьба с коррупцией и всякими нехорошими излишествами. Поборемся.