Читать книгу Манчикатут - Ольга Шахматова - Страница 5

Манчикатут не спалось! Разговор со звездами не клеился. Появилась тревога, волнение.

– Как он узнал правду? Подслушал, как отец с Югурчином разговаривал. Как понял, что не воин я. Кажется, той ночью, он как раз со мной в карауле был. Неужели видел, как я купалась? Еще один воздыхатель! Ни рожи, ни кожи. Все добреньким прикидывается. Хотя здорово он придумал меня наверх от монголов загнать. И молчит ведь! Даже братья, кажется, не догадываются. А киркой как ловко управляется. А лошади, словно дети его. Такая забота о них. А прискакал утром-то взъерошенный весь, интересно, где был? А руки-то, какие сильные, а мышцы-то под рубахой так и играют. Ох, обнял бы вот такой! А в глазах утонуть можно! О, великая Манчи-хатун, кажется, пропала я, утонула, растворилась в его глазах. Видится мне – надежный он, любить будет. Видится мне и счастье с ним …. И горе.

– Спи, Манчикатут, утро скоро!

– Да как же уснуть-то, вот ведь запал мне, окаянный!

Ничего не ответила великая Манчи-хатун. Рассветным багряным облаком пригрезилась и распалась в сладостном сне.

Весь следующий день трудились на перевале люди. Солнце палило так, что трескался камень. Манчикатут не отставала от мужчин в работе. Егор не отходил от нее, стараясь хоть как-то облегчить ей труд, но в то же время и не выдать ее тайны. Все чаще встречались их глаза, все откровенней шептались их души.

– Не выдай меня, Егор!

– Что ты милая, сам пропаду, а тебя в обиду не дам!

– Как благодарить тебя, храбрый человек!

– Не гони от себя прочь, позволь побыть рядышком.

– Не твоя это судьба, Егор!

– Моя! Сердцем чую, моя!

Солнце не унималось. Пекло как в печи. Работа продвигалась медленно. Измученные жаром люди и кони еле передвигались. А этих двоих будто и жар не касался. Будто завороженные были они. Будто радовались любой возможности побыть вместе. Работали без отдыху.

К вечеру небо затянуло тучами. На перевале повеселели.

– Если пойдет дождь, то он всю оставшуюся работу за нас сделает. Все прорехи меж валунов замоет глиной да песком.

– Может, завтра и в путь тронемся.

Все поглядывали на небо и с мольбой просили дождя. Но дождь не торопился. Вот и ночь уж наступила, вот и рассвет забрезжился. И вдруг как ухнуло! Словно сто пушек разом выстрелили. Раз! Да еще раз! И начался долгожданный ливень! Дождь шел сплошной стеной. Небо нескончаемо черно, похоже такая погода на весь день. Уставшие путники с радостью приняли эту благодать. Все сидели в своих палатках, наслаждались неожиданным отдыхом.

Егор еще раз подробно рассказал старику, как добраться до Уймона, как найти старуху и велел обязательно дождаться его.

– Ей ведь Егорушка не прикажешь, может и раньше улизнуть.

– Я все равно вернусь, а не застану на месте, так найду.

– Ох, бедовая твоя голова.

– А дождь-то все сильней, да сильней. Как бы не напортил нам, на перевале.

К вечеру все же ливень стих, а ночью и вовсе кончился. Утром выспавшиеся, хорошо отдохнувшие люди начали подъем. Егор, ступая след в след за Манчикатут, проводил через перевал стариков. На прощанье крепко обнялись со стариком. Он с надеждой смотрел на Егора, не знал, как благодарить его. Егор подошел к Манчикатут, заглянул ей в глаза, спрашивая взглядом:

– Дождешься ли, милая?

– Дождусь… А дальше что?

– Любовь! Да ты и сама знаешь!

Хлестанул своего Горца, и поскакал через перевал догонять своих братьев.

До Акташа ехали четыре дня. Караванная тропа петляла меж гор по долине Чуи. Скудная растительность среди голых камней сменялась обилием зелени в низинах, в долинах реки. Когда долина сужалась, шли по ущелью, разгребая частые завалы. Раза два встречались с монгольской конницей. У Егора холодело в душе. Он так боялся за Манчикатут: «А что если настигнут, что если распознают». Братья заметили перемену в настроении Егора.

– Ты, Егор хмурый стал. Не заболел ли?

Егор отмахивался, отнекивался и лишь перед самым Акташем решился поведать братьям свою историю. Немало были удивлены они. Начали отговаривать его от этой затеи.

– Батя нехристь в дом не пустит! Опомнись, Егор.

– Не пустит, построю свой.

– Да он тебя из доли выгонит, чем жить будешь?

– С голоду не сдохну. К Архиерееву в работники наймусь.

– Ты что! В своем уме ли? Я в зятьях буду ходить, а ты в работниках!

– Ты Захар обо мне не печалься! Свою судьбу устраивай, я мешать тебе не буду. Уедем куда-нибудь. Только бы не нашли ее монголы, да бабуся бы лучше спрятала. Давайте о делах думайте, а не о моей заботе!

Ранним утром показался Акташ в долине, среди тумана и низких облаков. Границы деревни можно было определить по висящим над облаками, вершинам гор. Где-то лениво орал, проспавший рассвет, петух. Недалеко от базара нашли постоялый двор. За неделю распродали весь товар, как велел старик. Налегке пошли на Улаган.

Пробирались по красному ущелью, справа грохотала узкая, но мощная река Чибитка. Несмотря на летнюю жару, здесь было прохладно и сыро. Каждый из братьев думал о своем. Фадей соскучился по жене и по ребяткам. Вспоминая их, у него на лице проглядывала улыбка. Еще он думал, как хорошо присоветовал им старик. Как удачно должны сложиться у них дела. Он уже начинал подсчитывать будущую прибыль. Планировал закупать еще лошадей и повозки.

Захар мечтал о грядущей свадьбе. В глазах его стояла Оксюша. Как увидит она ожерелья да перстни как заблестят ее глазки. Вспоминал, как на Масленицу на столб полез за сафьяновыми сапожками для любимой, как свалился, как Егор помог ему после. Как весной убегали в луга, и поцелуи длились вечно, сладостно. Как трепетала Оксюша в руках его.

Егору не терпелось покончить с делами и нестись на встречу своему счастью. Он еще не представлял, как он скажет о своей любви Манчикатут. Он знал, что без слов она все поймет. Надо только придумать, как лучше спрятать ее да перевезти за Колывано-Кузнецкую крепость. Егор не боялся гнева отца, он убедит его.

Дорога медленно, но верно шла в гору. Кругом непролазная тайга и скалы. Как далеко расположены друг от друга деревни. К вечеру попали в Улаган. Переночевали, и утром пошли на Балыктуюль. Теперь они ехали по плато. Лиственных деревьев не попадалось. Трава низкорослая, во многих местах выжжена солнцем. Устроились у знакомых старика Ончин-тайчи. Братьев приветливо встретили. Предложили баню, хороший ужин. А утром закипела работа. Жена хозяина обежала все дворы.

– Собирайте лучший войлок, купцы приехали, много покупать будут.

Хозяйки выставили на показ свои лучшие творения. Тут тебе и чепраки (подстилки под седло), выполненные в технике аппликации из разноцветных кусочков шерсти. Ни одно седло не продавит, не повредит спины лошади. И готовые чепраки, украшенные ярким народным орнаментом, с кистями – для знатных людей. И тонкий необычайно мягкий войлок для бурок, тужурок и прочей теплой одежды. И однотонный (серый, белый, черный) и украшенный орнаментом. А ковры – целую сказку по ним прочесть можно. Очень понравился братьям ковер с деревом и птицами-фениксами. А толстые ковры – стели на снег и спи спокойно – не замерзнешь. Был и огромный ковер шатер из белого войлока с богатым орнаментом – фантастический человеко-зверь в облегающей одежде синего цвета с головой человека, звериным ухом и телом льва, ветвистыми рогами оленя, красочными крыльями за спиной борется с птицей-фениксом. У братьев дух захватило. В Таре о таком товаре и не слыхивали. Бойко начали они торговлю. Захар умело торговался, сбавлял цены. Целую неделю тщательно выбирали они товар. Набрали войлока всех сортов и расцветок. На деньги, что старик дал Егору купили водки, решили попробовать торговлю с тубаларами.