Читать книгу По лабиринту памяти - Ольга Трушкова - Страница 52

В детстве у Кости душа была распахнута настежь, он ни от кого не скрывал того, что в ней находится. Но став взрослым, запер её на замок, ключи от которого доверил только своим самым близким друзьям, Валентине и Алику. Те ключами не пользовались, в душу не лезли: надо будет – Костя сам откроет её.

Друзья есть друзья, они не могли не заметить, что с ним происходит что-то непонятное. Появилась какая-то отрешённость во взгляде. Вот он, вроде, рядом, а находится, на самом, деле, где-то очень далеко. В чём причина?

Девушка? Так они у него были, есть и будут. С некоторыми из них Костя их даже знакомил.

Может, возникли проблемы со здоровьем? Да нет, делать из этого тайны он уж точно не стал бы. На работе тоже всё в порядке.

С расспросами к Косте ни Валентина, ни Алик не приставали: придёт время – сам расскажет.

Но время шло, а он молчал. Что же с ним происходит?

Когда же Костя не пришёл к ним на встречу Нового года, хотя и обещал, а внезапно сорвался в село, куда совсем не собирался ехать, Валентина решила: пора получить ответ на все вопросы. Костино невразумительное объяснение по этому поводу её не устраивало. Позвонил с автовокзала с телефона-автомата, поздравил с праздником, что-то пытался растолковать, запутался и повесил трубку. Хорошо, хоть позвонить догадался, а то гадали бы тут, не случилось ли чего. Ждали ведь.

Но вопросы задавать не пришлось.

Ответ на них Валентина сразу же увидела в сумасшедших от счастья Костиных глазах.

– Маша? – не то спросила, не то утвердила Валентина.

Он кивнул. Они понимали друг друга без лишних слов.

Алик, присутствовавший при этом, шутливо пропел:

– Наш Костя, кажется, влюбился…

Валентина развернула его в сторону кухни и шутливо шлёпнула по заду:

– Давай шагай, Марк Бернес ты мой безголосый.

Голос у него был, да ещё какой! Если даёт разгон мастеру, всему цеху слышно! Алик хотел опровергнуть явную неправду, но передумал. Оспорь отсутствие голоса – скажет, что у него нет слуха.

Слуха у него, действительно, не было.

Они сидели на кухне и пили чай с остатками новогоднего торта. Алик покачал головой и участливо спросил:

– И как это тебя, парень, угораздило?

– Потом, глядя с укором на жену, добавил:

– Ох, уж эти хрупкие женщины! Такие дубы под корень без топора валят! – и ударил себя в грудь кулаком.

Все рассмеялись. Валентина, вытирая выступившие от смеха слёзы, махнула рукой:

– Да тебя и валить не надо было, сам упал.

– Что было, то было, – не стал отрицать Алик, – упал, ушибся головой, пришёл в сознание уже женатым.

Повернулся к Косте и с озабоченным видом врача-психиатра поинтересовался, под корень того срубили или ещё есть надежда?

Тот только рукой махнул.

– Безнадёжен, – констатировали в один голос супруги.

А Костя никак не решался обратиться к Алику с просьбой – он никогда не использовал их дружбу в личных целях: друг Алик – это одно, инженер Альберт Леонидович – это совсем другое. Но здесь…

– Алик, помоги мне, – после долгих колебаний с трудом выдавил из себя Костя, не зная, как приступить к главному.

– Машу что ль сосватать? Так это мы мигом. Валюша, где мой парадно-проходной костюм?

– На проходной, где же ему ещё быть, – она пошутила, но как-то серьёзно и показала ему глазами на Костю. Тот вертел в пальцах десертную ложку и, казалось, был целиком поглощён этим занятием.

Алик понял, что шутки сейчас неуместны и Костя пришёл не просто так.

– Ну, давай говори, какая помощь нужна?

– Понимаешь, я хочу перед выходным отработать две смены, чтобы съездить в село не на один день, а на два. С ребятами я договорюсь, они согласятся.

Кто бы сомневался!

Алик понял, о какой помощи сейчас пойдёт речь: инженер должен дать добро на двойную смену, если его не дал мастер. А мастер не дал, иначе этого разговора бы не было.

– Нет, Костя, – твёрдо сказал Алик. – Существует техника безопасности, да и Закон об охране труда никто пока не отменял.

Костя понимал, что Алик прав, но как же ему хотелось побыть с Машей хоть чуточку подольше!

Что Алик прав, понимала и Валентина, чем помочь Косте, она не знала. У Кости есть отгулы, но случился форс-мажор, и их перенесли на февраль. Заменить сейчас Костю некем. Предлагал же ему перед Новым годом Алик их взять.

Повисло молчание. Положив десертную ложечку на стол, Костя встал, поблагодарил за чай и хотел уже попрощаться, но Алик жестом остановил его и показал на стул. Костя сел.

– Маша – это та девушка, о которой ты говорила? – обратился Алик к жене.

Получив утвердительный ответ, он задал второй вопрос:

– Она учительница и работает в школе?

Валентина опять кивнула, но ничего не поняла. Ясно, что просьба Кости связана с Машей. Но при чём здесь школа, если речь идет о заводе?

– У Маши каникулы? Так?

– Да, – опередив Валентину, ответил Костя, тоже не понимая, к чему клонит Алик. Ну, давай же, Алик, ну, говори же скорее, что у тебя там?!

– Есть гениальная идея! – Алик долго наливал в свою чашку чай, потом так же долго размешивал сахар.

В глазах у Кости засветилась надежда, но что же Алик так медлит?! Захотелось схватить вторую ложечку и помочь сахару быстрее раствориться!

– Не томи, гений ты мой непризнанный, давай свою идею, – не выдержала жена и забрала у Алика чашку.

Как и всё гениальное, «гениальная идея» была проста: до конца каникул Маша погостит у них, её можно поселить в Леркиной комнате, а Лерка на это время переберётся на диван в комнату родителей. После смены Костя будет приезжать к ним, любоваться своей ненаглядной Машей, а утром вместе с Аликом уезжать на работу – общежитие было далеко, пока доберётся и отдохнуть будет некогда.

Инженеру Альберту Леонидовичу не нужны подчиненные, засыпающие у станка. Он следит, чтобы правила техники безопасности соблюдались неукоснительно.

Косте они поставят в прихожей раскладушку. А там видно будет. Кстати, Маша и за Леркой присмотрит. (Все-таки не обошлось без меркантильного интереса.)

– И впрямь гениально! – восхитилась планом мужа Валентина и чмокнула его в нос.

– Ещё бы! – гордо вздёрнул его Алик. – А то тут некоторые… «непризнанный, «непризнанный».

– Беру свои слова обратно, – она покаянно опустила голову.

Он был великодушным и её простил.

Тут же вытащили раскладушку и примерили к тесноватой прихожей.

– Нормально, – дал заключение Алик, посмотрел на часы и решил, что Косте поздно возвращаться в общежитие, пусть ночует у них, тем более что и раскладушка находится в рабочем состоянии.

Уже собираясь ложиться спать, он, стоя в проёме дверей зала, ехидно пропел-промурлыкал:

– На свадьбу грузчики надели со страшным скрипом башмаки…

Валентина схватила мужа за шкирку и втащила в зал.

Костя собирался в ближайший выходной ехать за Машей, но Валентина решила сама привезти девушку и объяснила, почему.

Во-первых, с Костей к ним Маша может и не поехать – пригласить должна хозяйка.

Во-вторых, нельзя забывать о Машиной репутации. Не хочет же Костя чтобы имя его любимой девушки трепали злые языки, мол, полетела за хлопцем, только пальцем поманил? (Этого Костя не хотел.) Маша не Валентина, она за себя постоять не сможет. (С этим Костя был согласен.)

Да и неизвестно ещё, как у них сложатся отношения, и что будет дальше: женится ли он на ней или бросит её. (Услыхав такое чудовищное предположение, Костя от негодования чуть не задохнулся!)

Может и она его бросить. (Костя испугался.) Если они расстанутся, поползут грязные слухи. Как Маше потом отрабатывать положенное время в селе, где на неё станут показывать пальцем? Ведь всегда осуждают бедных девушек, а не их жеребячье племя!

При её последних словах Алик проржал «и-го-го!», попытался лягнуть жену, подпрыгнув при этом почему-то козлом, и заперся от разозлившейся Валентины в туалете.

Аргументы были убедительны уже даже тем, что Валентина может поехать на целый день раньше, чем Костя.

На следующий день Валентина взяла на работе отгул и привезла Машу в Гомель.