Читать книгу Масик - Ольга Витальевна Манскова - Страница 3

Сегодня у него было целых пять пар лекций. Так поставили в расписании. Пять пар – это десять академических часов. То есть, после отдыха в библиотеке оставалось ещё шесть…

К концу дня Жорик шёл домой, той же дорогой. Язык после лекций во рту уже не ворочался. В желудке, уже переварившем булочку, купленную в буфете, наблюдалась полная пустота, а всякие желания, кроме единственного: добраться скорее до своей тёплой комнаты, постели и кофе – отсутствовали вовсе.

В довершение антуража, как только он вышел на улицу, начался крупный дождь, грозящий перейти в ливень. На улицах было пусто. Газетный киоск, мимо которого он проходил утром, был уже закрыт, уличное кафе с беляшами – тоже.

«Стоп! – отдал себе мысленное приказание Жорик, заметив мимоходом, краем глаза, небольшое серое пятнышко между газетным киоском и уже закрытой пивной лавкой. – Это же тот самый кот!» Он подошёл поближе. Мокрое существо, что щемилось меж двух стенок, подалось к нему и слабо мяукнуло. Да, несомненно, это был утренний разбойник… Жорик присел на корточки и погладил кота по голове, отметив, что на одном ухе животного начиналась парша.

– Да ты, братец, видать, не первый день по улице путешествуешь! – сказал тихо Жорик. – Заболел, бродяга! Или – хозяева из-за парши и выставили?

Кота было жалко. Любое животное, особенно не кормленое и не леченное, могло «сгореть» от парши буквально за месяц. И почти ничего от этой напасти не помогало. Но Жорик случайно знал хорошее средство: надо было смазать уши, покрытые паршой, маслом чайного дерева. И тогда всё пройдёт дня через два-три. Так ему однажды пояснила его знакомая девушка-ветеринар, у которой жили два откормленных, холеных кота, вылеченных подобным образом.

– Ну что, бедолага, пойдёшь ко мне? Вылечу, а там – видно будет, – предложил Жорик, беря на руки кота. По дороге тот вёл себя на удивление хорошо. Сидел смирно и не вырывался, только урча басом в особо опасных местах: когда мимо проезжали машины. И слегка выпускал при этом коготки. Свободной рукой Жорик пытался ласково погладить кота по мокрой шерсти, приговаривая: «Тише! Потерпи немного. Хороший»…

В общем, получилось донести его до общежития. И на вахте, к его счастью, никого не оказалось: не пришлось объяснять, зачем он несёт к себе это мокрое животное.

Дома он опустил кота на пол, и тот сразу забился куда-то под кровать. Жорик взял сумку для продуктов и зонт. Магазин был неподалёку: сразу напротив, через дорогу. Он сходил, купил продуктов и вскоре вернулся, открыл банку рыбных консервов, налил в блюдце молока. Кот к этому времени освоился, вылез из-под кровати и вылизывал хвост. К еде подошёл сразу же, но ел аккуратно, неспешно. С достоинством.

«Приживётся ли у меня этот бродяга? – грустно подумал Жорик. – Если уже привык к улице – поест, отоспится и сбежит»

Дело в том, что однажды он уже приносил к себе в общежитие другого кота: подобрал на остановке, возле геофака. Тоже в дождь. Тоже серого. Тот мяукал весьма жалостливо, хотя был толстым, отъевшимся. Тяжёлым. Принёс домой… Кот даже есть ничего не стал: так испугался. С испугу даже обделал всё одеяло, бегал и орал: замуровали, мол, демоны! Тяжко, видать, было ему в такой малюсенькой комнатке после вольной вольницы. Хотя, та комната, в другом корпусе, закрытом теперь на ремонт, была у Жорика побольше. Выходил он в первую же ночь в общий туалет из комнаты – а кот шмыг между ног, и дал дёру. Уж неизвестно, как он дальше на улицу сбежал: вахта после двенадцати закрывалась, и никого больше не впускали и не выпускали.

Переживал Георгий за того полосатого кота… Пока однажды не встретил его снова: у вахтёров обретался, в горном корпусе. Вахтёрша тётя Нина и рассказала ему, что зовут кота Васькой, и что он – вполне заслуженный работник: почитай, что десять лет уже живёт при институте. Выходит на ближайшую остановку и попрошайничает у студентов. Да и на вахте ему часто перепадает…

Зря переживал Георгий и на этот раз: теперешний кот никуда не ушёл.

Так само собой и получилось, что он обзавёлся котом. Хитрое животное совершенно ему не мешало, живя вольной кошачьей жизнью и выходя на улицу через форточку: этаж, на кошачье счастье, был первый. Жорик был постоянно занят: то пропадал на работе, то сидел и писал диссертацию, но кота покормить не забывал никогда. Уши его нового полосатого друга, помазанные маслом чайного дерева, быстро вылечились. Правда, попытка его помыть ни к чему не привела: кот боялся воды до смерти и защищал себя отважно. Весь исцарапанный до крови, Жорик решил прекратить бойню: оно того не стоило. И с этих пор больше никогда не возобновлял подобных попыток. Да и кот в последующие несколько дней сам привёл себя в надлежащий вид, став чистым и холеным.

В общем, котейка оказался покладистым, и они с Жориком не мешали друг другу. Единственным неприятным фактором было лишь то, что кот в первый день пометил все углы: с испуга, наверное. А так, даже в поставленный для него в углу ящичек с песком он не ходил: предпочитал прогуляться на улицу.

Георгий назвал кота Василием: как и того, с геофака. Васька любил устраиваться у Жорика на коленях, в особенности тогда, когда хозяин играл в компьютерные игры, и громко мурчать. Жорик часто играл в Мороувинд и был там хаджитом – представителем расы разумных воинственных котов. А Васька следил за этой игрой, но оставался на коленях хозяина, только если приходил сам. Любые попытки Жорика самому взять его на руки он рассматривал как посягательство на своё кошачье достоинство: тут же спрыгивая, громко говорил что-то, похожее на «Бу!», и рассасывался или под кроватью или в проёме форточки.

Так они теперь и жили…

Незаметно пролетел сентябрь; по воскресеньям Жорик пытался снова попасть в подвальчик Видко – но там постоянно было закрыто. Иосифа Мартовича он не встречал, и узнать, в чём дело – не мог.

Потянулись учебные дни, лекции, практические, семинары, написание кандидатского диплома… Обычная жизнь.

Пока однажды…

В этот вечер ничего не предвещало неожиданностей. Дома, придя после работы над диссертацией в городской библиотеке, он снял у входа лёгкое пальто: как обычно. Плотно закрыл дверь: и на замок, и на крючок. Чтобы, если у соседей будет дебош – к нему случайно не заглянули. Тоже, как обычно. Сел на металлическую кровать с сеткой, застеленную старым матрасом и тёплым одеялом. Погладил уснувшего на подушке кота, что свернулся клубком. Тот сразу проснулся и потребовал еды. Жорик был вынужден снова открыть замок, выйти в общий коридорчик, к небольшому холодильнику. Достал из него мороженую рыбу, вернулся и кинул в кошачье блюдце. Кот выжидал, когда рыба подтает, периодически цепляя её когтем.

Георгий пошёл в ванно-туалетную комнату, общую с соседями, вымыл руки от рыбы. Заодно, заранее умылся и почистил зубы. Вернулся, и так же надёжно, как и раньше, закрыл за собой дверь. Посмотрел на часы: было пол одиннадцатого. То есть, работать над диссертацией было поздно, уже ничего не шло на ум. А спать было рано, не спалось совершенно.

Что в таких случаях делает большинство людей? Конечно же, включает компьютер… Социальные сети или компьютерные игры – достойный вариант жизни между сном и явью, возможность убить время…

Был обычный вечер, осенний, относительно тёплый. Из форточки, открытой настежь, раздавались привычные звуки: карканье ворон, шелест листьев, отдалённый звон трамваев. В остальном было тихо. Кот наелся рыбы и теперь сидел в проёме форточки, нюхая воздух и любуясь полной луной. Его шёрстка серебрилась от падающего на неё лунного света. А Жорик рубился в любимую игру: Мороувинд…

До чёртиков загоняв своего бедного героя – хаджита, он встал с кресла, лениво потянулся, выключил компьютер и, в полной темноте, решил, прежде чем ложиться спать, сделать небольшую серию пассов по Кастанеде, которые не делал целую вечность, но которые практиковал, будучи студентом.

«Давно собирался возобновить пассы. С тех пор, как работаю в институте – ещё ни разу не делал. А надо бы поддерживать физическую форму, – неожиданно решил он. Зажёг на столе свечу в подсвечнике. – Вот и распечатка у меня есть. Если что подзабуду», – он достал одну из папок с файлами. Выложил на стол, открыл. Эту серию он в принципе знал хорошо – пробежал глазами последовательность движений, просто для пущей уверенности.

С пассами его познакомил один человек, что был знаком с Гердой, девушкой из поэтического клуба. Георгий тогда учился в школе, а тот знакомый Герды, которого звали Петей, был уже студентом – возможно, заочником, учился на четвёртом или пятом курсе. При институте и работал: кажется, помощником электрика. А жил как бы не в этом самом корпусе – или, в похожем на него, где-то поблизости: общежитий у института была масса, целый Студенческий Городок. И все корпуса – почти одинаковые. Разговор о Кастанеде с этим смутно вспоминаемым Петей глубоко запал Георгию в душу: именно тогда мир, который он знал и который казался незыблемым – дрогнул и поплыл, меняя очертания. И всё перестало быть таким безнадёжным, как казалось раньше. Именно тогда он «подсел» на Кастанеду, как выразилась Герда. А позже дошёл до практического сталкинга, работы со сновидением и магических пассов; до Тайши Абеляр и других видящих с их тансёгрити. И… почему-то именно тогда взбунтовался против «предков» и решил поступать на исторический…

Впрочем, после окончания университета и начала работы преподавателем он остепенился и забросил всё это. А сейчас почему-то вспомнил…

Делая пассы, Георгий вдруг осознал, что кто-то на него пристально смотрит. Он поднял голову – и встретился, глаза в глаза, с жёлтыми, пронзительными, светящимися в темноте глазами Василия… Кот сидел уже не на форточке, а на столе, рядом со свечой. Одно движение хвоста – и тонкая свечка погасла… Глаза кота, освещаемого лишь светом луны, неизбывно светятся в темноте, и его шерсть, похоже, встаёт дыбом… И вдруг Жорик ощутил, что шерсть – именно шерсть! – у него самого тоже встаёт дыбом… И всё его тело при этом как-то выворачивается наизнанку. Затем он почувствовал, что и вовсе весь мир исказился, дрогнул и поплыл – и вот он уже воспринимает его, будто из темноты огромного колодца, будучи одновременно здесь – и не здесь, и к тому же вверх ногами… Затем комната вновь покачнулась, заколебалась, вновь перевернулась. Постепенно, восприятие мира приобрело прежнюю резкость…

Только что-то всё равно было не так.

Все предметы вокруг теперь фосфоресцировали лёгким туманным зелёным цветом, а размеры луны увеличились раз в шесть. Звуки за окном слышались так чётко, будто вороны каркали прямо в уши. А трамваи проносились с таким шумом, будто резко приблизились и теперь громыхали в трёх метрах от письменного стола. К тому же, комната стала просто громадной. И… к Жорику теперь приближались огромные, покрытые редкой шерстью, человеческие ноги. Они были босые, с корявыми неподстриженными ногтями.

Жорик прижал к голове уши, одновременно издавая нечленораздельный звук. Кто-то в этот момент дотронулся до его спины чем-то голым и склизким, и Жорик ощутил это прикосновение необыкновенно чувствительно, каждой клеткой не только своей кожи, но и своего мозга. Затем от неожиданности он бросился в сторону, снова издал утробный звук, и вдруг с ужасом осознал, что перемещается на всех четырёх конечностях… Лапах? К тому же, какой-то человек определённо хотел его поймать… И тут он рванул вперёд. При этом, сам удивился своей ловкости. Он вскочил на подоконник… Чуть не врезался мордой в кактус, который почему-то ярко фосфорицировал зелёным светом. Потом подпрыгнул, уцепился когтями за край форточки, немного подтянулся… И, не раздумывая, сиганул сверху в чёрный проем: в тёплую осеннюю ночь, манящую своими дикими, первозданными, чарующими звуками.

«Нет, это – что, пассы виноваты? – вскоре в ужасе подумал бедный Жорик. – Я – что, стал животным? Почему? Из-за пассов, „Дыхания саблезубого тигра“? Сколько раз, когда-то студентом, я делал и „Вествудскую серию“, и „Дыхание саблезубого тигра“… Всё было хорошо и нормально»…

Отважно выпрыгнув в форточку, теперь он пожинал плоды опрометчивых решений. Прижимаясь брюхом к асфальту, почти пополз по направлению к траве газона. Мир стал таким большим, незнакомым. А он потерял ориентацию в пространстве, испугался улицы, её многообразных звуков и опасностей…

Он сидел под кустом и дрожал.

– Гляди, Стась, кот! – громко сказал кто-то. – Под кустом сидит.

«Это они… Про меня? Я – кот? Но я не хочу быть котом, я не умею быть котом!», – подумал несчастный преподаватель.

Это случилось так неожиданно… Мысли у Жорика, несмотря на полную трансформацию тела, пока оставались человеческими.

«А кто же завтра будет вести лекцию? И вообще – что теперь делать? Может, попробовать снова запрыгнуть в окно… Вначале надо зацепиться лапами за подоконник… У Васьки ведь получалось… Ну, и – что дальше? Не пойду же я к студентам… В таком виде, – мучился он раздумьями. – А ещё… Странно, кто же там был, в моей комнате?» – а при этой мысли его пробрал озноб. Да, он помнил отчётливо: там определённо находился другой человек. Он видел его голые ноги… Но откуда он взялся?

Нереальность происходящего нахлынула на него, как волна, и Жорик, неожиданно для себя издал протяжный, унылый звук.

– Действительно, кот! А почему он орёт? – вдоль стены общежития, шли пьяные студенты. И уже приближались к кусту, под которым он сидел. Кажется, их было четверо.

– Коты всегда орут. Влад, ты будешь ещё пива? – спросил один из них. – Тебе оставить?

– А как же! – ответил другой, высокий и худой.

– Держи, – и первый протянул ему жестяную банку.

– Смотри, братва! Кажется, я кота этого знаю: он приметный. Пушистый, холёный! – заметил самый плотный парень.

– Как фраер: грудка беленькая, сам – чёрненький… Давай его пивом напоим! Поймаем – и в глотку зальём! – заржал Влад.

– Ой! А это, кажется, Жорика кот. Препода нашего по культурологии. Кот из его окна спрыгнул, я видел. Он на него и похож, на препода. Вылитый Жорик. Может, не тронем кота? – засомневался Стас.

– Нет, Стась, ты здесь недавно и не в курсе, что до Жорика тут девчата жили, которые в этом году вуз закончили. Это были их окна, и кот жил у них; кормили его всей общагой, – заметил важно плотный, самый старший. – Кота Масиком звали.

– Ну, Колян, теперь-то он всё равно Жорика кот, раз девчонки уехали? Пришёл, наверное, на старую хату, а Жорик не прогоняет, – возразил Влад.

– Может быть, он и оставил кота. Он у нас добрый. И неплохой, в общем-то, препод, – согласился Стась.

– Да ну их всех, преподов! Давай кота поймаем. Они такие смешные, когда их за шкварник держишь – и пива в глотку льёшь, – не унимался длинный, как жердь, Влад.

– Смотрите, Денис идёт. Откуда он здесь? Эй, Денис! Иди к нам! – закричал Коля. – Пива выпьем.

– Привет, ребята! Пива не буду. Не пью, – к ним подошёл Денис, красивый парень с длинными чёрными волосами.

– Привет, где был? – спросил Влад. – Небось, контрольную по математике делал? Помогал кто в общаге?

– Нет. Девчонки тут у Маринки черчение делают. Маша позвонила, чтобы я их проводил. Засиделись допоздна, – ответил Денис.

– И Зоя – там? – сощурившись, спросил Влад. – И – что, пойдёшь провожать?

– Нет. Уговорю остаться: страшно по улицам ходить. И контрольную у них спишу. Может, и физику вместе сделаем. По математике и физике их факультета и нашего задания одинаковые.

– Ну, пока. А мы ещё пивка выпьем, – Коля потрепал Дениса по плечу.

– Завтра увидимся, – пообещал Стас.

– Пока, – отозвался Денис и ушёл, а оставшиеся снова стали решать, ловить ли им кота.

Кот, не будь дурак, не стал дожидаться, какое решение примут парни. Он, что называется, вчистил. Жорик никогда ещё так не бегал; теперь не зная, где он, кто он, ощущая один сплошной страх и ужас. Но это не мешало ему очень и очень быстро перебирать лапками. «Конфуз-то какой… Встретить студентов в таком неподобающем виде! Неприлично… Только бы смыться!» -думал при этом несчастный новоявленный кот.

После того, как он порядком набегался по тёмной улице, он остановился и прижал уши, сделался маленьким-маленьким, чтобы никто его не увидел. «Где это я? Кажется, снова на газоне. И куда теперь?» – подумал бывший преподаватель.

Вдруг, откуда ни возьмись, вывалились бездомные собаки. Большие, злые. Одна – серая, другая – чёрная. Слюна с пасти капает. Кот снова опрометью ринулся прочь. И – на дерево, вцепился в него всеми когтями – и стал карабкаться вверх. Потом на ветке устроился, и сидит. Ветка широкая попалась – к его кошачьей радости. И – высоко, не достанут. Пусть внизу прыгают, лаем заливаются… Наконец, их отозвал кто-то.

Но Жорик так и не слез, когда они убрались: так и просидел на том дереве до самого утра. Только когда стало совсем светло, спустился осторожно, вцепившись в дерево когтями и спускаясь задом. В метре от земли, аккуратно спрыгнул на все лапы сразу. Огляделся: собак давно уже не было; и кот побежал, семеня лапками, куда глаза глядят. Стараясь держаться тех мест, где людей побольше. «Надо искать свою общагу… Наверное», – подумал он. Он шёл прямо по тротуару. Прохожие не обращали на кота никакого внимания, спеша по своим утренним делам.

И вдруг: « Кис-кис-кис»… Навстречу две девушки идут. Красивые, наверное. Лица снизу не слишком видать. Одна из них кота увидала – и зовёт.

Жорик подошёл, потёрся спинкой о ноги той самой девушки, что его позвала. И сел около неё. Посмотрел жалостно. Может – покормит?

– Маша, это же мой Масик! Смотри! – обрадовалась вдруг незнакомка.

– А ты уверена? – спросила её подруга. – А может, это кот какой бомжацкий, уличный. Может, у него глисты, блохи…

– Нет, это мой кот! Это Масик. Я его уже неделю, как ищу. Говорят – отвадил кто-то из соседей. Кто котов не любит. А он, наверное, подался в старые места – где жил у моих знакомых девчонок, из общежития. Они мне его и подарили, когда домой уезжали. Ты их знаешь: сестра моя двоюродная и Надя.

– А, помню. Со стройфака.

– Ага! Кис-кис-кис… Потерялся, мой бедненький. Иди ко мне на ручки, котик! – она погладила Жорика по спинке.

Он замурлыкал.

– Ну ладно, Зойка, мне на пару пора! Завтра встретимся. А у тебя сотовый звонит, – сказала ей подружка.

«Боже мой! Это – что, та самая Зоя?» – подумал Георгий.

Пригляделся. Действительно, это была та самая девушка, которую он видел в Подвальчике и напротив которой сидел, рядом с Иосифом Мартовичем.

– Пока! – тем временем, Зоя попрощалась с подругой и достала из кармана сумочки телефон:

– Алё! Мама, уже иду! Мы с Машкой физику сделали, нам помогли. И контрольную. И чертежи всю ночь чертили. Домой сейчас приеду. Мне сегодня на занятия во вторую. Да. Целую. Жди.

Зоя с трудом запихала кота в сумку, так, что снаружи остался торчать только кончик хвоста, и, пройдя мимо трамвайной остановки, двинулась вдоль по улице. Жорик смотрел теперь в щёлочку – через стык между кожей сумочки и началом «молнии», и ему казалось, что девушка идёт целую вечность в плотной толпе студентов. Его окружали резкие вредные запахи: то курева, то духов. Уши резали громкие звуки, часто слышалась нецензурная брань.

Дойдя до Главного корпуса, девушка свернула на аллею и пошла мимо жёлтых клёнов и лавочек. Под ногами шуршала свежая листва. Коту в сумке стало вольготнее, он с удовольствием втянул в лёгкие свежий, пахнущий осенью, воздух. Однако, потом девушка села на автобус, и кот пережил там, в давке, не лучшие минуты своей жизни. К счастью, ехала она не слишком долго. Соскочив где-то на остановке и миновав перекрёсток шумной улицы со множеством машин и автобусов, она вышла на тихие улочки окраины и довольно долго шла пешком. Наконец, дошла; поднялась на второй этаж старого дома, позвонила в дверь.

– Зоя, ты? – раздался голос.

– Я.

С двери изнутри сняли цепочку, провернули замок. И Зоя шагнула к себе домой.

– Мама, а я Масика нашла. Вот он! – сразу же, с порога объявила девушка. Поставила на пол и открыла сумку.

И кот – сокровище-то какое! – вывалился наружу.