Читать книгу Сказ про Ваньку, про Илью-оборотня и про Фаню-хранительницу - Ольга Вуд - Страница 5

Вот уже три дня, как Ванька находился подле Фани. Всё у них было хорошо. Однако тихая недоговорённость всё же проскальзывала в движениях и разговорах. Никто из обитателей дома пока не догадывался о роли, отведённой мальчику, но отчего-то молчали об этом и обходили тему стороной.

Несмотря на недовольство Фаниной "работой", Ваньке нравилось находиться в этом лесу и в доме, услышавшем его первый крик. И где-то глубоко в душе пробуждалось чувство узнавания и родства. Единственно, его беспокоило, – это отец. Мальчик не ведал ни как он воспринял исчезновение сына, ни что он делает, ни как поживает.

Возможно отец подозревал наперёд о Ванькином возвращении ко второму родителю. Тогда он сейчас хотя бы знает, где именно находится сын. Но если никакого "наперёд" не существовало, то неведение могло уже глубоко пустить корни, взращивая отчаяние, что заставляло тревожиться и Ваньку.

Нет, мальчику не стоило пока думать об этом. Ему предстояло в скором времени разобраться с Фаней и с тем, что от него требуется. Потом же он вернётся в знакомый с детства дом, к отцу. Возможно.

***

Конец марта. В это время природа обычно только-только начинала пробуждаться от долгого сна, медленно, но верно пытаясь заново войти в колею созревания, плодоношения, жизни. В течение нескольких сотен лет Хранительницы Леса наблюдали за тем, как зима и весна своим непостоянством и вечным противодействием наплывали на леса и долы, то разрешая им зацвести и воспрячь духом, то резко замораживая после непродолжительного тепла.

Подобные перепады ни к чему хорошему, естественно, не приводили. Молоденькие ростки, отваживавшиеся высунуться в первые тёплые, но совершенно не своевременные деньки, буквально через неделю могли погибнуть без возможности возрождения. Букашек и червячков, совершенно сбитых с толку чуть прогревшейся почвой и рискнувших выбраться на поверхность, ждала та же участь – сложно было спастись от капризной погоды.

Вот и сейчас началась не весенняя погода. Буквально пару дней назад припекающее солнышко, сверкая, отражалось в капели. Но после непроницаемые облака покрыли весь горизонт, ударил лёгкий морозец, запорошив снегом и распугав всю округу. Природе следовало уже просыпаться, земле – освобождаться от немногочисленных сугробов, но вместо этого налетели новые снежинки. Относительное тепло и мягкий, податливый слой пороши создавал ложное впечатление пробуждения. Казалось бы, граница пройдена, тьма побеждена, солнце на небосклоне стало оставаться чуть дольше, но этого было мало. Что-то тёмное, холодное и очень злое мешало полноценно проснуться природе.

Каждый день Фаня соблюдала свой собственный ритуал – отправлялась в лес: побродить, подумать, посмотреть. Раз в месяц она обязательно проводила полный осмотр. И сегодня ведьма испытывала острую необходимость побыть с лесом, проверить его.

Фаня подхватила посох и обновила травы в мешочках, развесив их на поясе. Ведьма всегда носила с собой зелень, которая могла бы понадобиться в дороге. Так Фаня набрала сушёных листьев боярышника, подвязала на талию веточек осины – они часто пригождались – и, по наитию, прихватила с полки высушенные цветы змеиной травы, обладающие свойством показывать реальное положение дел. Ведьма и сама до конца не осознала, для чего ей это растение, но интуиция – мощная вещица, и к ней стоило хоть иногда прислушиваться.

Рассветное солнце подсвечивало слегка занесённые снегом деревья, порождая удивительное сияние и наполняя воздух волшебством. Всё вокруг было прекрасно. Фаня же никак не унималась: её рука потянулась за цветами змеиной травы, но здраво рассуждать мешало некое тревожное чувство, вот ведьмины мысли и прыгали с одной на другую, ни на чём конкретно не останавливаясь.

Вначале Хранительница двинулась в сторону Реки, вода в которой между ведьмами считалась живой. Поток находился очень близко к поляне, однако не был захвачен защитным заклятием, скрывавшим от посторонних глаз избушку и её жителей. Люди не подозревали о волшебных свойствах воды, пользуясь ею при нужде, но при желании и при должной вере водица становилась поистине сильным исцеляющим, восстанавливающим силы средством. Именно поэтому на берегах Реки была так плодородна почва, на которой травы и деревья росли хоть и в тесноте, но тем не менее в изобилии.

Возле Реки стоял оживленный гомон. Никаких аномалий поблизости не наблюдалось. Правда, как обычно, ненамного понизился уровень воды, который каждый день вёл себя непредсказуемо. Помощь никому не требовалась. Было спокойно. Некоторые деревья, конечно, жаловались на своих соседей. Например, ива всё время переживала за стоящий чуть в стороне тополь: вдруг он попытается отобрать у неё тёплое место? И Фане приходилось из раза в раз её заверять, что против ивушки никто не строит козней и что всё хорошо.

В окрестностях же, чуть поодаль от Реки, висело полное безмолвие, напоминающее гнетущую тишину. От нервного напряжения молчание показалась Фане подобием затишья перед бурей. Но решив, что накручивает сама себе, Хранительница не обратила внимания на предчувствие. Уже довольно давно не случалось ничего из ряда вон выходящего. Да и что может случиться хуже исчезновения некоторых видов живых существ? Ведь подобная беда стала обычным гостем после того, как человек перестал считаться с природой. Фаня устало и обречённо усмехнулась. Теперь она собралась отправиться к мёртвому Озеру, находящемуся на противоположной стороне леса.

Живой и мёртвой воде необходимо было располагаться поодаль друг от друга, дабы не конфликтовать интересами. Иногда, погрузившись в мрачные раздумья, Фаня любила находиться в непосредственной близости от Озера. Возле него практически ничего не росло, только мох и папоротник изредка встречались недалеко от его берегов. В самом же Озере кроме лотоса ничего не росло и никакой живности в воде не было отродясь. Но безжизненность местности лишь сглаживала хандру ведьмы, напоминая Фане о недолговечности этого мира.

Обычно Хранительница добиралась до Озера с помощью посоха. Однако в этот раз чутьё ей подсказало, что необходимо пройти вдоль леса пешком.

Деревья перешёптывались. Фаня не вслушивалась в их шушуканье, полностью погрузившись в свои мысли и пытаясь заглянуть в будущее, чтобы хоть немного подготовиться к тому, что предстоит им в дне грядущем. Но лучше бы она больше внимания обращала на день настоящий.

Задумавшись, Хранительница не сразу сообразила, что вышла на открытое пространство, не существовавшее ранее в этой части леса. Солнце, находящееся перед её утренним выходом из дома за горизонтом, поднялось и теперь било прямо в глаза, отчего она не сразу рассмотрела, что скрывает ослепительный свет.

Поставив руку козырьком и попривыкнув к солнечным лучам, Фаня осмотрелась. Взгляд её постепенно пустел и мерк.

Огромная часть пространства – Фаня не могла определить его точную величину – предстала выжженным участком. Даже не так. Всё живое, находящееся на этой местности ранее, испарилось, оставив после себя чёрную, мёртвую землю, вероятно, теперь ни на что не годную.

Фаня опустилась на колени и потрогала безжизненную почву. Она стала холодной, но это была не ночная и не зимняя прохлада, а какая-то потусторонняя, нездешняя. С первого взгляда ведьма подумала, что всё живое на участке земли взяли и сожгли, но никакого пепла или остатков от деревьев и травы не было. Фаня не представляла, что могло приключиться с немалой частью леса за столь короткое время. Вчера, насколько она помнила, всё было хорошо, и лишь сегодня утром ведьма почувствовала слабый зов и растущее дурное предчувствие, после чего она обязана была явиться и проверить. Но совершенная, жуткая пустота не могла предоставить ответов разволновавшейся, недоумённой Хранительнице. И только странная, инородная дыра, наподобие воронки, в центре чёрного пятна приковывала взгляд ведьмы.