Читать книгу Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни - Оливер Боуден - Страница 11

Я шел дальше. Мальчишка не отставал. Очередная улица вывела меня на площадь. Вдоль стен домов стояли каменные скамейки. Естественными навесами над ними служили раскидистые ветви миндальных деревьев, дарившие спасение от солнца. На площади торговали едой и алебастровыми сосудами. Я купил медовую лепешку, посыпанную семечками, уселся за мозаичный стол и застыл в ожидании.

«Давай, крысенок, покажись», – думал я.

Мое ожидание не затянулось. Мальчишка появился на площади. Хотя здесь было не так людно, как на других улицах, воришка старался прятаться за спины взрослых. Я наблюдал за ним, стараясь себя не выдать. Мальчишка смотрел не на меня, а на лепешку. Похоже, он давно не ел.

Я прекратил слежку и жестом поманил его к столу. Лицо мальчишки, почти такое же грязное и обветренное, как мое, выражало нерешительность. Он повернулся, собравшись уйти.

– Эй! – окликнул я его. – Ты голоден? Лепешка большая, и я охотно с тобой поделюсь.

Мои слова заставили его остановиться. Мальчишка повернулся и с прежней настороженностью пошел ко мне. Выражение его глаз было совсем не детским, словно он уже успел устать от жизни.

– Считаешь себя большим и сильным? – спросил мальчишка, протягивая руку к лепешке.

– Ну, если ты вздумал грубить…

Я быстро убрал лепешку.

– Ладно, будет тебе, – пробубнил мальчишка. – Не привык я, когда кто-то чуть постарше меня говорит со мной так, словно он мой командир.

– И сколько же лет тебе? А звать как? – спросил я, хмурясь от его дерзкого ответа.

– Звать меня Тутой. Десять мне. Самому-то сколько? И как тебя зовут? И когда я получу свой кусок лепешки? Или ты рассчитываешь, что я начну тебя упрашивать? «Ох, господин, пожалуйста, господин, пожертвуй мне кусочек твоей медовой лепешки. А может, господин, ты желаешь, чтобы за это я сплясал перед тобой или спел песенку?»

И действительно, пока мы припирались, моя рука вместе с лепешкой застыла в воздухе. Придя в себя, я опустил руку с лакомством и протянул ее мальчишке.

– Ешь. – Я кивнул Туте, приглашая подсесть ко мне. – Зовут меня Байеком. Лет мне пятнадцать. А теперь я хочу знать, почему ты, как тень, шел за мной по пятам?

Тута фыркнул:

– Потому что есть хотел. Я живу на улицах и всегда ищу, чем бы поживиться.

– Я бы тебе поверил, да вот только, когда ты увязался за мной, никакой еды у меня не было. И почему мне кажется, что тебя не столько лепешка притягивает, сколько вот это?

С этими словами я выложил на мозаичный стол мешочек с монетами.

Губы Туты были густо облеплены семечками. Щеки раздулись от приличного куска лепешки, который он успел запихнуть себе в рот.

– Хорошо, я скажу тебе, – произнес он, плюясь крошками. – Есть у меня дружок в конюшне. От него я узнаю про тех, кто только-только в городе появился и у кого лишняя драхма найдется…

– Чтобы украсть?

Тута отчаянно замотал головой:

– Попадаются щедрые люди, готовые помочь простому мальчишке.

Он умолк. Я тоже молчал.

– Может, и ты из таких? – с надеждой в голосе спросил Тута. – Готовых помочь мне не сдохнуть с голоду? Маленькое вспомоществование. Или подарок, если я покажу тебе здешние интересные места.

– Пожалуй, я бы дал тебе драхму…

– Ты серьезно?

– Вполне. Но сначала я хочу побольше узнать про того, кому помогаю. Расскажи про себя, Тута, – попросил я, кивком позволяя мальчишке отломить еще кусок лепешки.

Он ел и говорил одновременно:

– В Завти меня привезли из Фив, когда я был совсем маленьким. Меня и сестру. Она только-только родилась. Поначалу все было хорошо. А потом там, где мы жили, вспыхнул пожар. Страшный пожар, господин. Мать и сестра сгорели в нем.

– Печально слышать.

– Спасибо за добрые слова, господин. С тех пор прошло уже года два. В моем положении – большой срок.

– А что с твоим отцом?

– С ним… история почти такая же тяжелая. Лишившись матери и сестры, я потерял и отца. Он запил с горя. Я сбежал от него и старался не попадаться на глаза. Думаю, он спился и умер.

– Печально слышать, – повторил я. – И где же ты живешь?

– Иногда на этой площади. – Тута улыбнулся. – А вообще в Завти вряд ли сыщется улица, на которой бы я не жил. По ночам тут бывает холодновато, но уж я изворачиваюсь, как могу. Я не единственный бездомный в городе.

– А это у тебя откуда? – спросил я, указывая на его шею, где красовался кровоподтек.

– Я же сказал: изворачиваюсь, как могу. – Тута перестал улыбаться. – Но не всегда получается.

– Ясно, – подытожил я. – Сдается мне, что мы сможем помочь друг другу, но только если… учти, это большое «если»… ты действительно мне поможешь. В Завти я – человек новый, а ты хорошо знаешь город. А приехал я сюда в поисках гонца. Он недавно приезжал к нам в Сиву. У него были яркие голубые глаза, а на груди висела коричневая кожаная сумка. Пояс у него был вроде моего. – Я коснулся плеч. – А сумка висела в этом месте…

– Под такое описание подпадают многие, – с сомнением сказал Тута.

Я задумался.

– Когда я видел этого гонца в последний раз, он засовывал в сумку мешочек. Очень похоже, что набитый монетами. Вот я и подумал: если ему вздумается потратить заработанные деньги, он почти наверняка привлечет к себе внимание.

– Беру свои слова назад, господин, – сказал Тута. – Вполне может быть, что я сумею тебе помочь. Я знаю, у кого спросить. Есть у меня знакомый торговец. Торгует всем подряд. Если хочешь, я сейчас же пойду к нему и спрошу.

– Ты считаешь, что сможешь разыскать этого гонца?

Тута мне подмигнул. Чувствовалось, съеденная лепешка придала ему сил.

– По правде говоря, в Завти я могу разыскать кого угодно. Ты знал, кого нанимать для такой работы. Жди здесь.

Я остался ждать, пребывая в блаженном неведении об ужасной ошибке, которую только что совершил.