Читать книгу Возвращение на Седьмой холм. Лунный свет - Оливия Вульф - Страница 12

Бельки сильно подросли, и папа посоветовал не давать им больше «ароматное» молоко, а приучить есть рыбу кусочками.

Легко сказать, приучить. Тюленята никак не понимали, что ее нужно жевать. Привыкнув к соскам, они упрямо выплевывали кусочки рыбы. Вивьен с Софией снова приходили домой все измазанные. Вивьен объясняла им на тюленьем языке, что рыбу нужно учиться жевать. Они с Софией изображали себя кушающими кусочки рыбы и громко чавкали, закатывая от удовольствия глаза. Наконец, на третий день основательно проголодавшиеся бельки все-таки согласились жевать треску. Девочки вздохнули с облегчением. Они сидели и гладили тюленят по спинкам. Но вдруг заметили на руках клочки белой шерсти, она начала выпадать, обнажая черную кожицу.

– Что же это? – испугалась Вивьен.

– Помнишь, мама говорила, что их называют бельками из-за этой шубки, которая должна смениться на темную щетинку как у взрослых тюленей.

– Значит, скоро они смогут плавать?

– Да, и, наверное, уплывут с сородичами обратно к Янтарному берегу, – грустно вздохнула София.

К белькам она так привыкла, и расставаться совсем не хотелось.

Через несколько дней вся шкурка бельков вылезла и ей на смену стала появляться гладкая шубка серого цвета в темное пятнышко.

Теперь они стали миниатюрной копией своих родителей, и девочки решили дать им имена. Тюленят назвали Спэк и Флэк. Вивьен объяснила им кто из них кто, и через несколько дней они уже, как щенки, отзывались на клички.

Теперь большой отец-тюлень мог участвовать в воспитании детей, он вздохнул с облегчением. Настало время обучения, и он вывел близнецов в море, чтобы открыть секреты охоты. Тюленята взрослели на глазах, они перестали быть беззащитными малютками и стали проказниками-подростками. В море им очень понравилось, какая свобода и скорость, не то, что на суше. Спэк и Флек раньше братьев и сестер намочили свои новые шкурки, охота была для них как игра, и играючи они стали самыми отважными и ловкими пловцами-охотниками из сверстников.

Питер после свадьбы загрустил. Он привык к своей жизни на маяке и почти забыл морскую свободу, но небольшая прогулка на «Азуре» воскресила в его памяти радость морских путешествий. Моряка не переделать, морская вода у них вместо крови, даже если жизнь разлучила тебя с родной стихией, тоска по свежему ветру и соленым брызгам в лицо не утихнет.

Он стал чаще выходить в море на лодке, как будто порыбачить. Девочки тоже увязывались за ним хвостиком, если не были заняты своими подопечными на дальнем пляже. В один из дней они тихо покачивались в лодке с удочками. Каждый был занят своими мыслями.

Питер мечтал о морских походах. София представляла себя на воскресной службе в новом платье, а Вивьен занимал вопрос: «Если у Грюна и Миноко появятся дети, то на кого они будут больше похожи?»

Вдруг, прямо между удочек Софии и Вивьен, высунулась маленькая блестящая от воды голова.

– Спэк! – закричала Вивьен. И тут же из воды появился Флэк и, ударив по воде ластами, обрызгал сидящих в лодке.

– Папочка, папочка, смотри как далеко они уже могут заплывать.

Головы тюленят торчали около лодки, и девочки скормили им весь свой улов. Папа протянул руку и погладил по голове сначала Спэка, а потом Флэка.

– Вот кому рассказать – не поверят, ручные тюлени.

А тем временем Спэк и Флэк прощались. Они рассказали Вивьен, что завтра рано утром вся их многочисленная семья отправляется к Янтарному берегу.

Рядом с малышами появилась голова их отца:

– Хотел поблагодарить маленьких мисс, за заботу и доброту. Если бы не вы, малыши бы не выжили без матери. Мы уплываем завтра к родным берегам, удачи, мы навестим вас в следующем году.

– До свидания!

– Прощайте! – ответили девочки, утирая раскрасневшиеся носы. Они в последний раз погладили Флэка и Спэка и разрыдались у отца на груди.

– Что это за сопливая команда, зачем же плакать. Вы у меня такие молодцы, спасли двух малышей.

Вечером за ужином девочки рассказывали маме и бабушке с дедом про то, как Спэк и Флек приплыли попрощаться, глаза их опять оказались на мокром месте.

Родители незаметно переглянулись, как заговорщики, пока успокаивали дочек.

На следующее утро дедушке снова пришлось вставать до восхода солнца и он негромко ворчал:

– Если к нам еще кто-нибудь заявится на пляж, дельфины там или русалки, я больше не участвую в их выкармливании и воспитании, – потом с озорством с глазах продолжил, – а ты, Энни, случайно не знаешь, что едят русалки?

Бабушка кинула в мистера Эдварда подушкой и расхохоталась, прикрыв ладошкой рот, – как бы не разбудить девочек, – а потом предложила, – давай я поеду с тобой.

Дедушка сразу перестал ворчать.

– Вылезать из теплой уютной кровати вдвоем – это совсем другое дело. Было бы замечательно! Ты согреешь мне в дороге один бок, – засмеялся мистер Эдвард и обнял миссис Энн.

Налив крепкого горячего чая в походную фляжку мистера Эдварда и обернув ее несколькими слоями газеты, чтобы чай подольше не остыл, заговорщики отправились в путь.

Им предстояло небольшое путешествие на ферму мистера Олафа, но не за рассольным сыром или свежим молоком, хотя хозяйственная бабушка их тоже прихватила на обратной дороге.

Папа, как обычно, разбудил девочек горячей кружечкой чая с молоком. Они сидели сонные в кровати, отхлебывали сладкий чай, и обсуждали, чем же им сегодня заняться. Тюлени уплыли, и большая часть времени, свободная от занятий, требовала какого-то применения.

– Может устроить сегодня кукольный театр?

– Хорошая идея, а Миноко и Грюну придумать роли в спектакле?

– Предлагаю «Сон в летнюю ночь». Миноко будет Гермией.

И София с выражением прочитала:

– О, если все, кто любит, злополучны! То, стало быть, таков закон судьбы. – И, удерживая кружечку с чаем одной рукой, вторую прижала тыльной ладонью ко лбу и закинула голову.

В следующую секунду снизу донеслось тоненькое тявканье. «Сон в летнюю ночь» был забыт, девочки, звякнув кружками о блюдечки, быстро поставили их на стол. Прямо босиком, в ночных сорочках, близнецы скатились вниз.

Посередине гостиной, на ковре, растопырив лапы, звонко лаял маленький бигль, которого папа раззадорил только что сделанной игрушкой – пеньковой веревкой, свернутой в тугой узел. Он начал бегать вокруг сидящего на ковре папы и пытался отнять веревку. Мама с бабушкой и дедом стояли, улыбаясь, рядом.

– София, может сегодня Рождество, а мы забыли?

– О, Вивьен – это Рождество, День рождения и Пасха – все в один день. Неужели нам купили собаку?!

Девочки кинулись гладить бигля и, повалив папу на ковер, целовали его в обе щеки, а щенок помогал им и вылизывал Питеру нос.

– Подождите, подождите, – хохотал папа, – облизывать нос нужно деду. Это они вместе с бабушкой рано утром ездили за собакой на ферму мистера Олафа.

– Подхватив на руки щенка, девочки кинулись к деду.

– Вот сопливая команда! Слезы по тюленям, я надеюсь, забыты?

Расцеловав и облизав заодно бабушку и маму, сорванцы отправились одеваться.

– Советую одеть вам брюки сегодня, милые леди, иначе вечер вы рискуете провести за стиркой подолов, – шутливо крикнула им вслед бабушка, – а вот ковер нам придется на время убрать, – повернулась она к Питеру, который до сих пор сидел посередине гостиной.

Одевшись в рекордно быстрые сроки, троица засобиралась на улицу.

– Как же вы его назовете? – спросила Мэри.

– А у него уже есть имя, мама назвала его Шелтон, – ответила Вивьен.

– Отлично, а то я думала у вас выйдет спор.

Шелтона познакомили с Пиппи, Роуз и Пудингом, это было неугомонное чудо, ему все было интересно. Он задал тысячу вопросов Вивьен и смутил всех присутствующих в сарае.

– Что у Роуз на голове? Умеет ли Пудинг лаять? Когда у Пиппи вырастет шерсть и настоящий хвост?

Тюлени действительно были забыты. Сбылась их давняя мечта, и с этого дня троица стала неразлучной.

Но дедушкины сюрпризы не закончились. Отцовское сердце чувствовало тоску Питера, и хоть сын и не говорил о своих переживаниях, отец как никто другой понимал его. После злополучного путешествия, когда упавшая мачта придавила его, Питер не мог исполнять тяжелую работу и наемным работником на корабле быть не мог. Но теперь им принадлежал «Азур», и дедушка был вправе распоряжаться кораблем по своему усмотрению. Что бы сын вновь ощутил радость, которую моряк может испытать только в море, капитан Эдвард приготовил сюрприз.

Когда вся семья собралась за столом в гостиной, дедушка объявил:

– Хочу сделать небольшое заявление, родные мои. С сегодняшнего дня я назначаю капитаном «Азура» Питера! Питер Олдридж! Я нанимаю вас, как судовладелец, на должность капитана! – и, положив перед Питером контракт и перо для подписи, ждал его реакцию.

Глаза сына загорелись.

– Но, папа, как же маяк? И потом, я никогда не выходил в море капитаном.

– С маяком я справлюсь, не переживай. А если соскучусь и захочется в море, я в любой момент могу заменить тебя. У меня как раз есть заказ. Нужно перевезти через пролив большую партию ячменя, в Фюнкерке его уже заждались местные пивовары, а я все не решался отплыть.

– Отец! – счастливый и растерянный Питер не знал, что ответить. Он запрещал себе слабости и жестоко пресекал в себе все мечты, так как понимал, что они ни к чему не приведут, и моря ему уже больше не видать как своих ушей. Но маленькое путешествие с Грюном и Миноко всколыхнули в его душе давно забытые чувства. Так и решили. Питер подписал контракт, скрепив его крепкими объятиями и рукопожатием. Мэри была рада, она тоже чувствовала тоску Питера, которую он старательно от нее скрывал, но любящее сердце не проведешь.

Мистер Эдвард посмотрел на миссис Энн, он рассказал ей утром о своих планах. Материнское сердце сжала тревога, как обычно перед морскими походами, но она хорошо знала своих мужчин – таких около юбки долго не удержишь, отважные, своенравные, мужественные.

Девочки начали упрашивать папу взять их с собой.

– Ну уж нет! С ума вы что ли все посходили! С вас пока хватит и Шелтона, – сказала мама.

А папа подмигнул им пока она не видела и шепнул:

– В другой раз мы обязательно ее уговорим.

– Я, Мэри, знаешь, что тут подумал, – застенчиво сказал дедушка, – нам бы еще один мужчина в семье не помешал. Как ты смотришь на то, чтобы подарить братика Виви и Софи? Негоже нам девочек морскому делу-то обучать.

Девочки, услышав про братика, совсем не обратили внимания на то, что их посвящать в юнги не горят желанием:

– Мама, мы очень хотим братика, мы будем во всем помогать.

– Ооо, что это вы все сговорились, – смутилась Мэри и поднялась из-за стола заварить чай, чтобы скрыть свое замешательство. – Придется вам тогда строить пристройку к дому, больше у нас детских комнат в доме не осталось.

Питер подлил масла в огонь:

– А может сразу двоих, как Софию с Вивьен, вот счастья-то было бы. Да ради такого дела я готов еще один дом построить!

Мэри, чтобы сменить тему, сказала:

– А не попробовать ли нам лавандового чая, который вы купили, когда были на ферме «Лаванда»? – и достала из шкафчика новый чайничек и маленькие стаканчики, намеренно громко звякнув крышечкой.

Чайник закипел, и Мэри, предвкушая замечательный вкус напитка, заварила чай.

Разлив чай по фарфоровым кружечкам, она поднесла к губам обжигающую жидкость, ожидая новый чудесный вкус, но отхлебнув глоточек. сморщила нос:

– Что это вы такое за чай купили?

Напиток оказался ужасным – горький, с неприятным привкусом.

Дедушка растерялся, – нам его миссис Луиза нахваливала.

– Простите, Мэри, – сказала тоненьким голосом Миноко, они с Грюном ужинали вместе со всеми, – вы не правирьно заварири этот чай.