Читать книгу Потерянный мальчик - Омар Саид - Страница 3

Али встал с кровати и пошел в ванную, оставив мысли о том, чтобы выброситься из окна и, наверно, в последний раз в жизни совершить поистине мужской поступок. «Когда во сне умираешь, то просыпаешься наяву. Может, я проснусь где-нибудь в другом месте, и всё это окажется лишь дурным сном?» – подумал он.

После незамысловатых процедур по самогигиене он вышел из ванной и направился на кухню, где его, как и каждое утро до сегодняшнего дня, в течение уже почти года, ждали прекрасная супруга и вкусный завтрак.

Сугра сидела на стуле, облокотившись на спинку, положив ногу на ногу и просунув кисть левой руки между бедрами, как если бы она хотела согреть свои руки теплом своих худых бедер.

Она сидела за островом, находившимся в середине кухни. На столешнице острова, дожидаясь Али, стояли чашка с черным чаем и, заботливо разложенные, вазочка с инжировым вареньем, два блюдца и две чайные ложки.

В правой руке Сугра держала чашку с чаем, которая казалась огромной в её маленькой тоненькой ручонке. Её длинные, черные и волнистые волосы нежно спадали на худенькие плечи. В это августовское утро на ней были серая маечка и розовые трусики.

Минимализм в одежде Сугры открыл взору Али её стройные, загорелые ножки, и он остановился, чтобы вдоволь насладиться представшей картиной, перед тем как он приблизится к жене и проснувшаяся в нём нежность улетучится, не оставив следа.

С алых губ Сугры, ни секунды не нуждавшихся в помаде, тихо слетали слова какой-то песни, она напевала её своим бархатным голоском. Али сел на стул рядом с ней, и Сугра перестала петь. Повернув голову, она посмотрела на него своими темно-карими глазами.

Нежность, окутавшая Али и навеянная окружающей обстановкой: сладким запахом Сугры и мелодией, которая лилась из её уст, вмиг рассеялась, когда он вспомнил о своем положении в этом доме, а Сугра снова превратилась в законную хозяйку всего «тутошнего» имущества, а он – в пригретую собачонку, которую она подобрала на улице из жалости.

– Доброе утро, – сказал Али и поцеловал её в губы.

– Доброе. Как спалось? Что снилось?

– Я не запоминаю сны, ты же знаешь. – Али сел на свободный стул рядом с ней и придвинул к себе чашку с чаем и вазу с инжировым вареньем. – А как называлась песня, которую ты напевала?

– Если честно, я забыла название, только слова помню. – Сделав глоток чая, Сугра добавила: – Мой дедушка очень любил её напевать.

– А мой любил петь другую – «Ярче звёзд очей твоих краса». Но я тоже не могу вспомнить названия. – Али взял чайную ложку, и вазочка с инжировым вареньем быстро опустела.

– «Любимые глаза»2 – вот как она называется, – сказала Сугра и мечтательно посмотрела в окно. – М-да… какие слова! Раньше мужчины умели признаваться в любви, – она игриво посмотрела на Али.

– Чего только не скажешь и не сделаешь, чтобы углубиться в теплое и влажное женское сознание.

– У меня просто нет слов, чтобы описать, как это пошло и ужасно звучит, Али. Не всё в жизни сводится к животным инстинктам. Есть и возвышенные вещи! – Сугра встала из-за стола и направилась в комнату. Али улыбнулся её словам, как взрослые улыбаются наивности маленьких детей. Дойдя до двери, она повернулась к Али и добавила: – Если ты так хочешь, то мы можем не завтракать вместе – раз это тебя так сильно раздражает, – не обязательно начинать утро с грубости. Допивай свой чай и одевайся. Тебе на работу пора.

После того как Сугра вышла с кухни, Али продолжал сидеть за столом, глядя в окно, за которым шумела уже давно проснувшаяся деревушка.

*Прибрежный бульвар*

За окном квартиры, в которой жили Али и Сугра, красовался во всей своей нынешней безвкусице прибрежный бульвар, омываемый водами озера, которое местные называли морем. Иностранцы уже успели удалиться после утренней пробежки, теперь по бульвару сплошь и рядом были рассыпаны школьники и студенты, прогуливавшие уроки и пары.

Некоторые, собравшись в кучки, что-то напевали под гитару, кто-то, в одиночестве, с догорающей сигаретой в руке, сидел у самого моря, на серой плитке, наблюдая за волнами, пытаясь таким образом вызвать хоть какой-то интерес к своей «страдающей» персоне.

Были среди них и те, кто выбрался сюда ради бесцельной прогулки и возможного знакомства с противоположным полом, в ущерб такому глупому и никому не нужному времяпрепровождению, как просиживание штанов в школе или вузе. Так в своё время поступал и Али.

«О чем же потом вспоминать в старости? – думал он. – О том, как сидел на уроках? Или как зубрил предметы? Или лучше вспоминать, как зажимал очередную якобы недотрогу на лестничной площадке между этажами в школе? Глупо даже вдаваться в такие рассуждения – тангенс, котангенс всегда проиграют в молодом теле гормонам, льющимся через край».

Кроме школьников и студентов, были на улицах и люди, которые случайным образом давно сменили парты в классах на рабочие столы в офисах. Они, получив долгожданный отпуск, толпились у машин, укладывая в багажник пакеты с купальниками, питьевой водой и провиантом, чтобы через пару часов или же раньше оказаться на берегу бескрайнего озера-моря.

В этот день, как и всегда, дул ветер, и каждое его дуновение несло за собой на берег свежесть моря вперемешку с мерзостью сливаемых в него нечистот. Лаская море своими сильными порывами, ветер поднимал волны, кружил их в страстном танце, а когда они ему надоедали, он, без капли сожаления, разбивал их о камни на берегу: такова была природа этих страстных отношений.

2

Рашид Бейбутов «Любимые глаза».