Читать книгу Тьма и Укалаев. Книга 2. Части 6, 7 - Озем - Страница 5

Городская больница.

Никита Косцов в палате.

Посетители – Владимир Валишевич Валиев и Валентин Варламович Стаканчиков.

Валиев – Нам на второй этаж. Сюда по лестнице.

В. В. Стаканчиков – Вижу. Что за двери ужасные – стекла краской закрасили. И даже не белый – серый цвет. В половых досках щели в палец толщиной…

Валиев – Полы обыкновенные. И такие двери стояли с основания больницы. Здание хорошее, добротное, но подновить не мешает. Сидел бы Зырянов директором УМЗ – к нему обратились бы. Адекватный мужик. Собирался новый корпус строить – не больницу, а диагностический центр. Мы тогда это название впервые услышали. Значит, по последнему слову науки и техники, как за границей. У завода фонды были, чтобы импортное оборудование закупить. Но куда-то все девалось – как в черную дыру Бесуж. Зато теперь безнадега.

В. В. Стаканчиков – Стенания ни к чему. Думать надо – кого в городское начальство избирать. Рыба с головы гниет.

Валиев – Вы все за Седона агитируете. Оно, конечно… Вот его палата. Положили в отдельную. И то правильно – полежит, успокоится, а его подлечат. Скандальный случай. Чуть не покалечили парня.

В. В. Стаканчиков – Не будем рассуждать о морали. Ему сейчас это ничем не поможет. Вот лекарства, врачи – другое дело.

Валиев – Всем обеспечили. Спасибо, Валентин Варламович. Мне доктор говорил, что многие названия лекарств здесь даже не слышали – сплошь иностранные термины. Сколько же это стоит? И даже не в рублях?

В. В. Стаканчиков – Пустяки. Главное, чтобы помогло.

Валиев – Да, главное… В уме не укладывается… Валентин Варламович, неужели по-другому было нельзя? Не до смертоубийства чтоб…

В. В. Стаканчиков – Зачем вы мне это говорите? Я там не присутствовал. Кто первым начал – не видел. В драке не предугадаешь…

Валиев – Ваши явно переборщили!

В. В. Стаканчиков – Оставьте. Какие это – ваши? Деревягинцы? Идиоты везде – общая проблема.

Валиев – Однако у деревягинцев слава известная. Всегда любили в драке скопом наброситься и измолотить.

В. В. Стаканчиков – Исстари межуйцы и деревягинцы до крови дрались. Народная забава. Случалось, кто-то схлопатывал и даже помирал в тех побоищах. И не обязательно деревягинцы. Все в прошлом – зачем ворошить? Еще раз повторяю – у нас дело!

Валиев – Да, да, я помню… Заглянуть в щелку? Не потревожу?.. Спит вроде… Может, после придем? Сон – тоже лечение…

В. В. Стаканчиков – Для чего откладывать? Завтра ничего не изменится.

Валиев – Наверное, вы правы… Как условились – сначала я побеседую, прозондирую почву…

В. В. Стаканчиков – Пожалуйста. Я подожду. Но вопрос необходимо решить.

Валиев – Заходите со мной?

В. В. Стаканчиков – Захожу. Притулюсь в сторонке. Не помешаю.

Валиев – Тогда… Никита! Никита, мы к тебе. Навестить. Ты не спишь?

Косцов – Нет, конечно, Владимир Валишевич. Я рад.

Валиев – Неважно выглядишь. Голова перебинтована. Осунулся. Круги под глазами. Как ты себя чувствуешь?

Косцов – Да все как-то…

Валиев – Молчи, молчи, если тебе больно.

Косцов – Губу-то разбили, так что больно. Но врач говорит, что губа – это ерунда…

Валиев – Губа. М-да… В эти дни все началось для тебя плохо – с синяка, а закончилось еще хуже.

Косцов – Зато синяка вообще не видно.

Валиев – Еще бы. У тебя половина лица – сплошной кровоподтек. Глаз заплыл. Бровь скошена. А ты про какой-то синячок – пустячок…

Косцов – Виноват, Владимир Валишевич. Глупые истории одна за другой следовали. Вроде кто меня сглазил. Это укалаевка в Катеринке. Маленькая, шальная, глаз черный, а кофта красная. Ведьма. Сейчас вспоминаю – она же все нарочно делала…

Валиев – Ох, Никита… Забудь про укалаевку. У тебя другие печали… Ничего, были бы кости – мясо нарастет…

Косцов – Насчет костей. Мне ребро сломали. Дышать было трудно. Свозили на рентген – перелом.

Валиев – Не раскисай, парень. Держи. Пакет жена просила передать – пирожки, котлеты, яблочный компот. Яблоки с собственного сада – в банки раскладываем и кипятком заливаем. Ешь, пей, поправляйся. Больничная пища – она на вкус не ахти… Что у вас – суп да каша? Три раза в день по переменке.

Косцов – Хорошо здесь кормят. Не жалуюсь. А на завтрак не каша, а омлет. Чай с сахаром, свежие булочки.

Валиев – Смотри, не растолстей. Девчонки разлюбят. Ах, ты, Боже мой…

Косцов – Кому я теперь нужен? Врачи говорят, что долго проваляюсь. Калека…

Валиев – Ну, ну! Есть кому за тобой ходить – сестра Вероника постоянно навещает. Ты же не столетний старикан – придет срок – побежишь быстрее прежнего. По молодости все мы дрались…

Косцов – Сестра – верно, приходит… Напугал я ее очень… А-а…

Валиев – Что? Хочешь, Никита я сообщу твоей девушке?

Косцов – Не уверен я…

В. В. Стаканчиков – Стоп, Владимир Валишевич. Я извинюсь, но ничего никому сообщать не надо. Больному покой требуется. И поменьше всяких мексиканских страстей. Каша, капельницы, лекарства и прочие процедуры. А уж когда поднимется – сам решать будет.

Косцов – Кто это? Владимир Валишевич, кто с вами?

Валиев – Ты разве не узнал, Никита? Угу, тебя сильно по голове били… Сволочи они!.. Это Валентин Варламович – отец Санди Стаканчикова.

В. В. Стаканчиков – Благодарю, что так охарактеризовали. Сильный эпитет!

Валиев – Я не про вас. Я про местное хулиганье… Никита, ты должен помнить Санди по школьным годам. Он хорошо играл в шахматы – играл и за наш город. Хорошо учился. Правда, после получения аттестата уехал в Москву, закончил институт, несколько лет за границей провел. Потом Санди вернулся, начал работать на УМЗ – его увольнение бурно обсуждали. Произвол. Люди сочувствовали, Валентин Варламович.

В. В. Стаканчиков – У нас любят обсудить. Ох, как сыну икается сейчас… Ладно, Санди – это наше внутрисемейное дело. Мы пришли поговорить с вами, Никита. И поверьте, я желаю вам добра – как собственному сыну.

Косцов – Добра? Кого вы обманываете? У меня сотрясение, но не столь катастрофично. Провалами памяти не страдаю. Ублюдки, что меня измордовали – ваши хваленные деревягинцы! Я прекрасно разглядел! Сережка Синепятов! Он, скотина!

В. В. Стаканчиков – Опять Синепятовы – чересчур много из Деревягина… Я разве спорю? И что? Вы поссорились из-за девушки и подрались. Вы надавали тумаков, вам их возвернули. Обоюдно. Только вы – официальное лицо, с соответствующими полномочиями. А другая сторона – шантрапа, гопники. Если кто и обязан был проявить здравомыслие…

Косцов – Вы меня обвиняете? После того, как я очутился на больничной койке? с переломами и синяками? У вас совесть есть?

В. В. Стаканчиков – Потише. Вам вредно волноваться. Вы лежите себе спокойненько. А я с вашего позволения продолжу… Итак, вы на больничной койке. И лечение вам предстоит долгое и дорогое. Сочувствую. Поверьте – искренне сочувствую. Вам нужно сейчас о себе подумать. И не только в плане здоровья.

Косцов – О чем вы? О чем он, Владимир Валишевич?

В. В. Стаканчиков – Не спрашивайте вашего начальника. Он вам сейчас не ответит. Слишком сильно за вас переживает… А я скажу. Пока в этой истории вы один пострадавший. Но ведь прошло времени очень мало…

Косцов – И че?..

В. В. Стаканчиков – Нет, конечно, среди гопников не принято бежать в милицию и жаловаться, что им накостыляли. Ниже их достоинства. Но ведь случаются обстоятельства… Например, последствия от черепно-мозговых и иных травм могут сразу не вылезти… И если спустя время кто-то почувствует себя плохо – тут уж не до гордости. Рано ли поздно все подробности вашей драки всплывут. Кто тогда попадет под удар?

Валиев – Валентин Варламович, вы перегибаете палку. Некрасиво. Никита был один против хулиганья. Они дрались нечестно даже по уличным правилам.

В. В. Стаканчиков – Я не оспариваю. Я лишь пытаюсь до вас донести, что возможны любые неожиданности. Вам ли этого не знать!

Валиев – Я поддержу Никиту!

В. В. Стаканчиков – Здесь все настроены его поддержать. Мы же не звери… Как вы? Есть ли у вас все необходимое? Не стесняйтесь, мы рады помочь.

Косцов – Я ни в чем не нуждаюсь. Спасибо.

В. В. Стаканчиков – Как прекрасно! Как прекрасно ни в чем не нуждаться. Счастливый вы человек, Никита. Вы любите девушку и готовы ради нее рисковать – прекрасно!

Косцов – Я люблю ее, а она любит меня.

В. В. Стаканчиков – Вот тут махонькие трещинки на поверхности разбегаются… Любит? Так ли вы убеждены? Никита, я старше вас гораздо, пожил и успел разочароваться… Яд горький, но выпить придется – в качестве лекарства… Позвольте сказать, что ваша любовь, ваша жертвенность – не гарантия ответной любви. Увы, увы. Женщины – адептки своенравной Ашурас, они не логичны и не благодарны. Вы можете совершить тысячу подвигов, переплюнуть в геройстве Ронку Рокарема, проникнуть в логово тьмы, переловить всех гопников в Деревягино, преподнести любимой свое сердце – и быть отвергнутым. Мужчины вечно страдают из-за женщин. Далеко ходить не надо. У нас на глазах совершается драма. Зрелый сильный мужчина, занимающий высокий пост – директор завода! пуп земли укалаевской – втоптан в грязь, город над ним потешается! Чем бы не закончилась эта любовь, Федоров уничтожен. Ну, так кто он и кто вы? Взвесьте.

Косцов – Бессмысленно сравнивать. История нехорошая. И еще с какого конца взяться… Ваших рук дело – вы сговорились с укалаями и устроили позорище. Вы хотите свалить соперников Седона – Коренева и Федорова. И рады использовать любые средства – даже самые подлые.

В. В. Стаканчиков – Да, да. Во всем мы виноваты. И часовню тоже мы разрушили?

Косцов – Вы! Вы! И сейчас я догадываюсь, зачем вы пришли. Старожилы всегда были за Седона. Вам не нужны скандалы перед выборами. Вас беспокоит, чтобы Серго Седон не оказался замешанным во что-то неприглядное. Признавайтесь!

В. В. Стаканчиков – Я не упоминал здесь Серго Седона. Серго в драке не участвовал. Я пришел побеседовать о вас.

Косцов – Сказки не сочиняйте!

В. В. Стаканчиков – Вот и я призываю к прагматизму. Никита, вам потребуется серьезное и дорогостоящее лечение. В Укалаеве его не получить. В лучшем случае витамины, капельницы. Лучше обратиться к областным специалистам. Все искренно желают вам полного выздоровления… Мы даже готовы доказать на деле что помыслы наши чисты. Предлагаем возместить предстоящие расходы. Конечно, в пределах разумного. Я уже обратился к Оксане Викторовне, просил накидать списочек… Никита, советую воспользоваться шансом.

Косцов – Вы предлагаете мне убраться с дороги Серго? Уехать в Устан залечивать болячки? Вы хотите меня купить?

В. В. Стаканчиков – Много пафоса. Но включите же мозги. Где ваша великая любовь? Почему она не рыдает в уголке вашей палаты? не кормит вас с ложечки? не выносит за вами горшок? извините за бытовые подробности… Где та девушка, которая причинила болезненную рану вашему самолюбию? Где она?

Косцов – Вас не касается!

В. В. Стаканчиков – Зато очень даже касается вас… Никита, уразумейте же, наконец, что кроме тех злосчастных гопников у вас нет врагов. Да и те – просто быдло с темной дырой вместо мозгов. Не стоит на них обижаться – даже вспоминать про них… Вы хороший парень – просто попали не в то место и не в то время. Забудьте и позвольте помочь вам.

Косцов – Не демонстрируйте лицемерное благородство. Прям сладчайшая патока! В уши мне льете! Вы думаете, я не знаю, кто вы такой? У вас-то мозги есть – в отличие от тех дуболомов… Я помню вашу фамилию – ведь я родился и вырос в этом проклятом городишке, где всегда творились подозрительные дела!

В. В. Стаканчиков – Молодой человек, осторожней с намеками.

Косцов – Я не намекаю, а прямо говорю. Вы – Стаканчиковы, деревягинское семейство, которое всегда было приближенно к Седонам. Конечно, не столь знамениты, как Синепятовы – ну, так из них добрая половина Деревягина. А корень-то у вас всех один – от варнаков… Я мальчишкой был, а вы работали в исполкоме при вашем шефе. Вы всегда с ним работали. И когда Седона погнали – заслуженно! – из Укалаева, вы последовали за ним. Вас еще тогда называли серым кардиналом в Укалаеве, вы обделывали самые сложные делишки! В прежнюю пору все заметные в городе люди выстраивались в очередь на прием в ваш неприметный кабинетик – Мицкисы, Айдаховы, Зыряновы приходили… Только неувязочка – если мое дело пустяковое, и вы лишь пожелали проявить благородство – чего вы самолично явились сюда и убеждаете меня, в чем моя же выгода? Тратите на меня время? А может, все не так идеально сходится для Седонов? может, они еще не получили, что хотят? Что же они хотят?

В. В. Стаканчиков – Да вам-то что? Предоставьте вы Седонам рефлексировать над своими хотелками. А вы разберитесь со своими… Вы здесь лежите уже порядочно. Ваше состояние стабилизировалось. Вам лучше – мне Оксана Викторовна говорила. Иначе я бы не пришел… У вас было время опомниться и подумать. Вы думали, Никита, лежали и думали, заглядывали вглубь себя… Что же вы там отыскали? Хотите, скажу? Прежде всего, вы – человек мирный, уравновешенный, довольный, ваша душа расправлена и растянута внутри. Вы никогда прежде не бросались в подобные авантюры. Вы, вообще, предпочитали не драться – просто благоразумно отступали в сторону… Вам понравилась девушка – она, действительно, очень мила… Вы решили, что она вам подходит, и у вас имелись честные намерения. Похвально! но похвалы вы не дождались. Женщины!.. А дальше все смешалось в доме Облонских, то есть в вашей голове. Эта драка сильно на вас повлияла, привела в экзальтированное состояние. Вы горели праведным гневом, вы пестовали свою влюбленность, вы убеждали себя… Но вы продолжали лежать и продолжали думать… Потолки здесь унылые, серые, а лекарства снимают излишнюю экзальтированность. К тому же боль не девалась никуда. Вам больно и постепенно стало досадно, и вы озадачились вопросом – а оно того стоило? что в этой девушке особенного?.. Доводы рассудка – как ведро воды для горения Ашурас. Общеизвестно, что когда влюбленный начинает думать, он перестает быть влюбленным. А вы, Никита, не были влюблены – ну, не ваше это… Что дальше? Боль долго вас не покинет. Вас ожидает непростое лечение. Сколько сил и нервов потратите! За дни, ночи и месяцы ваша психика найдет выход – она найдет виновного в ваших страданиях. Это будет та девушка. Все просто.

Косцов – Что это? Сеанс у психиатра? Но я не псих!

В. В. Стаканчиков – Эх, кто нормален в нашем самом ненормальном из миров? Тот, кто решился прыгнуть через Провал? Или кто позарился на последнюю унай? Вот вы разве представляли себя раньше в роли кулачного бойца?

Косцов – Я тоже не представлял, что моя девушка, Аня, окажется родственницей Седонам – на беду мне и себе! Я чувствую, будто сам прыгнул через это… это… черт знает что!..

В. В. Стаканчиков – Вы не прыгнули, Никита, вы лишь размечтались. Сейчас вы лежите в больничной палате, а не на серой земле в Кутуевском парке, и над вами не склоняется ведьмочка с красными волосами. Также над вами не плачет сероглазая девушка с особенным олевером лица, схожим с Любовью… Мечты далеко, а нужно ценить то, что у вас есть… Никита, проснитесь – вы обычный человек и живете в обычных скучных обстоятельствах. И признайтесь же себе, что у вас нет никакого желания искать приключений на свою задницу!!

Косцов – Вы пытаетесь меня заморочить… Я не собираюсь отказываться от Ани!

В. В. Стаканчиков – Это уже не ваши заботы. Вы – чужой, вы – никто. Она – внучка Павла Седона. Семья бесспорно ее признает. И готова исполнить обязательства перед девушкой – защищать ее, заботиться, обеспечить ее будущее. И вот главное – Седоны не видят в этом будущем вас. Совсем нет. Плохо это или хорошо – или даже несправедливо. Семья на первом месте.

Косцов – Седоны – кто? боги здешнего тона? распорядители судеб? Решать будет она – если любит…

В. В. Стаканчиков – Она вас не любит. И шансов у вас нет. Да вам больше не дадут даже приблизиться к ней. Жестоко? Лучше разорвать немедленно, чем выматывать себе и другим душу, мучить напрасными надеждами… Как там у Пушкина про красавиц —

Над их бровями надпись ада:

Оставь надежу навсегда.

Над бровями вашей – вернее, не вашей – девушки написано точно так. Я люблю Пушкина, а вы? Анечка тоже любит стихи…

Косцов – Вы чудовище, Стаканчиков!

В. В. Стаканчиков – Не вскакивайте. Я попрошу Оксану Викторовну усилить дозу успокоительного – вам же легче… А вообще, как вам угодно. Но через время – и не такое долгое – когда вы успокоитесь, то поймете, что я прав. И ваше понимание будет тем горше, если вы не примете моего предложения… На этом моменте нам, очевидно, лучше прерваться. Каждый обдумает свое решение. И после сообщит.

Косцов – Уходите и не возвращайтесь больше!

В. В. Стаканчиков – Отдыхайте. Все перемелется – мука будет… Владимир Валишевич, на два слова…

Валиев – Никита очень огорчен и потерян. Столько навалилось на парня… Он говорит в сердцах. Не принимайте на свой счет, Валентин Варламович…

Стаканчиков – Ну, что вы. Все прошло хорошо. Быть может, удастся уладить наши трудности.

Валиев – Вы… Вы хладнокровны и циничны. Как вас назвал Никита – серым кардиналом? Что-то в этом есть…

В. В. Стаканчиков – Не повторяйте глупостей. Парень обижен, но все образуется. Он еще спасибо скажет.

Валиев – За что спасибо?

В. В. Стаканчиков – Пусть даже не за что. Спасибо за то, что не взвалит на себя чужую ношу – что ему не доведется испытать все прелести нашего укалаевского житья – бытья – того, что под лакировкой… Ах, я циничен? Валиев, вы, конечно, за него. Но и вам с вашим справедливым возмущением не мешало бы глянуть дальше собственного носа. Не обижайтесь. А девушка… Не забывайте – в ней течет кровь Павла Седона. Это очень весомое наследство. И вот просто так подарить его чужаку… Лейтенант ей совершенно не пара. Предотвратить их брак – значит, предотвратить трагедию. Успокойте этими соображениями себя. Или выпейте простого успокоительного.

Валиев – Вы печетесь только о Седонах. Именно в таком ключе. А о других людях задумываетесь?

В. В. Стаканчиков – Вы намерены прочитать мне лекцию о морали? В нашей ситуации? Что в моих поступках аморального? Я не угрожал, не давил, не подкупал – я лишь кое-что пытался объяснить. На пальцах.

Валиев – Вы были с ним слишком жестоки.

В. В. Стаканчиков – Вы находите? Сопли ему не подтер?

Валиев – Вы разбили его сердце. Развенчали его любовь. Высмеяли его сказку… Каково делать так? Убивать людей тихо, незаметно, без крови и стонов – ну, и без соплей…

В. В. Стаканчиков – Не всегда приятно. Но необходимо. Для всех будет лучше. Для него тоже лучше.

Валиев – Откуда вы взяли? Что, если он вправду любил эту девушку?

В. В. Стаканчиков – Почему тогда согласился со мной? Почему не оскорбился, не спустил меня с лестницы? Не вызвал на дуэль? На худой конец, не исколошматил, как мои родичи деревягинцы?

Валиев – Вы виртуоз своего дела. Серый кардинал Седонов? – правильно.

В. В. Стаканчиков – Опять? Еще чего доброго привяжется словечко к укалаевским языкам… Суть не в названии… Суть в том, что ты чувствуешь – как ты пользуешься даром Келео… Цинично, но по крайней мере честно… Беседа с парнем навеяла на меня кое-что грустное. Например, вот ты только любишь, пылаешь жаром, готов мир перевернуть – и вдруг все падает вниз – вернее, встает на свои места, устаканивается. Ха, извините за каламбур… Лучше выразить стихами-

В. В. Стаканчиков – Повторю – я люблю стихи. Такой уж я окончательный циник… М-да, все успокаивается, возвращается на круги своя, а жизнь погружается в отчаяние, и ты живешь в аду, во тьме… У большинства людей встает на место – мир, а не что-то иное… Ваш Никита абсолютно нормален – до безобразия… Не тревожьтесь, все у него сложится хорошо. Погодите, он еще нам условия выдвигать начнет. Эдакий Ромео!

Валиев – Какая горечь в ваших словах. У вас что – мир не вернулся к нормальности?

В. В. Стаканчиков – А у вас, майор? Ведь вы – сын и наследник Авенаха Валиева, одного из самых знаменитых межуйцев.

Валиев – Мой отец старик. Он свое прожил.

В. В. Стаканчиков – И как пожил! Он и его поколение – те, кто еще уцелели… Послушайте, да в глазах нынешней молодежи они превратятся в легендарных личностей – Авенах, Роза, Чернобрин, даже скупердяй Злайго. Ирадий Волегласов умер. Крутой виток в Билиме совершил тогда Укалаев… Но все устаканилось, Владимир Валишевич. Собираюсь навестить вашего отца. Большая честь для меня.

Валиев – Приходите, пожалуйста. Но я не об этом…

В. В. Стаканчиков – Вот ведь неймется вам… Вы о нормальности – или же нет? Интересны будут мысли вашего отца. Я присутствовал на собрании в ОХОБе, старшее поколение там выражалось категорично. Мир снова разделен на свет и тьму, и поединок неминуем. Создания Бесуж сегодня среди нас, обычаи предков отринуты. Опять же пророчество Козоя близко к исполнению. И прочее в этом же роде… Короче резюмируя, это есть наш последний и решительный бой…

Валиев – Отец начитался старых книг. У него в голове все перевернулось и не встало на свои места.

В. В. Стаканчиков – А у вашего лейтенанта встало. Да так хорошо и правильно. И не защищайте его – пускай идет своей дорогой. Лучше подумайте о девушке. С ней совсем не благополучно. Она в полном смысле – наследница, унай для Седонов, для Бесур и для всего Укалаева. И потом, вы всегда говорите – она, но не вспоминаете, кто же именно. Почему? Она – дочка вашей старой знакомой, вашей первой любви – Танечки. Как в песне про студентку практикантку поется?.. Ну, не буду. Тем более, что у вас другая жена и другая дочь – и другая жизнь, что на свое место не вернулась. Ненормально, но мы с этим живем.

Валиев – Мы? А вы, деревягинец, каким образом причастны к межуйским обстоятельствам? Вон даже на ОХОБовское сборище вас свободно пускают – не в обычае это. Мой отец воспротивился бы.

В. В. Стаканчиков – Не забудьте передать ему привет. Или лучше мне лично?.. Как причастен, спрашиваете? Вам я объясню. Моя семья тоже имела отношение к некоторым событиям – печальным, надо отметить… Отец нашей унай погиб молодым – разбился на мотоцикле на дороге. Вместе с ним была девушка. О ней редко вспоминают – но не в нашей семье. Это моя сестра Лана.

Валиев – Извините. Я запутался. Да, разумеется – Лана…

В. В. Стаканчиков – Ничего. Кого впрямь интересует обычная деревягинская девушка? Мелькнула тенью – даже не перебежала Седонам дорогу… Лана – моя младшая сестра. Я старше ее – и я же мужчина. Тогда был мальчиком, но чувствовал ответственность за Лану – нет, даже страх за нее… Родители рано доверили мне смотреть за сестрой. Я – пацаном еще – оставался с ней дома, кормил ее, переодевал, стирал колготки, читал ей, я даже научился заплетать Лане косички… Мы спали в одной комнате, и когда она пугалась ночью, то звала меня, а не маму… Потом в школе я делал за нее домашние задания, собирал портфель, я провожал Лану и разбирался с ее обидчиками… Она выросла, но осталась избалованным ребенком – навсегда осталась ребенком… Легкое перышко от темного крыла Бесуж упало в ее колыбель, и судьба определилась… Лана, моя маленькая Лана – светловолосая, голубоглазая, с вздернутым носом и розовыми губками – куколка лучше, чем Барби…

Валиев – Я не знал. Клянусь, я ничего не знал.

В. В. Стаканчиков – Я не против, чтобы вы знали. Я могу вам довериться. У нас здесь все переплелось – люди и обстоятельства, случайности и фатум, свет и тьма, и даже ненормальности… И вы со мной согласитесь, Владимир Валишевич, что нашей унай лучше быть в родной семье. Спокойней и безопасней.

Валиев – Как спорить? Вы хорошо осведомлены. Знаете обо всех и обо всем. Что было и даже будет – например, с лейтенантом. Феномен какой-то – вроде говоруна или болотуша…

В. В. Стаканчиков – Шутите? Не шутите больше. Это несчастливый дар.