Читать книгу Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) - Патриция Вентворт - Страница 11

Недели через две после этого мисс Мод Сильвер приняла посетителя. Поскольку он явился не по записи, она его не ждала. Мысли ее были заняты приятными семейными делами. Племянница Этель, муж которой управлял банком в одном из центральных графств, написала отрадное сообщение о том, как ее сын Джонни обживается в частной школе. Весьма отрадное, ничего не скажешь. Не хочется думать, что ребенок тоскует по дому. Но Джонни разумный и спокойный парнишка и, наверно, будет хорошо успевать.

Жаловаться на жизнь мисс Сильвер не могла. Она не только ничуть не пострадала во время войны, но и ее квартира в Монтегю Меншнз осталась цела, не считать же нескольких разбитых окон. Шторы пострадали, что правда, то правда, но они достойно несли долгую службу, и теперь она смогла заменить их ярко-синими, под цвет ковра. Этот ярко-синий цвет она до сих пор называла «павлиньим», но теперь его все зовут «бензиновым». Роза, названная как угодно иначе, все равно будет пахнуть приятно, но цвет под таким отвратительным названием, как «бензиновый», теряет половину своей привлекательности, по крайней мере, для слуха. Поэтому мисс Сильвер продолжала называть свои шторы «павлинье-синими».

Потертый край ковра был теперь упрятан от взгляда под книжный шкаф, и сам ковер мог еще служить два или три года, но она подумывала о новых чехлах для старых викторианских кресел с широкими сиденьями, гнутыми ножками и резными ореховыми подлокотниками. Она приобрела бы их этим летом, если б Джонни не пошел в школу, но ей доставляло искреннее удовольствие помогать Этель в его экипировке.

Мисс Сильвер очень прямо сидела в одном из кресел, ждущих новых чехлов, аккуратная и старомодная, начиная с волос, с челки, завитой мелкими колечками, и изящных локонов сзади. Волосы удерживала в строгом порядке сетка, а ноги в черных нитяных чулках – зимой чулки были бы шерстяными – были обуты в черные, расшитые бисером шлепанцы. Где она доставала бисер, было такой же глубокой тайной, как и те, раскрывать которые ей приходилось в профессиональной деятельности. Детектив-сержант Эббот из Скотленд-Ярда, ее преданный поклонник, утверждал, что эта тайна непостижима. Одета мисс Сильвер была в темно-коричневое платье искусственного шелка с отвратительными зелеными и оранжевыми точками и черточками, образующими бессмысленные группы. Два года назад платье было новым, и в носке оно оказалось неважным. Фрэнк Эббот надеялся на его скорую кончину. Оно было заколото у горла брошью из мореного дуба в форме розы с жемчужиной посередине. Пенсне ее поддерживала тонкая золотая цепочка. Поскольку мисс Сильвер пользовалась линзами только для чтения мелкого шрифта, цепочка была прикреплена к левой стороне лифа платья золотой брошью. Юбка выглядела бы вышедшей из альбома с фотографиями конца девятнадцатого века, если бы ее подол был на несколько дюймов длиннее и доходил до пола.

О том, что мисс Сильвер продолжала духовно жить в том времени, отчетливо свидетельствовали мебель середины пятидесятых годов и картины на оклеенных узорчатыми обоями стенах – это были репродукции наиболее знаменитых полотен Викторианской эпохи. Время от времени хозяйка перевешивала картины из спальни в гостиную и наоборот. Сейчас картина «Мыльные пузыри»[2] висела над камином вместе с «Черным брауншвейгским гусаром»[3] и «Монархом горной долины»[4] по обеим сторонам, а «Надежда»[5], «Пробуждение души»[6] и «Гугенот»[7] украшали другие стены. Каминная полка, верх книжного шкафа и различные столики были заставлены фотографиями в плюшевых и серебряных рамках. Иногда они сочетались – серебряная филигрань на плюше. Но на фотографиях были юные – большей частью очень юные. Были маленькие дети всех возрастов – дети, которые могли бы не родиться, если б мисс Сильвер не вмешалась, чтобы вывести на свет сокрытые причины зла и спасти невиновных. Отцы и матери детей тоже были на фотографиях – сильные молодые мужчины и хорошенькие юные женщины с долгом благодарности маленькой, немодно одетой старой деве с четкими чертами лица и мышиного цвета волосами. Это была ее портретная галерея, перечень ее дел, и она ежегодно пополнялась.

Мисс Сильвер перечла постскриптум письма Этель Беркетт:

«Не знаю, как благодарить вас за все. Джонни в этом году больше чулок не понадобится, но если у вас осталась эта серая шерсть, буду очень благодарна за чулки для Дерека. Он растет очень быстро».

Вкладывая письмо обратно в конверт, она улыбнулась. Шерсть для чулок Дерека была смотана в клубок, и полдюйма резинки уже связано.

Когда она встала, чтобы отложить письмо, ее бесценная Эмма открыла дверь и объявила:

– Мистер Леттер…

Мисс Сильвер увидела худощавого мужчину со свежим цветом лица и обеспокоенным видом. Таким было ее первое впечатление от Джимми Леттера – худощавость, свежесть и беспокойство. Когда усадила его напротив, продолжая работать спицами, она пришла к выводу, что это живущий за городом джентльмен, редко бывающий в Лондоне. Его одежда от хорошего портного была отнюдь не новой. Еще довоенной. Такая хорошая ткань появилась вновь лишь совсем недавно.

Если одежда этого джентльмена была старой, а возраст средним, беспокойство его, поняла мисс Сильвер, началось недавно. Длительная тревога оставляет заметные следы. На свежей коже мистера Леттера не было удручающих складок. От глаз расходились морщинки, оставляемые смехом, губам смех тоже придал характерную форму. В чем бы ни заключалась его тревога, срок ее был небольшим. Мисс Сильвер улыбнулась и спросила:

– Чем могу быть полезна?

Джимми Леттер ломал голову, зачем пришел к ней и как ему уйти. Эта улыбка изменила направление его мыслей. Приятная маленькая женщина, дружелюбная маленькая женщина. С ней уютно. И комната уютная. Неплохие картины. Ему вспомнилось, что такая же, как над камином, висела в гостиной миссис Мерсер, когда он и Минни были детьми. Эта маленькая женщина чем-то напомнила ему Минни. С ней спокойно – она тебя не торопит. Джимми ответил:

– Ну, не знаю – то есть не знаю, можете ли вы здесь что-то поделать. И нужно ли что-то делать.

– Но ведь вы приехали ко мне, мистер Леттер.

Он потер переносицу.

– Да, понимаю: совершаешь такие поступки, а потом сознаешь, что свалял дурака.

Мисс Сильвер снова улыбнулась:

– Если для вас это очень важно, я не буду так думать.

– Ну, ладно, – сказал Джимми и стал возиться с извлеченной из кармана связкой ключей. – Знаете, в прошлом году я услышал о вас от Стеллы Дандес – моей дальней родственницы. Как только она вас не расхваливала.

Спицы мисс Сильвер щелкали. Чулок Дерека вращался. Руки она держала низко, вязала очень быстро, на континентальный манер.

– Я очень радовалась, что смогла помочь миссис Дандес. Дело было пустяковым.

– Для нее нет – она очень дорожила этим жемчугом. Говорила, что просто чудо, как вы нашли вора.

Мисс Сильвер опустила голову.

– Мистер Леттер, у вас что-нибудь украли?

– Нет, ничего. – Джимми позвякал ключами. – Честно говоря, дело гораздо серьезнее. Послушайте, если я все расскажу, это останется секретом, так ведь?

Мисс Сильвер негромко кашлянула.

– Естественно, мистер Леттер. Это само собой разумеется.

Он заколебался, раскачивая ключи туда-сюда.

– Думаю, вам приходилось выслушивать довольно странные истории?

Она улыбнулась снова.

– Не нужно спрашивать, что мне говорят другие клиенты.

– Конечно, конечно – я другое имел в виду. Но обсуждать это не следует. Собственно, я сам в это не верю. Дело в Лоис – моей жене. Она думает, что ее кто-то пытается отравить.

– Боже мой! – произнесла мисс Сильвер. А потом спросила: – Почему она так думает?

Джимми Леттер взъерошил волосы.

– В общем, все началось с ее визита к этому типу Мемнону. Полагаю, вы слышали о нем.

Мисс Сильвер неодобрительно кашлянула и отозвалась:

– О да.

– Так вот, он сказал, чтобы Лоис береглась яда. И знаете, она не думала об этом, пока у нее не начались эти странные приступы.

– Что за приступы?

Джимми выглядел очень обеспокоенным и говорил с тревогой.

– Тошнота и рвота. Раньше у нее не было ничего подобного, и начались они ни с того ни с сего.

– Ваша жена не ходила к врачу?

– Нет – не хочет к нему обращаться.

– Почему?

– Говорит – какой смысл? Если кто-то хочет отравить ее, врач не сможет им помешать – тут ничего нельзя поделать, так ведь? Вот что она говорит.

– Не могу с этим согласиться. Мне бы хотелось узнать побольше о приступах. Когда произошел первый?

– Недели две назад. Лоис была в городе и отправилась к этому типу Мемнону, и он ее предостерег, как я вам сказал. Она вернулась домой – мы устраивали семейную вечеринку. После обеда, когда все мы сидели в гостиной, Лоис вдруг выбежала из комнаты. Вскоре вернулась, и о том, что произошло, я узнал только впоследствии, но, кажется, ей было очень плохо. Это был первый раз.

Мисс Сильвер покашляла.

– Долго отсутствовала?

Джимми уронил ключи и нагнулся за ними.

– Около четверти часа – не дольше.

– Вы специально заметили время?

– Я всегда замечаю, когда ее нет.

– И как ваша жена выглядела, когда вернулась?

Он ответил с полнейшей простотой:

– Я подумал: какой красивой она выглядит.

Мисс Сильвер несколько секунд молча вязала. Потом спросила:

– Видел ее кто-нибудь во время приступа?

– Да, видела Минни Мерсер – мисс Мерсер.

– Я попрошу вас назвать всех домашних. Вы сказали, у вас была семейная вечеринка. Сейчас я хотела бы знать, ела или пила миссис Леттер что-нибудь такое, к чему не притрагивались остальные.

– Только кофе, – сообщил Джимми Леттер.