Читать книгу «Мяч в игре»: Футбол в советской художественной прозе - Павел Андреевич Юрин - Страница 2

В ранние советские годы особую роль в культурной жизни нашей страны стал играть спорт, который «пропитал общественное сознание советских людей – не только потому, что им заставляли заниматься, но и потому, что он постоянно присутствовал во многих сферах культуры: в литературе, кино, театре, музыке, живописи и скульптуре»[1]. В 1920 году на III Всероссийском съезде комсомола была принята резолюция, в которой физкультура объявлялась «важной частью коммунистической системы воспитания молодежи, нацеленной на создание гармонично развитой личности, гражданина коммунистического общества»[2], новой активной формой досуга[3]. Важной вехой в развитии физкультуры и спорта в СССР стало решение о создании системы обязательной военной подготовки (Всевобуча), принятое в марте 1918 года на VII съезде РКП(б) и IV Чрезвычайном съезде Советов. По словам К. С. Есенина, футбольного статистика и аналитика, Всевобуч «популяризировал физкультуру среди широких слоев населения»[4]. В 1920 году В. И. Ленин подписал декрет об организации в Москве Государственного центрального института физической культуры. Одним из крупнейших центров спорта, физического воспитания и культуры являлся университет им. П. Ф. Лесгафта – старейшее высшее физкультурно-образовательное учебное учреждение в России, созданное на основе курсов воспитательниц и руководительниц физического воспитания в 1919 году[5]. Большое значение для развития физкультурного движения имело также постановление ЦК РКП(б) от 13 июля 1925 года «О задачах партии в области физической культуры» – программный документ, определяющий цели и задачи верховных властей в развитии спорта в СССР.

Если до 1918 года физической культурой в основном занимались представители богатых семейств, то в послереволюционный период ситуация меняется. Спорт становится доступен широким массам, распространяется как социальная практика. Вопросы физического воспитания и здоровья активно обсуждаются в периодике:

Если бы понадобилось изобразить символ физической культуры, мы воспроизвели бы Сфинкса, у которого ноги вола, торс льва, крылья орла и голова, конечно, человека. Т. е. освобожденный от эксплуатации человек должен развить в себе мужество и ловкость – как бы львиную, зоркость и мощность полёта орлиную при выносливости и трудолюбии вола[6].

«Поддержка занятий спортом одновременно и пропагандировалась, и практиковалась как важнейшая часть так называемой культурной жизни советского гражданина»[7]. В 1920–1930-е годы в моду входит спортивный костюм – в определенной степени символ нового человека. Распространяется культ здорового тела. Художники и скульпторы отражают образы занимающихся атлетов в своих творениях. Появляются рисунки спортивной тематики А. А. Дейнеки («Футбол» (1924), «Боксер Градополов» (1926), «Игра в мяч» (1932), «Футболист» (1932)), А. Н. Самохвалова («Девушка с ядром» (1933), «Девушка в футболке» (1937)). Одной из самых известных композиций скульптора И. М. Чайкова стали «Футболисты», созданные в 1928 году. Спортивные мотивы присутствовали при оформлении ряда станций московского метрополитена, построенных в 1930-е годы («Динамо», «Площадь Революции», «Маяковская»). Фигуры спортсменов и изображение состязаний появляются во многих кинофильмах первой половины XX века, например сразу в четырёх картинах, снятых в 1936 году, одновременно с «Олимпией» Л. Рифеншталь: «Строгий юноша», «Концерт Бетховена», «Вратарь», «Случайная встреча». В 1930 году в Ленинградском государственном театре оперы и балета был впервые поставлен балет Д. Д. Шостаковича «Золотой век». Либретто балета называлось «Динамиада» (от названия футбольной команды «Динамо»), его сюжетом являлся эпизод из жизни советских футболистов. Молодой Шостакович, известный уже на то время композитор, являлся страстным поклонником игровых видов спорта и с удовольствием согласился выполнить заказ на написание музыки к балету[8].

Культ здорового тела, поклонение физическому развитию присутствуют и во многих литературных произведениях начала XX столетия. Вот как, в частности, рассуждает о здоровом теле Борька Чертов, главный герой повести В. В. Вересаева «Исанка» (1927): «Это лето для меня какое-то совсем особенное. Как будто у меня только что раскрылись глаза на человеческое тело, как оно может быть прекрасно, как важно, чтоб оно было здорово и прекрасно, и как мало мы об этом думаем»[9]. В речи героя актуализируется проблема двойственной природы человека, дихотомии тела и души. Решение проблемы также заложено в монологе Чертова:

А нужно твердо знать вот что: человек должен постоянно смотреться в зеркало. Если он будет видеть своё тело, ему захочется, чтоб оно стало красивее, мускулистее, здоровее. И лицо своё нужно видеть почаще, чтоб оно было светлое, с ясными глазами, чтобы не было брюзгливых складок в губах. Тело так же действует на душу, как душа на тело. Если будешь ходить прямо, то и поникшая душа выпрямится: если сгонишь угрюмость с губ, она сойдет и с души[10].

Совершенствование души через тело посредством физических упражнений, игр с мячом, закаливания организма являлось новым в сознании советского общества, так как ранее физическое развитие ниспровергалось, осуждалось и становилось катализатором разнообразных проблем (например, воспитания): «Трудно было убедить общество в той огромной пользе, которую приносит регулярное занятие физической культурой, в том, что умственное развитие должно идти наравне с физическим»[11]. Если в сознании большинства представителей дореволюционного общества дух безоговорочно довлел над телом, то в 1920– 1930-е годы тело и дух не только уравниваются, но и вступают в отношения взаимовлияния: одно без другого не существует.

Значительное повышение интереса к физической культуре и спорту было продиктовано важнейшими событиями в истории России начала XX века. Знаменитый одесский спортсмен, футбольный арбитр Н. Н. Биязи писал:

Если до 1917 года физическая культура в России была явлением случайным и никем не руководимым, то теперь физкультура стала носить жизненно-бытовой характер. Октябрьская революция во весь рост поставила вопрос об использовании физической культуры и спорта для укрепления здоровья, продления жизни, повышения трудоспособности и для укрепления боевой мощи страны[12].

Биязи апеллирует к историческому фону как следствию повышения интереса к физическому развитию человека. Подобная взаимосвязь обсуждалась и в периодике того времени. Вот, например, отрывок из статьи, размещенной в газете «Спортивная неделя» в начале 1915 года:

События выдвинули нас на тот рубеж духовного и материального строительства, когда нужны, и в большом количестве, только сильные, здоровые и бодрые, что можно достигнуть только тогда, когда физическое развитие народа будет поставлено на правильном и твердом основании[13].

В годы Первой мировой войны, несмотря на демографический кризис, интерес к спорту только возрастал[14], а в сплаве духовного и телесного развития просматривалась гармония, способная «приблизить нас к идеалу, к которому стремятся народы с древних времен, если в сознании массы жизнь доминирует над смертью»[15].

Спорт наравне с кинематографом, радио, телеграфом, транспортом входит в ряд новых для жизни общества рубежа XIXXX веков реалий, которые осваивала художественная словесность. Это касается как поэзии, так и прозы. Если русская поэзия уже рассматривалась учеными под углом освоения ею новых явлений, в том числе футбола[16], ставшего в начале XX века массовым и наиболее популярным видом спорта в СССР, то в случае с прозой дела обстоят сложнее. Это связано, на наш взгляд, с тремя причинами. Во-первых, в русской литературе встречается не так много художественной прозы на данную тему. «Это результат явной недооценки значения литературно-художественных произведений о спорте»[17], – писал исследователь В. Поволяев. Во-вторых, для создания художественных произведений на тему спорта необходимы как владение литературным мастерством, так и наличие определённого опыта, знаний из области спорта. «Чтобы писать, нужно знание доскональное, глубинное, какое даётся годами самозабвенного изучения, а лучше всего – прямого участия в спортивной жизни. Много ли у нас таких людей? Да ещё с писательскими способностями?»[18] «Но вот странность: спорт – целый мир, населённый интереснейшими людьми, а художественная литература, по горьковскому определению, – человековедение, весьма робко проникает в тайны этого мира»[19]. В-третьих, кажущаяся простота советских прозаических произведений на тему футбола, повторяющиеся мотивы и перипетии сюжета – всё это невольно заставляет исследователя задаться вопросом, является ли объект изучения достойным внимания.

Нельзя сказать, что интерес к отражению футбола в советской прозе полностью отсутствует. В последние несколько десятилетий определённое внимание этой теме действительно уделяется. Практически все из существующих научных работ написаны с опорой на концепцию сублимации. Таковы работы В. П. Руднева[20], А. И. Куляпина и О. А. Скубач[21]. Психоаналитическая интерпретация игры в футбол сводится к тому, что футбол «воспроизводит половой акт, где нога играет роль фаллоса, мяч – спермы, а ворота – вульвы»[22]. Нападающий, забивающий гол в ворота соперника, уподоблен мужчине, который обладает женщиной. В этих условиях своеобразная роль отводится вратарю. Голкипер – «это Суперэго, субстанция, мешающая удовлетворению желания, получению удовольствия от забивания гола»[23]. Яркий пример реализации психоаналитического потенциала футбола в отечественной литературе исследователи видят в повести А. Д. Синявского (А. Терца) «Суд идёт» (1956): «Футбольный матч – в острейшие секунды игры – всё равно что обладание женщиной. Ничего не замечаешь вокруг. Одна лишь цель, яростно влекущая: туда! Любой ценой. Пусть смерть, пускай что угодно»[24].

Других моделей описания художественных текстов на тему футбола на данный момент не предложено, за исключением статьи литературоведа Ю. В. Подковырина[25]. Как и авторы монографии о футболе в советской поэзии, исследователь выстраивает свою концепцию, работая на материале поэтических текстов. Ученый справедливо указывает на то, что проблема психоаналитического осмысления образов футбола в словесном творчестве заключается «в его однобокости: подчёркивается только одна, не самая существенная, если судить по частоте её представленности в художественных текстах, сторона явления»[26]. Подковырин взамен идеи сублимации выделяет четыре ценностно-смысловых особенности футбольной игры. Во-первых, это футбольное поле как особое пространство, нередко сравниваемое с полем битвы, «изображение его в ракурсе возвышенной (точнее, героической) оценки»[27]. Во-вторых, это особый характер протекания времени на футбольном поле и на стадионе. В-третьих, это мяч как главный атрибут футбольного инвентаря и игры. В-четвёртых, это изображение игроков разных амплуа на футбольном поле: вратарь, защитник, нападающий.

Несмотря на наличие опредлённого числа научных работ о прозаических произведениях, в которых присутствует футбольная тема, следует признать, что на сегодняшний день не существует системных трудов, аналогичных тому, что был осуществлён литературоведами на материале поэзии. Существуют лишь отдельные работы, посвящённые анализу одного или нескольких произведений. Мы постарались восполнить имеющийся пробел.

Методологической базой настоящего исследования являются научные труды М. М. Бахтина[28], Б. М. Гаспарова[29], Ю. М. Лотмана[30], В. Я. Проппа[31], Б. А. Успенского[32], О. М. Фрейденберг[33], Й. Хёйзинги[34], Х.-Р. Яусса[35]. Мы придерживаемся синтетического подхода, соединяя принципы формально-структурного и типологического методов, а также рецептивной эстетики.

Настоящая книга является междисциплинарным исследованием, в котором литературоведческий аспект сосуществует с культурологическим и историческим. Об изучении словесного творчества в контексте культуры писал, в частности, Бахтин: «Литература – неотрывная часть культуры, её нельзя понять вне целостного контекста всей культуры данной эпохи»[36].

Наше исследование состоит из трёх глав. Первая посвящена рассмотрению того, как в советском обществе относились к футбольной игре, какие доводы за и против футбола предъявляли носители той или иной точки зрения. Мы акцентируем внимание, прежде всего, на имеющихся мнениях литераторов. Анализ данного аспекта с привлечением обширной мемуарной литературы поможет выявить общие закономерности в отношении советского общества к футболу и – шире – спорту как явлению в культуре в целом. Во второй главе рассмотрена система персонажей-футболистов в текстах первой половины XX века. Центральным в этой части работы является амплуа вратаря (голкипера), фигура которого имела большое значение в сознании советского человека. Большое внимание также уделено нападающему (форварду), без которого невозможно было бы представить противостояние двух игроков, встречающееся во многих прозаических текстах того времени. Помимо создания системы образов персонажей-футболистов мы пытаемся ответить на вопрос о роли и функции футбольных эпизодов в каждом отдельно взятом литературном тексте. В третьей главе мы отходим от принципа анализа конкретных амплуа и рассматриваем художественные тексты в рамках особых тематических подгрупп. Чтобы избежать наивных повторов, мы выделяем среди всех прозаических текстов, в которых появляется футбол, несколько направлений. Каждое из них проистекает из предшествующего периода развития советской литературы. В отдельных подглавках мы обращаемся к произведениям Ю. В. Трифонова о футболе, к большому корпусу текстов детской литературы, посвящённых игре в мяч, к произведениям о футболе на фоне войны, к романам и повестям о футболе А. В. Кикнадзе, В. И. Винокурова, А. Д. Голубева и других авторов.

Подчеркнём, что мы не ставили перед собой задачи привести все без исключения фразы и диалоги о футболе в советском прозаическом художественном тексте, не желая превратить настоящий труд в справочный каталог. Обратим внимание читателя на то, что данная работа (каталогизация, сбор литературных произведений на тему футбола воедино в списки) уже проведена. В преддверии чемпионата мира по футболу 2018 года в интернете появились многочисленные списки стихотворений, очерков, рассказов и повестей писателей всего мира на тему футбола. Кроме того, были опубликованы такие биобиблиографические указатели, как, например, «Футбол в детской художественной литературе»[37], «Футбол в художественной литературе»[38] и др.

Цитаты из источников приводятся в соответствии с современными нам нормами орфографии и пунктуации.