Читать книгу Живой огонь - Павел Глоба - Страница 11

Зороастризм оказал влияние на формирование и становление христианства как опосредованно (через иудаизм), так и непосредственно через религию бога света Митры, получившую широчайшее распространение во времена императорского Рима. В первые века нашей эры митраизм – дочерняя по отношению к зороастризму религия – составлял серьезную конкуренцию христианству, поскольку Митра воспринимался как спаситель, указывающий людям путь к вечной жизни. Многие исследователи считают, что день рождения Митры – 25 декабря – стал днем рождения Христа именно вследствие параллельного существования двух сильнейших религиозных систем в одно время и в одном месте. Сейчас практически никто не станет отрицать влияние зороастризма через митраизм на христианство. Среди митраистских идей, родственных христианству, можно отметить легенду о народившемся боге и пастухах, пришедших поклониться новорожденному, окропление святой водой, празднование воскресения как дня, посвященного богу, причащение хлебом и вином, а также веру в вознесение богочеловека на Небо. Жрецы культа Митры, также как и христианские богословы, сулили митраистам воскресение и бессмертие души. Но все‑таки, несмотря на близость христианства и митраизма по некоторым вопросам вероучения, последний неминуемо должен был уступить свои позиции первому.

Первоначальное христианство имело много общего с митраизмом и с зороастризмом, но со времени, когда христианство приобрело статус государственной религии Римской империи, начался процесс «чистки» в самом христианстве. С IV в. христианство вошло в полосу внутренних противоречий и ожесточенной борьбы партий за право быть единственно верными толкователями Евангельских истин. Именно с этого времени началось уничтожение всяческих упоминаний о персидских волхвах, пришедших благословить младенца – Спасителя, чье рождение было предсказано Заратуштрой. Евангелия, в которых упоминалось имя Зороастра, не были канонизированы и попали в разряд апокрифических.

Но тем не менее следует признать, что без митраизма христианство не обрело бы столь ярко выраженные черты индоевропейской религии. Две соперничающие религии, существующие в одно время и в одном месте, не могут не оказывать влияния друг на друга и в этом отношении взаимное влияние митраизма и христианства является особенно показательным.

Близость доктрин митраизма и христианства предопределила общность многих компонентов для обоих религий. Митраисты видели в Митре бога света и грядущего Спасителя – избавителя человечества. Христиане видели во Христе того же Спасителя. Христос – сын Божий и Митра – сын Божий. Христос родился от девы и Митра родился от девы. Даже рождественские мифы митраистов и христиан очень похожи – по преданию Митра родился в гроте и, согласно одной версии, первыми об этом узнали пастухи, а согласно другой версии – маги, которые принесли божественному младенцу дары – золото и благовония. Чем не евангельская легенда?

Митра, как и Христос, является посредником между людьми и Богом. И Христос и Митра творят волю Бога–Отца, пославшего их на землю, с той лишь разницей, что Христос – сын Яхве, а Митра – сын Ахура–Мазды (заметим, что древние персы отождествляли свое верховное божество – Ахура–Мазду с иудейским богом Яхве, о чем красноречиво свидетельствует Библия). Земная миссия Христа – борьба с дьяволом и его слугами, Митра сошел на землю с той же целью, и сонмища демонов – приспешников Ангра–Манью – были побеждены. Но окончательная победа над силами тьмы, согласно представлениям митраистов, возможна лишь в последний день существования мира, когда Митра придет судить человечество. Христианская эсхатологическая традиция чрезвычайно близка взглядам почитателей персидского бога – христиане также говорят о втором пришествии и Страшном суде.

Вознесение Митры на небо к трону Ахура–Мазды по окончании его земной миссии также роднит его с Христом, исполнившим на земле волю Отца своего и вернувшегося на небо.

Даже символика христианства и митраизма чрезвычайно близка – и там и там мы встречаем изображение креста, с тем отличием, что митраисты изображали крест в круге. Крест в круге – древнейший солярный символ, который можно встретить во многих традициях. Митра – солярное божество, и появление креста в его символике вполне оправдано, поскольку четыре угла креста соответствуют четырем кардинальным точкам на годичном пути солнца – двум равноденствиям и двум солнцестояниям. В христианстве крест стал символом мученичества и страдания, хотя нечто солярное в его символике все‑таки осталось – светлый праздник Рождества Христова отмечается во время зимнего солнцестояния – 25 декабря. Рождение Митры 25 декабря в самую темную ночь года в темной пещере символизирует рождение света и появление надежды на скорое возрождение природы после символической зимней смерти. Вероятно, первые христиане вкладывали в космический акт рождения Иисуса Христа тот же смысл.

Крест в круге – символ Митры – можно увидеть и на сценах священной трапезы Митры и бога Солнца. Круглый ритуальный хлеб, лежащий перед Митрой, надрезан на четыре части, очевидно, для более удобного его преломления. Хлеб и сладкое вино – святое причастие митраистов – символизировали блаженство в будущей жизни в царстве доброго Митры. Христианское таинство причастия творится как воспоминание о Тайной Вечере Иисуса Христа и апостолов. Ритуальная трапеза митраистов также является символическим воспроизведением священного пира Митры и его помощников.

Еще одно таинство христианской церкви имеет аналогию в ритуалах митраизма – крещение–омовение неофитов, которое в понимании служителей культа Митры способствовало очищению от прошлых грехов человека, посвящаемого в мистерии. Жрецы Митры осуществляли помазание посвящаемых медом, что напоминает христианское миропомазание.

Митраистские жрецы, так же как и христианские священнослужители, воспринимали себя посредниками между людьми и божеством и данной им властью могли исповедовать паству и отпускать грехи кающимся грешникам, налагая на них строгую епитимью. Стремление к духовной чистоте, которой особенно выделялся митраизм среди прочих религий эллинистического язычества, предопределяло суровые морально–этические требования к его последователям, что опять же роднит митраизм с аскетическим христианством. Жрецы Митры требовали от верующих соблюдения строгой дисциплины, постов и воздержания. Другого и быть не могло – римский митраизм был религией военных, и нужно отметить, именно дисциплина митраистских братств обеспечила военные успехи Септимия Севера, Аврелиана и Диоклетиана.

Религия с давних времен являлась прекрасным средством поддержания спокойствия в обществе и служила незаменимой опорой государственной власти. В этом отношении христианство многому научилось у митраизма, в частности, понятие воинствующей церкви целиком было воспринято из идей митраизма.

Сама организация церкви братьев во Христе во многом напоминала стройную систему организации братств дисциплинированных митраистов, а высший сан католической конфессии дублировал высшую ступень митраистских посвящений и назывался так же – Pater – «Отец», или просто «Папа». По сей день христианские священнослужители высокого сана – архиереи и архимандриты носят головной убор, называемый Митрой, доставшийся им в наследство от жрецов языческого божества, а митрополиты по–прежнему управляют столичными епархиями, что является лучшим свидетельством живучести идей митраизма. Жаль только, что столицы теперь уже не принято называть митрополиями, ведь Mitrapolis – город Митры, город Солнца – не самое плохое название для места, где живут люди. Идеи митраизма периодически воскресали даже во времена Средневековья, и примером тому может служить знаменитый «Город Солнца» Кампанеллы, похороненный христианской церковью так же, как за десять столетий до этого была похоронена сама религия этого древнего солярного божества.

Но, так или иначе, как бы мы теперь ни относились к митраизму и христианству, мы вынуждены признать, что общего между этими религиями было больше, чем противоречий. Главным и самым серьезным препятствием для возникновения взаимопонимания между представителями христианского и митраистского клира была фанатическая приверженность ранних христиан своим собственным религиозным убеждениям, что резко выделяло христианство из числа прочих религий античности, коим свойственно было терпимое отношение к иным верованиям. Но как бы христианство, продолжая традицию иудаизма, ни пыталось изолировать себя от проникновения в свою среду чужеродных языческих элементов, оно так и не смогло оградить себя от влияния митраизма.

Между христианством и митраизмом так много общего, что на это невозможно не обратить внимания. Но какая религия из двух оказала на другую большее воздействие: культ Митры, исповедуемый индоариями со II тысячелетия до нашей эры, или же молодое христианство, только набирающее силу – ответ на этот вопрос вполне очевиден. Подытожить вышесказанное о взаимосвязи и близости двух ведущих религиозных систем Римской империи можно словами из Энциклопедии Британика:

«Братский и демократический дух первых коммун и их истоки покорности, идентификация объектов поклонения с солнцем и светом, легенды о пастухах и дарах, о наводнении, представление в искусстве огненной колесницы, получение воды из скалы, использование колокольчика и свечи, святой воды и причащения, освящение воскресения и 25 декабря, упор на моральный кодекс, воздержание и самоконтроль, доктрины неба и ада, откровения, размышления о логосе, происходящем от божественного, искупляющая жертва, постоянная борьба между добром и злом с победой первого, бессмертие души и последний суд, воскрешение плоти и огненная погибель Вселенной – только некоторые из сходств, кажущихся или реальных, позволивших митраизму долго соперничать с христианством».

Христианство как феномен восторжествовало только потому, что Римская империя постоянно вела войны с Персией, и нужна была государственная идеология, свободная от всяческой примеси персидского влияния. Риму просто необходимо было что‑то противопоставить религиозной экспансии восточных идей. В IV в. по мере утверждения на персидском престоле династии Сасанидов началось укрепление не только основ иранского государства, но и основ самой иранской религии. При Ардашире была канонизирована Авеста, был создан авестийский алфавит на основе арамейского языка и авестийские гимны, до тех пор передаваемые из поколения в поколение изустно, были наконец‑то записаны на бумаге. В это время персидский зороастризм переживал период не только ортодоксализации, но и сакрализации. Зерванизм – эзотерическое направление в зороастризме – достиг своего расцвета именно во времена Сасанидов, что повлекло за собой расцвет астрономии, математики, архитектуры и литературы. Волна возрождения зороастризма – материнской религии, в лоне которой был взращен культ бога Митры, распространившийся по всей территории огромной Римской империи и достигший своего высшего расцвета во времена правления императоров Аврелиана и Диоклетиана, побудила Константина к принятию радикальных мер. Христианство стало антитезой как митраизму, так и зороастризму.

Самому Константину, придавшему христианству статус государственной религии, но по существу остававшемуся безбожником, было все равно, какую исповедовать религию, лишь бы она не противоречила его политическим амбициям. Константин называл себя «тринадцатым апостолом», но тем не менее возглавлял языческую священническую коллегию и сохранял за собой сан Pontifex Maximus – верховного жреца Римской империи. Размежевание между митраизмом и христианством было неминуемым следствием государственной религиозной политики, потому что признание христианства дочерней религией по отношению к зороастризму (как оно и есть на самом деле) означало бы крах политической идеологии Рима перед персидским зороастризмом. Этого допустить было нельзя, поскольку в таком случае христианство мало чем отличалось бы от похороненного митраизма, также имевшего зороастрийские корни.

Больший демократизм христианства и замкнутость митраизма во многом определили будущую победу религии Христа, но основная причина поражения культа Митры носит чисто политический характер – митраизм был чуждой религией в Римской империи, более того, он был религией персидского происхождения, а Персия являлась постоянным врагом Рима, оспаривавшим у него право мирового господства.

Митраизм был обречен по трем причинам: исторически, идеологически и политически он уступал христианству. Если рассматривать противостояние митраизма и христианства с исторической точки зрения, то становится очевидным несоответствие митраизма, народившегося в эпоху Овна и несущего ее вибрации, новой космической эпохе Рыб, которой гораздо более соответствует религия Христа, одним из самых ранних символов коей является рыба. То обстоятельство, что фигура Христа как спасителя рода человеческого не была воспринята адептами мистерий, вопреки древним пророчествам Зороастра о рождении младенца Саошианта от девы, предопределило идеологическое поражение митраизма, как, впрочем, и самого зороастризма несколькими веками позже. С идеологической точки зрения христианство представляло собой более цельную и чистую религию, неприятие принципа зла в которой стало главной богословской концепцией. Митраисты же поклонялись как высшим – небесным, так и нижним – подземным богам, среди которых было место даже Ахриману – виновнику всех бед человечества.

Но ни идеологические, ни исторические факторы, оказавшие, безусловно, огромное влияние на расстановку сил между христианством и митраизмом, не смогли бы перевесить чашу весов в пользу одной из этих религий, если бы ко всему этому не примешалась политика. Митраизм проиграл исторический спор с религией Христа, и надо признать, это было неизбежно. Использование в богослужении жертвоприношений, подмена истинного знания сложными предписаниями ритуала, эклектизм и излишняя сакрализация культа – все это и многое другое можно поставить в укор митраизму. Христианство было гораздо более жизнеспособно, и поэтому именно оно выжило в сложнейшей исторической обстановке, каковая имела место в Римской империи времен эллинизма. Став государственной религией, христианство похоронило под собой все многообразие религий прошлого, в том числе и митраизм.

Таким образом, зороастрийцы первыми приветствовали Спасителя как Первосвященника и Царя и принесли ему свои дары: золото, ладан и смирну. В соответствии с имеющимися древними источниками, в дальнейшем Иисус обучался в Персии и Индии, и только потом, когда ему было уже тридцать лет, он начал свою проповедь (заметим, что в Евангелиях о жизни Иисуса в этот период времени ничего не говорится). Об этом же, кстати, свидетельствуют содержание проповедей и темы притч Иисуса Христа, многие из которых очень близки к тому, что говорил Заратуштра и о чем говорится в авестийских текстах. Интересно, что использование красного вина и хлеба в христианском обряде причащения буквально повторяет древний зороастрийский обряд. Конечно, проповеди Иисуса Христа отличаются от авестийского учения, причем порой существенно, хотя и гораздо ближе именно к нему, а не к Ветхому Завету. Эти отличия объясняются особенностями страны, где проповедовалось учение, а также, в еще большей степени, особенностями того временного периода. Тем не менее в своей основе изначальное христианство ни в чем не противоречит зороастризму.

Рассмотрим еще несколько примеров влияния зороастризма на иные духовные традиции. Известное древнее духовное учение Китая, даосизм, сформировалось в те времена, когда Китай был одной из независимых провинций Древнего Ирана (около VI века до н. э.). Изначальный даосизм возник как результат распространения влияния зерванитских идей на фоне общей персидско–мидийской экспансии во всех сферах культурной и политической жизни Евразии. Один из древнейших даосских текстов, Дао дэ цзин, излагающий учение о Дао, ключевом понятии даосизма, написан основоположником учения Лао Цзы, который создал его, согласно древним источникам, побывав на западе, в Персии. Небольшой по объему текст Дао дэ цзин исполнен глубокого смысла и может рассматриваться на нескольких уровнях, в частности им руководствовались многие средневековые алхимики. Начиная с VI века нашей эры даосизм был сильно искажен манихейством, опять же пришедшим из Ирана, и отошел от чистоты изначального учения.

В последние годы большую популярность в Европе приобрели всевозможные учения Индии, из которых наибольшей известностью пользуются различные направления йоги. О способностях йогов по управлению своим телом и сознанием знают сегодня практически все. Это учение принесено в Индию ведическими ариями, пришедшими с севера. Авестийская традиция также включает в себя как учение о чакрах, энергетических центрах организма человека, о внутренних энергетических каналах, так и систему развития тела, включающую методы контроля за дыханием и разнообразные статические позы (асаны). Найденная при раскопках в Аркаиме статуэтка йога, стоящего на голове, свидетельствует о том, что уже четыре тысячи лет назад арии практиковали психофизические упражнения. Йога – это тоже часть наследия древних ариев, как, кстати, и духовные учения индийских Вед, являющихся одной из древнейших книг человечества. В то же время надо отметить, что Веды не сохранили многих ключевых моментов учения. К тому же многочисленные более поздние наслоения сильно исказили древние знания. Все это вызывает у европейцев, не достаточно глубоко знакомых с восточной культурой, множество вопросов, а бездумное следование рекомендациям многочисленных проповедников обычно не может дать человеку ничего, кроме временного самоудовлетворения, низводя древнюю традицию до уровня духовного наркотика.

Влияние идей зерванизма и зороастризма на религиозно–философские традиции античности было всеобъемлющим. Следы этого влияния явственно видны по сей день. Один из известных древних текстов, Изумрудную скрижаль Гермеса Трисмегиста, обычно считают частью наследия египетских жрецов. Особенно часто цитируют оттуда знаменитую фразу: «То, что внизу, подобно тому, что вверху, а то, что вверху, подобно тому, что внизу». Однако можно смело сказать о прямом заимствовании этого текста не из древнеегипетской, а из авестийской традиции. В одной из книг Авесты текст Изумрудной скрижали содержится целиком и почти дословно. С VI в. до н. э. Египет вошел в состав Персидской империи и с тех пор испытывал на себе мощнейшее культурное влияние индоевропейской духовной традиции, посему нет ничего удивительного в том, что александрийские жрецы и философы высказывали мысли, близкие изречениям Зороастра.

Но в наибольшей степени персидскому культурному влиянию подверглась Греция. Знакомство с сохранившимися до наших дней трудами ученых и философов Древней Греции, наиболее изученной страны древнего мира, поражает современных исследователей глубиной познания окружающего мира. Часто в этих трудах обнаруживают данные, которые получены в наше время с помощью современных научных методов и новейшей аппаратуры. Достаточно вспомнить учение об атомах Демокрита. Прошло более чем двадцать веков, прежде чем исследования Нильса Бора и Эрнеста Резефорда подтвердили гениальную прозорливость древнегреческого ученого, учившегося у персидских магов, коих царь Ксеркс оставил отцу Демокрита в знак благодарности за гостеприимство. Демокрит, однако, был далеко не единственным греческим философом, обучавшимся у персов. Знакомство с биографиями самых ранних из греческих философов показывает, что свои учения Пифагор, Гераклит, Анаксимандр, Фалес Милетский изложили как раз после того, как прошли обучение у персидских и египетских жрецов. Вообще нужно сказать, что к грекам в древнем мире относились как к неразумным детям, которые практически ничего не знают о древних традициях. Обучаясь в более развитых странах (Персии, Египте, Вавилоне), причем очень часто поверхностно, греки затем активно начинали развивать свои учения, создавать свои философские школы, активно записывать свои и чужие мысли. Это обстоятельство позволило нам узнать о Древней Греции больше, чем о других странах того времени. Поэтому греков можно смело назвать популяризаторами древних знаний, но можно их назвать и плагиаторами, так как они практически никогда не указывали источника этих знаний и к тому же нередко искажали их. Более того, своих учителей греки презрительно называли варварами и приписывали им многие страшные пороки, в том числе и свои собственные (этим же, кстати, отличались и арабы). Та анархия, которая царила в духовной жизни Древней Греции, когда количество разнообразных философских систем было сравнимо с количеством жителей страны, в развитых странах древнего мира считалась совершенно недопустимой. В той же Персии существовала стройная всеобъемлющая система знаний, основанная на Авесте.

В последнее время стали популярными многие эзотерические, тайные науки, пришедшие из древности: астрология, сигнатурология (наука о знаках на теле человека), нумерология (наука о числах), всевозможные формы гаданий (мантические практики), разнообразные магические практики и т. д. Практически все они имеют зороастрийские корни, хотя к нашему времени очень многое в них сильно искажено.

Крупицы наследия ариев можно встретить и там, где совершенно не ожидаешь. Например, именно от древних ариев мы унаследовали деление круга на 360 градусов, а каждого градуса на 60 минут и далее на 60 секунд, деление года на 12 месяцев, семидневную неделю, а также выделение четырех основных сторон света (север, запад, юг, восток) и четырех вспомогательных направлений. Широко распространенные игры, такие как домино, карты, шахматы, тоже имеют древнеарийские корни. Двадцать восемь костяшек домино соответствуют двадцати восьми лунным стоянкам. Карты ведут свое происхождение от древних карт, представлявших собой 108 золотых пластинок (карты Таро – это также усеченная и искаженная версия древних карт). Шахматы ведут свое происхождение от древнеперсидской игры шатранг (или ша–транж). Только в ней в отличие от шахмат игра велась одновременно четырьмя игроками (цвета фигур: фиолетовый, белый, зеленый и красный) на поле из 128 черно–белых клеток. При этом игроки располагались с четырех сторон доски. Следует также отметить, что все эти игры использовались раньше совсем не для развлечения и пустого времяпрепровождения, а для моделирования возможных будущих ситуаций и выбора оптимального варианта развития событий. Арийские корни имеют и многие разновидности единоборств, особенно те из них, которые применяют не только физические, но и энергетические методы воздействия на противника.

Как уже отмечалось, арии принесли на Землю медицинские знания. Поэтому современная мировая медицина очень многим обязана арийским истокам. Как теперь уже признано, древняя медицина совсем не была примитивной. Из древних преданий следует, что в прежние времена жрецы умели составлять из трав и минералов лекарства, содержавшие 108 компонентов в расчете на конкретную болезнь конкретного человека. Древние врачи знали о существовании невидимых глазу организмов, вызывающих болезнь. Они совершенно не нуждались в расчленении человеческих тел для изучения внутреннего строения человека и прекрасно обходились без рентгеновских, ультразвуковых и других методов «просвечивания» человека, так как владели умением видеть сквозь ткани человеческого тела. Современные ученые поражаются мастерству древних индийских хирургов, проводивших сложнейшие операции даже на черепе. Интересно, что одежда современных врачей: белый халат, белая шапочка, белая марлевая повязка на рот и нос – практически точно повторяет облачение зороастрийских жрецов.

Примеров арийского происхождения самых разнообразных знаний можно привести немало. Следы учения древних ариев встречаются повсюду. Но как обстоит дело в России, ставшей для ариев второй родиной? Неужели славянские народы ничего не донесли до настоящего времени из духовного наследия своих предков? Знакомясь с дохристианскими верованиями Древней Руси, нетрудно заметить, что славянская традиция во многом перекликается с зороастризмом. Но насильственное введение на Руси христианства в X веке нашей эры, сопровождавшееся уничтожением «языческой» религии, а также жестоким преследованием волхвов – жрецов древнерусских верований, привело к тому, что на данной территории сохранилось очень немногое из обширного наследия древних ариев. Конечно, само христианство как учение здесь ни при чем. Вина лежит не на самой религии, а на слишком ретивых ее пропагандистах, не чуравшихся любых способов насильственного обращения в новую веру. И все же кое‑что из древнего наследия сохранилось, например, языческие праздники, имеющие, несомненно, зороастрийское происхождение. Самый известный из них – Масленица, праздник встречи весны, отмечавшийся ранее 20 – 21 марта. Это древний праздник зороастрийского Нового года (день весеннего равноденствия, когда Солнце входит в зодиакальный знак Овна). Из истории известно, что в Древней Руси Новый год отмечался в марте вплоть до XIV века, когда его отменил князь Симеон Гордый (впоследствии он умер от чумы, что многие восприняли как кару небесную). Кстати, этот же праздник, отмечаемый в мусульманских странах, Навруз, иногда неправильно называют мусульманским Новым годом. Другой праздник – день Ивана Купалы, отмечаемый в ночь на 24 июня по старому стилю (около дня летнего солнцестояния), также, несомненно, имеет зороастрийское происхождение и связан с защитой от сил зла. Наконец, еще один праздник, Святки, со своими знаменитыми святочными гаданиями. Он соответствует зороастрийскому празднику Зервана, отмечаемому в начале января, в период, когда Земля находится в точке афелия (наименьшее удаление земной орбиты от Солнца), что наблюдается 4 – 5 января. После введения христианства церковь сначала долго боролась с этими праздниками, запрещала их, но потом смирилась с ними, привязав их к христианскому календарю. Точно так же в течение нескольких веков боролись мусульманские священники с древним Новым годом, Наврузом, пока не признали его. Согласитесь, что день весеннего равноденствия – самый разумный выбор даты Нового года из всех известных человечеству: он привязан к объективным космическим ритмам, а не к придуманным людьми и часто неточным календарям, и к тому же он празднуется в начале пробуждения природы после зимы. Таким образом, говоря о положительных сторонах введения христианства на Руси (их наличия никто не оспаривает), следует всегда помнить и о сопровождавшем его уничтожении духовных корней Древней Руси, резко усилившем уязвимость нашего народа к вторжению сил зла, к влиянию черных, разрушительных учений.

И все же вернемся к зороастризму, наиболее полному и универсальному учению. Начальные знания о зороастризме, в том числе и об основах его сокровенной части, вы получите из следующих глав этой книги. Что касается более глубокого изучения зороастрийской традиции, отдельных разделов учения, а также авестийской астрологии, то можно порекомендовать вышедшие в последнее время книги Авестийской школы астрологии. Зороастризм нельзя назвать только религией в общепринятом сейчас понимании этого слова. Прежде всего это образ жизни и строй мышления. Сейчас эти слова стало модно говорить практически обо всем: от различных направлений современной музыки до многочисленных философских систем. Знакомство с зороастризмом покажет вам, что именно к нему это определение применимо без всякой натяжки. Зороастризм охватывает все стороны жизни человека. В нем отсутствует широко распространенное деление жизни на высокое, духовное, божественное, с одной стороны, и низменное, человеческое, материальное, с другой стороны. Подобное разделение нередко приводит к лицемерию и обману, несоответствию высоких слов и грязных дел. Человек рассматривается в зороастризме как микрокосмос, часть единого Космоса, Вселенной, а его развитие – как составная часть общекосмического процесса. Многие современные ученые и исследователи считают эти особенности учения архаизмом, относящимся к далекому прошлому, к первобытно–общинному строю и т. д., то есть к тому времени, когда, по их мнению, люди были еще глупыми и наивными, не понимали преимуществ прогресса. Не будем переубеждать сторонников подобной точки зрения. Наше дело – это решить, соответствует ли это учение той реальности, тому миру, в котором мы живем, во всем его многообразии. Позволяет ли оно нам получить ответ на многие (или даже на все) вопросы, на которые мы не может ответить обычным путем, помогает ли выбрать нужную дорогу в жизни. Если это учение нас устраивает, если оно помогает восстановить утраченную целостность мира, тогда мы можем его придерживаться. Если же оно не соответствует психотипу и мировоззренческим установкам того или иного человека, тогда следует попытаться найти другую стезю на пути духовного совершенствования.