Читать книгу Багровый восход - Павел МИХАЙЛОВИЧ РУБЧЕНКО - Страница 9

Увы, так бывает! Никому не дано знать, когда остановятся стрелки его часов. Тем больше причин прожить эту жизнь дерзко, весело, не жалея. Помогать другим, любить и, конечно, ошибаться! Но, что это – я вижу печаль на твоем лице? Не огорчайся, мой друг, прошу тебя! Послушай же, как было дальше…

Кащеем овладело странное состояние. Нечто похожее, было с ним много столетий назад, перед тем, как его заковали в темном подвале на долгие годы. Внешне все было как обычно. Только он понимал: что-то изменилось. Дело было не в существах и людях вокруг, и ни в одном из царств или богах в этих царствах. Дело было в нем самом.

Мальчик. Тот самый, перепуганный насмерть мальчуган из ледяной проруби, спасший так много жизней впоследствии, и не потому, что был чародеем или магом, или имел какие-то специальные силы, а потому, что мог это сделать. И он делал! Он не знал об исходе, ему не дано было знать, как повернется то, за что он взялся, но он делал все, чтобы изменить неизбежное. И в итоге, менял судьбы обреченных людей. Всего один человек! Давал шанс людям, – которых даже не знал, – попробовать жить сначала. Набело. И этот мальчик, теперь был жестоко убит. Лежал изуродованным, мертвым телом на каталке, в красно-белой повозке людей…

Кащей знал, что такое морг. Теперь он сможет найти Тихона только там. Не в его квартире. Не в его кресле, у камина. Только там. Затем – гроб, земля. Он знал: душа экзорциста уже воспарила в небеса. Ее приняли, вне всякого сомнения. Подручные Белобога внимательно наблюдают за душами подобных людей. Чтобы у кого-то, вроде Кащея не возникло крамольной мысли, украсть душу праведника, едва та покинет тело. Больше никто не будет безуспешно пытаться обыграть мрачного колдуна в шахматы…

– Ко мне! – Кащей махнул ладонью.

Время пошло как обычно. Красно-белая машина увезла тело вдаль. Вновь появился Шиш. Он стал совсем маленьким и переминался с лапки на лапку, опасливо смотря на темного стража своими широкими, как блюдце, глазищами.

– Кто! – глаза Кащея, приобрели ядовито-жгучий, зеленый оттенок притом, что лицо осталось бесстрастным.

Пространство вокруг колдуна шло рябью и пульсировало, сжимаясь и разжимаясь. Как черная дыра, оно готово было вобрать в себя все живое, без остатка.

– Г-господин… – Шиш закрыл ручками свой нос. – Они на людей были похожи… Два – как люди-мужчины, один – женского рода… Вот. Но, не люди!

Колдун не отводил своих ужасных глаз.

– Руки у них – как лапы, с когтями. Лица – морды хищные. Быстрые, сильные… К-к-кажется летать умеют! Вот!

– Все?

– … да. Я… все. Маскировались они… А я случайно увидел. Тут на обочине сидел, как всегда, играл… Вот! Потом они исчезли… Да-да!

Красногрудый снегирек, резво вспорхнул с заледенелой ветки высокого каштана, и сел на скользкий столб уличного фонаря. Он склонил маленькую головку, наблюдая за развитием событий.

Кащей вновь переместился в теперь уже бывшую квартиру Тихона. Прошел на кухню, громко стуча по паркету пола каблуками, заткнул полотенцем слив раковины и пустил воду. Через несколько минут раковина наполнилась до краев. Колдун выключил воду и провел ладонью: вместо его отражения, в воде появилось изображение седовласой всклокоченной старухи с крючковатым носом и необычайно живыми, внимательными глазами. В ее грязных лохмотьях, угадывалась некогда опрятная одежда. Та, увидев Кащея, ощерила рот, показав железные зубы:

– Давно ты ко мне не заглядывал! Нашел тогда, что искал? – голос был булькающим и доносился как бы, издалека.

Домовой благоразумно отступил обратно в тень, и больше не показывался. Только глаза светились.

– Можно и так сказать, – прокаркал колдун, – нужно блюдце твое, Яга.

– Что ж, заходи! – старуха сделала приглашающий жест и отступила.

Кащей чуть наклонился и, упав в пустоту тоннеля перехода, понесся по нему, как пуля. В глазах зарябило от малинового свечения разных оттенков. Старый, добрый путь перемещения не давал сбоев. Буквально выкатившись из колодца на опушку ночного леса, он, оправив плащ и шляпу, повернулся:

– Слыхала?

Старуха уже была у колодца. Почему-то снегом здесь и не пахло. Но с неба он шел, не долетая, впрочем, до земли.

– Только что. Вороны накаркали. Заходи. У меня еще блины остались.

***

В избушке у бабки, было тепло и уютно. Вкусно пахло свежим хлебом и, почему-то, мясом с какими-то специями. Колдун вошел, нагнувшись, через дверной проем вслед за хозяйкой. Та начала суетится, накрывая на стол:

– Ума не приложу, – бормотала старуха, – почему ты навью не вызовешь? Сам покойник и рассказал бы, кто его угомонил.

Кащей возвышался посреди избы неподвижно, словно гранитная скала, заложив руки за спину.

– Ну, нет, так нет. Вот, нашла!

Она выудила из большого сундука у печи, красиво расписанное блюдце.

– Яблоко! – маг смотрел с едва заметным нетерпением.

– Было, было… – старая снова пошкандыбала, припадая на костяную ногу, и начала рыться в содержимом своего бездонного «сейфа».

Найдя резной, сверкающий золотом шар, похожий на яблоко, Яга переместилась к столу:

– Смотри внимательно – второго раза не будет!

Мрачной тучей подошел колдун и устремил взор на блюдце на столе. Старуха зашептала что-то над яблоком на ладони, оно зависло в воздухе, затем упало на блюдце. В стороны от него поплыли темно-зеленые круги. Поверхность блюдца будто покрылась облаком, пошла легкая рябь. Кащей пригляделся: снег, улица, явно чем-то обеспокоенный старик выбежал из дверей своего подъезда, на ходу натягивая пальто. Он что-то говорил, смотря вперед.

– Звук! – рявкнул страж.

– Нету, родимый! – всплеснула руками Яга. – Блюдце старое. Ко мне от других перешло. Хорошо хоть картинка есть! Смотри, смотри – пропустишь, что ищешь!

Старик на изображении побежал трусцой на другую сторону улицы. Кажется, вокруг никого не было. Вот и Шиш! Мелкий прощелыга действительно шарился по обочине дороги. Кащей неожиданно для себя хмыкнул, увидев, как Тихон смело бросился на двоих незнакомцев. «Двое! – сказал чародей про себя. – Зачем, мальчик, зачем? Ты не мог не знать, о последствиях!» Те исчезли. Затем один появился сверху, над стариком. Исчез. Появился другой – и ударил ногами в спину Тихону. Яга отступила в сторону, словно обжегшись о ставшего концентрацией злобы и тьмы колдуна. Еще удар. Все трое двигались очень быстро. И да, у них были крылья! И когти на лапах. И белые клыки в оскаленных пастях, между острых зубов…

Кащей досмотрел до конца. До приезда красно-белой машины людей. Вот они подняли изуродованное тело со ставшего пурпурно-красным снега, и положили на каталку. Все. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Батюшки! – косилась на блюдце старуха. – Ну, убей ты сразу, зачем издеваться? И баба с ними… Совсем обнаглели. Я уже и не помню, чтобы черти так куражились.

– Это не черти, – сухо заметил седой маг. – И не бесы.

– Не бесы ли? Вселились в людишек, и давай похабничать!

Глаза Кащея плавно меняли цвет от ярко-оранжевых, почти желтых, до изумрудно-зеленых:

– Белую Бабу он видел недавно.

– Так-так. Горе, беда или смерть? Ты ее видел? – Яга заинтересованно на него смотрела.

– Нет. Это существо в себе.

– В себе?

– Да. Видит ее только тот, кто скоро погибнет. Или же беда большая будет.

– Что ж ты его не предупредил?

– Бесполезно. Ты видела – он с голыми руками на вампиров пошел. Хоть и не знал, что это они.

– У вампиров нет крыльев.

– У наших упырей – нет.

– Иноземцы, думаешь?

Кащей застыл, глядя в окно на вековые дубы за опушкой леса. Старуха поставила перед ним стакан с морсом.

– Что они делали вдали от своих мест обитания? Почему Тихон? Почему только он, ведь подобных нападений не было?

Яга покачала головой:

– Много вопросов. Собери всех и допытайся. Тебе никто лгать не посмеет.

– Спугну. Удерут, твари. Ищи их потом.

Вновь тишина. Долгая и тягучая, словно патока.

– Может, уже сейчас где-то еще безобразничают? А с другой стороны, касатик, что тебе до этого человека? Был, теперь нету. Как и много других до него. И после него, будут люди души свои отдавать: кто наверх, кто вниз. Несправедливость всегда была. Ее люди придумали, они же и расплачиваются. Не мы сделали этот мир, не нам и законы его менять. Забудь ты об этих мелочах!

Кащей положил костлявые длинные руки на стол:

– Этот мальчик… старик, Тихон напомнил мне кое о чем.

Молчание.

– Ты запоминала имена каких-нибудь людей? Кого-то запомнила, чтобы вспоминать? Не поверю, чтобы за долгие человеческие годы, ни один смертный тебя не удивил.

Старуха замялась, поставила свой стакан на стол и похромала к печи:

– Много их было. Людей-то. И будет много. Чего их запоминать? Кто они – смертные. Были, и нет! Наше дело – души ихние. Между собой пускай сами разбираются. Я живых в Навь не пускаю, ты – Лунный чертог охраняешь. Так было и так будет. Что нам за дело до людишек? Тем более до их имен?

– Это мне та говорит, что с людьми-чародеями дружбу водит? Лукавишь, старая! – искривил тонкие губы Кащей.

– Полукровки они! Магии – кот наплакал, а ставят из себя…

– Тихон таким не был.

– Не был, верно. Человеком был, обычным. Но, необычным.

– Вера ему, его силы давала, как он говорил.

– Самовнушение! Люди даже название этой ерунде дали – наука, – ведьма сплюнула. – Психвология, вот! И религию, дурные, себе выдумали.

– …а вештица, тоже была не из наших мест, – заметил вдруг колдун.

Старая развела руками: «Думай мол, сам!». Кащей резко встал и вышел, не прощаясь. Встал на середине опушки, вытянул руки, напрягся и прыгнул, будто собирался сделать сальто. Крупный черный ворон взмыл в небо.