Читать книгу Защитники Террены. Начало - Павел Сергеевич Кувшинов - Страница 3

Комната имела форму шестигранника. Шесть стен и шесть углов. Отделка помещения отличалась безупречной белизной, на фоне которой резко контрастировали разноцветные узоры: спирали, изогнутые линии и причудливые завитки.

Дверей, как и во всей Золотой Башне, здесь не было.

В центре помещения стоял самый обычный стол. В нем не было ничего примечательного. Ни изысканной резьбы, ни редких материалов, которые бы пошли на его изготовление. Но этот нехитрый предмет меблировки все же был особенным, ведь за ним сейчас восседали Мудрые Эоны вместе с Защитниками Террены.

Хранители Вселенной заняли места напротив своих избранников, коих оказалось всего пятеро. Среди них на неудобном стуле с низкой жесткой спинкой, которая так и норовила уткнуться в поясницу, была и Адоэль.

Скрестив руки на груди, девушка наблюдала за тем, как местная прислуга, внешне похожая на гоблинов, только с длинными волосами цвета серебра, достававшими им до середины предплечья, расставляла на столе всевозможные яства.

Еда, судя по всему, была самой настоящей, а не созданной с помощью магии – она дымилась и вкусно пахла. Настоящими были и слуги, которые наверняка и приготовили все эти многочисленные блюда.

Первым делом Эоны представили своих гостей друг другу, и лишь затем предложили приступить к трапезе. Адоэль всматривалась в лица будущих боевых товарищей, пока те поедали предложенные угощения.

Ту самую девушку-лису звали Минори. Она была кицунэ – оборотнем, посланницей богини своего родного мира. Девушка выглядела изящной, а каждое ее движение – плавным и грациозным. За столом она вела себя как благовоспитанная дама. Вкушала блюда чинно, неспешно, отвечала вежливыми поклонами, когда к ней обращались или упоминали ее персону в беседе.

Облаченная в розовое кимоно и с копной огненно-рыжих волос, уложенных в неброскую, но аккуратную прическу, девушка больше походила на благородную леди, нежели на воина.

Но это была лишь ложная видимость. Из памяти Адоэль еще не стерлась картина того, как будучи лисой Минори в мгновение ока обернулась человеком и едва различимым движением приставила нож к горлу противника, а после использовала пусть и нехитрое, но достаточно действенное огненное заклинание.

Огонь – стихия капризная, и не каждый волшебник может обуздать его, заставив подчиняться собственной воли. Иначе говоря, порой куда проще устроить пожар, чем наколдовать несколько горячих искр.

Пожалуй, именно к Минори, единственной из четверки, ангел сразу же прониклась симпатией и уважением.

А почему нет? Кицунэ была воином, чародеем, оборотнем, и ко всему сказанному обладала еще и хорошими манерами. Такая личность заслуживала надлежащего к себе отношения.

Уж Адоэль, повидавшая немало черноты в душах людей, это точно знала.

Юношу, чье лицо скрывала деревянная маска, звали Мор, и такое говорящее имя он наверняка носил неспроста. Это был бакар, шаман Вуду. Колдун, что способен насылать на своих жертв могущественные проклятия, подчинять своей воли ума других, а также оживлять мертвецов, призывая их к себе на службу.

Шаманов, как и чернокнижников, да и любых других практиков запретных магических искусств, Адоэль убила во множестве. Собственными руками, а точнее Небесным Клинком, она вырезала несколько ковенов, шабашей и тайных орденов, выкорчевывая их последователей, как вредоносные сорняки, каковыми, по ее мнению, они и являлись.

А теперь ей приходилось сидеть рядом с одним из них!

Парень также принимал участие в трапезе, так и не сняв при этом маски. Вместо этого он предпочитал отправлять съестное под нее.

Девушка не раз останавливала свой взгляд на шамане, хмурясь лицом и закипая в душе. А Мор глядел в ответ. Он не боялся небесной воительницы, не признавал за ней силу и превосходство. Но при этом во взгляде его не было враждебности или неприязни.

Как не было и доброты. Шаман просто… смотрел на ангела, пока та сама прожигала его взглядом.

Еще одним Защитником стал гнолл. Большое существо, сочетающее в себе черты человека и гиены. Укул – так его звали, – как и люди передвигался на двух ногах, которые, впрочем, больше походили на звериные лапы, а также имел человекоподобные руки, которыми мог делать все то же, что и любой человек. А вот остальные части его тела – голова, хвост и серо-зеленая окраска шерсти полностью соответствовали гиенам.

Укул, как и ожидала Адоэль, будучи наполовину зверем, был существом грубым и неотесанным, лишенным всяческих представлений о том, что такое нормы приличия.

Гнолл был выше любого своего соседа по столу на добрый локоть, но вовсе не рост заставлял присутствующих постоянно коситься в его сторону. К столовым приборам он так и не притронулся, обходясь собственными руками и клыками. Он отправлял в рот все, до чего дотягивался, жадно пережевывая, чавкая, и пуская слюну на чистую скатерть.

Даже один из Эонов на мгновение сбросил с лица маску невозмутимости и крякнул с досады, когда в его сторону полетели обломки костей, которые гнолл грыз вместе с мясом.

Адоэль наблюдала за ним с деланным безразличием. Укул был животным, пусть и умел говорить. Конечно, выдрессировать можно даже дикого хищника, но в походе ничего подобного от него не требовалось. Ангел не сомневалась, что гнолл необычайно силен, а значит, представляет собой ценный ресурс для предстоящего задания. Поэтому совершенно неважно, умеет ли он держать в руках вилку.

Хотя девушка также допускала, что с ним могут возникнуть определенные трудности, если, например, не удастся заставить гиену слушаться приказов. А в том, что командовать отрядом Эоны доверят именно ей, Адоэль не сомневалась.

Последним членом отряда был Гейн, так называемый каппа. Все, что про него смогли сказать Эоны – это то, что он могущественный стихийный дух, и может сыграть ключевую роль в победе над чернокнижником.

Однако выглядел Гейн как самый обычный старик. Низенький, скрюченный телом, с внушительного размера горбом на спине. Он был облачен в длинный черный плащ, полностью скрывавший его тело. На голове красовалась большая широкополая шляпа того же цвета, а на руках – черные же причудливые перчатки без пальцев, похожие на кузнецкие краги.

Впрочем, они не мешали старику ловко обращаться со столовыми приборами.

Если не считать длинных, причудливо загнутых по дуге усов и клочковатой бороды зеленого цвета, то Гейна можно было принять за простого человека. Кроме того, Адоэль не чувствовала в нем магии.

Девушка, как и все ангелы, могла распознавать магическую силу, сосредоточенную в живом существе. Это походило на то, как обычные люди чувствуют своей кожей дуновение ветра или солнечный свет.

Магия жила внутри Минори и Мора, не говоря уже об Эонах. А вот в Гейне ее словно бы и не было вовсе.

Саму Адоэль Эоны представили как ангела, деву-воительницу из Небесного Царства, опустив тот факт, что она была падшей. Девушка кивнула шестерке мудрецов, выражая свою благодарность. Пятеро из них никак не отреагировали на это, а вот один – тот самый, что выносил в зал бронзовую чашу – ответил так несвойственной для его собратьев улыбкой.

За все время трапезы Адоэль к пище так и не притронулась. Она продолжала сидеть неподвижно, ожидая пока остальные вдоволь насытятся.

Девушка внимательно наблюдала за хозяевами Золотой Башни, пока те с нескрываемым удовольствием наслаждались изысканной едой, приготовленной их прислугой.

То чувство, которое почти что ошеломило ангела, когда она впервые увидела Эонов, уже прошло. Девушка по-прежнему ощущала колоссальную мощь, которая таилась внутри них, но теперь уже не испытывала в связи с этим никакого трепета. Более того, Адоэль была крайне разочарована. Она всегда представляла Эонов могучими волшебниками, стоявшими на страже порядка и мира во Вселенной. И вот они, эти сильномогучие сущности, набивают себе брюхо вместо того, чтобы немедленно отправить новоявленных Защитников срочным маршем через Террену на бой с чернокнижником, а если станется, то и с бессмертным Зверем.

Как же это было в духе смертных! Утолять свои низменные и сиюминутные потребности, полагая, что наиболее важные дела могут подождать.

Будучи воином с рождения – того момента, когда ослепительная искорка, ставшая впоследствии ангелом, в первый раз озарила чертоги Небесного Царства своим светом, – Адоэль знала, насколько опасной может быть спешка. Подготовка и планирование в ратном деле были очень важны. На войне всегда имели место неожиданности, и свести их к минимуму – задача опытного полководца и лидера.

Но безосновательное промедление, в свою очередь, может обернуться смертью твоих товарищей, а порой и всей армии. И сейчас цена возможной ошибки была как-никогда высока.

Нужно атаковать немедля, пока Зверь находится в заточении, а чернокнижник скован по рукам и ногам поддержанием его темницы. Не время для званых пиршеств и разговоров по душам, – считала Адоэль. И девушка уже хотела высказать свои замечания, но тут ее опередили.

– Сытно вы нас накормили! – проурчал явно довольный гнолл. – Не пора ли теперь поговорить о деле?

Ангел метнула в гнолла суровый взгляд, но смолчала. Она свято верила в свое исключительное право вести беседы с Эонами обо всем, что касалось предстоящего похода, но в то же время ангел не отличалась словоохотливостью. Поэтому до поры девушка решила предоставить слово Укулу.

– Да-да, конечно. – Эоны закивали, промокая губы салфетками.

Гнолл последовал их примеру, только использовал он для этих целей собственную руку.

Как только прислуга прибрала со стола, над ним, повинуясь воли мудрецов, появилась объемная карта Террены. Мерцающие огоньки обозначали отдельные миры, между которыми протянулись Волшебные Нити, связывающие Вселенную в единое целое.

Больше всего карта мироздания походила на огромную паутину.

Один из Эонов повел рукой, и призрачная модель Террены развернулась так, чтобы Защитникам стали хорошо видны жуткие проплешины. На месте огоньков зияла чернота, такими же черными были и отходящие от нее нити.

Адоэль протянула руку и коснулась темной области на карте, но тут же ее одернула; черный мир обжег кожу нестерпимым даже для ангела холодом.

– Что это?

– Погибшие миры, – ответил один из Эонов.

– Зверь разрушает саму реальность, и после уже ничего не остается, – добавил второй Эон.

– Каждый такой мир нарушает целостность Террены.

– Слабеют барьеры, созданные Абраксасом.

– Возрастает риск.

– Риск чего? – невольно спросила Адоэль.

– Что однажды Террену наводнят создания и кошмары Бездны.

– Или через эти прорехи в мир хлынет первозданный Хаос.

– Поэтому необходимо остановить Лахира.

– Чернокнижник глупец, раз считает, что сможет удерживать Зверя достаточно долго.

– Рано или поздно монстр вырвется из заточения.

– Но если вы, Защитники, доберетесь до него раньше…

– Что если мы убьем Зверя, пока тот заточен в своей нынешней темнице? Он вновь возродится в Бездне? – высказала свое предположение Адоэль.

Эоны переглянулись. На их до того бесстрастных лицах промелькнуло нечто неопределенное.

– Мы не знаем, доблестная Адоэль, – ответил один из них.

– Вы же сказали, что вам ведомы пределы сил чернокнижника? – с нажимом проговорила девушка.

– Да, верно. И все же мы не знаем, что именно за ловушку измыслил Лахир.

– В чем тогда задача нашего отряда? – вступила в разговор Минори.

Эоны вновь повернули карту Террены, а один из миров загорелся алым.

– Вот. Здесь находится Лахир и плененный им Зверь.

– Мы не можем открыть портал ни в этот мир, ни в ближайшие к нему миры.

– Чернокнижник каким-то образом блокирует нашу магию.

– Вы отправитесь сюда. – Эон указал на огонек, расположенный недалеко от цели.

– Пройдя пять миров, вы окажетесь в убежище Лахира.

– Как только вы одолеете его, чары колдуна больше не будут нам препятствовать.

– Тогда мы получим возможность изучить созданную чернокнижником клетку, и вместе решим, как поступить со Зверем.

– Как мы сможем отыскать в этих мирах нужные нам порталы? – спросил Мор, указывая на карту.

– У вас будет специальный артефакт, который поможет проложить кратчайший маршрут.

Один из Эонов хлопнул в ладоши, и карта исчезла без следа.

– Если Лахир достаточно силен, чтобы блокировать вашу магию, почему вы так уверены, что нам впятером удастся его победить?

Ангел одобрительно кивнула Минори, задавшей вполне резонный вопрос. У ангела тоже имелись сомнения на этот счет. Не стоило забывать, что колдун, кем бы он ни был, смог пленить бессмертное существо, которое уже не одно тысячелетие сеяло хаос и разрушение во Вселенной.

Заурядному волшебнику такое просто не под силу. К тому же никто не знал, какие цели преследовал чернокнижник, затеяв столь опасную игру.

Эоны вновь переглянулись, а затем и вовсе зашептались, точно заговорщики.

– Еще ни один собранный нами отряд Защитников не потерпел поражения.

– Конечно, кто-то из вас может погибнуть…

– Но знайте, что вам по силам выполнить это задание.

– Не сомневайтесь в себе.

Адоэль опустила руки под стол и до хруста сжала кулаки. Ей совсем не понравилось, что Эоны ушли от прямого ответа. Еще больше ей не понравилось то, с каким безразличием мудрецы упоминали возможные потери среди Защитников. Словно они отправляли в поход не живых людей, а бездушный инструмент, которым можно жертвовать без лишних сомнений и сожалений.

Любой солдат знает, что может встретить свою смерть в бою. Ее может принести острая сталь неприятеля, вражеское заклинание, а иногда и совершенно неожиданные происшествия вроде падения с большой высоты или стрелы, неумело пущенной союзником. Но это вовсе не значило, что командир, посылавший своих подчиненных в бой, должен разменивать их жизни почем зря.

Даже Эоны не имеют права играть роль богов, вершащих судьбы недостойных смертных.

Адоэль злило то, как надменно держалась эта шестерка. Как они свысока смотрели на нее саму, и на ее новых боевых товарищей. А их самоуверенность просто выводила девушку из себя.

«Не сомневайтесь в себе», – говорят они. В себе-то ангел как раз не сомневалась. А вот в тех, кто отобрал ее для битвы с чернокнижником – да.

Ранее Мор сказал, что Эоны, возможно, не могут вести себя по-другому. Адоэль не устраивало такое объяснение. По ее мнению, личности, которые сейчас сидели перед ней за столом, были недостойны называться хранителями Вселенной.

– Вы же самые могучие волшебники в Террене, так отчего ж сами до сих пор не убили Зверя? – вопрос Укула вывел ангела из задумчивости.

Гнолл, кажется, в немалой степени удивил шестерку мудрецов таким заявлением.

– Мы не можем, – кратко ответил один из них.

– Не можете его убить? – недоверчиво хмыкнул Укул. – И как же его тогда побеждают Защитники?

– Мы не можем убивать.

– Насекомых, животных, людей. Никого.

– Стоит нам отнять жизнь, и мы исчезаем из реальности.

– Вот так. – Эон щелкнул пальцами, и в то же мгновение стул под гноллом испарился, а тот плюхнулся на пол.

Укул предостерегающе зарычал, а Минори не смогла сдержать смех. Адоэль же было не до шуток.

– Мы не можем рисковать, могучий гнолл.

– Нам нельзя жертвовать собой, ведь тогда Террена останется без защиты.

«Поэтому вы жертвуете нами, простыми смертными», – подумала Адоэль, но вслух ничего не сказала.

– К тому же Зверь бессмертен. И не имея власти над Бездной, мы, скорее всего, не смогли бы уничтожить его окончательно, – закончил мысль Эон, после чего вернул стул гнолла на прежнее место.

Адоэль пришлось признать, что в такой позиции все же был определенный смысл. Действительно, если Мудрые Эоны погибнут, то кто вместо них будет собирать рати Защитников?

Смертные часто объединяются перед лицом смертельной опасности. И тогда на время забываются обиды и различия меж народами. Но такое объединение происходит не мгновенно, словно по мановению руки. Оно требует времени, и порой немалого. К тому же Террена велика, и пока армия, какой бы она могучей не была, достигнет Зверя, тот успеет сжечь немало миров.

И тогда на карте мироздания появится еще больше черных точек.

Вот почему Эоны играли решающую роль в победах над Зверем. Только они, с их способностью открывать прямые порталы практически в любой уголок Террены, могут в кратчайшие сроки собрать достаточно сил для борьбы с чудовищем, и доставить их прямиком к его «порогу».

Кто знает, как бы все обернулось, окажись хозяева Золотой Башни кровожадными тиранами, а не теми, кем они были на самом деле. Стали бы они тогда защищать многочисленные миры или предпочли затаиться в укромном месте, отгородившись от недостойных их внимания смертных?

Ангел не знала ответа. И поэтому ей, наверное, не стоило поспешно судить Эонов, возводя их едва ли не в ранг своих личных врагов.

Ведь, если подумать, не так-то легко, обладая могуществом, не иметь возможности самим повлиять на ход событий. Как бы поступила Адоэль, окажись она на их месте? Что стала делать, дабы устранить страшную угрозу, и чем была бы готова пожертвовать ради достижения этой цели?

Говоря по совести, девушке никогда не доводилось примерять на себе роль лидера. Она родилась воином, сражения были ее сутью, смыслом существования, но она всегда лишь подчинялась приказам, а не отдавала их. После же падения девушка предпочитала биться в одиночку, не считая простых людей достойными сражаться плечом к плечу с ангелом.

Адоэль вдруг осознала, что с самого первого дня пребывания в земном мире глядела на окружающих свысока, оценивала их, судила за малейшие проступки, требуя от них неукоснительного следования ее же собственным принципам.

А так ли сильно это отличалось от того, с каким равнодушием Эоны рассуждали о возможных потерях среди Защитников?

Возможно, и нет. Но, по крайней мере, девушка предпочитала встречать любую угрозу собственным мечом, и никогда не подвергала излишней опасности окружающих.

«А как же та бедняжка, что погибла от рук Красного Когтя?» – напомнил о недавних событиях внутренний голос.

«Эта была случайность», – возразила девушка.

«Ты лжешь самой себе…»

– Мы обеспечим вас всем необходимым. – Голос Эона вернул девушку в реальный мир.

– Следуйте за нами, – проговорил его собрат и как-то странно при этом посмотрел на ангела.

«Надеюсь, они не читают мои мысли, – подумала Адоэль, нахмурившись. – Иначе, клянусь Небесами, мне придется призвать свой меч и зарубить их всех до одного!»

* * *

Ангел взмахнула рукой, и меч послушно выписал в воздухе полукружье. Затем девушка развернулась, рубанула с короткого замаха, блокировала воображаемый удар сбоку, перехватила оружие двумя руками, и, ловко подскочив к несуществующему врагу, оборвала его выдуманную жизнь.

Полуторный меч-бастард приятно лежал в руке, но все же, по мнению девушки, был тяжеловат. К тому же, несмотря на достаточно приятный наощупь и удобный в использовании эфес, оружие холодило ладонь. Ангелу казалось, что она держит в руках бездыханный труп, или того хуже.

То ли дело Небесный Клинок!

Когда Адоэль призывала его, и тот ложился в ладонь, то становился продолжением ее самой. Девушка практически не чувствовала веса оружия; сверкающая серебряная рукоять была одновременно теплой и прохладной. А та волнующая дрожь, что мгновенно расходилась по руке до самого плеча в первые секунды после появления клинка в этом мире, была просто восхитительна!

Никакому земному оружию, равно как и любому оружию из других миров, было не сравниться с ангельским клинком.

Чтобы доказать это, девушка призвала свой меч и с легкостью рассекла им бастард надвое. Отсеченная часть упала на пол, жалобно звякнув.

За всем этим действом наблюдали оружейники Золотой Башни. И порча их собственности, очевидно, не принесла им положительных эмоций. Высокий и тонкий, как прутик, эльф скривился так, словно у него разом заныли все зубы, а коренастый гном с начисто выбритым черепом и вовсе скорчил довольно неприглядную гримасу.

Правда, ни тот ни другой так н не высказали своих возражений. По всей видимости, им строго настрого запретили заговаривать с Защитниками, пока те сами к ним не обратятся.

– Плохой меч, – сказала Адоэль, кивком указав на разрубленный бастард.

Лица у бедолаг вытянулись пуще прежнего, но ангел этого даже не заметила.

Девушка неспешным шагом прошлась вдоль стоек со всевозможным оружием. Здесь были классические одноручные мечи, кинжалы, мачете, сабли, фламбергы, ятаганы, клейморы. Имелся даже один экземпляр уруми – достаточно редкого меча-пояса родом из далекого восточного мира. Он представлял собой несколько полос чрезвычайно гибкой стали, которые крепились к деревянной рукояти.

Не меньший выбор был и среди древкового оружия. Копья, боевые вилы, трезубцы, бердыши, секиры, глефы, кистени, и многое другое. Дополняли список холодного оружия многочисленные виды орудия стрелкового и метательного: луки, арбалеты, пружинные самострелы, и пращи.

Адоэль прошлась безразличным взглядом по всем, даже самым изощренным инструментам, предназначавшимся лишь для одного – отнимать чужие жизни. Ничего из этого не пригодится ангелу в пути и не сможет заменить ей оружие, что было родом из самого Небесного Царства.

А вот Укул не разделял ее взглядов. Он уже обвешался оружием с ног до головы, тщательно подбирая интересующие его экземпляры. Тяжелый самострел за спиной, парные короткие топоры на поясе, а через плечо переброшен боевой кнут с острым металлическим «клювом» на конце.

И на этом гнолл не остановился, решив выбрать себе в придачу что-нибудь с длинным древком. Он подозвал оружейников, чтобы они помогли ему принять решение, а те в свою очередь охотно отвечали на любые его вопросы, явно довольные, что хоть один из Защитников проявил должный интерес к их ремеслу.

Адоэль прошла в смежное помещение, где среди настоящих гор самых причудливых на вид артефактов заметила Мора и Минори.

В отличие от оружейной комнаты, здесь царил полнейшей беспорядок. На столах и полках высоких шкафов лежали всевозможные предметы, от колец и амулетов до увесистых магических фолиантов. И все это громоздилось словно мусорные горы, без какой-либо системы.

Чтобы добраться до искомого артефакта, сперва приходилось вытащить его из-под десятка других предметов.

Мор подбирал себе посох или нечто на него похожее. Адоэль взглянула на него лишь на секунду, после чего поспешила отвести взгляд. Хоть ангел и понимала, что совсем скоро ей придется сражаться с этим человеком плечом к плечу, пока была такая возможность, она хотела держаться от шамана как можно дальше.

Ангела заинтересовала Минори, а точнее то, что она держала в руках. С виду это была обычная кожаная фляжка, какие наполняют водой или любым другим напитком, но девушка была определенно рада своей находке.

– Что это такое? – спросила Адоэль, подойдя к кицунэ.

– Это сосуд камэоса. Очень полезная в пути вещица, и к тому же она из моего мира! – с гордостью объяснила девушка.

– Он похож на фляжку. – Адоэль критически осмотрела странный артефакт.

– Так это она и есть, – засмеялась Минори. – За тем лишь исключением, что он одержим камэосой.

– Одержим? Как человек? Но демоны не могут вселяться в предметы!

– Демоны Бездны – да. Но цукумогами, демоны нашего мира, совершенно другие. Они вселяются и существуют внутри предметов, которые человек использует в быту.

– С какой целью они это делают? Зачем демону вообще забираться в… бутылку?

– Они не могут существовать иначе, – ответила Минори с улыбкой. – Цукумогами питаются аурой человека, который использует одержимый предмет, а так как аура людей самовосстанавливается, то это не причиняет нам никакого вреда. Мы же, в свою очередь, давно научились извлекать пользу из предметов, в которых живут цукумогами.

– На Земле нет ничего подобного, – покачала головой Адоэль.

– В этом ведь и суть Вселенной, разве нет? В многообразии форм жизни.

– Возможно. И что же делает этот камэоса?

– Я покажу. – Минори повернулась куда-то в сторону и обратилась к столу, заваленному всевозможными амулетами: – Извините, у вас найдется, чем наполнить сосуд?

Из-за стола вышел коротышка-гоблин, откинул упавшую на глаза прядь серебряных волос и с любопытством уставился на кицунэ, которой он едва доставал макушкой до пояса.

– У меня есть молоко, – пропищал он.

– Сгодится, – кивнула Минори.

Служка вернулся в свое убежище, располагавшееся прямо за столом, и вскоре появился вновь, неся в руках стеклянный графин, полный молока. Сосуд был чуть ли не в рост самого гоблина.

Кицунэ вынула пробку из фляги и, присев на колено, держала ее на весу, пока слуга осторожно, стараясь не пролить ни капли, переливал в нее содержимое графина.

– Достаточно. Спасибо за помощь! – поблагодарила его Минори.

– Рад услужить вам, госпожа, – пролепетал гоблин и потопал прочь.

Кицунэ продемонстрировала ангелу полный сосуд, а затем отпила добрую часть жидкости.

– Теперь смотри. – Минори закрыла фляжку крышкой, затем погладила ее, словно щенка, и вновь открыла.

– Он снова полон! – поразилась ангел.

– Именно так. – Кицунэ кивнула. – Чем бы ты ни заполнила емкость, в которой поселился камэоса, он будет производить это до бесконечности.

– И это можно пить? – с сомнением спросила Адоэль.

– Конечно! Камэоса не изменяет состава и качества вещества, он лишь копирует его.

– Странная магия.

– Как и у всех цукумогами моего мира.

– Я привыкла убивать демонов, а не таскать их с собой в бутылке. Но… если все так, как ты говоришь, вещь действительно полезная.

Минори улыбнулась. Кицунэ, как успела заметить ангел, делала это очень часто. Она умела радоваться жизни и находить светлые моменты даже в обыденных делах. Из-за этого Адоэль немного ей завидовала.

После падения ангел обрела возможность реагировать на окружающий мир так же, как это делали люди – посредством эмоций и чувств. Но за год такой жизни девушка так и не научилась контролировать себя. Она злилась в ситуациях, когда нужно было сохранять холодный рассудок, и не всегда могла наслаждаться теми моментами, которые бы непременно порадовали ту же Минори.

Быть может, думала иногда Адоэль, так происходит из-за того, что она не хочет испытывать всех этих чувств, а единственное, чего девушка по-настоящему желала – вернуться в Небесное Царство.

Ангел пыталась быть ближе к людям, старалась понять их, вести себя как они, но в то же самое время девушка отталкивала их из-за инстинктивного желания как можно скорее покинуть человеческий мир.

Адоэль оставила Минори в хранилище артефактов и прошла в соседнее помещение.

Здесь хранились самые разнообразные припасы, какие только могли понадобиться в длительном путешествии. Ангел взяла с полки походной мешок и набросала в него первой попавшейся снеди.

Закинув его за спину, девушка уже собиралась покинуть комнату, когда заметила Гейна. Тот сидел в углу с таким же мешком, только наполненным под завязку, и что-то тихо бормотал.

Адоэль нехотя признала, что уже позабыла о его существовании, ведь за той же с трапезой каппа не произнес и единого слова. Ангел подошла к нему, и, наклонившись, заглянула в глаза. Они были большие и водянистые – будто перед девушкой сидела рыба, а вовсе не человек.

– Гейн? – позвала она.

Каппа поднял голову, скользнул по Адоэль взглядом, и сосредоточил его на точке, где-то позади нее.

– Гейн не причинит ему зла. Гейн хотел помочь, привел мальчика домой, – старик говорил быстро и тихо, поэтому девушке пришлось напрягать слух, чтобы услышать каждое слово.

– О чем это ты? – Адоэль нахмурилась.

Каппа ее будто бы не слышал, но через секунду-другую посмотрел на собеседницу, и на этот раз взгляд его был более осознанным.

– Гейн пригодится вам. Гейн будет полезен, – сказал он громко и отчетливо, после чего вновь принялся что-то бубнить себе под нос.

Адоэль постояла возле странного старика еще некоторое время.

Однажды она уже видела человека в подобном состоянии. Так на Земле проявлялась одна весьма редкая болезнь. У ее носителей разум – по крайней мере, та его часть, которая отвечала за восприятие окружающего мира – находился в таких непредставимых глубинах сознания, что в их существование мало кто верил. Поэтому людям, необремененным знаниями, было проще не замечать в подобных людях интеллекта вовсе, считая их сумасшедшими, чем признавать их уникальность.

А ведь они, носители этой болезни, резко выделялись на общем фоне мирных обывателей. Все они, и каждый по-своему, добивались колоссальных успехов в тех или иных науках, и если бы не недуг, сводящий их социальную значимость практически к нулю, то эти люди могли бы стать выдающимися личностями, способными кардинальным образом изменить мир.

Несмотря на это, большинство лекарей даже не пытались лечить таких людей, зачастую отрицая само существование подобных хворей, а те знахари, что были наиболее набожны, и вовсе объясняли подобное поведение больного происками нечистой силы. Лишь немногие светлые умы, искушенные во врачевании, могли правильно диагностировать болезнь, но и только. Помочь своим необычным пациентам они были не в силах.

Не помогала в этом вопросе даже магия. Чем бы ни был этот недуг, он находился не столько в организме больного, сколько в его разуме. А разум людей был столь же хрупок и уязвим, сколь сложен и многогранен. Любые отклонения от его нормального состояния приводили к самым неожиданным последствиям, а иное воздействие извне могло полностью разрушить систему человеческого мышления, созданную самой природой.

Гейн был похож на людей с таким заболеванием. Он точно так же уходил в себя и переставал замечать что-либо вокруг.

Но разве стихийные духи схожи с людьми и могут страдать от тех же заболеваний? Адоэль не знала. На Земле все виды духов существовали вне физических тел.

Интересно, а из какого мира был родом каппа? Эоны ничего не говорили про родину Защитников. Для них ангел, гнолл и другие были лишь воинами, которых они отправляли в бой, возможно последний в их жизни.

Ангел решила при возможности разузнать больше про Гейна. Она не могла объяснить почему, но он ее заинтересовал.

Правда, возможность расспросить о каппе его самого девушка сразу же отклонила. Ответит ли он на ее вопросы, или попросту продолжит бормотать нечто, понятное одному ему?

Отчего-то ангел не хотела это проверять.

* * *

На приготовления к предстоящему походу Адоэль потратила всего пару минут. Легкий, практически невесомый мешок с провизией висел за спиной, а оружие и артефакты ей не требовались.

Зачем нужен меч, пусть даже и искусно сработанный, если девушка может в любой момент призвать из преддверий Небесного Царства надежнейший из клинков, и тот, преодолев любые мыслимые пространства, уже в следующее мгновение окажется в ее ладони?

Артефактами же Адоэль никогда не пользовалась – если она не могла выиграть сражение мечом, то пускала в ход магию. Ангел черпала силы от солнечного света, и при необходимости могла с равным успехом превратить его лучи в надежную защиту или разящее оружие.

Теперь Адоэль ничего не оставалось, кроме как ожидать, пока остальные Защитники закончат с подбором экипировки и припасов. Девушка прислонилась плечом к стене, устремив свой взгляд в окно.

И невольно замерла, увидев поистине колоссальных размеров сферу.

Она висела в воздухе, заслоняя собой практически все осязаемое пространство. Ее поверхность напоминала обычное стекло, разве что толщиной с крепостную стену. Внутри медленно двигалась какая-то густая субстанция мертвенно-зеленого цвета. Вещество то накатывало на стенки сферы, подобно морским волнам, то сворачивалось тугой спиралью, а в самом ее центре возникали причудливые изломы и узоры.

Адоэль прижалась лбом к стеклу, пожирая глазами странный объект. Но стоило девушке сфокусировать взгляд на сфере, как она тут же исчезла. Не растаяла в воздухе и не подернулась дымкой, а именно исчезла, в один неразличимый даже для падшего ангела миг.

Девушка удивленно заморгала, продолжая всматриваться в небо, такое яркое и столь насыщенного цвета, какого не могло существовать в обычном мире.

– Что же это все-таки за место? – невольно произнесла вслух Адоэль.

– Хаос, – сказал кто-то за ее спиной.

Ангел обернулась и увидела стоявшего рядом с ней Эона. Атласная подушка, восседая на которой, он парил по залам башни, сейчас отсутствовала. Заметно короче стала и его борода, теперь едва достававшая старику до колен.

– Точнее, его ближайшие к Террене пределы, – пояснил он.

– Вы изменились, – только и ответила девушка.

– Я не люблю, как мои братья, постоянно летать под потолками. – Старик пожал плечами. – А это, – добавил он и коснулся своей бороды, – сущий пустяк, доблестная Адоэль.

– Вы сказали, что ваш мир – это Хаос. Как такое возможно? Я полагала, что Террена надежно защищена от него, а главной опасностью для нашей реальности является Бездна.

– И да, и нет. – Эон говорил непринужденно, сопровождая речь активной жестикуляцией. Это было так не похоже на то, с какими каменными лицами он и его братья вели диалог прежде.

– Поясните! – потребовала Адоэль.

– Боюсь, слов для этого может оказаться недостаточно. Но… так и быть. Когда мы с братьями осознали свое существование, Террена была уже сформирована, и да, она имела непроницаемую защиту от первозданного Хаоса. Но только не здесь, не на этом клочке пространства. Мы не знаем почему, но в этом небольшом мире граница меж двумя началами была так тонка, что Хаос со временем мог легко прорвать ее, и тогда под его напором рухнули бы все миры.

И поверь, Адоэль, никакие твари Бездны не сравнятся с той мощью, какой обладает сила, лежащая за пределами нашего мироздания. Бездна же… она как отражение Террены, ее темная сторона. Она враждебна для обитателей миров, но без них существовать не сможет.

– Тогда зачем Зверю пытаться уничтожить наш мир?

– Почему бы тебе не спросить это у него при встрече? – усмехнулся Эон. – Мы с братьями стали хранителями этого места. Обладая властью над самим временем, мы закольцевали его, заставив каждый следующий миг повторять предыдущий. Это никак не влияет на живых существ, но изменяет созданное Абраксасом пространство до неузнаваемости. Однако Хаос, Адоэль, это слепая мощь, рвущая и крушащая все на своем пути. Он просачивается через установленный нами барьер, постоянно изменяя это место, как и нас с братьями.

– Поэтому вы не можете покидать этот мир?

– Совершенно верно. Точнее, можем, конечно, но ненадолго и не все вместе. К тому же на нас действуют некоторые… ограничения. Подозреваю, что создал их сам Абраксас. Таким образом, мы можем направлять свою силу исключительно на созидание или разрушение. Стоит нам отступиться от единожды принятого решения, и мы попросту перестаем существовать.

– Вы не можете никого убивать. – Адоэль вспомнила слова Эонов.

– Не только убивать. Даже привлечь смертных к борьбе со Зверем нам дозволено лишь с их согласия. Теперь понимаешь, Адоэль, каково наше положение? Если ты все еще думаешь, что мы несправедливы по отношению к Защитникам, которые жертвуют своей жизнью ради общего блага, то подумай, каково живется нам с братьями, застрявшим в этой башне до конца времен?

– Я… понимаю.

– Сомневаюсь. – Эон горько улыбнулся. – Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы вести идеологические диспуты.

– Тогда зачем же?

– Вот. – Старик вынул из кармана круглый металлический предмет и протянул его ангелу.

Девушка взяла его в руку и откинула крышку. На вид это был обычный компас, какие можно найти, наверное, в каждом мире Террены. Вот только вместо стрелки здесь использовался обломок черного когтя.

– Что это? – удивилась Адоэль.

– Этот компас не даст вам заблудиться. Внутри частичка самого Зверя, и если тот вторгается в Террену, коготь всегда указывает на своего бывшего хозяина. Я немного повозился с этой штукой, так что теперь, следуя его подсказкам, вы без труда отыщите в каждом из миров нужный вам портал.

– Спасибо. – Девушка спрятала компас в своем походном мешке.

– Мы пошлем весть, чтобы местные жители оказали вам всю возможную поддержку.

– Но как они узнают, что мы Защитники, а не самозванцы?

– Все уже сделано. Посмотри на свой безымянный палец.

– Палец? – удивилась Адоэль, но послушно поднесла руку к глазам.

На безымянном пальце красовалось странного вида кольцо, сотканное из прозрачной дымки. Оно сидело как влитое, хотя ангел его даже не чувствовала. И как оно, во имя Небес, оказалось у нее на пальце?!

– Любой, кто увидит кольцо, признает в вас Защитников Террены. К сожалению, это все, чем мы можем вам помочь. Как только твои спутники будут готовы, я открою портал в первый мир. А после – вся надежда на вас, Адоэль.

Девушка не ответила, лишь сдержано кивнула. Да и что тут скажешь? Она приняла зов, стала Защитником, а значит, у нее есть долг перед жителями всей Террены.

И она, воительница Небесного Царства, от него не отступится.