Читать книгу Защитники Террены. Начало - Павел Сергеевич Кувшинов - Страница 4

Портал закрылся, оставив Защитников в новом мире.

Их окружали отвесные каменные стены и серое унылое небо. Ущелье тянулось широкой ровной полосой. Поверхность скал покрывали многочисленные трещины; с вершин нестройными рядами свешивались длинные лианы, достававшие до самого дна. Высохшие и почерневшие.

Отряд двинулся единственной имевшейся тропой – в том месте, где секундной ранее находился овал портала, ущелье резко сужалось, да так, что между скалами не протиснулся бы даже ребенок.

Шли молча, растянувшись цепочкой. Во главе шествовала Адоэль, гордо вскинув подбородок, а замыкал процессию Укул.

После мира Эонов, который полнили яркие краски и контрастные оттенки, здешние земли казались мрачными и безжизненными. А, может, они такими и были, ведь за целый день Защитникам так и не встретились хоть какие-то признаки жизни.

Вокруг царила тяжелая, гнетущая атмосфера.

Каждый шаг, сопровождавшийся шуршанием мелких камешков под ногами, эхом отражался от стен ущелья. Оно, то есть эхо, и дыхание пришельцев, явившихся без приглашения в чужой для них мир, были единственными звуками в этих безлюдных краях.

Даже ветер по обыкновению не завывал в вышине скал.

Через какое-то время заморосил мелкий дождь, который продолжался несколько часов. Защитникам приходилось кутаться в плащи, предусмотрительно захваченные ими в Золотой Башне. Даже Адоэль не отказалась от возможности спрятаться от окружающей сырости под плотной тканью.

Ближе к вечеру, когда серое небо стало быстро темнеть, заливаясь словно румянцем, чернотой ночи, они миновали ущелье, и уже через несколько часов, отыскав наиболее оптимальный путь, отряд спустился в предгорье. На пологих склонах высоких холмов раскинулась лесная чаща, причем такая густая, что продираться сквозь нее ночью было бы просто неразумно.

Не сговариваясь, встали лагерем, укрывшись под кроной высокого раскидистого дерева. На ветвях его практически не осталось листьев, но веток было очень много, и располагались они на достаточно близком расстоянии, оплетая друг друга, благодаря чему под деревом оставался клочок сухой земли.

Перекусив нехитрой снедью, Защитники растянулись прямо на земле и забылись крепким сном. Плащи послужили им одеялами, а ковер опавших листьев – подушками. Казалось, что хоть и унылый, но ничем не примечательный дневной переход полностью лишил сил будущих спасителей Вселенной.

Одна лишь Адоэль осталась на ногах, заверив остальных членов отряда, что ночью останется на страже. Не притронулась она и к еде; ангел просто стояла в сторонке, пока ее спутники насыщались походными припасами.

Падшие ангелы могли долгое время обходиться без еды и отдыха, и, как правило, прибегали к таким обыденным для людей способам восполнения сил лишь при острой необходимости.

Девушка всматривалась в темную ночь, сама не зная, что именно хочет там увидеть. Ангел обладала весьма острым зрением, во много раз превосходившим человеческое, но даже она не могла ничего разглядеть в такой непроницаемой черноте.

Здесь, на краю чащи, стояла такая же абсолютная тишина, как и в ущелье. Ни звуков животных, ни стрекота насекомых.

Это беспокоило Адоэль. Отчего-то она не сомневалась, что где-то там, впереди, в сотне лиг, а может и в полу мили, затаилось нечто враждебное. Девушка не знала, кто или что это было, но отчетливо ощущала… нет, не угрозу, скорее преграду, нечто такое, что могло задержать их отряд, не позволив Защитникам выполнить поставленную задачу в срок.

И потому Адоэль стискивала в руке свое оружие. Отчасти, она даже хотела, чтобы их встреча с неведомым врагом произошла как можно раньше. Девушка была готова бросить вызов любым опасностям, даже если это поставит под угрозу их миссию, потому что иначе им, вероятно, придется изо дня в день проходить лигу за лигой, мир за миром.

Эта… рутина – с ней нельзя биться, ее не удастся одолеть. Оставалось лишь смириться, и этот факт был Адоэль не по нраву.

– Аргх! – зарычала девушка от бессилия, и ее голос потонул во всеобщей тишине.

Свистнула серебряная сталь, прочерчивая незримую в темноте линию. Меч разрубил противника надвое с такой же легкостью, с какой рассекал воздух.

Правда, противником в данном случае выступало низенькое чахлое деревце со скрюченными руками-ветвями.

Девушка скривилась, скрипнула зубами. И как только люди справлялись со всеми этими эмоциями? Они словно инфекция поражали разум ангела, подталкивая ее на необдуманные поступки, а порой и на сущие безумства.

Как, например, вышло вот с этим совершенно безобидным деревом.

Хотя Адоэль слышала, что те же люди подобным образом «выпускают пар». Иными словами, отвлекаются от насущных проблем и прочих переживаний, напрямую связанных с оными.

Ангел приказала себе успокоиться. Сделала глубокий вдох, затем второй, третий.

Как ни странно, но это помогло. По крайней мере, девушке больше не хотелось изрубить в щепки весь расстилавшийся перед нею лес.

Спустя несколько часов, когда темнота, казалось, стала еще гуще, сделавшись при этом абсолютно непроницаемой, чаща вдруг ожила.

Перемены были разительными и внезапными. Что-то зашуршало, застрекотало, захрустело и зашипело. Лес наполнился какофонией звуков, которые не смолкали до самого утра.

Адоэль крутила головой, ожидая, что из темноты на нее вдруг выскочит какая-нибудь отвратительного вида тварь.

Но никто не выскакивал, не вылетал, не выбегал, и даже не выползал.

Чаща жила своей ночной жизнью и не было ей никакого дела до группы пришлых бродяг, устроившихся на ночлег у ее границ. Девушка даже перестала ощущать то странное чувство, будто где-то впереди их ждет неведомая преграда, препятствие, или нечто в этом духе.

В какой-то момент Адоэль решительно разжала ладонь, позволяя Небесному Клинку исчезнуть. Она присела на землю и прислонилась спиной к стволу того самого дерева, которое лишилось из-за нее своей верхней половины.

Девушка замерла, устремив взгляд в темноту. Она вслушивалась в окружавшие ее звуки, стараясь ни о чем не думать, и позволила своему разуму наконец-то расслабиться.

Ангел просто ждала рассвета, чтобы вместе со своим отрядом продолжить путь.

* * *

Рассвет наступил в положенный ему срок. Блеклый свет забрезжил на затянутом серыми тучами небе, возвещая о начале нового дня.

Адоэль поднялась на ноги, размяла затекшие мышцы. Хоть девушка и отличалась физиологически от других рас, но даже у нее занемело тело от нескольких часов неподвижного ожидания.

Что ж, а теперь в путь!

Вот только Защитники продолжали самозабвенно посапывать, а Укул и вовсе храпел в голос. Неужели девушке придется ждать, пока все они до одного не пробудятся? Или же ей стоит подойти, и… что? Разбудить их?

Адоэль не любила тактильных контактов. Касаться другого человека – это так… по-человечески!

Что же ей делать? Может прокричать приказ «подъем», как это делают командиры в армии?

Девушка вдруг поняла, что совершенно не способна подойти к своим новым товарищам и толкнуть каждого из них в бок. И ей эта нелепая ситуация вовсе не казалось смешной.

Адоэль злилась на саму себя за нерешительность. Но еще больше она злилась на Защитников – ведь это из-за них она оказалась в таком глупом положении!

Немного подумав, она медленно приблизилась к Минори. Лицо спящей девушки выглядело безмятежно, даже умиротворенно. Некоторое время ангел простояла над ней, буравя кицунэ взглядом, пока-таки не решилась тронуть ее за плечо.

Правда, стоило той зашевелиться, и Адоэль поспешила отойти на почтительное расстояние.

Минори открыла глаза, обвела взглядом их стоянку и увидела застывшую поодаль Адоэль. Прежде, чем подойти к ней, кицунэ потянулась, с неописуемой грацией выгибаясь всем телом. Как не хотелось Адоэль отвернуться, сделать этого она не смогла.

Девушка-лиса была такой… такой…

Словом, было в ней какое-то особое волшебство. И дело не в ее магических способностях – ангел пристально смотрела на кицунэ не из-за каких-то наложенных на нее чар, а просто потому, что ей было приятно видеть эту красивую изящную девушку.

– Доброе утро, Адоэль! Пора отправляться в путь?

У Минори был такой спокойный голос, словно речь шла не о походе с целью одолеть главного врага всей Террены, а о будничной прогулке на природе.

Адоэль хотела высказать все это стоявшей напротив нее девушке, но что-то ее остановило. Отчего-то совершенно не получалось сердиться на кицунэ.

– Д-да… – только и выдавила она из себя. – Ты бы не могла…

– Разбудить остальных? Конечно! – Лицо Минори озарилось такой светлой улыбкой, что по сравнению с ней меркло даже сияние Золотой Башни.

«Похоже, мне предстоит многому научиться», – думала Адоэль, пока кицунэ будила остальных Защитников. Например, простому общению со своими спутниками. Если она каждый раз будет мямлить, разговаривая с той же Минори, то об исполнении ее приказов членами отряда можно забыть.

Наспех перекусили – Адоэль, как и прежде, осталась стоять в стороне – и, сверившись с компасом, двинулись скорым маршем сквозь чащу.

Гнетущая тишина осталась в прошлом вместе со вчерашним днем. Теперь окрестности полнились всевозможными шорохами, хотя они и звучали более приглушенно, чем прошедшей ночью.

Мор высказал свои опасения по поводу столь резких изменений в окружающем мире. Ему не нравилось, что безмолвие, совсем недавно сопровождавшее Защитников на их пути, без видимых на то причин сменилось привычными звуками живой природы.

Адоэль тоже казалось это странным, но вслух она ничего не говорила.

Деревья разной величины в этом лесу чередовались с причудливыми кустами, лозами дикой ежевики и плюща. И все это росло хаотично, налезая друг на друга без какого-либо порядка.

Ветви деревьев, сухие и тонкие, торчали во все стороны, как иголки на спине ежа, но при этом извивались, переплетаясь меж собой самым невообразимым образом. Складывалось ощущение, что здесь поработала неведомая сила. Разве может подобное вырасти в природе само по себе, без стороннего вмешательства?

Колючие кусты цеплялись тонкими, как тетива, веточками за все, до чего только дотягивались. Вместо ягод или бутонов на них виднелись странные коробочки-пирамидки, из которых торчал темно-серый пух. Стоило коснуться его, и пух, высвобождаясь из заточения, тут же взлетал в воздух, разделяясь на множество мельчайших частичек. От него исходил резкий и неприятный запах.

Длинные прочные лозы вились змейками, норовя запутать ноги неосторожного путника, позабывшего о необходимости смотреть себе под ноги. Их более тонкие и неприметные собратья свисали с ветвей наиболее высоких деревьев.

Укул долго и витиевато бранился, убирая с себя такую лиану, после того, как угодил в нее лицом. Под шерстью этого было не видно, но Адоэль не сомневалась, что растительность оставила гноллу в память о себе многочисленные царапины.

За неимением торных путей, Защитникам приходилась идти прямо сквозь чащу. Когда двигаться становилось совсем уж трудно, ангел с Укулом брались за оружие, прокладывая себе и следом идущим товарищам путь. И чем глубже отряд заходил внутрь дикого леса, тем чаще протазан в паре с Небесным Клинком рубили на куски преграждавшую дорогу растительность.

Небо все также было затянуто тучами; своими массивными телами они полностью скрывали дневное светило. Лишь однажды и всего на несколько мгновений солнце выглянуло из-за туч, но те, гонимые ветром на запад, тут же скрыли его из виду.

Впрочем, стоило признать, что была у нового дня и светлая сторона – дождь прекратился еще ночью, и, несмотря на хмурый и напрочь лишенный красок небосвод, тот пока что не возобновлялся.

Не было никакой радости в том, чтобы пробираться сквозь непролазные дебри, но делать это под нескончаемым ливнем было бы еще тяжелее.

На исходе дня, когда чаща стала заметно редеть, а пологий склон холма окончательно сменился достаточно ровным рельефом, на глаза Защитникам стала попадаться местная живность. Внешне существа были похожи на больших ящериц, но все их тело покрывали бесформенные темные наросты.

Ящеры просто расхаживали туда-сюда, что-то выискивая среди опавших листьев и мелких веток. На путников они не обращали никакого внимания, словно тех и вовсе не было.

Гнолл тут же заявил, что непременно нужно изловить одну из них, дабы попробовать на вкус. Адоэль такая идея не казалась разумной, но Укул даже слушать ничего не стал – одним прыжком оказался возле наиболее крупной особи и мощным ударом сломал ей шею.

Другие ящеры отреагировали на убийство сородича полнейшим безразличием.

На закате, когда решили сделать привал, гнолл развел костер, освежевал свою добычу, и, насадив тушку на крепкий сук, зажарил на огне.

Мясо у ящера было не менее темным, чем наросты на его шкуре, и выглядело малоприятно. Но судя по тому, с каким аппетитом Защитники его поедали, в данном случае внешний вид был обманчив.

Адоэль, разумеется, к мясу не притронулась. Она сомневалось, что стала бы его пробовать, даже возникни у нее острая необходимость восполнить утраченную энергию.

На следующий день отряд продолжил путь.

Постепенно чаща перешла в обычный лес, а затем и вовсе сменилась редким подлеском, где деревья произрастали на значительном расстоянии друг от друга. Здесь землю устилали целые плантации грибов. Они отличались меж собой размером, цветом и формой.

Минори пересчитывала вслух имевшиеся здесь разновидности. Выходило, что в округе было не меньше тридцати видов грибов. И это, если учитывать только те, которые попадались кицунэ на глаза.

Адоэль, глядя на это, лишь кривила лицо в недовольной гримасе. Какое ей было дело до грибов, травок и иже с ними? Они никак не помогут одолеть чернокнижника и плененного им Зверя – а, значит, не достойны внимания падшего ангела!

Оставшаяся часть дня прошла спокойно. Небо наконец-то прояснилось, являя взору солнечный диск. Вокруг не было ни души. Встреченные ранее ящеры больше не показывались, а никого другого они не видели.

Едва закончился лес, как впереди простерлась равнина. Она тянулась насколько хватало глаз, и не имела видимых границ. Лишь на линии горизонта угадывались очертания гор, но с такого расстояния было не определить ни их высоты, ни местоположения.

Очередную ночь пришлось провести под открытым небом – на много миль вокруг было не сыскать ничего, что могло бы послужить крышей над головой. Благо на этот раз погода смиловалась над путниками, и на небе, окончательно очистившемся от туч, засияли бесчисленные звезды.

Адоэль не присоединилась к трапезе, но и караулить спутников, пока те спят, на этот раз не стала, хотя и по обыкновению заверила их в обратном. Вместо этого она легла на влажную траву, подстелив под себя плащ, и устремила взгляд на панораму ночного неба.

Звезды испускали ровный теплый свет, иные вроде бы мерцали, будто бы подмигивая падшему ангелу.

Девушка чувствовала себя на удивление хорошо. Впервые за то время, что она провела вдали от небес, ей не хотелось сражаться и проливать вражескую кровь. Чего она на самом деле желала в этот момент, так это отречься от всех проблем и просто лежать, ни о чем не думая.

Ангел не заметила, как смежила веки. Жутко клонило в сон, и девушка не стала сопротивляться, позволив своему телу ускользнуть в тенета сладостного покоя.

* * *

Ее тело трясло, а рядом звучал знакомый голос. Такой приятный, мелодичный…

Минори? Да, это точно была она.

Но… где же сама кицунэ? И почему Адоэль ничего не видит?

Ангел попыталась открыть глаза, но те будто налились свинцом. Да что же это такое?!

Адоэль рванулась изо всех сил, и наваждение вдруг лопнуло, как мыльный пузырь, возвращая ее в реальный мир. Девушка вскочила на ноги, но тут же согнулась пополам, зайдясь в приступе сильного кашля. Легкие горели огнем.

Некто грубо открыл ей рот и влил внутрь какую-то жидкость. Ангел отшатнулась, вновь закашлялась. Проглоченная субстанция растекалась, казалось, разом по всему телу.

Адоэль была готова убить того, кто сотворил с ней подобное, но внезапно ей стало заметно лучше. Удушливый кашель прекратился, а вместе с ним пропали и последние остатки сна.

Рядом стояла Минори, как и все остальные. Мор сжимал в руках пустую склянку.

Адоэль не составило труда понять, кому именно она обязана возвращением в реальный мир.

– Спасибо, – сказала она, глядя шаману в глаза, видневшиеся в прорезях деревянной маски.

– Всегда рад помочь, – ответил бакар.

– Что произошло? – спросила Адоэль, глядя на своих спутников.

– Наш часовой решил подремать, вот что! – пробурчал Укул. Девушка не могла винить его за подобные мысли, да и возразить ей было нечего. Она ведь и в самом деле подвела всю группу, вот так запросто заснув в незнакомом мире, в то время как сама пообещала, что всю ночь проведет на стреме.

Защитники выглядели неважно. Осунувшиеся фигуры, мрачные усталые лица.

Быстро осмотревшись, ангел поняла, что именно явилось причиной столь удручающего состояния ее отряда.

За ночь на равнину опустился туман. Густой и плотный, он снижал видимость до расстояния вытянутой руки. И в нем явственно чувствовалась магия. Злая и очень сильная. Именно она воздействовала на тело и разум каждого из Защитников.

Даже сейчас, после выпитого снадобья Мора, ангел чувствовала себя уставшей и подавленной. Внутри нее гнездилось нехорошее чувство, будто девушке вдруг разом все опостыло, и единственное спасение от повседневности она могла найти лишь в крепком и долгом сне.

Сон…

Ужасно хотелось спать. Голова так и норовила опуститься вниз, глаза закрывались сами собой.

Адоэль поспешила призвать Небесный Клинок, а затем еще и распустила за спиной белоснежные крылья. В отличие от оружия, крылья не исчезали из этого мира, но каждый раз, когда девушка складывала их, они становились незримыми, и в каком-то смысле утрачивали свою материальность.

И сейчас, с крыльями за спиной и ангельским оружием в руках, Адоэль смогла окончательно прийти в себя.

– Тебе досталось больше других, – сказал Мор, пряча опустевшую склянку в своей сумке.

– Мы никак не могли добудиться тебя, – сказала Минори, растирая свои плечи ладонями. С ее лица исчезла привычная улыбка, лоб прорезали морщины. – Лишь снадобья Мора смогли привести тебя в чувство.

Ага, стало быть, тот пузырек в руках шамана был не первым. Но чем же он все-таки напоил Адоэль? Впрочем, главное, что средство сработало.

И все же этот бакар был не так прост. Одно дело сделать настои, эффективные для человека, и совсем другое – для ангела.

Постойте! Так это значит…

Сомнений быть не могло – шаман знал, что Адоэль падшая. Неужели он тоже с Земли? И рассказал ли он об этом остальным?

Адоэль по-прежнему стыдилась того, кем она была, и не желала, чтобы об этом узнали ее спутники. Придет время и ангел непременно перемолвится «добрым» словцом с юношей в маске, ну а пока…

– Что это такое? – спросила Адоэль, обводя взглядом остальных.

Уточнять, что она имела в виду, не было нужды.

– Плохое место, – подал голос Гейн. Он сидел на земле, подогнув колени, и обхватив их руками. Широкополая шляпа была так сильно надвинута, что закрывала все лицо. Из-под нее виднелись лишь кончики усов и бороды.

Адоэль с внезапным сожалением поняла, что напрочь позабыла о существовании каппы, и когда минутой ранее всматривалась в лица Защитников, то даже не заметила его. Чувство вины – но разве она в чем-то виновата? – больно кольнуло в груди.

– Спасибо, старик! – рыкнул Укул недовольно. – Открыл нам глаза на очевидное!

– Нет-нет, Гейн прав. – Мор поднял руку, призывая оставить излишние споры. – На эту равнину наложены чары. Очень древние и очень… плохие. Пожалуй, это наиболее точное определение.

– И кто сотворил эту гадость? Только не говори, колдун, что это сделали плохие люди, иначе…

– Плохие или хорошие – неважно. Проблема в том, что чары слишком сильны, поэтому ни мне, ни Минори с туманом не справиться.

– А как на счет крылатой девы?

– У меня есть имя! – вспылила Адоэль.

– Ангелы используют лишь боевую магию. – Мор решительно встал между гноллом и Адоэль, пресекая возможный конфликт. – Здесь же потребна магия совсем другой направленности.

– В таком случае нам стоит продолжить путь. Чем раньше мы пересечем равнину, тем скорее выберемся из тумана, – предложила Минори.

– А если он последует за нами?

– Не последует, – заверил гнолла Мор. – Чары наложены на конкретное место, они накрепко привязаны к нему, а значит, недвижимы.

– Тогда идемте! – скомандовала Адоэль, закидывая за спину свой мешок.

Возражений не последовало.

Сборы не заняли много времени, и вскоре Защитники продолжили путь.

Двигаться приходилась медленно, сбившись плотной группой – стоило отпустить спутника на расстояние пары шагов, и его поглощал туман, полностью скрывая из виду. Кроме того, магическая завеса также отражала и всячески искажала любые звуки. Произнесенные слова тут же возвращались к хозяину глухим нестройным эхо. Если кто-то из отряда потеряется, отыскать его в таких условиях будет крайне сложно.

Из-за плохой видимости приходилось постоянно сверяться с компасом, чтобы не сбиться с пути. И судя по тому, что несколько раз Защитники таки меняли направление, напрашивался неприятный вывод: не будь у них навигационного артефакта, они бы уже блуждали по кругу.

Туман продолжал угнетать и изматывать своих пленников. Он ложился тяжелым грузом на плечи, заплетал ноги, норовил смежить веки. Идти приходилось через силу, как при сильной усталости, когда каждый шаг стоит тебе немалых усилий.

Время от времени Мор доставал из своей сумки какой-то порошок и рассыпал его Защитникам под ноги, едва слышным шепотом произнося слова заклятья. Это помогало, и на время тело освобождалось от пагубного влияния тумана. Идти становилось легко и просто.

Но, к сожалению, эффект длился недолго, и совсем скоро члены отряда вновь сгибались под тяжестью злой магии. Сосуд же с чудодейственным порошком в руках шамана быстро пустел.

Иногда туман вдруг расступался, позволяя увидеть над головой мрачное серое небо и одинокую фигуру солнца на нем. Свет его был каким-то тусклым и будто бы ненастоящим.

Адоэль знала, что такое невозможно, но в те моменты, когда ее взору представало дневное светило, она чувствовала, как его лучи обжигали незащищенную одеждой кожу замогильным холодом.

Ощущала ангел этот холод и на своих крыльях. Каждый дюйм плоти покалывал, словно в него разом вонзали тысячу тысяч иголок. Если бы Адоэль была уверена в том, что без крыльев она не свалится наземь, лишившись чувств, то давно сложила бы их за спиной – лишь затем, чтобы прекратить эту пытку.

Даже меч в руках ангела как-то съежился – девушке чудилось, будто он заметно уменьшился в размерах. Она сжимала рукоять до боли в пальцах – хотела быть уверена, что он все еще здесь, вместе с ней.

Адоэль не отказалась бы сейчас от хорошей драки, даже несмотря на то, что она едва стояла на ногах. Будь то дикий зверь, разбойник, злой колдун, или даже спятивший от собственного могущества языческий бог – ангел хотела сойтись с ним в честном бою, чтобы грудь на грудь, сила против силы.

Так было заведено у человеческих наемников, и за это девушка всегда уважала их.

Сильный останется жив, а слабый – падет, пронзенный мечом или сраженный атакующим заклинанием. Никаких полумер, никаких компромиссов!

Возможно, Адоэль слишком идеализировала наемничий образ жизни. Ведь встречались среди их брата и проходимцы, а порой даже матерые злодеи. Но рано или поздно подобные личности находили смерть от рук своих куда более благородных коллег.

Укул, похоже, тоже разделял рвение ангела. Он рычал, низко нагнув голову, шерсть его стояла дыбом; с обнаженных клыков капала слюна, делая гнолла похожим на разъяренного хищника. Руки сжимали древко протазана, находясь в постоянном движении – гнолл был готов в любую секунду пустить оружие в дело.

Как и Адоэль, он хотел сражаться. Не ради победы, не во имя какой-то высокой цели или сакрального смысла. Просто сейчас, когда туман лишал его остатков сил, наружу рвалось то начало, что делало его воином; отточенные за годы боевые инстинкты, которые многие по ошибке называли жаждой крови.

Убивая своего врага, ты проливаешь его кровь – это неизбежно, такова жизнь. Но, чтобы любить сражения, чтобы жить войной, не требуется жаждать чьей-то смерти и страданий. Кровожадность – вовсе не обязательный атрибут воина, это свободный выбор, предоставленный всем и каждому.

Звериная натура Укула жаждала убивать – разрывать жертву на куски, упиваться ее последним вздохом, пока изодранное до неузнаваемости тело истекает горячей кровью. А вот его человеческое начало просто любило сражаться, и не признавало необходимость излишней жестокости…

Адоэль тряхнула головой. Что это на нее вдруг нашло? Все эти мысли и рассуждения – их навязывала ангелу чья-то властная воля, заколачивая в глубины сознания, словно гвозди в податливое дерево.

Рядом оказался Мор, сунул под нос девушке какие-то коренья, от которых исходил до ужаса кислый запах.

Ангел недовольно скривилась, но наваждение тут же отпустило ее.

– Спасибо… – выдохнула Адоэль, не глядя на своего спасителя. Ее желание держаться от шамана подальше потеряло всяческий смысл, ведь за последнее время Мор уже дважды вытаскивал ее из забытья. – Никак не пойму, алхимик ты или чародей?

– Всего понемногу, – серьезно ответил Мор. – Что ты знаешь о шаманах Вуду, Адоэль?

– Только то, что вы опасны, и вас следует истреблять! – Не сдержавшись, ангел зашипела разъяренной кошкой.

К ее удивлению бакар отреагировал на такое заявление вполне спокойно. Его лица не было видно за деревянной маской, но когда он заговорил, голос его звучал буднично и непринужденно.

– У каждого действия, Адоэль, есть свое противодействие. Это не философия, это факт. То, чем занимаемся мы, бакары, приходится многим не по нраву. И я не виню их за это. Каждый должен самостоятельно решать, что для него хорошо, а что – плохо.

– Я еще не встречала темных колдунов с благими намерениями!

– Потому что мы умеем скрываться от таких, как ты, – засмеялся Мор. Они разговаривали тихо, немного отстав от остальных Защитников. Их разделяло не больше шага, но благодаря свойствам тумана, искажающего звуки, их беседа приобретала определенную степень приватности.

– Таких, как я?

– Солдат удачи, наемников, – пояснил Мор. – Общины Вуду разбросаны по всему материку. Нас гораздо больше, чем ты думаешь, Адоэль. И уверяю тебя, мы не такие монстры, какими ты нас мнишь.

– Чем бы вы ни занимались, вы отступники.

– То есть те, кто не следует слову церкви? Сдается мне, что для убийства это недостаточный повод. Да и разве ваш Господь не завещал всем своим чадам свободу воли и мысли?

– Ты ничего не знаешь о Боге!

– Потому что я отступник? Я читал священное писание, Адоэль, каждую из книг. В целом оно красивое, местами мрачное, а порой даже жуткое. Но все же философии в нем куда больше, чем конкретных заветов.

– Так это правда – ты, как и я, с Земли? – сказала Адоэль, желая сменить тему. – Вот почему ты знаешь… кто я.

– Интересная формулировка. Да, можно сказать и так. Ангелы ведь не имеют пола, как и физического тела. Было не сложно догадаться, что ты… такая.

– Падшая.

– Для тебя это больная тема, верно?

– Теперь ясно, как ты смог подобрать средство, способное привести меня в чувство. – Адоэль проигнорировала вопрос шамана.

– Верно. Мне уже доводилось в прошлом лечить падшего ангела.

– Это невозможно! – воскликнула девушка.

– Отчего же? – Мор искренне удивился.

– Последний ангел пал на землю больше трех сотен лет назад.

– И?

Он что, смеется над ней? Адоэль была готова наброситься на бакара и придушить его голыми руками.

– Судя по твоему голосу, тебе не больше двадцати!

– Так и есть. Но во мне живут души всех моих предшественников за последние несколько эпох.

– Ты одержимый?! – Адоэль подобралась, пальцы с силой сжали рукоять меча.

Мор склонил голову, явно заинтересованный реакцией девушки.

– Нет, это не одержимость, так что тебе незачем пускать в ход свой клинок. – Шаман по-прежнему оставался спокоен, даже несмотря на то, что собеседница была готова обезглавить его. – Это скорее симбиоз. Души других бакаров, тех, кто жил задолго до моего рождения, существуют внутри моего разума, не лишая при этом меня собственной личности. Я помню все, что они видели, чувствовали или делали, так, словно я сам переживал все это.

– Мне это не нравится.

– Понимаю. Но такова моя сущность, Адоэль.

Ангел ничего не ответила. Мор был одержимым, и то, что он себя таковым не считал, ничего не меняло. Если внутри смертного существовала иная личность, он в любую секунду мог утратить контроль над своим телом. А шаман утверждал, что в нем живет не одна, а множество сущностей, и, несмотря на это, он якобы оставался самим собой.

Адоэль хотелось в это верить. Правда, хотелось. Ведь Мор все-таки спас ей жизнь. Но девушка слишком хорошо знала, насколько опасным может быть одержимый человек, и как трудно бывает его при этом убить.

Девушка считала, что лучшим вариантом будет довериться Мору. Если парень говорит, что у него все под контролем – что ж, значит, так оно и есть. Во всяком случае, пока.

И все же Адоэль решила, что ей стоит приглядывать за ним.

* * *

Шли долго; казалось, что целую вечность. Туман никак не желал кончаться. Компас с обломком когтя внутри помогал не заплутать, но и только. Было совершенно неясно, сколько еще лиг предстоит миновать Защитникам, и сколько часов они уже брели по равнине.

Любая остановка могла означать скорую гибель, поэтому пока они не выбрались из магической завесы, о привалах можно было забыть.

Голод утоляли на ходу тем, что удалось раздобыть в Золотой Башне. Даже Адоэль, порывшись в своем полупустом мешке, нашла что-то съестное, и, не глядя, отправила в рот. Ангел не почувствовала никакого вкуса, но пища позволила немного взбодриться.

Усталость сказывалась на всем отряде. Шли все медленнее, за один и тот же отрезок времени преодолевая все меньшее и меньшее расстояние. Хотя, возможно, так только казалось, ведь в недрах магического тумана чувства времени и расстояния изменялись до неузнаваемости.

На них никто не нападал, никто не пытался преградить им дорогу.

Адоэль, не понимала целей злоумышленников. Если они хотели помешать Защитникам добраться до чернокнижника, то им следовало явить себя прямо сейчас, пока их цель была так слаба и уязвима. Другого такого шанса могло уже не представиться.

Раз этого не происходило, значит, в их планы не входило убийство посланников Золотой Башни.

Тогда, с какой целью была устроена эта ловушка? Хотели задержать Защитников в пути? Но зачем?

По словам Мора за туманом крылась древняя и могущественная магия, наложенная на равнину. Наложенная за одну ночь, ведь вчера ангел не чувствовала никаких…

Ну, конечно же! Адоэль вспомнила, что еще совсем недавно ощущала некую преграду, подстерегавшую их отряд впереди, и она никак не могла понять ее природы. Затем это чувство пропало, но не прошло и нескольких дней, как всю равнину накрыл туман, лишающий сил даже ее, падшего ангела.

Это не могло быть простым совпадением. Ей стоило прислушаться к своим чувствам.

Впрочем, самобичеванием делу не поможешь. Да и что на тот момент могла изменить Адоэль?

Девушка оставила подобные мысли, когда свет закатного солнца ударил ей в глаза. Он окрашивал горизонт и часть неба в нежно-розовый цвет.

Ангел не сразу поняла, что случилось, и какое-то время продолжала брести дальше, переставляя ноги по инерции. Лишь когда кто-то из ее спутников – кажется, это была Минори – огласил округу радостным криком, Адоэль поняла, что туман исчез.

Она обернулась и увидела полотно равнины, которую Защитники оставили позади. На ней не было никаких следов чуждой магии, и уж точно они не могли преодолеть подобное расстояние меньше чем за сутки.

Сколько же дней они провели в этом тумане?

Адоэль опустилась на колени, а затем и вовсе рухнула на землю, зарывшись лицом в траву. Сил не осталось даже на то, чтобы порадоваться успеху.

– Привал, – прошептала девушка, нисколько не беспокоясь о том, услышат ли ее спутники, и тут же уснула.

* * *

Перед Защитниками вырастали скалы. Громады серого камня возносились к облакам. Отвесные склоны без единого уступа и провалы многочисленных расщелин – по таким не вскарабкаешься, не имея соответствующего снаряжения.

Компас же, как назло, указывал прямо на них. Точнее, на портал, который находился аккурат где-то за скалами.

Адоэль взлетела повыше, чтобы осмотреться. Вскоре зоркий глаз ангела смог высмотреть две тропы. Дороги не заросли сорняками, на них не было завалов и других преград. Это ясно свидетельствовало о том, что здесь не раз хаживали люди (или же иные двуногие существа, наделенные разумом).

Обе тропы вели в обход скал. Одна тянулась через предгорья, извиваясь по всей длине; она то ныряла вниз, то резко забирала вверх, огибая бесчисленные валуны и трещины. По такой дороге можно было карабкаться целую неделю, которой у Защитников просто не было.

Адоэль не тешила себя иллюзиями, полагая, что им удастся пересечь пять миров за считанные дни, но это вовсе не давало им право растрачивать драгоценное время попусту. Потому-то девушку куда больше заинтересовала дорога, огибавшая обширную холмистую область, и затем спускавшаяся в низину, где распростерлись топкие болота.

Пусть альтернатива была неидеальной, ведь в каждом из миров болота во все времена имели крайне дурную славу, но уж лучше попытать счастье на них, чем целую вечность сбивать ноги на камнях.

Конечно, будь Адоэль одна, то могла бы просто подняться к небесам и перелететь на первый взгляд неприступные скалы.

Вот только она была не одна. Внизу ее ждали четыре спутника, у которых, в отличие от нее, не было крыльев. Приходилось исходить из того, что имеется.

Адоэль вернулась к остальным Защитникам и сложила крылья. Они молчали, ожидая пока ангел сообщит им вести. Все, кроме Гейна, которого, похоже, мало интересовало происходящее – шевеля губами, он внимательно рассматривал собственные перчатки.

– Есть две тропы. Будем следовать той, что ведет через болота, – сообщила ангел.

– А как на счет второй тропы?

– Я же сказала: мы пойдем через болота! – девушка возвысила голос.

– Не помню, чтобы мы избирали тебя своим вожаком. – Укул не скрывал своего недовольства.

– Хочешь оспорить мое право? – Глаза ангела опасно сузились.

– С удовольствием! – Укул воткнул протазан в землю и схватился за парные топоры.

Стоило признать, гнолл выглядел грозным противником. Он возвышался над ангелом на две головы; тело поджарое и гибкое, плечи широкие, руки бугрятся мышцами. Гнолл был исполнен силы – девушка могла судить об этом по тому, как он двигался, как сжимал рукояти топоров.

Но правда в том, что Адоэль побеждала врагов куда сильнее, крупнее и страшнее Укула.

«Интересно, – подумалось девушке, – если он ударит своим топором мне в сердце, я умру?». На месте гнолла она бы для верности отсекла себе голову.

За год наемничий жизни Адоэль ранили лишь однажды. Это был профессиональный убийца, каких натаскивали в тайных монастырях, ютившихся где-то на заснеженном севере. Она так и не увидела его лица, как не заметила и выпада – лишь меч, проткнувший ей живот.

Убийце тогда удалось сбежать, а страшная на вид рана зажила уже к вечеру.

Адоэль сомкнула пальцы на рукоятке вмиг материализовавшегося Небесного Клинка.

Гнолл встал в боевую стойку; ноги разведены для баланса, руки готовы наносить удар за ударом. Ангел же продолжала стоять, вытянувшись струной. В нужный момент ее тело придет в движение, моментально подстраиваясь под стиль боя очередного противника.

Сейчас этим противником желал быть Укул.

Между ними вдруг оказалась Минори. Она частично трансформировалась, и теперь из-под кимоно торчали четыре лисьих хвоста. На конце каждого плясали языки пламени.

Кицунэ выставила руки, не позволяя гноллу и ангелу сблизиться, чтобы затем перейти от словесных угроз к их исполнению.

– Вы с ума сошли?! – Ее лицо, до того красивое, вдруг исказилось маской ярости.

При виде такой Минори даже Укул невольно попятился. И неожиданно – ангел не могла поверить своим глазам! – первым опустил оружие.

Адоэль, пусть и неохотно, тоже последовала его примеру.

Убедившись, что ее спутники больше не намереваются изрубить друг друга на куски, кицунэ вновь приняла человеческий облик. И, как ни странно, уже через пару секунд на ее лице появилась легкая улыбка.

– Укул, Эоны отдали компас именно Адоэль. Думаю, это говорит в пользу ее кандидатуры на роль командира нашего отряда.

– Нам не нужен…

– Нет, нужен! Кто-то должен принимать решения в трудных ситуациях. Мы не можем спорить каждый раз, когда не сойдемся во мнениях.

– Гр-р-р! Хорошо!.. Извини, что вспылил.

– И ты тоже не права, Адоэль. – Тонкий пальчик указал на ангела. – За командиром остается право принимать решения, но он не должен пренебрегать мнением членов своего отряда. Мы готовы следовать за тобой, но и ты должна считаться с нами, а не делать все по-своему.

Адоэль выслушала Минори с каменным лицом. Ей было неприятно, что ее отчитывают на глазах у остальных будто она провинившийся ребенок. Но при этом ангел не могла ни признать, что кицунэ была права.

Возможно, Минори куда больше подходила на роль лидера. Смогла бы Адоэль решить миром конфликт, подобный тому, который только что имел место быть?

Вряд ли. Да что там, ангел скорее бы собственноручно зарубила спорщиков, чем попыталась воззвать к их здравому смыслу.

И все же, Минори поддерживала Адоэль, признавая в ней своего, пусть и неформального, командира. Должна ли ангел отплатить ей должным образом? И не пострадает ли при этом ее честь и гордость?

– Я… согласна, – проговорила Адоэль, опустив голову. Правда, она так и не смогла заставить себя извиниться, как это сделал Укул.

Ангел поведала спутникам обо всем, что успела разглядеть, паря над землей. И после краткого обсуждения, решили – уже все вместе – отправиться тропой, что вела в низину, к болотам.

* * *

До болота добрались без приключений. За те несколько дней, что они провели в пути, не произошло ничего хоть сколько-то примечательного. Пеший путь сменялся привалами, и наоборот.

На болоте пахло сыростью и гниением. Жухлые и кривые деревца торчали из мутной воды, являя глазу голые, без единого листочка, ветви. Немногочисленные кусты жались к земле, словно прячась от солнечного света. Высокая же трава с тонкими прямыми листьями, напротив, тянулась к небу; она росла очень густо, покрывая большие участки почвы.

Островки сухой земли перемежались топью. Местами она имела обманчивый вид, и с первого взгляда можно было подумать, что перед тобой надежная суша.

Неосмотрительному путнику такая иллюзия могла стоить жизни.

Серо-буро-зеленая масса наползала на края безопасных мест подобно какому-то чудищу; жидкость шипела и булькала, выбрасывая в воздух облачка газа.

Едва Защитники ступили на болота, Укул вызвался вести отряд. Никто не возражал, даже Адоэль. Отчасти потому, что сама она понятия не имела, как нужно вести себя в подобном месте.

Гнолл же, похоже, знал что делает.

Он уверенно вел спутников, безошибочно выбирая для следующего шага островки сухой почвы. Адоэль никак не могла взять в толк, как гнолл решает, куда можно ставить ногу, а куда – нет.

На первый взгляд ничего сложного. Просто смотреть, где…

В этот момент Адоэль, задумавшись, угодила в вязкую массу, и нога мгновенно ушла на глубину до середины голени. Девушка лишь чудом не упала, и, развернув за спиной крылья, поспешила вырваться из цепкой хватки болот.

– След в след! – прикрикнул на нее шедший впереди Укул.

Ангел метнула в него испепеляющий взгляд, но все же послушалась, стараясь двигаться в точности как гнолл, повторяя за ним каждый шаг.

Несмотря на трудность передвижения и едкий удушливый запах, они шли достаточно быстро. Хотя куда чаще им приходилось не идти, а перепрыгивать с кочки на кочку, избегая зыбкой трясины.

Еще одним раздражителем явились целые тучи насекомых, которые так и норовили испить крови не кого-нибудь, а самих Защитников Террены.

Адоэль отчаянно размахивала руками, пытаясь отогнать назойливую мошкару. Впрочем, толку от того было немного, ведь мелкие кровопийцы не желали так просто отказываться от желанной добычи, преодолевая сопротивление жертвы своим немалым числом.

Раны на теле ангела хоть и заживали быстрее, чем у людей, но укусы насекомых зудели также сильно. Доспех, который всегда казался чрезвычайно удобным, вдруг стал причиной серьезных неудобств – проходимцы умудрялись впиваться в кожу под прочной сталью, из-за чего тело нещадно чесалось.

– Кто-нибудь, сделайте хоть что-то! – жалобно взмолилась Адоэль, когда ее терпение было уже на пределе.

Проблему вновь решил Мор. Шаман достал из сумки какой-то предмет – ангел так и не поняла, что это было, – и парой взмахов маленьким ножичком изобразил на нем странного вида руну. Затем он, к большому удивлению Адоэль, смочил слюной большой палец, сунув его под маску, и растер слюну по предмету.

Какая… чудная ритуальная магия – иначе и не скажешь! Но, что самое интересное, чары дали мгновенный результат, и армию насекомых как ветром сдуло.

Одержим Мор духами или нет, но стоило признать, что пользу он приносил немалую.

Хотя Адоэль все еще не нравилось, что бакар постоянно носит свою деревянную маску, с нарисованной на ней жуткой физиономией. Юноша не снимал ее даже во время привалов, не говоря уже о том, что он ел и спал с ней.

По всей видимости, ее ношение имело для шамана определенный смысл. Быть может, она тоже была атрибутом некой особой магии. То, как колдовал Мор – Адоэль никогда прежде не видела ничего подобного, хоть и посвятила часть своей земной жизни истреблению колдунов-отступников.

После времени, проведенного в объятиях магического тумана, воздух на болоте казался слишком теплым и чрезмерно душным. Дышалось тяжело, хотя и куда легче, чем в том же тумане. Здесь, по крайней мере, не ложилась на плечи неподъемным грузом вражеская магия.

Ближе к вечеру решили сделать небольшой привал у дерева, чьи корни торчали из земли, словно когти какого-то монстра.

Адоэль вновь проглотила, не чувствуя вкуса, часть своих припасов, после чего заняла место чуть поодаль стоянки. Пока ее спутники утоляли голод, девушка стояла неподвижно, точно изваяние, и всматривалась вдаль.

Ангел рассчитывала, что им удастся пересечь топкую местность за один день, но солнце неумолимо приближалось к горизонту, а их все также окружало болото.

Смеркалось, и на окрестности опускались зловещие тени. Лишь опытный проводник в лице гнолла не позволял отряду угодить в топь; даже Адоэль мало что различала в сгущавшихся сумерках.

Меж тем Защитники продолжили путь. Укул решительно заявил, что раз уж им придется провести ночь на болоте, то о сне можно забыть.

Адоэль всецело поддерживала такое решение. Памятуя о недавних событиях, когда неведомый враг – а может и сам чернокнижник, по чью душу они шли сквозь миры – застал отряд врасплох, девушка была готова и вовсе больше не спать.

Хотя, конечно же, подобное было невозможно даже для нее. Адоэль могла провести без сна четыре, самое большее пять дней, а ее спутники и того меньше.

Но сейчас было уж точно не до мыслей о ночлеге. Спать посреди топких болот, когда в спину тебе дышит сильный и явно враждебно настроенный чародей – определенно не лучшая идея.

Едва стемнело, как повсюду стали вспыхивать бледно-голубоватые огоньки. Слабо мерцая, они передвигались в пространстве, выписывая сложную траекторию. Один из них пролетал совсем близко от Минори, и кицунэ тут же попыталась поймать его, однако светящаяся точка прошла сквозь ее руку.

– Что это такое? – спросила она с интересом, ни к кому конкретно не обращаясь.

Адоэль задавалась тем же вопросом.

– Болотное свечение, – отозвался Мор. – Так, по крайней мере, принято называть это явление. А вот, что это по своей сути такое, никто не знает. Некоторые предполагают, что это свет гнилушек – гниющих в торфе растений и грибов. Ученый же люд привык объяснять образование таких вот огней спонтанным возгоранием болотного газа. Есть и те, кто считает, будто огни свидетельствуют о присутствии сверхъестественных существ.

– А как считаешь ты?

– Не знаю, Минори. – Деревянная маска склонилась набок. В голубоватом свете огней лицо чудовища, изображенного на ней, выглядело особенно жутко. – Но я бы не стал на твоем месте пытаться ловить их руками, словно это луговые бабочки.

– Не буду! – честно пообещала Минори.

Сперва туман, а теперь блуждающие по воздуху огни, о природе происхождения которых, как выходило, никто не знал. Уж не дело ли это рук одного и того же человека?

Впрочем, свечение пока не представляло видимой угрозы, напротив – приносило определенную пользу. Мерцавшие огоньки окрашивали болота в голубые тона, частично освещая землю под ногами.

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, решила Адоэль.

Но всерьез она забеспокоилась, когда невдалеке от себя уловила в темноте какое-то движение. Нечто, похожее на ветку, высунулось на миг из болотной тины и тут же нырнуло обратно.

Поначалу ангел решила, что ей это лишь померещилось. Те же болотные газы могли вызывать оптические иллюзии, и даже галлюцинации. Но потом, спустя какое-то время, она заметила такой же силуэт, только уже совсем рядом.

Что-то резко выпрыгнуло на поверхность и стрелой метнулось к ноге девушки.

Небесный Клинок со свистом ударил сверху вниз, на долю секунды опередив нападавшего. Послышался сухой треск, словно меч разрубил пучок веток, и под ноги Адоэль упала отсеченная рука.

Странного вида, вся обросшая мхом и еще невесть чем, она имела узкую вытянутую ладонь и четыре длинных шишковатых пальца.

– Мы не одни, – сказала Адоэль спутникам.

Едва Мор взглянул на отрубленную ангелом руку, как тут же потянулся к посоху, который до этого все время носил за спиной.

– Болотник! – крикнул он, оглядываясь по сторонам.

«Что еще за болотник?» – хотела спросить Адоэль, но рука, точь-в-точь похожая на ту, что валялась на земле бесполезным обрубком, высунулась из топи и попыталась схватить Укула за ногу. Гнолл успел среагировать на атаку, и коротким ударом без замаха отразил нападение.

В отличие от предшественницы, рука, отрубленная гноллом, тут же распалась на части, оставив после себя кучу трухи и мха.

– Это всего лишь пустышки, лишенные жизни. – Мор ткнул посохом появившуюся рядом с ним руку. Навершие посоха, походившее на большую жемчужину, оплетенную древесными корнями, мигнуло алым, и противник исчез в языках голубого пламени.

– Нужно убить самого болотника! – догадалась Адоэль, рубя наотмашь мечом. Рук теперь появлялось все больше.

– Да, вот только… Уф! – поросшие мхом пальцы схватили шамана за сапог, и мгновенно повалили наземь. К счастью для бакара ангел успела прийти ему на помощь. – Спасибо! Болотник редко показывается на поверхности.

– Готов спорить на свой хвост, что голубые светлячки – его работа! – рыкнул Укул, разрубая сразу нескольких врагов.

Минори перекинулась лисой и прыгала с островка на островок; всеми четырьмя хвостами кицунэ наносила хлесткие удары по земле, и тогда на этом месте вспыхивал огненный шар, мгновенно превращая в пепел все, что оказывалось внутри него.

Некоторые из шаров взрывались с громким хлопком, разбрасывая в стороны яркие искры.

– Осторожнее с огнем, Минори!

– Почему? – Кицунэ, уже перекинувшись человеком, разрубила очередную руку надвое изогнутым ножом.

– На болоте слишком много летучих газов! Ты можешь поджечь все вокруг!

Маска шамана так и мелькала во вспышках голубого пламени. Созданный его посохом огонь явно отличался от магии Минори – он никак не взаимодействовал с окружающей средой, поражая лишь многочисленных противников.

Между тем рук становилось все больше. Только Адоэль срубила их несколько десятков, но это, похоже, ни в коей мере не беспокоило их создателя. Болотник, не прекращал творить новых слуг, состоящих из грязи, сухих веток и мха.

Вот одна рука вцепилась в сапог ангела, другая едва не сомкнула пальцы на белоснежном крыле.

Девушка крутилась волчком, а Небесный Клинок так и мелькал в воздухе. В шаге от нее Укул обрушивал на слуг болотника всю свою ярость; размахивал посохом Мор, а Минори, вновь обернувшись лисой, вонзала острые зубы в творимые болотником пустышки, и те рассыпались бесполезной трухой.

Но так не могло продолжаться вечно. Если до этого руки выныривали только из топких мест, то теперь они атаковали отовсюду, пробивая собой даже твердую почву.

Защитники сражались отчаянно, прикрывая друг другу спину, но численный перевес был отнюдь не в их пользу.

Вот Мор лишился своего посоха, обломки которого валялись чуть в стороне, и теперь отчаянно пытался высвободить ноги из цепкой хватки врага, а гнолла с кицунэ и вовсе прижали к земле. Минори и Укул продолжали бороться, но, сколько бы они не сбрасывали с себя противников, их место тут же занимали другие.

На ногах и при оружии оставалась одна лишь Адоэль, когда она краем глаза заметила Гейна, о котором в пылу сражения все позабыли.

Каппа стоял чуть в стороне, и вокруг него кружили несколько голубых огоньков. А вот болотник, кажется, его даже не замечал – во всяком случае, творимые им руки не проявляли к нему никакого интереса.

– Гейн, уходи! – крикнула Адоэль, отмахнувшись мечом от нескольких противников.

Однако каппа продолжал стоять недвижимо. Руки опущены вдоль тела, голова упала на грудь. Но потом…

– Гейн поможет. – Голос каппы звучал очень тихо, но ангел отчетливо расслышала каждое слово, будто стояла в шаге от него.

А затем Гейн вдруг стал раздеваться.

Сперва стянул ботинки, оставшись босиком; без обуви его ступни казались какими-то несоразмерно широкими и плоскими. После старик снял перчатки, являя взору странного вида кисти рук, совершенно непохожие на человеческие. Разве что на них было также по пять пальцев, но на этом сходство заканчивалось.

После Гейн стал расстегивать пуговицы на плаще. Одну, за ней вторую.

Под плащом обнаружился самый настоящий панцирь, какие носили на своих телах черепахи. Адоэль видела этих рептилий лишь однажды, на южном побережье, когда охотилась на одного безумца, возомнившего себя ни много ни мало властелином Земли.

Грудь каппы закрывала овальная плоская пластина, а спину – большая и выпуклая. Именно она и создавала видимость горба под плащом.

Затем Гейн снял с себя шляпу, и в ночной темноте блеснули изумрудом огромные глаза. Именно шляпа, как оказалось, скрывала самую удивительную деталь во внешности каппы. Верхняя часть его головы имела форму чаши с глубокой выемкой. Она была доверху заполнена прозрачной жидкостью.

Адоэль пожирала каппу взглядом, не зная, как относиться к его внешнему облику, и не понимая, зачем он, собственно, разделся. На это у Гейна ушло лишь несколько мгновений, но драгоценные секунды были потеряны, и утратившую бдительность девушку схватили сразу несколько вражеских слуг.

Земля ушла из-под ног, и ангел упала на колени. Цепкие пальцы, сплошь покрытые шершавым мхом, скрутили запястье, резко дернули на себя. Послышался хруст ломаемых костей, и Адоэль, вскрикнув, невольно разжала ладонь. Небесный Клинок исчез, утратив связь со своей хозяйкой.

А Гейн тем временем уже собирал вокруг себя магическую энергию. Он проделывал это грубо, инстинктивно. Никаких заклинаний, никаких изящных и витиеватых чар. Одна лишь слепая мощь.

И как только ангел не почувствовала в нем магию прежде!

Задрожала земная твердь, а затем и сам воздух. Топь вспучилась, ударила в воздух гейзерами брызг. Руки, созданные болотником, лопались одна за другой, после чего от них оставалась лишь труха да грязь.

Освободившись от хватки, что удерживала ее на месте, Адоэль рухнула в болотную тину, прижимая к груди сломанное запястье.

Метаморфозы произошли и с самим Гейном. Жидкость внутри его головы вскипела, забулькала, выплевывая наружу клубы пара.

Вот он, источник его силы, – догадалась Адоэль. Вероятно, пока он не использовал жидкость из своей головы-чаши, в нем действительно не было и следа магической силы. Иначе бы ангел непременно ощутила ее ранее, еще в залах Золотой Башни.

Кто-то или что-то зашипело, захрипело, завыло нечеловеческим голосом. Звук шел снизу, из-под земли. Гейн, стоявший до того неподвижно, стал вращать головой будто пытался найти источник звука.

И очень скоро он его нашел.

Каппа вытянул руку в нужном направлении, сжал пальцы в кулак, и болото раскололось на части.

Края разлома расходились, одновременно закручиваясь в тугую спираль. Почва, деревья, и даже трясина – все было вовлечено во вращающуюся с бешеной скоростью воронку. А в самом ее центре стала проглядываться высокая худощавая фигура, лишь отдаленно напоминавшая человека.

Существо с головы до пят было покрыто тиной и грязью.

Болотник отчаянно махал руками, пытаясь выбраться из ловушки. По периметру воронки возникали в бесчисленном множестве его безжизненные слуги, но лишь затем, чтобы в следующий миг бушующая стихия перемолола их в пыль.

Еще больше безумия творившемуся хаосу добавляли бледно-голубые огоньки, которые метались по болоту, мелькая в воздухе с немыслимой скоростью.

Адоэль не могла подняться на ноги. Бушевавшая вокруг магия вдавливала ее тело в сырую землю. Стоял непредставимый шум; звуки смешивались в совершенно дикую какофонию.

Но несмотря ни на что болотник продолжал сопротивляться. Он бился в путах, извивался, пытаясь освободиться.

Гейн вдруг закричал. Надрывно, перекрикивая даже гул, порождаемый воронкой. Жидкость в его голове стала фонтанировать еще сильнее, засветилась все тем же цветом изумруда, и смерч, созданный каппой, резко сомкнулся, дробя и разрывая тело болотника.

Едва он погиб, как в ту же секунду вихрь перестал существовать. Реки грязи, тины, и бог знает чего еще, разметало по всей округе.

Адоэль, с ног до головы покрытая чем-то вязким и липким, взирала на Гейна с благоговейным трепетом.