Читать книгу Рыцари Морвена - Павел Широв - Страница 10

Поединок Бертрама с Кенном сразу стал предметом всеобщего обсуждения. Алистер хлопал его по плечу, подмигивал и всё повторял: «Я же говорил, братишка, у тебя получится!» Он даже уговорил повара поставить за ужином лишний кувшин вина – Бертраму, чтобы отметить это событие, и Кенну, чтобы тот не обижался. Довольный угощением, или просто под воздействием вина, Кенн трещал весь вечер без умолку, в который уже раз рассказывая про замок своего отца, приглашал Бертрама в гости, в общем, вёл себя так, будто они были лучшими друзьями. Лорду Кинмаллоху, конечно, рассказали обо всём, и он впервые одобрительно потрепал Бертрама по плечу, хотя ничего и не сказал. Но Бертрам заметил, что отношение к нему благородного воина стало совсем иным. Теперь он сам каждый день занимался с Бертрамом воинскими упражнениями, уделяя времени даже больше, чем прежде уделял Алистеру.

По вечерам, когда хозяин замка и его гость усаживались перед камином отдохнуть от дневных трудов и выпить вина или эля, они иногда рассказывали своим оруженосцам предания из старины, и Бертрам с Алистером познакомились таким образом с историей Морвена, прежде им неизвестной. Что в этой истории было правдой, а что только легендами, никто, конечно, сказать не мог. Алистер всегда слушал очень внимательно, часто задавал разные вопросы, но Бертраму редко удавалось дослушать до конца. К этому времени его уже клонило в сон. Как-то раз они засиделись позже обычного. Доннеган выпил большой кувшин вина и задремал в своём кресле перед очагом. Кинмаллох сидел, глядя на языки пламени, и, казалось, тоже сейчас заснёт. Бертрам, Алистер и оруженосцы Доннегана сидели молча. Но вдруг Алистер прервал это молчание.

– Достойный лорд, а разве властитель Форхтара может стать королём Морвена? Ведь если я правильно понимаю, у него нет никаких прав на трон.

– Да, таких прав у него нет, – ответил Кинмаллох. – Хотя и говорят, что один из предков лорда Калдера был сыном короля Морвена.

– Но ведь королём может стать лишь тот, чья мать происходит из Рода Королевы, – вступил в разговор Кенн.

– И это верно, – согласился Кинмаллох. – Потому-то и я, и досточтимый Гартнар, властитель Тейттана, и твой господин, мой дорогой друг владетель Доннеган, да и многие другие не признали его прав. Тогда он заявил, что молодой Кинниод не сын своей матери, и потому у трона Морвена не осталось законных наследников из Рода Королевы, а значит, трон должен перейти к нему, законному наследнику из рода короля Крутне…

– А кто такой король Крутне? – спросил Алистер.

– Разве ты не знаешь легенду о семи сыновьях короля Крутне и великом воине Бруйде? – удивлённо спросил лорд Кинмаллох. – Мне казалось, все это знают. В нашем роду эта легенда передавалась из поколения в поколение. Я мог бы рассказать, хотя слышал очень давно. В моём замке жил прежде Мурлейх-сказитель, он знал наизусть все легенды и предания и часто рассказывал их зимними вечерами. Где-то он теперь… Ну да ладно, расскажу, как помню. Подкинь-ка, Бертрам, дров в камин. Ночи уже холодные, дело к зиме идёт.

Бертрам встал и пошёл к двери за дровами, поэтому не расслышал, что ещё сказал лорд. Когда он вернулся, Кинмаллох сидел, откинувшись в кресле, задумчиво глядя куда-то в пространство, будто пытаясь что-то там разглядеть, а может быть, вспомнить что-то, что видел или слышал когда-то давно.

– Много веков назад, – внезапно начал он, – эту землю населял народ, который звался форхты. Мирные они были люди, не знали войн, но жили очень бедно, и друйды властвовали над ними. Забирали у них половину скота и половину того, что добывали они себе в пропитание; и брали у них самых красивых девушек и самых сильных юношей, и приносили в жертву духам Земли, Воды и Воздуха, коим поклонялись…

– Может, друиды? – спросил Алистер, прервав лорда Кинмаллоха.

Тот сурово на него посмотрел.

– Нельзя прерывать сказителя, – шепнул, сидевший позади Гутри.

Алистер умолк. Лорд Кинмаллох снова посмотрел на него не слишком дружелюбно, потом опустил глаза и некоторое время молчал, глядя куда-то вниз перед собой.

– Но однажды… – заговорил он снова, – …к берегам Форхты пристало несколько кораблей. То были корабли наших предков, коих романцы изгнали из их земли, отсюда на восход. Тогда они решили отправиться за море, где, по слухам, были богатые земли, и куда еще не добрались романцы. Долго странствовали они по морю, пока не дошли наконец до зеленого берега, поросшего лесом. И было это там, где теперь Фойвех.

Сойдя на берег, встретили они форхта, но те убежали от них, боясь, чтобы им не причинили вреда. Наши предки выстроили себе дома у берега и стали в них жить. Потом и другие корабли с теми, кто решился покинуть нашу прежнюю землю, пришли сюда, и люди с них поселились на том берегу. Но мало было у них женщин, потому как многих убили романцы, когда захватили наши земли, а многие умерли, пока плыли по морю. И тогда верховный кунинг наших предков сказал: «Пойдём к форхта и возьмём их женщин, чтобы не угас наш род на этой земле».

И пошли они к форхта, но те не хотели отдавать своих женщин, ибо боялись, что наши предки убьют их, как убивали друйды, ублажая своих духов. Тогда предводитель наших предков сказал, что они не причинят вреда их женщинам, а друйдов прогонят. Но форхта сказали, что друйды таинственный народ. Они умеют разговаривать и со зверями лесными, и с рыбами морскими, и даже камни подчиняются их воле. Не сразу поверили наши предки, хотя у друйдов были большие богатства, и многое, чего не было у наших предков. Они умели обрабатывать металл как никто другой, и ковали такие мечи, которые не могли сломаться. И пошли наши предки в земли друйдов, и убили многих, но вскоре страшные болезни и мор охватили их, и многие умерли.

В отчаянии верховный кунинг наших предков пошел к друйдам со своими воинами и сказал им: «Что мы должны дать вам, чтобы болезни и мор прекратились?» Но что ответили друйды, он не понял, ибо те хоть и владеют нашим языком, говорят так, что никто понять их не может. И в другой раз спросил кунинг наших предков: «Что мы должны дать вам, чтобы болезни и мор прекратились?» Но снова не понял он, что ответили друйды. И в третий раз спросил кунинг наших предков, и снова ничего не понял он из слов друйдов. Тогда самый сильный и храбрый воин выхватил топор, подошёл к священному дубу, который друйды почитали, и принялся рубить его. Но едва лишь нанёс он первый удар, как ветви дуба наклонились, схватили его и задушили. В ужасе бросились бежать наши предки из земли друйдов, и поклялся кунинг наших предков страшной клятвой, что ни один из них никогда более не придёт туда.

Однако с тех пор болезни и мор прекратились, и друйды больше не приходили к форхта. Обрадовавшись, форхта отдали своих девушек нашим предкам, а сам верховный кунинг женился на дочери кунинга форхта. И стали они тогда жить все вместе и стали как один народ. А когда наш кунинг умер, ему наследовал его сын Крутне, как сын своей матери и наследник рода предводителей форхта, и стал править в Морвене сильной рукой. И когда родился у него первый сын, он дал ему имя Форхтар, ибо это было имя народа его матери…

– Должно быть, ваши предки были саксы, – снова прервал Алистер рассказ Кинмаллоха. – Теперь я понимаю, почему…

Но тут он, видимо, заметил суровый взгляд благородного воина, и осёкся.

– Простите, достойный лорд. – Я не буду больше прерывать…

– Да, ты прервал меня, – проговорил лорд Кинмаллох, – Но, может быть, это и к лучшему, ибо я утомился. А что до наших предков, так они называли себя ованы, ибо Ован – было имя земли, откуда они родом. Кто знает, что там теперь. Давно уже мы не слышали оттуда вестей.

Он замолчал, снова опустив голову, и пока длилось молчание, Бертрам чуть не заснул. Но потом голос лорда Кинмаллоха разбудил его.

– …Велик и славен был Морвен, когда правил в нём могучий король Крутне, – протяжно и нараспев продолжал тот. – Все властители Лесных стран, что лежат за морем на восход Солнца, а зовут их Лесными, потому что там много лесов, и сам романский император искали его дружбы и присылали ему богатые дары. Но состарился король Крутне, и когда почувствовал, что скоро придёт ему время умирать, он созвал своих сыновей, а их у него было семеро, и сказал им: «Дети мои, скоро уйду я от вас в те дальние пределы, откуда никто ещё не возвращался». И разделил король Крутне свои земли между семью сыновьями. Старший, Форхтар, получил земли от Кинн Бейттара до срединного залива, второй брат, Тейттан, получил полуденные земли, третий, Киннтар, полуночные до самых гор, остальные, а имена их были: Фойвех, Киркин, Кех и Скенех, каждый получил свой удел. И сказал им старый, мудрый король Крутне: «Дети мои, всегда стойте друг за друга, ибо пока вы вместе, ничто не страшно вам, и никто не страшен, но поодиночке вы погибнете».

И умер вскоре король Крутне, и стали тогда братья думать, кому из них быть королём. Старший, Форхтар, сказал, что он должен стать королём, потому что он старший. Тогда второй брат, Тейттан, сказал, что он тоже сын своей матери, и тоже может стать королём. Но самый младший, Скенех, напомнил им слова отца о том, что они всегда должны быть вместе и всегда стоять друг за друга. И братья решили, что каждый из них будет королём Морвена, и что править они будут по очереди. Но когда настал срок старшего брата Форхтара уступить трон следующему за ним, он отказался.

Остальные братья были недовольны и долго увещевали старшего, что он должен соблюсти завет отца. Но тот отвечал, что не уступит трон. Тогда Тейттан, Киркин и Кех собрали войско, и пошли войной на старшего брата. Только один брат, Киннтар, поддержал его, двое других остались в своих уделах, выжидая, чья возьмёт. Два войска встретились в срединных горах и встали друг против друга.

И послал Тейттан своего брата Кеха к Форхтару, чтобы тот попытался в последний раз уговорить его уступить трон. Сурово принял Форхтар своего брата и отвечал, что не уступит. Долго спорили они, пока в пылу спора Кех не замахнулся на Форхтара, а Форхтар выхватил меч и ударил своего брата. Прямо в сердце Кеха вошёл клинок, и тот упал и сразу умер. Киннтар ужаснулся, увидев, как брат его убил брата, но Форхтар только рассмеялся и сказал такие слова: «Видишь, до чего доводит жажда власти? Он готов был убить меня и убил бы, если бы я не убил его. Неужто ты думаешь, стань он королём, он уступил бы свой трон тебе или другим нашим братьям?» Когда Тейттан и Киркин узнали, что стало с Кехом, гневом переполнились их сердца, и приказали они своему войску наступать. Тогда и Форхтар двинул своих людей вперёд, и оба войска сошлись в кровавой битве.

Три дня и три ночи бились они, и лишь по горстке людей с обеих сторон осталось на поле, когда в третий раз взошло солнце. И Тейттан, и Киркин, и Форхтар пали в том сражении. Долго оплакивал своих братьев Киннтар, который и сам был тяжко ранен и едва выжил. Он велел похоронить их вместе с погибшим ранее от руки своего брата Кехом посреди поля битвы и насыпать поверх их могилы высокий курган. И поныне высится там этот курган, который зовётся «Курганом четырёх братьев». И отправился потом Киннтар в Кинн Бейттар и стал править Морвеном, как следующий наследник по очереди. Но младший, Скенех, пожелал отомстить ему за смерть братьев, в которой винил его также как и Форхтара, и пошёл на него войной. И началась по всему Морвену смута великая, и уже никто не знал, кто против кого воюет, потому что воевали все против всех.

В то время в Эрегейде, который издревле был отдельной землёй, потому что жили там совсем другие люди и говорили на совсем другом языке, непохожем на наш, правил жестокий король Меллкон. Узнал он, что в Морвене началась война, собрал войско и вторгся в нашу землю. Давно мечтал Меллкон завоевать Морвен, но опасался он могущественного короля Крутне. Сначала он разбил войско Скенеха и захватил его земли, а сам Скенех бежал в полуночные края и там сгинул, и никто не знает, какая судьба постигла его. Потом Меллкон со своим войском подошёл под стены Кинн Бейттара. Но Киннтар, последний оставшийся в живых из семерых братьев – сыновей короля Крутне, укрылся за стенами и стойко выдержал осаду.

Трижды ходило войско Меллкона на приступ, и трижды отбивал его Киннтар. Тогда Меллкон послал к нему своих воинов с предложением решить дело поединком, как полагается по обычаям предков. «Зачем мне сражаться с ним? – отвечал Киннтар посланным. – Морвен и Эрегейд всегда жили в мире друг с другом, и не я начал эту войну». Посланные не нашли что ответить и вернулись к своему господину. «Да он трус!» – радостно воскликнул Меллкон, услышав слова Киннтара, которые посланные передали ему. «Он не трус, – отвечали те. – Он не побоялся выступить против своих братьев и храбро сражался во всех битвах. Воистину, напрасно мы нарушили мир и пришли сюда». «Не беспокойтесь, – со смехом отвечал Меллкон, – скоро во всём Кинн Бейттаре не останется ни крошки хлеба, и сам король Киннтар будет умолять меня о пощаде…»

– А Эрегейд – это где? – спросил Алистер, когда лорд Кинмаллох на мгновение остановился, но потом, наверное, вспомнил, что нельзя перебивать сказителя, и умолк.

Бертраму тоже было интересно, что это за Эрегейд. Он прежде слышал это название, но ещё не до конца разобрался с местной географией. Однако спрашивать сейчас было и правда не очень-то вежливо. Между тем лорд Кинмаллох будто не слышал вопроса Алистера и продолжал как прежде напевно и протяжно:

– …И так стоял Меллкон со своим войском под стенами города, пока в городе не начался голод. И тогда жители Кинн Бейттара пошли к Киннтару и сказали ему: «Король, наши запасы хлеба иссякли, у нас больше нет ничего, кроме воды в колодце, да и та скоро высохнет, если не пойдут дожди. Ты должен выйти с войском навстречу Меллкону и сразиться с ним». Киннтару нечего было возразить, потому что и у него хлеба оставалось только на один день, не более. Он собрал своих воинов и сказал им: «Воины Морвена! Коварный враг вторгся в нашу землю. Видно боги разгневались на нас, и это расплата за грехи наши, когда мы, забыв, что мы братья, дети единого отца и единой матери, подняли мечи друг на друга. Если бы живы были мои братья, разве посмел бы Меллкон даже одной ногой ступить на землю Морвена? Но не вы тому виной, вся вина на мне и моих братьях. И потому не хочу я, чтобы пролилась ваша кровь. Я приму вызов Меллкона и выйду с ним на поединок. И пусть боги решат, кто здесь прав, а кто – нет, кому жить, а кому – расстаться с жизнью». И надев доспехи, взяв своё копье и свой меч, Киннтар сел на своего коня и велел открыть ворота.

Узнав об этом, Меллкон также облачился в доспехи, вооружился и выехал навстречу Киннтару. И сошлись они у стен Кинн Бейттара в смертельной схватке, и бились весь день от рассвета до заката. Не было равных Меллкону как воину в схватках, хотя был он человеком жестоким и коварным. Но и Киннтар был опытен и закалён в боях. И когда солнце опустилось к горам, оба остались целы и невредимы, и ни один не мог считать себя победителем. «Так что же, – спросил Киннтар, – продолжим ли мы при свете звёзд или отложим наш поединок до завтрашнего утра?» И порешили они, что снова встретятся на том же месте, когда снова взойдёт солнце.

И когда оно взошло, во второй раз сшиблись они и переломили свои копья о щиты друг друга, а потом вынули мечи и снова принялись наносить друг другу удары. И вскоре ранил Меллкон своим мечом Киннтара, но и сам получил рану. Но, несмотря на раны, продолжали они биться, пока солнце не зашло за горы. «Так что же, – спросил, как и накануне, Киннтар, – продолжим ли мы при свете звёзд или отложим наш поединок до завтрашнего утра?» Не хотелось Меллкону откладывать бой. Видел он, как истомился его противник, но и сам он тоже провёл весь этот день в бою и едва держался на ногах. И он согласился, удалившись в свою палатку, а Киннтар вернулся в Кинн Бейттар и стал думать, что ему делать дальше.

А в Кинн Бейттаре жил в ту пору один человек, имя которому было Гвирдин. Был он когда-то советником могучего короля Крутне, и никому не доверял король Крутне больше, чем этому Гвирдину. Пришёл он к Киннтару и сказал: «Мой король, вижу я, не одолеть тебе Меллкона. Хоть и ранен он, как и ты, но ещё может одержать верх». «Так что же мне делать? – спросил Киннтар. – Он вызвал меня на бой, только в бою смогу я одолеть его и отвести беду от Морвена, который вверг в войну вместе со своими братьями». «Силой его не одолеть, – сказал Гвирдин. – Но можно одолеть хитростью». «Не пристало высокородному воину и королю таким путём добиваться желаемого, – отвечал Киннтар. – Лишь с мечом в руках должен он выходить на врага». «Но что будет проку, если ты падёшь в этом бою, пусть и с мечом в руках? – спросил Гвирдин. – Посмотри, все твои братья пали, ты один остался из рода нашего великого и могущественного короля Крутне. И если ты падёшь, что будет с Морвеном?»

Киннтар призадумался и согласился на то, что предложил Гвирдин. А предложил он послать к Меллкону старинное вино из подвалов Кинн Бейттара, где хранилось оно ещё с тех времён, когда романские торговцы были частыми гостями короля Крутне и привозили ему богатые дары. А в это вино подмешал Гвирдин какое-то зелье. И отвезли это вино в лагерь Меллкона слуги Киннтара и сказали, что это подарок их господина достославному королю Меллкону за отвагу его и смелость. Рассмеялся Меллкон, потому что не ждал подарка от своего противника, а теперь счёл этот подарок за признак его слабости. С миром отпустил он слуг Киннтара и велел раздать вино всем своим воинам. А когда те выпили это вино, то заснули таким крепким сном, что даже разверзнись земля, не почувствовали бы они этого, и выйди из берегов море, и залей всю долину под стенами Кинн Бейттара, не заметили бы они этого. И тогда Киннтар со своим войском вышел из крепости и перебил всех эрегейдцев, потому что были они сонными. Но когда ворвался он в палатку Меллкона и вонзил ему в грудь свой меч, тот проснулся и успел перед смертью ударить своим мечом Киннтара, и оба они упали мёртвыми…

Слушая лорда Кинмаллоха, Бертрам заметил, что Алистер сидит как на иголках. Наверное, ему снова хотелось спросить о чём-то, но теперь он не решался, помня, как посмотрел на него лорд в последний раз, когда он прервал его рассказ. Бертраму и самому тоже хотелось спросить, кто же такой Бруйде. Ведь лорд Кинмаллох говорил вначале, что это предание о Великом Бруйде, но тот до сих пор так и не появился. В остальных именах он уже так запутался, что вряд ли смог бы пересказать – кто есть кто, и кто кого убил. Тем временем лорд Кинмаллох снова умолк, откинулся на спинку кресла, будто что-то вспоминая, потом отхлебнул вина и посмотрел на своих слушателей.

– Так бесславно погиб Киннтар, и уже не осталось на земле сыновей великого короля Крутне, и некому стало носить корону Морвена, – снова заговорил он. – И жестоко отомстили морвенцы за своего короля, хоть и не в честном бою, как полагается доблестному воину, пал он, а стал жертвой собственного коварства. Огнём и мечом прошли они по всему Эрегейду, сжигая селения и разрушая замки. И когда захватили они замок Алтдоннан, где оставался маленький сын Меллкона по имени Бруйде, не пощадили никого. Только верному слуге Меллкона, которому тот, отправляясь в Морвен, доверил своего сына, удалось бежать и увезти с собой Бруйде. А Бруйде был тогда совсем мал и даже не знал он ещё, кто его отец и кто он сам такой. Но морвенцы преследовали их по пятам, так жаждали они уничтожить всех эрегейдцев и особенно сына Меллкона, что лишь в полуночных горах нашли они укрытие.

И жили они там, покуда Бруйде не минуло шестнадцать лет. А когда минуло ему шестнадцать лет, старик призвал его к себе и сказал: «Мальчик мой, до сего дня молчал я и не говорил тебе кто ты, потому что твой отец, хоть он и твой отец, был плохим человеком. Злым и коварным он был, хотя и не последним воином. Но мало ему было власти над Эрегейдом, который оставили ему его отец и отец его отца, пожелал он ещё захватить и Морвен, соседнюю с нами землю. И там он пал не в честном бою, а предательски убитым…» «Почему ты прежде не сказал мне этого?» – спросил тогда Бруйде. «Опасался я, – отвечал ему старый слуга, – что ты станешь мстить за своего отца и наделаешь ещё больших бед, тогда как призвание твоё совсем иное…» «Какое же моё призвание?» – спросил Бруйде…

На этих словах Бертрам, которого давно уже клонило в сон, действительно заснул. И проснулся он, когда лорд Кинмаллох уже завершал свой рассказ.

– …И тогда Бруйде, – говорил он, – вонзил свой меч в ствол священного дуба друйдов и навсегда покинул Морвен, отправившись на восход, за море, и пообещав, что потомки его вернуться лишь когда Морвену снова будет грозить беда.

Договорив, лорд Кинмаллох откинулся в кресле и закрыл глаза. Некоторое время все молчали.

– И кто же стал королём Морвена? – спросил Алистер.

Лорд Кинмаллох задумался.

– Насколько помню, в предании об этом не говорится, – сказал он. – Должно быть, кто-то из сыновей Киннтара, ибо от него вёл свою родословную покойный король Эоган.

– А кто стал королём Эрегейда? – спросил Алистер.

Бертрам, который теперь уже совсем проснулся, недоумевал, почему его друга так интересует всё это.

– В Эрегейде нет королей, – ответил лорд Кинмаллох. – Забыл, как называют они своих правителей, очень уж слово мудрёное. А что до того… Так, должно быть, какой-то родич Великого Бруйде. Но потом его род пресёкся, и между тамошними владетелями началась война…

– И что, они до сих пор воюют?

Бертрам незаметно дернул Алистера за рукав. Ему казалось, что тот уже хватил через край со своими расспросами. Но приятель только отмахнулся.

– Эрегейдцы не отличаются мирным нравом, – проговорил лорд Доннеган. – Во всяком случае, те, которых я знал, могли, пожалуй, поспорить с Калдером…

– Не все, мой друг, – сказал лорд Кинмаллох. – Есть среди них и вполне достойные люди. Мне довелось однажды биться на состязании в Кинн Бейттаре с одним очень благородным человеком из тех мест по имени Русерт. Надеюсь, он ещё жив. Но смута всегда порождает смуту. Когда последний властитель Эрегейда погиб в бою, туда вторглись романцы и некоторые владетели встали на их сторону. Помнится, владетель Лохрохинходосмера был с ними против нас в битве под Дунн-Преттином. И теперь, я слышал, он творит в Эрегейде то же, что лорд Калдер в Морвене. Многих достойных людей изгнал он из своих владений, а иных продал романцам… Однако час уже поздний. Приготовь мне чашу сидра, Алистер, пора ложиться спать, ибо кто знает, что сулит день завтрашний.