Читать книгу Млечнопутин - Павел Солнышкин - Страница 5

Иван Васильевич Перетопов закончил писать протокол осмотра места преступления, произведенного с крыльца милицейского управления, и перевернул страничку «Дела №1». Отсутствие Луны на земной орбите наводило на мысль о хищении, равного которому не знала его практика со дня ее основания. Впрочем, стоит отметить, что со дня основания музея на планете Земля его штатный милиционер не только не раскрыл, но даже и не зафиксировал вообще ни одного преступления.

Нет, он конечно определял с ходу, какой статье Уголовного Кодекса … Рации соответствует то или иное деяние его коллег по музею. Однако всерьез возбуждать по этим поводам уголовные дела было, конечно же, смешно. И он их не возбуждал. Здесь же речь явно шла о таком преступлении, которое без всякого на то сомнения заслуживает самого пристального расследования лучших сыщиков Земли. А лучшим (и единственным) штатным сыщиком на Земле был, разумеется, Иван Васильевич Перетопов.

Впрочем, справедливости ради, другие правоохранительные органы, остающиеся на некоторых планетарных государствах, входящих в Млечнопутинскую Конфедерацию, тоже не перегружены оперативно-розыскной деятельностью. В первую очередь потому, что далеко не на всякой планете есть свои уголовные законы: большинство довольствуется конфедеральным законодательством, которое состоит из четырех статей Конституции. Уголовный Кодекс … Рации, который сохранился на Земле и так хорошо изучен Иваном Васильевичем, является одним из немногих реликтовых артефактов. Да и зачем? Все, что не урегулировано Конституцией, прекрасно регулируется договорами и контрактами, которые заключают между собой млечнопутинцы. А с карательной функцией – как и со всеми остальными функциями государственной власти – замечательно справляется Матрица.

Почему так – об этом сегодня мало кто знает. Если направить в Матрицу запрос на эту тему (чего вряд ли кто-либо когда-либо делал, так как этот вопрос, как и многие другие важные вопросы прошлого, настоящего и будущего, практически никого не интересует), возможно, она ответит, что в стародавние времена Млечнопутинская Конфедерация имела разветвленные институты власти: в них работали миллиарды судей, триллионы депутатов, квадриллионы чиновников – и все они требовали ежемесячного содержания, а кроме того права воровать из бюджета для себя и своих родственников. Это приводило к тому, что бюджет приходилось постоянно пополнять, списывая у каждого из граждан Галактики не по рублю, как сейчас, а сотни и тысячи рублей ежемесячно. Но однажды президент Владимир Владимирович Млечнопутин (не исключено, что это был самый первый из них, а может и не первый – это в принципе по большому счету не важно) принял очередные поправки в Конституцию. Очередные, потому что за годы своего правления он переписывал Конституцию 224 раза, да и все его предшественники (даже если их и не звали Владимирами Владимировичами Млечнопутиными) регулярно меняли основной и незыблемый закон – и все поправки, по сути, были призваны продлить полномочия действующего президента еще на несколько лет – хотя каждый раз эта цель маскировалась различными другими (в основном связанными с благоденствием граждан). В этих последних (точнее предпоследних – но об этом позже) поправках Владимир Владимирович сократил основной закон Галактики до трех статей, а все остальные законы, подзаконные акты и тому подобные документы просто отменил. Президент распустил галактический парламент, упразднил суды, уволил всех чиновников – и поручил их функции Матрице, а затем приговорил каждого десятого из уволенных к аннигиляции за воровство (за отсутствием судов это было несложно). Затем остальным было предложено добровольно перечислить в бюджет половину украденных денег и устроиться на общественно-полезную работу.

Многие бывшие чиновники, депутаты и судьи (таких были миллионы) бежали за границу на своих космических яхтах и Звездах Жизни (говорят, у них там уже были прикуплены запасные планеты, планетоиды или хотя бы космодромы), оставшиеся либо смирились (таких были триллионы) либо (таких были миллиарды) объединились в банды и пиратские армии, перестроили свои яхты и Звезды Жизни в крейсеры и Звезды Смерти и принялись терроризировать Галактику. Правда, их было все равно слишком мало, чтобы причинить значительный ущерб, но истосковавшиеся по работе вечно странствующие Рыцари Конфедерации с удовольствием попрактиковались на них в любимом деле (истреблении врагов). Ряды Рыцарей тоже значительно пополнились: ведь бывшие госслужащие годами просиживали штаны в кабинетах и истосковались по приключениям, а старенькую гравикобылу и простенький лазерный меч могли себе позволить даже самые честные и неподкупные из них.

Тем временем, пока в нашей галактике бушевали звездные войны, Владимир Владимирович Млечнопутин придумал еще одну – на этот раз последнюю – поправку в Конституцию. Основной закон на тот момент был уже близок к совершенству: он, как уже говорилось, состоял из трех статей. Первая гласила: «Президентом Млечнопутинской Конфедерации может стать любой гражданин, независимо от пола, возраста, образования, социального статуса и вероисповедания». Вторая: «Только Президент Млечнопутинской Конфедерации имеет право брать, получать, переводить, выводить и воровать деньги из бюджета Млечнопутинской Конфедерации, а также приговаривать к аннигиляции всех несогласных с этим». Третья гласила: «Выборы Президента происходят один раз в 44 года».

Как уже было сказано, весь освободившийся после увольнения, упразднения и разгона всех прочих представителей власти функционал Президент доверил Матрице. И с тех пор у этого функционала отпала даже необходимость в наименовании: все решения (кроме тех, которые принимал лично Президент) с тех пор принимаются на уровне программного кода, заложенного при создании галактического суперкомпьютера. Матрица собирает налоги (которые были уменьшены до рубля в месяц и стали совершенно необременительными даже для самых малоимущих граждан), просто списывая деньги с электронных кошельков. Матрица проводит все товарно-денежные операции. Матрица заменила суд, безукоризненно исполняя все приговоры, вынесенные Президентом, или просто аннигилируя граждан Республики за зафиксированные ею нарушения галактических законов – то есть, трех статей Конституции. Также галактический суперкомпьютер рассматривает и гражданские иски населения и корпораций друг к другу: сопоставление условий договора с представленными документальными доказательствами не составляет труда умной машине, а обжаловать ее решения некуда. Матрица принимает решение о взыскании той или иной суммы с неправой стороны в пользу правой – и тут же списывает с электронного кошелька ответчика нужную сумму, перечисляя ее на кошелек истца. Если у какой-то фирмы не хватает средств, Матрица ее ликвидирует и привлекает к ответственности ее владельцев. Если денег не хватило и у них, то Матрица их тоже ликвидирует испытанным методом аннигиляции. Юристы первое время пытались убедить суперкомпьютер, что физические лица коренным образом отличаются от юридических, и их ликвидировать нельзя, но с точки зрения Матрицы различия оказались не такими существенными, чтобы она вносила из-за них поправки в свой программный код. Физлица могут плодиться и размножаться – и то же самое могут юрлица, учреждая дочерние предприятия. Между юрлицами происходят слияния и поглощения – но и пары физлиц то и дело сливаются в одну семью, а на некоторых планетах и поглощают друг друга на завтрак – или по большим праздникам, в зависимости от местных обычаев. В общем, юристы Матрицу не убедили. А тех, кто слишком назойливо пытался это сделать, она просто аннигилировала.

Таким образом, единственной программой Матрицы, имеющей человеческую вербализацию (то есть понятной для человека), осталась Конституция Млечнопутинской Конфедерации: именно под ее выполнение и соблюдение заточен ее базовый функционал. И Владимир Владимирович Млечнопутин, оставшийся единственным человеком в Галактике, имеющим право получать, брать, тратить и просто воровать деньги из бюджета, жил в свое удовольствие 44 года. Но в конце 44-го года, когда по Конституции настала пора проводить выборы, он решил еще раз переписать основной закон. Сначала он думал ограничиться одной почти незаметной поправкой: в число «44» дописать еще одну цифру «4», чтобы получить еще 400 лет благоденствия. Но потом он подумал, что 400 лет пройдут точно так же, как прошли 40, и придется переписывать Конституцию еще раз. Не лучше ли сразу сделать ее такой, какой надо – чтобы уже не беспокоиться на этот счет?

Владимир Владимирович подумал и не стал ограничиваться добавлением одной цифры, а переписал Конституцию целиком. В первую статью он дописал слова: «…которого зовут Владимир Владимирович Млечнопутин», во вторую – слова «в Млечнопутинской Конфедерации не должно жить никаких Владимиров Владимировичей Млечнопутиных кроме Президента», третью переписал полностью, так, чтобы выборы проводились не раз в 44 года, а тогда, когда в Галактике появится, из кого выбирать. Кроме того, президент дописал еще четвертую статью: что Конституция может быть изменена только с согласия всех граждан Млечнопутинской Конфедерации. А потом поразмыслил и дописал: «…которых зовут Владимир Владимирович Млечнопутин». Так что в итоге вопрос с перевыборами отпал сам собой. По крайней мере, Владимир Владимирович так думал. Он думал, что сможет легко пресекать появление новых тезок простым методом аннигиляции, а когда (и если) ему надоест править, он всегда сможет назначить новым Владимиром Владимировичем достойного преемника.

Но он забыл, что на тот момент, когда принимались предпоследние поправки к Конституции, которыми были упразднены все госслужащие, в Млечнопутинской Конфедерации уже был один упраздненный комитет, чей функционал был передан Матрице задолго до того. Это был комитет записей актов гражданского состояния. На этом комитете, в котором не хотел работать ни один чиновник (потому что в нем практически отсутствовала коррупционная составляющая, позволяющая воровать из бюджета) когда-то и была испытана только что построенная Матрица, которая стала регистрировать браки, разводы, рождения, смерти и смены фамилий, имен и отчеств, просто по вербальным запросам граждан. Это было очень удобно – настолько удобно, что к этому давно все привыкли и не задумывались о том, какие последствия это может иметь.

Не задумывался и Владимир Владимирович Млечнопутин, когда принимал последнюю поправку к Конституции. А когда задумался, было уже поздно: принять еще одну поправку он не успел. Кто-то из 147 квадриллионов жителей Галактики направил в Матрицу устный запрос на переименование себя во Владимира Владимировича Млечнопутина. Матрица его переименовала и сразу объявила новые выборы президента. Перед каждым жителем Галактики появились две кнопки с одинаковыми надписями. Все проголосовали – и президентом стал новый человек.

А может и не стал: мало кто видел Президента Галактики, так что сложно сказать, кто он есть такой. Но с тех пор никто больше не принимал никаких поправок в основной закон, так что, скорее всего, тот самый – первый – Владимир Владимирович был-таки аннигилирован. Шли столетия, тысячелетия, выборы шли за выборами, президенты менялись (или не менялись – об этом мало кто знает) и как-то само собой забылось, что президент имеет право делать что-либо кроме как воровать и тратить деньги из бюджета. А Конституция в этом ее виде настолько устроила всех жителей Галактики, что многие планетарные республики, монархии, олигархии, анархии, плутархии, а также тоталитарные, утилитарные, паразитарные и квази-элитарные режимы всех мастей тоже ограничились на своем уровне соблюдением только этого основного закона, а в остальном жили и правили по собственному разумению.

В общем, Иван Васильевич Перетопов был одним из немногих блюстителей порядка, опиравшихся на какой-либо другой закон, кроме Конституции и собственного разумения. А Земля – одной из редких планет, где действовали дополнительные нормативные акты.

Дверь в канцелярию милицейского управления открылась, и в помещение вошли штатная учительница Земли Анфиса Григорьевна Тютина и ее дочь и штатная ученица – пятиклассница Вера. За ними шли штатный президент Земли Виталий Петрович Пупкин и его сын Вася. Заплаканный вид Верочки подсказал Ивану Васильевичу Перетопову, что девочка уже заметила отсутствие Луны на небосводе и спешит сообщить об этом блюстителю закона. Иван Васильевич принял торжественную позу и открыл рот, чтобы снисходительно спросить девочку, что случилось и изобразить деланное удивление, услышав про пропажу естественного спутника Земли. Но Вера его опередила:

– Иван Васильевич! Мы с Васей уничтожили Луну!

– Эхм… нда… Вы хотите сказать, сударыня, что вы, как бы это выразиться… обнаружили ее пропажу?

– Нет! – девочка едва сдерживала рыдания, – Иван Васильевич, мы сконструировали ракету на жидком топливе… – и Вера рассказала, как они с Васей, выполняя домашнее задание ее мамы и учительницы Анфисы Григорьевны Тютиной, полетели на Луну, но не рассчитали траекторию полета и стали причиной катастрофы планетарного масштаба. Анфиса Григорьевна все это подтверждала периодическим всхлипыванием, а Виталий Петрович – энергичными кивками.

Казалось бы: что может быть лучше? Первый же допрошенный свидетель чистосердечно признался в совершении преступления. Дело можно закрывать и передавать в суд для рассмотрения штатным судьей – Ифигенией Игнатьевной Астровской. Если бы Иван Васильевич был настоящим древним милиционером, кто знает? Может быть он и ухватился бы за такое простое и удобное решение. И, как это в те времена говорили, заслужил бы "палку", а может быть и "звездочку". Но Иван Васильевич Перетопов не был древним милиционером. Он был милиционером современным, свято чтил Уголовный Кодекс, и вообще недаром носил мундир (пусть на нем не было звездочек и палок). Он своим многоопытным, натруженным в постоянных мечтах о настоящей работе, умом Великого Сыщика уловил несостыковки в показаниях с данными его собственных наблюдений с места преступления.

– Как вы говорите, юная леди, какого веса была ваша ракета? – задал Иван Васильевич уточняющий вопрос Вере.

– Четыре тонны и два грамма, Иван Васильевич. Два грамма весила мономолекулярная игла, ее Вася у мамы взял из швейной шкатулки и к носу ракеты приделааааал! – продолжая реветь белугой в насквозь промокший платочек, ответила Верочка.

– И какого рода разрушения произвело столкновение вашего летательного аппарата с Луной? – задал Сыщик следующий вопрос.

– Взрыв, от которого нас отбросило так, что мы не знаю уж сколько раз пролетели вокруг земной орбиты, пока не стали снижааааатьсяааа. – Рыдала девочка.

– Насколько мне известно, Луна состояла из вот таких минералов – Иван Васильевич с известной долей гордости достал из кармана зажигалку фирмы «Братенберг и Ко» и продемонстрировал вмонтированный в нее Лунный Камень. – Исходя из свойств этого минерала, мне представляется, что ваша ракета не могла не то, что уничтожить Луну, но даже причинить ей сколько-нибудь значительный вред. Скорее, она сама была бы уничтожена, и ваши бренные останки находились бы сейчас на поверхности того, чего мы сейчас не можем наблюдать на небосводе ни эмпирически, ни умозрительно. Кроме того, юная леди, я бы на вашем месте обратил внимание на след, оставшийся на месте преступления – а я вижу, что это вовсе не происшествие, а именно преступление, причем одно из наиболее значительных за всю историю нашей планеты! Это какое-то зеленоватое облако, состоящее из инертных газов, а вовсе не из минералов вроде этого – и Иван Васильевич еще раз гордо продемонстрировал подарок коллег.

С этими словами Иван Васильевич снова раскрыл «Дело №1» и быстро записал там показания Веры, Васи и их родителей. Затем он захлопнул папку, взял ее под мышку, подошел к детям и стал подталкивать их к двери.

– Идемте, молодые люди, нам надо посмотреть место преступления вблизи.

– Но нам завтра в школу… – попыталась возразить Верочка, но Вася ее одернул: все складывалось очень интересно.

– Верочка, вы – важный свидетель, и ваше присутствие необходимо для расследования этого преступления, – не допускающим возражений голосом сказал Иван Васильевич. – Анфиса Григорьевна, я полагаю, ради такого случая можно и отменить один урок.

– Конечно, Иван Васильевич, я отменяю завтрашние уроки! – вытирая слезы, пробормотала Анфиса Григорьевна Тютина.

– А я объявляю на Земле чрезвычайное положение! – торжественно произнес Виталий Петрович Пупкин. – Все силы милиции, то есть вы, Иван Васильевич, должны быть брошены на расследование этого преступления! Вот вам карточка для неотложных расходов прямо из бюджета Земли. Не стесняйтесь в тратах, ведь в бюджете, благодаря инвестициям фирмы «Братенберг и Ко», находится триллион рублей – ну почти триллион, ведь мы уже закупили мальков иваси. Но не забудьте отчитаться потом за все расходы!

– И поторопитесь, ведь в отсутствие Луны последствия для земной экологии могут быть катастрофическими! – добавила Анфиса Григорьевна. – Не будет отливов и приливов, и будет нарушен жизненный цикл целого комплекса морских животных и растений. Изменятся морские течения, и вообще атмосферный фон претерпит необратимые изменения.

– Может погибнуть сельдь иваси! – поддержал учительницу президент. – А это единственная промысловая и пригодная в пищу рыба, которая осталась на нашей планете.

– Это поистине ужасающее преступление! – подвел итог Иван Васильевич Перетопов.

Милиционер, а с ним Вася Пупкин и Вера Тютина, вышли из милицейского управления и направились к служебным конюшням. Раскрыв со скрипом огромные ворота, Иван Васильевич запряг в бричку-двуколку свою штатную гравикобылу Сирену. Сирена была гравикобыла молодая и кроткого нрава, она любила катать Ивана Васильевича – а иногда и детей, а иногда и туристов, которые хотели приобщиться к работе милиции – по околоземной орбите, заскакивая попутно то на антарктическое побережье, то на австралийское, то на южно-американское. Похлопав гравилошадь по крупу, Иван Васильевич сел на козлы, усадил мальчика и девочку на пассажирские сиденья и стеганул лошадь гравикнутом. Включилось гравиполе, кобыла заржала, и бричка, выкатившись из ангара конюшен, начала сначала медленно, а потом все быстрее набирать высоту. Так под мерный цокот гравикопыт Иван Васильевич на служебном транспорте выехал на околоземную орбиту.

Отсюда стало видно, что зеленовато-буро-сине-розовое облако инертных газов было вовсе не облаком, а облачным следом, протянувшимся от Земли в открытый космос. След этот исчезал в необозримой дали, словно гигантская мономолекулярная игла, пронзающая пространство. Газы клубились и не спешили рассеиваться, светясь в лучах Солнца – пресловутого желтого карлика, вокруг которого вращается Земля, а также еще некоторое количество разнородных планет и планетоидов.

– Очень интересный способ передвижения избрали эти похитители Луны, – задумчиво покручивая ус, произнес Иван Васильевич. – Насколько мне известно, в Млечнопутинской Конфедерации никто не использует инертные газы в качестве реактивного компонента для двигателя. Таким способом двигаются разве что аборигены микрогалактик-сателлитов, коих немало болтается неподалеку от нашего Млечного Пути. Да какие-нибудь полудикие диктаторы некоторых планет у нас могут баловаться такими изысками. Кому другому придет в голову заменить гравиполе на газы? Да еще в таких количествах: даже при сверхсжатии они должны были наполнять контейнер, превышающий размеры всех известных мне аппаратов. А ведь кроме этого резервуара должен быть еще и двигатель. Да и Луна вряд ли могла быть снята с орбиты с помощью такого странного двигателя. Мощность выхлопа газов вряд ли позволяет развить достаточную для этого скорость, имея в качестве груза объект такой массы и таких размеров…

Вера и Вася слушали Ивана Васильевича, раскрыв рты от восхищения могучим умом милиционера. А тот, ласково причмокнув кобыле Сирене, слегка стегнул ее кнутом и направил бричку по лунной дорожке – то есть, по следу, состоящему из инертных газов, оставленному таинственными похитителями.

Бричка мерно катилась по космическому пространству вдоль мерцающей облачной колеи, которая огибала пояс астероидов и устремлялась в межзвездную пустоту. Гравикобыла Сирена тихонько фыркала, Иван Васильевич насвистывал какую-то песенку, а Вася и Верочка закрыли глаза стали листать на внутренней стороне век свежие голографические картинки, опубликованные их френдами по соцсети. На Земле детей не хватало – кроме Веры и Васи было только четыре малыша-дошколенка и недоросль-девятиклассник Сева Хлыстов, сын штатного Олигарха Остапа Абрамовича Хлыстова. Поэтому Вася и Вера, когда не общались друг с другом, сидели, смежив веки, в Интернете и переписывались с друзьями со всей Галактики. У Веры было около 2 миллиардов френдов, у Васи – миллиард. С тотальным большинством из них дети ни разу не перемолвились словом, а просто изредка смотрели их картинки и видео.

От этого занятия детей отвлекла воцарившаяся в бричке тишина: Иван Васильевич перестал свистеть, кобыла Сирена – цокать копытами и фыркать, а бричка остановилась посреди пустоты. Иван Васильевич сидел на козлах и крутил ус, глядя на две одинаковые голографические кнопки с надписями «Владимир Владимирович Млечнопутин». Подумав немного, он проголосовал за правого кандидата в президенты, и кнопки исчезли. Вася и Верочка еще ни разу не голосовали: им такая возможность представится только в 12 лет – то есть, Верочке через месяц и четыре дня, а Васе – через полгода.

Иван Васильевич снова причмокнул и тронул круп Сирены гравикнутом. Бричка снова покатила вдоль зеленоватого следа, постепенно набирая скорость. Вскоре кобыла уже бежала мерной околосветовой рысью, и Ивану Васильевичу приходилось внимательно следить за курсом, чтобы не потерять из виду газовую колею. Но вот он потянул поводья и остановил бричку. Облачный след неожиданно прервался.