Читать книгу Неприметный холостяк. Переплет. Простак в стране чудес (сборник) - Пелам Вудхаус - Страница 11

Ничто так не портит доверительной беседы между новыми друзьями, как склонность к молчаливости со стороны старшего, и, стало быть, очень удачно получилось, что, когда Сигсби уселся напротив Джорджа в своем кабинете, дурманящее влияние книжек и щедрые возлияния разбудили в нем болтливость. Он достиг стадии, когда мужчины начинают бранить своих жен. Постучав Джорджа по коленке, он уведомил нового друга, что ему очень нравится его лицо, и приступил к жалобам.

– Уинч, ты женат?

– Финч, – поправил Джордж.

– Как это – Финч? – удивился Уоддингтон.

– Фамилия у меня такая.

– И что?

– А вы меня назвали Уинч.

– Почему?

– Наверное, решили, что так меня зовут.

– Как?

– Уинч.

– Но ты только что назвался – Финч!

– Ну да, я и говорю…

Уоддингтон снова постучал его по коленке.

– Юноша, возьми себя в руки. Если ты Финч, так и говори. Не по душе мне такие увертки! Ковбои так не поступают! Эти тут, на Востоке, сами не знают, чего им надо. Да что с них взять! Больные почки, вдов, сирот обижают… Если ты Пинч, так и признайся. Сам знаешь: да – так да, а если нет, то нет! – сурово наставлял Уоддингтон, поднося зажженную спичку к авторучке, которую – как случается с лучшими из нас в минуты бурных чувств – ошибочно принял за сигару.

– В общем нет.

– Что – нет?

– Не женат.

– А разве я говорил, что ты женат?

– Вы спросили, женат ли я.

– Да?

– Да.

– Ты уверен? – уточнил Уоддингтон.

– Вполне. Сразу, как только мы сели, вы спросили, женат ли я.

– А ты что сказал?

– Нет, не женат.

Уоддингтон вздохнул с превеликим облегчением.

– Ну наконец-то мы все и выяснили. И чего ты топтался вокруг да около, понять не могу! Так вот что я тебе скажу, Пинч, и скажу серьезно, я ведь старше, мудрее, красивее. – Уоддингтон задумчиво попыхтел авторучкой. – Вот тебе мой совет, Пинч. Позаботься, чтоб денежки твои, когда ты женишься, остались при тебе, и держи их покрепче. Нельзя вечно клянчить у жены! У мужчины свои расходы. Возьми, к примеру, хоть меня. Когда женился, я был богат. У меня водились собственные деньги, и меня все любили. А уж щедрый я был, нет слов! Купил жене – это я о первой – жемчужное ожерелье. Пятьдесят тысяч отвалил!

Он вскинул на Джорджа блестящие глаза, а тот, почувствовав, что от него ждут комментариев, заметил, да, такой подарок делает ему честь.

– Честь тут ни при чем. Тут денежки требовались. Наличные. Пятьдесят тысяч. И что дальше? Женился я снова и потерял все свои деньги. Вот и завишу от второй жены. Да, Уинч, перед тобой разоренный человек! Признаюсь тебе, Пинч, еще кое в чем. Этого я никому не говорил и тебе не сказал бы, да уж очень ты мне нравишься. Я не хозяин в своем собственном доме!

– Неужели?!

– Да-да! Не хозяин! В собственном доме! Я желаю жить на великом, славном Западе, а жена настаивает, чтобы мы оставались на Востоке, где человеку губят душу. И еще… – Запнувшись, Уоддингтон досадливо осмотрел авторучку. – Чертова сигара! На раскуривается никак! – раздраженно пожаловался он.

– Мне кажется, это ручка.

– Ручка? – Прижмурив один глаз, Уоддингтон проверил это сообщение и обнаружил, что оно верно. – И то! – с угрюмым удовлетворением согласился он. – Вот скажи мне, разве на Западе такое возможно? Просит человек сигару, а ему подсовывают ручку! Ни честности, никакого понятия о добросовестной…

– Мисс Уоддингтон была так красива за обедом, – заметил Джордж, робко затрагивая предмет, близкий его сердцу.

– Да, Пинч, – не сбился с темы Уоддингтон, – жена меня обижает.

– Как ей идет стрижка! Просто чудо!

– Не знаю, заметил ты за обедом типа с тупой такой физиономией и с усиками вроде зубной щетки? Лорд Ханстэнтон. Изводит меня всякими этикетами.

– Очень любезно с его стороны, – не к месту заметил Джордж.

Уоддингтон ожег собеседника таким взглядом, что тот мигом понял свою ошибку.

– Ничего себе – любезно! Да это самая настоящая наглость! Привязался хуже чумы! В Аризоне бы такого не потерпели. Запустили б ему в постель скунса-другого, и весь разговор! К чему мужчине этикет? Если мужчина храбр, честен и бесстрашно смотрит миру в глаза, велика важность, если он возьмет не ту вилку!

– Вот именно!

– Или нахлобучит не ту шляпу.

– Мне особенно понравилась та шляпка мисс Уоддингтон, которая была на ней в первый раз, когда я ее увидел, – мечтательно поделился Джордж. – Из мягкой такой ткани, бежевая и…

– Моя жена… то есть вторая – первая, бедняга, умерла, – прямо прилепила ко мне этого Ханстэнтона! По финансовым причинам, черт его дери, я не имею возможности заехать ему по носу. А надо бы, ах как надо бы! Догадайся, что теперь она забрала себе в голову?

– Представить не могу.

– Желает, чтоб Молли вышла замуж за этого субъекта.

– Я бы не советовал! – вскинулся Джордж. – Нет и нет! Ни в коем случае! Англо-американские браки редко бывают счастливыми.

– Я человек широких взглядов и крайне чувствительный, – как бы кстати, а на самом деле ни к тому ни к сему, вплел Уоддингтон.

– А кроме того, мне не понравилась его внешность.

– Чья это?

– Лорда Ханстэнтона.

– Не напоминай мне про этого субъекта, он у меня в печенках сидит!

– У меня тоже, – согласился Джордж. – Вот я и говорю…

– Хочешь, открою тебе кое-что?

– Да?

– Вторая моя жена – заметь, не первая! – желает, чтоб Молли вышла за него замуж! Ты заметил его за обедом?

– Да, – терпеливо подтвердил Джордж. – И мне не нравится его внешность. Мне он показался холодным и злобным. Из тех мужчин, которым ничего не стоит разбить сердце юной увлекающейся девушке. Мисс Уоддингтон нужен муж, который отдаст ей все! Пожертвует чем угодно, только бы порадовать ее! Который будет обожать ее, возведет на пьедестал, из кожи вылезет ради того, чтобы дать ей счастье!

– Жена у меня к тому же полновата, – заметил Уоддингтон.

– Прошу прощения?

– Толстая чересчур.

– У мисс Уоддингтон, осмелюсь сказать, на редкость изящная фигурка!

– Слишком много ест и не двигается, вот в чем беда. Ей бы пожить с годик на ранчо да поскакать верхом по прериям…

– Как-то на днях я случайно увидел мисс Уоддингтон в костюме для верховой езды. До чего же ей идет, просто восхитительно! Очень многие девушки попросту нелепы в бриджах, но только не она! Бриджи подчеркивают необыкновенную, я бы даже сказал – мальчишескую, легкость ее осанки! По-моему, одно из главных…

– И поскачет! – взорвался Уоддингтон. – Еще как! Я человек женатый, Линч, женатый дважды – первая моя жена, бедняжка, уже умерла, – и могу дать тебе полезный совет. Чтобы иметь власть над женой, мужчине требуется полная финансовая независимость. Без толку пытаться подчинить жену если через пять минут приходится клянчить у нее на сигару. Полная финансовая независимость, Минч, – вот главное. И скоро я ее добьюсь. Недавно я наскреб некоторую сумму – какими способами, распространяться не будем – и купил большой пакет акций в Голливудской кинокомпании. Слыхал? Это в Калифорнии. Не слыхал, так услышишь. Компания разрастается, скоро я сделаю огромное состояние!

– Кстати, о кино, – живо откликнулся Джордж. – Не стану отрицать: многие актрисы необыкновенно красивы, но им недостает – да-да, недостает! – врожденной чистоты. Для меня мисс Уоддингтон…

– Огромный отхвачу куш!

– Сразу видишь, что она…

– Тысячи и тысячи долларов. А уж тогда…

– Поэт писал про одну девушку: «ступила робкой ножкою на грань, где встретились река и ручеек, прекраснейшее место…».

– Да, и тесто тоже, – согласно покивал Уоддингтон, – но самая большая беда – сладкое. Если женщина запихивает в себя столько пудингов, например хоть сегодня, так обязательно наберет вес. Уж сколько ей твердил…

Что мистер Уоддингтон намеревался сказать, навсегда останется еще одной тайной истории. Едва он набрал воздуха, как приотворилась дверь и на пороге возникло лучистое видение. Хозяин оборвал фразу на середине, а сердце гостя, кувыркнувшись три раза, стукнулось о передние зубы.

– Мама просила посмотреть, что с тобой, – сказала Молли.

Уоддингтон постарался приосаниться и совсем немного не дотянул до благородного, достойного вида.

– Ничего, душенька, со мной не сталось. Урвал минутку спокойно побеседовать с моим молодым другом…

– Папочка! Какие могут быть сейчас беседы? В доме полно важных гостей.

– Подумаешь! Важные! – фыркнул Уоддингтон. – Сборище отвратных пузанов. Там у нас, на Западе, их вмиг бы линчевали за один внешний вид!

– Особенно тобой интересовался мистер Брустер Бодторн. Он хочет сыграть с тобой в шашки.

– А ну его к лешему! – величаво изрек Уоддингтон.

Молли, обняв отца за шею, ласково его поцеловала, что исторгло у Джорджа страдальческий всхлип, похожий на захлебывающийся вскрик тонущего пловца.

– Папочка! Не капризничай. Ступай наверх и будь с ними полюбезнее. А я останусь здесь и развлеку мистера…

– Его имя – Пинч, – подсказал Уоддингтон, нехотя поднимаясь и направляясь к двери. – Познакомились с ним на тротуаре. В штате, где мужчины – это мужчины. Попроси, пусть расскажет тебе про Запад. Заслушаешься! Очень, очень занимательно. Прямо заворожил меня своими историями. Решительно заворожил. А меня зовут, – несколько непоследовательно заключил он, нашаривая дверную ручку, – Сигсби Хорейшо Уоддингтон. И плевать мне, пусть хоть весь свет про то знает!