Читать книгу Когда везде слышен смех - Петр Абатин - Страница 8

Света села в машину и включила радио. Из динамиков полилась энергичная местная мелодия. Что-то ритмичное и сугубо этническое. Греческий колорит. Музыка в комплект к гомону улочек, яркому солнцу, красивым домам и бирюзовому морю. Неотъемлемое приложение к запаху мяса на гриле и аромату вина.

Действительно. В открытое окно машины откуда-то прилетел запах еды и напомнил о голоде. Она не ела с завтрака. А сейчас – Света посмотрела на часы – без четверти три. Она пожала плечами, вытащила ключ из замка зажигания и открыла дверь. Хорошо, когда никто не ограничивает, не говорит – что делать. Можно просто взять и передумать уезжать. Пойти и усесться в каком-нибудь ресторанчике с видом на кальдеру и заказать себе уйму блюд.

Но чего она сейчас хотела?

Пробираясь узкими переулками в сторону кальдеры, Света начала осознавать, что одна. Среди множества лиц и звуков, среди сотен людей, окружающих ее, она одна. Никто не зовет с собой и не нужно самой никого звать. Нет диктата чужой воли, просьб, предложений. Как она отвыкла от этого.

В Москве, где-то там, оставалось все. Работа в постоянном непрекращающемся ритме. «Любимый» офис, «родной» коллектив. Отчетность, документация, счета. Потом недолгий вечерний отдых в прекрасно обставленной, но такой пустой квартире. Сон. Бессмысленные выходные в прогулках с подругами или за просмотром телека. Наконец, хождения на свидания без перспектив развития отношений. И где во всем этом смысл?

«Дом все же надо любить». Ощущение прозрения нахлынуло на нее и она искренне улыбалась, не обращая ни на кого внимания. Она словно плыла, а не шла вдоль низких домов по брусчатке узкой улочки. Обратно, к виду на море. Туда, где ветер так свеж, а об остальном можно забыть. Потерять связь с миром, оставить хоть на время то, что так не привлекает и настолько далеко от истинных устремлений.

Света остановилась на перекрестке, средь потока людей, машинально оттолкнула от себя зазевавшегося старичка в белой шляпе на голове и шортах на худых загорелых ногах, в расстегнутой красной рубахе и с маленьким фотоаппаратом в руке. Затем пошла дальше, минуя небольшой мандариновый сад. Это место, его запах. Она действительно не ожидала сделать для себя такое открытие. Санторини. Еще неделю назад для нее это было только название. Кто бы мог словами передать все это?

«Ну, есть в Эгейском море маленькая группа островов на юге киклад, – думала она, – ну был тут некогда огромный вулкан. Ну и что? Сколько еще таких мест на Земле? Затерянные на фоне массивов материков и массовых направлений эти уголки являют собой сущее очарование».

Она должна поблагодарить Машу, да. Ведь именно она притащила ее сюда. Каким-то образом ей это удалось. Свете было невдомек. Взбалмошная, энергичная, если не сказать гиперактивная, Маша была полной ее противоположностью. Лишенная рассудительности, вечно ищущая приключений, она всегда была для Светы самой далекой подругой. И вот сейчас они вместе здесь. Наверное, это тот самый случай. В нужное время, в нужном месте встретились два одиночества.

Света прошла по улочке вдоль кальдеры и свернула в первый попавшийся ресторанчик, заманивающий тенью и тихой музыкой. Здесь было уютно и прохладно. Палящее снаружи солнце хоть и радовало после дождливой московской погоды, но все же на сегодня его уже было предостаточно.

Слегка сонный, но улыбчивый официант быстро принял заказ и скрылся из виду. Помимо нее в заведении сидела молодая пара. Он – кудрявый, с бородой, обгоревший нос, в солнечных очках, слегка замороченный на вид. Она красивая брюнетка с лучезарным взглядом и доброй улыбкой.

Ожидая заказ, Света задумалась, тайком разглядывая их. Кто они? Кем могут быть? Она хотела пофантазировать, но дать им конкретную характеристику на вид не могла. Даже начать с национальности.

«Похожи на итальянцев, а может восточная Европа? Поляки? Нет. Точно южане, загорелые. Она такая жгучая, а он кудрявый и носатый, хоть и светлый. А могут быть и французы. Пожалуй. А чем занимаются в жизни? Она, допустим, архитектор или художник. Это можно предположить по ее мечтательному взгляду. Возможно, она пишет в свободное время пейзажи. Или портреты. Непременно маслом. Не может обладательница такого лица быть слугой отчетов и цифр. Как, к примеру, я. Уж слишком она одухотворена. Но довольно. А он? Он, кажется, музыкант. Улыбка робкая, но искренняя. Может быть, пишет музыку и стихи, поет на улице, а вечерами играет где-нибудь в джаз-баре. А после, ночью, он пишет роман. Свой искренний порыв души помочь людям. Он жаждет творчества, как и она…»

Из раздумий вырвал официант, принесший вино. Он галантно налил в бокал из бутылки и, улыбаясь, сказал что-то по-гречески. Света улыбнулась в ответ и снова посмотрела на пару. Они не отрывали глаз друг от друга, сидели, взявшись за руки. Казалось, весь мир совершенно не волнует их. Томящее чувство наполнило грудь Светы, и она тяжело вздохнула.

«Да кто я-то сама? Намечталась? Тридцатилетняя дура! Доморощенный психолог, блин. Никакие они не музыкант и архитектор. Просто офисные клерки на отдыхе. Такие же, как большинство. Как она сама. Такие же бухгалтер и менеджер».

Они тем временем поднялись из-за стола и прошли мимо нее, продолжая упиваться друг другом. Света снова вздохнула, услышав тихую русскую речь:

– Ты ведь не откажешься от сюрприза? – спрашивал он.

– От сюрприза никогда. Ты знаешь, как я их люблю, – отвечала она. Потом были еще слова, но Света уже не слушала.

Они вышли, а для себя Света окончательно поняла, что совсем не способна определить национальность человека. Но кто знает – может эти уже давно живут в Европе. Это ведь обычное дело.

Она выбросила из головы мысли об этой парочке и устремила взор в сторону моря. Ничего. Теперь только она и свобода. Ведь уже совсем скоро ей придется сидеть в офисе за компьютером и работать, работать. За окном будет душное или дождливое московское лето, а по вечерам дома тишина и тоскливое одиночество. Истинная идиллия. Сущий рай отрешенности. Такой, каким его видят сейчас большинство.

«Люди теряют веру друг в друга – продолжала размышлять она. – Но не от того, что стали какими-то другими. Все сводится к тому, что мир вокруг, оболочка отношений изменились. Сдвинулись приоритеты. Теперь не нужно ходить в гости ко всем подряд, чтобы понять – кто друг, кто враг. Сейчас нет нужды общаться с соседями, плести интриги. Все устремилось в сторону электронных коммуникаций, туда, где будущее, где сила и прогресс, где социальные сети.

Вместо живого общения перед сном они тыкают пальцем в телефоны, вместо чтения книг в метро «листают» экраны планшетов. Все сдвигается. И это есть суть мира. Это не плохо и не хорошо, это просто существует. Сюда относится и настоящая вера друг в друга, которая все дальше и дальше от самих людей. Или они от нее».