Читать книгу Страшная граница 2000. Часть 3 - Петр Илюшкин - Страница 10

Тульский дядя

«Сдал СопроМат – можешь жениться!» – эту поговорку мы познали в 1985 году. И, готовясь к будущей женитьбе, грызли гранит этой сложно-противно-мерзкой науки не щадя зубов своих-чужих.

Грызть науку очень помогали калькуляторы, дефицитные в советское время. Мешал, правда, другой дефицит – батареечный. Самым обидным было, когда в самый разгар ответственных вычислений (например, сколько тротила надобно для подрыва железобетонного бункера) калькулятор «подыхал».

– Спасайте! У кого батарейки есть?! – слышался истошный вопль. И несчастный курсант бегал по классу, выцыганивая дефицит.

Тьфу-тьфу, меня эта беда всегда обходила стороной.

Ибо рядом со мной сидел мой лучший друг земляк Коля Пшеничный. Этот сельский парень, коренастый и спокойный как мамонт, всегда и всё держал про запас.

Так его приучила тяжелая доармейская сельская жизнь.

Эта привычка касалась и батареек.

Поэтому жаждущий первым делом бросался к Мыколе (как на украинский манер называли моего друга).

Коля недовольно сопел, снимал и протирал очки.

Но всегда выручал.

И вот однажды вечером…

Сидим мы как-то в классе, занимаемся сампо (самоподготовкой).

Открывается дверь, и удивленно-радостный голос курсанта Анатолия Диордиева вещает:

– У меня родственники в Туле объявились! Наверное, дядя! Посылку прислал! С колбасой!

Мы, конечно, не поверили этому честному, доброму и предельно наивному курсанту. Родина его была очень далека от Тулы, где-то на границе с Румынией.

– Ага! Тульский дядя прислал тульский пряник! – начал хохмить мой земляк-юморист Гена Руденко, большой любитель пожрать.

– Дядя – это по-туркменски «отец»! Мой дед говорил. Он служил в Туркестане. – не удержался от шутки и я. – Может, у тебя второй отец объявился?

Додик, как прозвали Анатолия, тряс извещением и клялся, что посылка – самая настоящая. И сейчас будем пировать.

Радостно хлопнув дверью, он помчался на почту получать продовольственную помощь от богатого и щедрого дяди. Или папы.

Через полчаса наш Толик вернулся.

В руках – небольшая коробка. Ни колбасой, ни салом, о которых мы размечтались, даже не пахло!

Наивное лицо Толика отражало страшное удивление:

– Вот! С меня еще и деньги взяли! Сказали, наложенным платежом. Товары почтой! Батарейки! Двести штук! Денег еле хватило!

Когда Анатолий вывалил на стол батарейки, все привстали.

А затем стекла окон чуть не вылетели от мощного радостного ржания тридцати молодых жеребцов.

– Дядя! Тульский дядя! – сквозь икоту вопил Гена Руденко.

Не смеялся только один человек – мой друг Мыкола.

Он блеснул очками в сторону ошарашенного Толика:

– Ты же просил батарейки! Я решил тебе помочь. Выписал почтой!

Гена упал со стула, держась за живот:

– Вот он, тульский дядя!