Читать книгу Три плюс одна - Петр Ингвин - Страница 9

Утро началось с того, что девчонки искали купальники. Вечером их оставили сушиться на палатках. От ругани покраснели бы грузчики, особенно доставалось парням – подозрения в первую очередь падали на них.

– Если сейчас же не вернете… – несся угрожающий голос Риты из-за палаток.

– Да, отдавайте, пока мы добрые, – вторила Фаня, бродившая где-то рядом с Ритой, – или включу злопамятность на максимум, а фантазию выставлю на половину. Кто меня знает, поймет, что это больше, чем может вынести вменяемая особь, если имеет интерес остаться вменяемой.

Оленька чуть не плакала:

– Пошутили, и хватит. Ну пожалуйста!

Из небогатой семьи, она, видимо, основательно вложилась в эту деталь туалета и теперь в трансе поджаривалась на внутреннем огне.

– Может, ветром унесло? – успокаивал Бизончик.

– Везде смотрели, всю округу обошли!

– Тогда соседи утащили.

Нику показалось, что Бизончик в курсе событий. Или допускает некую возможность, влезать в которую не жаждет. Если так, то в деле однозначно замешан Толик.

Ник поглядел на соседей. Мирон спросонья тер глаза, Аскер разминался – крутимый ногами «велосипед» едва не сносил полог палатки.

– Соседи нас по дружбе едой завалили, – донесся голос Анфисы.

– Наверное, не просто так, – отозвался Бизончик. – С чего вдруг такой страстью к нам воспылали?

– Не к вам, а к нам, – отбрила Фаня.

– Или чтобы туда, куда им надо, налегке идти, – деловито дополнила Рита.

– А по пути чужое прихватили, – не успокоился Бизончик, – в качестве компенсации. Чтобы было, что вспомнить.

Всех заткнула Анфиса:

– Соседям будет, что вспомнить. За подарки я с ними расплатилась.

Над лагерем повисла тишина.

– Каждый думает в меру собственной распущенности. – Анфиса расхохоталась. – А я лишь обменяла панем на цирцензес.

– Чего? – не поняла Оленька.

– «Хлеба и зрелищ» – два единственных требования римского плебса, – пояснила Рита.

– Господа патриции и патрицианки, а может, с купальниками – как с шампурами? – предположил Юрец.

Ухмылявшийся тон позволил думать именно на него. Но что с него взять? Пока не сознается, взятки гладки. Даже если найти искомое в его вещах, скажет – подбросили. Скользкий тип, и связываться – себе дороже.

– Шампуры нашлись в поле, – рассказала Фаня.

– Вот и ответ, где искать, – закрыл вопрос Юрец.

Или утащил невидимка, которого сбила Луиза. Ник не исключал и такое. Тогда искать купальники нужно так: разбить поле на квадраты и детально прочесать каждый. Хотелось подбить народ на эту авантюру, вдруг получится еще раз наткнуться на невидимку? Если что-то видят или ощущают несколько человек, вероятность глюка снижается. Но перекрывается знанием, что в мире много непонятного. Сколько не ищи ответы на необъяснимое, все упрется в древнее «Я знаю, что ничего не знаю».

Дальнейшее размышление на эту тему вызывало мороз на коже. Доказательство существования невидимки – первая ступень больших событий. Логика говорит, что он вряд ли единственный в своем роде. Где один, там и другие. От такого знания на душе становилось неуютно. Вот почему ученые отрицают летающие тарелки, а историки – факты, что не влезают в принятую канву. Со стороны похоже на ребенка с измазанным в шоколаде лицом, который упорно твердит, что не лазил в шкаф за конфетами. Ученые вмиг перестанут быть учеными. Признание одного факта допустит существование остальных, это сдвинет лавину, которая погребет под собой все научное сообщество.

Итог неутешителен. Нужно либо сомневаться в собственном рассудке и не верить глазам, либо признать наличие иного мира, который вмешивается в дела нашего. И неважно, инопланетяне это окажутся, параллельная человечеству цивилизация или известная по сказкам нечисть. Кстати, как ни хотелось верить во что-то высшее, пропажу шашлыков и купальников объясняла только версия про нечистую силу. Фольклорная нечисть, как известно, любит пошалить.

Отбрасываем глупую версию «привиделось», и что остается? Существование чего-то, о чем науке ничего неизвестно. Либо она старательно эти сведения замалчивает. Если Ник боялся рассказать об увиденном даже лучшим друзьям, от которых не зависел ни карьерой, ни зарплатой, чтобы не засмеяли и не приняли за двинувшегося крышей – что говорить про ученых, когда им на стол попадают не укладывавшиеся в принятую логику факты?

Получается, что даже найденный и представленный миру невидимка будет официально отрицаться, а нашедшие объявлены фальсификаторами или умалишенными. И так до тех пор, пока неизученные сущности не натворят чего-то ахового по типу того, что показывает Голливуд.

Но ведь не натворили? Сколько поколений они живут рядом с людьми, никак не проявляя себя? Время идет, а ничего страшного не произошло. Пусть невидимка – представитель иной цивилизации, с которой человечество никак не пересекалось. Однозначно, что он не один. И никто о них ничего не знает?! Отсюда ответ всем тревогам: привидевшееся – скорее всего выдумка мозга или разовое явление природы. А в случае принятия самой невероятной гипотезы угрозу несут не невидимки человечеству, а наоборот. Как и произошло с конкретным представителем, решившим, что в поле, где сельскохозяйственная техника не появится до весны, люди его не достанут.

В общем, опасаться нечего. Только не расслабляться и хорошенько смотреть по сторонам.

Ник потянулся и вылез наружу.

Образовавшийся под утро туман рассеивался, лагерь в голом поле выглядел тускло и неряшливо. От воды несло холодом, вчерашнее купание Анфисы воспринималось вымыслом из той же серии невероятностей, что и невидимое нечто, бродившее по округе и катавшееся на верхнем багажнике машины.

Внедорожника не было. Толик с Луизой укатили под утро – звук взрыкнувшего мотора и удалившееся шуршание шин разбудило всю компанию. Каждый приоткрыл глаза и вновь закрыл, бессильно или равнодушно.

Купальники не нашлись. Завтрак прошел скомкано, доедали вчерашнее мясо, закусывали помидорами. Запивать пришлось колой. Анфиса заикнулась о чае-кофе, но для этого нужно греть воду, для чего, требуется костер, а для него, в свою очередь, необходимы дрова. Не было даже углей, вчера использовали подчистую.

Анфиса сидела так, чтобы Юрец был на противоположной стороне от разложенных на пакетах продуктов. Выходит, что так и не поладили. Она куталась в наглухо застегнутую блузку, он старательно располагался к ней боком, чтобы не пересекаться взглядом даже случайно.

Оставшаяся без купальника Оленька форсила в белой майке бой-френда, доходившей до середины бедра – с утра выяснилось, что ее собственная одежда, с начала поездки засунутая в один из пакетов, насквозь промокла. Бизончик накачанным торсом гордился, утренней прохлады не боялся, и временно верхняя часть его одежды заменила Оленьке платье. На девушке рассчитанная на могучие плечи майка-"алкоголичка" смотрелась пикантно, в проемы постоянно что-то выглядывало. Да и ткань не скрывала чувственных свидетельств, что выпирали более, чем провокационно. Ни Бизончика, ни саму Оленьку это не смущало.

Ник тоже старался не краснеть, когда что-то ненужное било по глазам. Так же уводили взоры Мирон и Аскер. Бизончик криво посмеивался. Создалось ощущение, что аттракцион устроен намеренно, чтобы расшевелить скромников-умников или подвигнуть на что-то. Если эта мысль оправданна, то она странная и бессмысленная. У них была Луиза. Остальным тоже не удивишь, интернет имелся у каждого.

Туман исчез полностью, и стало видно, что соседний лагерь исчез – ни палаток, ни костра, голый берег. Ушли. Все с облегчением вздохнули.

Мысли о Луизе не покидали. Хотелось спросить, когда она и Толик вернутся.

Глупо. Уйти домой? Еще глупее. Пешком это займет несколько часов, а там все равно сидеть, тупо глядя в стену, и представлять, что здесь происходит.

В курсе происходящего оказался Бизончик. Когда все позавтракали, и последующее брожение за палатки закончилось, он сообщил:

– Толик сказал, что мелкота и пустота надоели, поэтому поедем на Верхнее.