Читать книгу Иллюзия отражения - Петр Катериничев - Страница 2

Глава 1

Оглавление

Саратона, Атлантика

Так уж случается в жизни, что все мы снова и снова, как в ранней юности, оказываемся в начале пути. У подножия. И заснеженная вершина Килиманджаро все так же сияет недостижимым покоем, и то, что ты был на этой вершине или рядом, совсем рядом, теперь вспоминается сном, видением, миражом...

И нужно все начинать сызнова. И даже прошлое твое кажется мнимым, несущественным, и даже когда ты возвращаешься в знакомые, но давно оставленные тобою места, то так и не можешь поверить, что все, что происходило здесь когда-то, было для тебя единственным, неповторимым, важным. Было когда-то твоею жизнью. И тогда понимаешь, что со временем и сам ты изменился уже настолько, что не можешь вернуться к себе – прежнему... Хотя... В глубине души ты так и остался прежним: веселым и застенчивым мальчуганом, принимающим эту жизнь на веру – так, как только ее и надо принимать.

И лишь затаенная горечь в глубине сердца напоминает о том, что за спиною – череда потерь, предательств, разочарований... И ты запрокидываешь голову и смотришь на звезды. И понимаешь, что и это пройдет.

Я включил мотор, и катер, взметнув бурун, ходко пошел к берегу. Время к полуночи. Время любви, неги, ночных увеселений, расчетливых беспутств, безотчетных признаний...

На мостках ждал Фред Вернер. Его дежурство – от полуночи до шести утра.

– Дрон, ты как соленой воды наглотался.

– Да?

– Снулый какой-то. Унылый.

– Бывает.

– Или – старый стал.

– Уже нет. Человек стареет, когда ему исполняется тридцать. А потом – только взрослеет.

– Разве?

– Приходят новые молодые. Им нравится другая музыка, они носят другие шмотки, у них другие кумиры по мелочам и другие идеалы по существу. В тридцать это еще раздражает.

– Потом нет?

– Нет. Тридцатилетними стали другие. Теперь – их черед раздражаться. А к нам приходит покой. Мы-то знаем, что все так и будет.

– «И нет ничего нового под солнцем...»

– Как и под луной.

– Под луной прохладнее. День был жаркий. В вечерний заплыв пойдешь?

– Сегодня нет. Устал.

– И правильно. Бетти приготовила великолепных рапанов в белом вине. И вообще – ребята хорошо сидят. Жаль было уходить.

– Работа.

– Скорее это пенсия. С легким трудовым подъемом.

– Мне нравится. Много солнышка.

– Иногда слишком.

– Солнца никогда не слишком.

– Это ты не бывал в Намибе, Дрон.

– Намиб?

– Пустыня в Юго-Западной Африке.

– А-а-а.

– Бывал?

– Нет.

– Там все – слишком. Днем – слишком много солнца. Ночью – слишком много инея.

– Что нибелунгам – иней? Божья роса.

– Когда как. – За разговором Фред долил полный бак, вздохнул. – Не люблю дежурить ночью.

– Что так?

– Мыслей много.

– Про жизнь? Или?..

– И про жизнь тоже.

– Брось. Мы – живы.

– То-то и оно.

– В нас нет зависти.

– Не лукавь, Дрон. Есть.

– Чему завидовать?

– Юности.

– Эта новая юность – чужая. Я в ней ничего не понимаю, Фред.

– Может, ты и прав. Мы-то уже знаем, что жизнь сложится совсем не так... Мечтаешь быть воздушным шаром, и подняться на недостижимые высоты, в стратосферу, к звездам, и свершить не просто невозможное – немыслимое... А потом становится ясно: ты всего-то цветной шарик. На чужом празднике.

– Быть украшением не так плохо.

– Ты прав. Мишенью – хуже.

– Так кто из нас сегодня смурной, Фред?

– Ты, Дрон. А вообще... Все мы маемся. Жизнь скучна, когда из нее исключена высшая ставка. И – выбор.

– Между нею и смертью?

– Именно.

– Соскучился по намибийской пустыне?

– Может быть. Хочется чего-то... Не знаю.

– Риска?

– Покоя.

– Тебе здесь беспокойно?

– Сегодня – да. А риск... Его ищут любители. Профессионалов он сам находит.

– Спокойного дежурства, Фред.

– Лучше бы наоборот.

Фред зачерпнул горсть воды, она прошла сквозь пальцы и снова соединилась с морем.

– Вот и вся наша жизнь. Какая бы она ни была. А потому... Смотреть на такие звезды и знать, что они будут сиять всегда, мне порой просто невмоготу.

Иллюзия отражения

Подняться наверх