Читать книгу Публичная арена: у истоков сетевой поляризации - Петр Комаревцев - Страница 5
Глава I
Выявление контуров new normal
1.3 Исторический контур
Оглавление– Я действительно летал, дон Хуан?
– Так ты мне сказал сам. Или было не так?
– Я знаю, дон Хуан. Я имею в виду: мое тело летало? Взлетел ли я, как птица?54
«Учение дон Хуана – путь знания индейцев яки»
Карлос Кастанеда
В предыдущих разделах мы могли увидеть, как разворачивалась эпоха «new normal» через призму интеллектуальных рефлексий современников. Это дало нам возможность посмотреть на проблему под разными углами, сквозь разные призмы. В равной степени оценить, как положительные стороны технологического коммуникационного прогресса, так и опасности. Для полноты контекста подойдем к вопросу со стороны исторической хронологии, фокусируясь на ключевых событиях, которые привели к выстраиванию современной глобальной IT-экономики.
Возросшая технологичность новой эпохи действительно средуцировала многие риски индустриальной эпохи, однако та же самая технологичность сделала возможными такие явления как глобальный терроризм всех мастей, информационные войны, киберпреступления и многие другие – например, возможность крупномасштабного или даже глобального военного конфликта – целесообразнее теперь эксплуатировать так называемую гибридную войну с привлечением вредоносного программного обеспечения и сопутствующей медийной грунтовкой общественного мнения.
Очевидно, что однозначно положительная трактовка, откинутая еще тоффлеровской «практопией», неизменно заведет исследователя нового информационного миропорядка в тупик. Крайне сложные и неоднозначные годы 2008—2020 ставят вопрос ребром: начатый с грузинского конфликта, промежуток включил в себя арабскую весну, «болотные» протесты, сирийский конфликт, украинский конфликт, раскол американского общества, движение #MeeToo. Общество флуктуирует в попытке найти опору достаточно солидную, чтобы на ней могла обустроится новая цивилизация. Для того чтобы лучше понять двойственную природу «new normal», мы углубимся в историю создания персональных компьютеров, Интернета, World Wide Web и в историю отношения государства к этим разработкам. Поскольку это поле битвы располагалось, в основном, в США, речь будет идти, по большей части, об американском государстве.
Уже Мануэль Кастельс чувствовал, что вопрос генезиса «new normal» не так очевиден, как кажется, связывая три независимых процесса, которые мы рассмотрели выше.
Более глубокий анализ этого генезиса в исторической перспективе предпринял Фред Тернер в своей книге «From counterculture to cyberculture: Stewart Brand, the Whole Earth network, and the rise of digital utopianism». В ней Тернер показывает, что киберкультура, компьютерная индустрия в том виде, в каком мы ее знаем, на самом деле является результатом слияния двух косвенно связанных между собой течений: культурой научных исследований, заложенной Америкой во время Холодной войны, и контркультурными движениями США, достигшими своего расцвета в 60-ые и 70-ые годы XX века. Это слияние отразилось не только в принципах и дискурсе киберкультуры, виртуального пространства, но и в возможности ее реализации, иными словами, все технологические разработки, которые привели к тому, что компьютер стал персональным, а Интернет – общедоступным, осуществлялись людьми, которые и сами являются продуктом такого слияния.
Центральное место в координации двух течений и создании нового типа культуры Тернер отводит Стюарту Бренду, автору «Каталога всей Земли», который Стив Джобс назвал «библией поколения», создателю, пожалуй, первой – в современном понимании этого слова – социальной сети WELL и человеку, чьи тактики по выстраиванию деловых и социальных сетей, в конечном счете, и определили современное понимание киберпространства и его озеркаливание на современные социальные практики.
По мнению автора, исток сетевого устройства современной жизни следует искать не в революции в компьютерных технологиях, не в появлении открытого доступа к Интернету или широком распространении персональных компьютеров, но в слиянии кибернетического дискурса и коллаборативного стиля работы военных лабораторий времен Холодной войны с коммуналистическими мировоззрениями американской контркультуры. Сама идея о том, что материальный мир можно воспринять как информационную систему, которую можно смоделировать на компьютере, появилась не с возникновением Интернета, но в спонсируемых государством исследовательских лабораториях, в первую очередь, в Радиационной лаборатории Массачусетского технологического института. Эта лаборатория представляла собой военно-индустриально-академический комплекс, против которого маршировали участники Движения за Свободу Слова в 1964 году, но, парадоксальным образом, видение миропорядка сотрудников этого комплекса легло в основу того комплекса идей, которые отстаивала компьютерная индустрия в 90-ые годы: персональная целостность, индивидуализм и сетевая социабельность.
Радиационная лаборатория наиболее известна своими разработками по выслеживанию и преследованию вражеских бомбардировщиков. Спустя полгода после основания в 1940 году, лаборатория состояла из двух сотен ученых, а к моменту окончания Второй мировой войны в лаборатории работало уже около 4000 исследователей. Несмотря на то, что по своему созданию, целям и источникам финансирования лаборатория была бюрократическим институтом, она, в то же время, представляла собой место, в котором поощрялись гибкие и коллаборативные стили работы, творческий подход и независимость суждений на фоне отчетливо неиерархического менеджмента. Она представляла собой набор связанных между собой исследовательских проектов, собранных в Массачусетском технологическом институте. Этот набор включал в себя, помимо разработок нового типа радара, проекты, связанные с навигацией и многие другие. Практики, принятые в лаборатории, привели к тому, что проведение кросс-дисциплинарных исследований со временем стало нормой. Как на фоне проектной структуры, так и на фоне человеческого состава, Радиационная лаборатория была институтом, работающим по сетевому принципу, что позволило, например, историку науки Питеру Галисону назвать ее «торговой зоной»55: сотрудники лаборатории выработали собственный тезаурус, позволяющий обмениваться идеями и решениями во имя совершенствования военных технологий. По мнению Галисона, речь, таким образом следует вести не о какой-то монолитной культуре военных исследований, но скорее о целом наборе профессиональных субкультур, связанных общей идеей и тем набором лингвистических инструментов, которые участники этих исследований изобрели для достижения такой идеи.
Наиболее ярких примером кросс-дисциплинарного и сетевого мышления Тернер считает отца кибернетики Норберта Винера. Вовлеченный в военные исследования еще до вступления США во Вторую мировую войну, в Радиационной лаборатории Винер занимался вопросами отслеживания вражеских самолетов. Будучи математиком, Винер разрабатывал статистические методы определения курса движения самолетов в будущем, основываясь на их движении и местонахождении в настоящем. В самом сердце этого подхода была заложена идея о том, что будущий курс самолета зависит и от технического фактора, и от человеческого. Таким образом, комбинация органики и механики представляла собой научную проблему. Как писал в последствие сам Винер, «у нас не было ни малейшей возможности устранить психологические факторы в поведении противника, а чтобы иметь возможность дать наиболее полное математическое описание общей задачи управления зенитным огнем, необходимо рассматривать все факторы этой задачи с единой точки зрения – либо с точки зрения человека, либо с точки зрения машины»56.
Со своим напарником Джулианом Биглоу Винер приступили к систематизации своего видения самонаводящихся систем, используя наработки из других дисциплин. Первой примкнувшей к исследованиям Винера и Баглоу дисциплиной стала биология в лице Артуро Розенблюта. Совместные исследования трех ученых отразились в книге «Поведение, целенаправленность и телеология», в которой они пришли к выводу, что поведение и целенаправленность в биологических системах задаются той же динамикой обратной связи, которую обнаружили в биомеханических системах Винер и Биглоу во время своей работы в Радиационной лаборатории. В течение нескольких лет Винер изучал возможность дублирования мозга человека с помощью электрических цепей. Новый подход к биомеханическим системам отразился в его книге «Кибернетика или управление и связь в животном и машине», в которой кибернетика определялась как дисциплина, сосредоточенная на изучении сообщений в качестве средств управления техникой и обществом, где техника, как минимум по аналогии, включала в себя и биологические организмы. По мнению Винера, весь мир был похож на его устройства по предсказанию траекторий полета самолетов, представляя собой набор систем, связанных и даже в какой-то степени состоящих из сообщений. Сами сообщения являются формами структуры и организации, окруженными шумом, но сохраняющие взаимосвязанность. То же самое происходит и с организмами, и с техникой: принимая сигналы и осуществляя обратную связь через структурные механизмы, и те, и другие находятся в состоянии гомеостаза. Таким образом, поскольку возможность передавать и получать информацию вовсе не является привилегией людей, Вейнер пришел к выводу, что нет непреодолимой границы между естественным человеческим разумом и искусственным разумом машины. Получалось, что биологические, механические и информационные системы являются как бы аналогами друг друга. Контролируя себя через свой процесс получения и передачи информации, каждый такой аналог представляет собой модели организованной информации. Такие системы могут служить моделями для социальных институтов и человечества в целом.
54
Карлос Кастанеда, книги 1—3 (пер. В.П.Максимов, ред. В.О.Пелевин). URL: http://www.rulit.me/books/karlos-kastaneda-knigi-1-3-per-v-p-maksimov-red-v-o-pelevin-read-350237-27.html (дата обращения: 04.12.2014)
55
П. Галисон. ЗОНА ОБМЕНА: КООРДИНАЦИЯ УБЕЖДЕНИЙ И ДЕЙСТВИЙ. URL:http://web.mit.edu/slava/homepage/articles/Galison-Trading-Zone.pdf (дата обращения: 19.05.2019)
56
Н. Винер. Я – математик. URL:http://grachev62.narod.ru/wiener/i_am_a_mathematician.html (датаобращения: 07.01.2015)