Читать книгу Американская леди - Петра Дурст-Беннинг - Страница 10

Книга первая
Глава пятая

Оглавление

Почему у него не получилось прийти на час раньше в «Каса-Верде»?! Франко сердито взглянул на стойку, у которой посетители толпились уже в три ряда. В это время ресторан был забит, как обычно: на швейных фабриках неподалеку закончилась смена. Дверь то и дело открывалась, хотя все столики уже были заняты. Внутрь валило все больше итальянцев, которым последнюю треть рабочего дня грезились тарелка дымящейся пасты, бокал вина и улыбка Джузеппы – дочери хозяина.

Покорившись судьбе, Франко откинулся на спинку стула. Похоже, в ближайшие полчаса Пауло не найдет его в такой давке. При этом он рассчитывал сегодня посетить еще минимум трех работодателей!

Поднялся ор за соседним столиком, там, где трое только что пришедших посетителей, с трудом двигая стулья, смогли найти себе место. Только взглянув туда во второй раз, он увидел, что все они – хозяева окрестных ресторанов. И все они были его клиентами. Значит, заняли стол для завсегдатаев. Только этого не хватало! Теперь уж ждать следующей жалобы недолго, словно он за сегодня еще недостаточно всего наслушался!

Франко демонстративно хранил непроницаемое выражение лица, когда ему в нос вдруг ударил резкий чесночный дух. В тот же миг Джузеппа поставила перед ним тарелку с пастой. Он вонзил вилку в макароны, делая вид, что занят чем-то, хотя ничуть не был голоден.

За соседним столиком бурно приветствовали каждый кувшин с вином, который приносила Джузеппа.

Вот и славно: если они напьются, то хотя бы оставят его в покое.

Франко опустил вилку. Он устал. Еще никогда пребывание в Нью-Йорке не было для него таким тягостным, как в этот раз. Куда бы он ни шел, везде его ожидали только проблемы. При этом сегодняшний день как две капли воды походил на вчерашний. Каждый ожидал, что он, словно волшебник, немедленно найдет решение любой проблемы.

А все началось с самого первого ресторана, который он посетил сегодня незадолго до полудня: Сильвестр Форца, хозяин, отказался принимать на работу двух из пяти помощников, потому что те показались ему слишком старыми. Франко велел позвать их и обнаружил, что этим двоим едва ли немного за тридцать. Так кого же хотел нанять Сильвестр? Детей?! Франко раздраженно заметил, что старый граф наверняка не обрадуется, если Сильвестр станет устраивать истерику, как девственница в первую брачную ночь. И есть ли кто-нибудь вообще, кто мог бы прислать работников лучше? Тут, конечно, Сильвестру точно нечем было крыть.

Вскоре после этого Франко пришлось выслушать еще одну печальную новость: трое присланных парней после первой недели работы сбежали от Микеле Гарелло, из самого лучшего из пяти ресторанов. Гарелло был немногословен: либо со следующей поставкой ему дают замену этим троим, либо вернут деньги.

– Передай отцу: если нужно, я сам найду себе людей! Я не обеднею, если мне придется переплатить им пару долларов, – добавил он.

Черт возьми! Франко наверняка не высказал бы такое в лицо старому графу!

И следующие клиенты Франко тоже не горели оптимизмом: один жаловался на слишком высокие скидки – его клиентура состояла в основном из любителей пива. Конечно, он хотел получить компенсацию. Как только Франко все уладил, любители пива вдруг перестали быть темой для разговора. У другого хозяина были проблемы с разрешением на торговлю спиртными напитками в городе. И Франко должен был замолвить за него словечко… Но Франко лишь отмахнулся.

– Плати регулярно отчисления, тогда снова получишь разрешение на продажу алкоголя. Кроме того, что я, иностранец, должен передать от вас городским властям?

Неужели люди считали, что его дворянский титул открывает все двери?!

Франко так сжал вилку, что побелели пальцы. Завтра – время еженедельного звонка отцу. Он уже сейчас знал, что услышит: «Не позволяй людям водить себя вокруг пальца! Покажи, что с членом семьи де Лукка нельзя шутить…» Франко с отвращением отодвинул тарелку с пастой. Это все лишь потому, что он разыгрывает из себя сильного парня!

– Что-то не так? Не по вкусу мамины спагетти? – Нахмурившись, Джузеппа уселась на стул напротив него.

– Твоя мать готовит лучше всех в этом городе!

В подтверждение своих слов Франко сунул в рот еще немного макарон. Джузеппа и ее мать не имели отношения к его досаде.

– Я могла бы принести тебе еще что-нибудь…

Почему она смотрит с такой опаской? Неужели он хоть раз обидел ее? Сдвинув брови, Франко помотал головой.

– Ради всего святого, пожалуйста, нет!

До заведения Паоло он посетил еще полдюжины клиентов. Везде ему предлагали что-нибудь съесть: наверное, хозяева считали, что просьбы легче дойдут, если Франко будет заедать их куском тунца, пиццей или сабайоном!

Джузеппа встрепенулась.

– Тогда я сейчас уйду. Папа велел передать, что подойдет к тебе через четверть часа. А пока я могу принести тебе бокал вина.

– Нет, спасибо, у меня еще есть! – он показал на полупустой бокал на столе.

– Может, ему надоело уже пить собственное вино! Предложи графу кьянти! Могу поспорить, от него он не сможет отказаться! – крикнул Джузеппе один из мужчин за соседним столиком и тут же получил удар под ребра от соседа.

В шумном гоготе, который за этим последовал, слышались нервные нотки.

Франко заметил, кто был этот наглец. Его звали Сольверино Мауро. Тоже его клиент, хотя и не самый лучший. Всего лишь два дня назад Франко с четырьмя помощниками пришлось выбивать из Сольверино долг за последнюю поставку вина.

Остальные гости тоже обернулись и посмотрели на Франко, словно звери, которые учуяли запах чего-то интересного: большинство с опаской, некоторые с благоговением и лишь немногие с насмешкой. В этом квартале не было человека, который бы не знал его. Каждому было интересно, как сын могущественного графа де Лукки отреагирует на подобную провокацию.

Франко холодно посмотрел на Сольверино.

– На твоем месте я не разевал бы так широко пасть. Или ты уже забыл о нашей прекрасной встрече два дня назад?

Не успел один из людей Франко прихватить Сольверино покрепче, как тот уже готов был платить.

Мужчина в знак примирения поднял руки и запоздало улыбнулся.

– Сольверино ни черта не смыслит в вине! – крикнул другой человек Франко. – Иначе бы он знал, что семья де Лукка славится «Rossese di Dolceacqua»…

Он огляделся, привлекая к себе внимание, а потом выпалил:

– В котором исключительно много воды!

Тут же последовал громогласный хохот.

– Что тут такое? Вам нечем заняться, кроме как обижать моих гостей? – вмешался Паоло. – Может, мне устроить подобную выходку в какой-нибудь из ваших забегаловок?

Он со стоном сел на стул, с которого только что встала его дочь.

– Ну что за банда! Как только выпьют немного, превращаются в сорванцов. Бывают ли посетители хуже, чем хозяева ресторанов?

Сорванцы! Как бы не так. Франко скрипнул зубами.

– Давай поговорим о твоем новом заказе. Мне еще сегодня нужно кое с кем встретиться.


Когда Франко этой ночью вернулся к себе в квартиру, которую отец купил в прошлом году, то чувствовал себя так, словно неделю отпахал в сицилийских каменоломнях. Поясница болела, а мускулы на лице так одеревенели, что их не удавалось расслабить.

Ночь была прохладной. Но, несмотря на усталость, Франко не хотелось отправляться в постель. Вместо этого он прикурил сигарету и вышел на узкий балкон, протянувшийся во всю длину квартиры. Хотя она и располагалась на семнадцатом этаже восемнадцатиэтажного дома, вид отсюда открывался так себе: справа был виден кусок порта, слева – тыльная сторона типографии, печные трубы которой каждую ночь выбрасывали облака едкого дыма. Франко предполагал, что там печатают ежедневную газету, наверняка не самую известную.

Он уставился на тлеющий кончик сигареты.

Дома, в Генуе, уже давно началась ночная симфония сверчков. Теплый морской ветер поднимал их вверх, и стрекот доносился до самых отдаленных уголков палаццо. Слабый свет лунного серпа отражался серебром на зеленых мраморных плитках внутреннего дворика. С виноградников веяло сладким ароматом: там виноградные лозы питали многообещающие грозди ягод.

Сигаретный дым потерял свою пряность. Во рту появился неприятный привкус, как от сгнившего лимона. Во время всех его предыдущих визитов в Нью-Йорк никогда не было такого, чтобы кто-то критиковал вино, которое производила его семья! Он считал совершенно невозможным, чтобы кто-то отважился на такое. Франко швырнул сигарету с балкона по высокой дуге. Нужно что-то делать! Он не мог допустить, чтобы вековым винодельческим традициям его семьи был нанесен урон. Франко живо представил себе, что сказал бы его отец о таком происшествии: «Тебе необходимо действовать жестче. Заткнуть рот подобным хамам еще до того, как они успеют крикнуть “Mamma mia”! Если бы все наши предки были такими добродушными тюфяками, как мой сын, наша семья не скопила бы своего благосостояния за четыреста лет. Неужели ты хочешь стать первым графом де Луккой, который снесет оскорбление нашего доброго имени?»

И так далее. И все в том же духе.

Франко горько усмехнулся. О том, чтобы поддерживать доброе имя семьи, производя высококачественное вино, его отец наверняка не задумывался! Нет, у старого графа были свои методы. И хотя порой они были очень неприятными, Франко вынужден был признать, что они были по-своему действенными. Лигурия по природным условиям – не лучший винодельческий регион, в отличие от Ломбардии или местности в округе Венеции, однако в Италии не существовало семьи, которая бы больше экспортировала вина в Америку. А все дело в том, что граф скупал любое вино, если его устраивала цена, и не слишком следил за качеством.

«Вино выходит хорошим, только когда всесильный Господь посылает достаточно солнца и дождей!» – повторил Франко слова своей бабки Грациеллы. Он улыбнулся, вспомнив хрупкую элегантную женщину. С детства она брала его с собой на виноградники. Маленьким мальчиком он шел, держась за ее руку. Но в последние годы, когда ноги стали подводить бабушку, чаще было наоборот. Франко поддерживал ее под правую руку, а в левой у нее была трость, ручка которой была вырезана в виде виноградной грозди и посеребрена по желанию старушки.

Не отец привил ему любовь к виноделию, а бабка Грациелла!

«Достаточно солнца и дождя, и если Господь особенно благоволит тебе, то наградит тебя женщиной, любовь которой заставит расти лозу лучше, чем любые современные методы культивации! Любовь женщины заставляет цвести даже самые крохотные ростки. И нет ничего сильнее, мальчик мой».

Любовь женщины…

Сердце Франко сжалось. Если ее потерять, чахнут ростки жизни во всем.

Внезапно он в мыслях вновь унесся далеко от этой квартиры и этого времени.


Это случилось много лет назад. Франко тогда было всего двадцать с небольшим, он только что закончил изучать экономические науки в Риме, когда она перебежала ему дорогу, в прямом смысле этого слова. Он как раз вышел из корпуса администрации университета, уладил там последние формальности, как вдруг столкнулся с Сереной Валь-Доббио. Она стала одной из первых женщин, которым разрешили обучаться в престижной академии. Серена шла подавать документы. Проведя несколько минут рядом с ней, Франко осознал: Серена – именно та женщина, с которой он хочет провести остаток жизни. Казалось, и он ей понравился. Они стали встречаться, насколько позволяли ее семинары. Франко рассказывал ей о своих планах, о том, что после окончания учебы хочет выращивать новые сорта виноградной лозы. О своих попытках скрещивания растений. Девушка выслушала его и призналась, что она ничего не смыслит в виноделии, но дома ей приходилось огородничать. И что в деревне говорили: помидоры у Серены особенно хороши, потому что она всегда во время работы напевает песенки. Сердце Франко дрогнуло. В его голове уже зрели фантазии, красивые и многообещающие… Он ходит среди виноградников, взяв Серену за руку. «Любовь женщины заставляет зацвести даже самые крохотные ростки».

А потом настало время возвращаться в Геную. Они прощались, давая друг другу жаркие клятвы верности. Парень пообещал Серене вновь увидеться на зимних каникулах.

Письма из Генуи в Рим летали навстречу друг другу. Они нумеровали каждое послание, опасаясь, что итальянская почта может потерять какое-нибудь письмо. Днем Франко был жестким коммерсантом, которого хотел видеть в нем отец. Парню пришлось отложить мечты о новых сортах лозы из-за забастовок портовых рабочих, которые нужно было переждать, а вечерами в своей комнате в родительском палаццо он писал Серене стихи. Франко писал о любви, о жгучей, всепоглощающей страсти. И о своих планах вместе с ней превратить палаццо Лукка в лучшее винодельческое хозяйство всех времен.

Но отец, граф, не приветствовал то, что сын грезил о какой-то незнакомке. О женщине не его уровня. О дочери булочника из Палермо. И он предпринял соответствующие шаги.

А Франко был молод и легко поддавался влиянию…


Как ни старался Франко, он не мог вспомнить лицо Серены. Оно стерлось, и воспоминания о ней больше не вызывали боли.

Но с тех пор не нашлось другой женщины, которая смогла бы завоевать его сердце. Любовных приключений хватало, но они утоляли лишь физический голод.

Франко чувствовал некую горечь. Что стало с парнем, который пытался запечатлеть в словах лунный свет Генуи? А эта зубрежка ботанических книг, чтобы узнать, как скрещивать два сорта белого винограда (Чинкве-Терре и Колли ди Луни), которые веками выращивала его семья, с другими лозами, чтобы получить больший урожай, бóльшую глубину вкуса?

Проживал ли он свою жизнь?

Или же он был всего лишь правой рукой отца и жил чужой жизнью?

Американская леди

Подняться наверх