Читать книгу Искушение - Питер Джеймс - Страница 19

Ни слова не говоря, Джулиет подошла к ящику, выдвинула его, достала оттуда пластмассовый пузырек и вытряхнула на ладонь маленькую желатиновую капсулу. Она протянула ее Джо со словами:

– Не боитесь? – При этом глаза ее смотрели на него с такой мольбой, что казалось, откажись он сейчас, и она тут же расплачется.

Джо взял капсулу и поднес ее к свету, рассматривая содержимое. Внутри находилось несколько горошинок голубого и серого цвета. Девушка с беспокойством смотрела на Джо – так мать следит за больным ребенком, ожидая, когда он проглотит хоть ложку пищи.

– Вы почувствуете только легкое головокружение, и все, – сказала она.

Берегитесь, профессор Мессенджер, она просто гадкая маленькая сучка.

Джо вспомнил предостережение. И в то же время об этой ученой барышне дали положительные отзывы два университета – он проверил.

Тем не менее в первый момент Джо решил уклониться. А вдруг она сумасшедшая, которая задумала убить его?

Впрочем, непохоже. Но если его все-таки прикончит содержащийся в капсуле препарат? И кроме того: когда принимаешь внутрь экспериментальные вещества, всегда существует опасность аллергических реакций. Но ведь Джо приходилось рисковать всю жизнь, в молодости он принимал множество всевозможных галлюциногенных препаратов – и ничего, без последствий…

– Скажите мне точно, что здесь за вещество, – сказал Джо, кивая на капсулу.

– Это комбинация вазопрессина, винпоцетина, гидергина, ацетилхолина и центрофеноксина. И еще кое-что… Совсем небольшая доза радиоактивного индикатора для сканера.

Все перечисленные препараты были известны Джо. Каждый в отдельности считался безвредным стимулирующим препаратом, но он никогда прежде не встречался с их комбинацией. Джо быстро проанализировал возможные последствия. Вазопрессин – гормон мозга, приносящий облегчение людям, принимающим кокаин, ЛСД или амфетамин. Винпоцетин ускоряет мозговой метаболизм. Гидергин усиливает кровоснабжение мозга и ускоряет метаболизм в клетках мозга. Ацетилхолин – нейротрансмиттер. Самый интересный центрофеноксин. Этот препарат не просто стимулирует мозг и омолаживает. В лабораториях установлено, что он на тридцать процентов увеличивает продолжительность жизни животных.

Джо отправил капсулу в рот и проглотил. «Самое ужасное, что может случиться, – это сильная головная боль», – подумал профессор.

– Хотите запить? – спросила Джулиет.

Джо отказался. Он почувствовал, как капсула скользнула вниз по пищеводу. Глядя на серую сталь обшивки сканера, на сверкающую куполообразную крышку, услышав монотонный гул отопительной системы, Джо ощутил укол тревоги.

– На все потребуется приблизительно полчаса, – сказала Джулиет.

Она повернула ручку свинцовой двери и закрыла дверь камеры.

У профессора пересохло во рту от пронзившей его мысли: они с Джулиет на этаже совсем одни. «Она знает, что делает, – убеждал себя Джо. – Эта незаурядная, прекрасно образованная девушка проводит эксперимент. Да большинство мужчин почли бы за счастье расстаться с головой, лишь бы добиться ее расположения», – размышлял он.

Джулиет подошла к огромной машине и нажала несколько кнопок. И тут же появился сильный электронный резонанс. Экран главного, самого большого дисплея залил насыщенный кобальтово-синий цвет, замерцали циферблаты. Джулиет предложила профессору разуться и сесть на металлическую тумбу.

– Надеюсь, вы не страдаете клаустрофобией, – сказала она.

Джо про себя отметил, что голос ее звучал как обычно – с тем же оттенком превосходства.

– Нет, – ответил Джо неестественно высоким голосом, почти пропищал.

Он уселся в носках на тумбу.

– Вы когда-нибудь надевали шлем для погружения в виртуальный мир? – спросила Джулиет.

– Приходилось несколько раз.

– Сейчас у вас возникнут похожие ощущения, только вы не сможете двигаться. На мониторе появится тот же образ, который увидите вы. – Джулиет указала на дисплей, а затем надела на голову профессору шлем СКВИДа, сняла с него часы и уложила на спину.

Тумба медленно заскользила, и голова Джо оказалась внутри цилиндра.

Профессор очутился в полной темноте, все шумы стали приглушенными. Вообще-то, клаустрофобией Джо действительно не страдал, но в замкнутом пространстве всегда чувствовал себя неуютно, тревожно. Он задышал чаще и почувствовал запах сальных волос. Что-то коснулось его головы и сильно сдавило лоб и виски. Джо скосил глаза на кончик своего носа и увидел слабую полоску света. Затем профессор почувствовал, как девушка взяла его за правое запястье своими тонкими ледяными пальцами. Он впервые коснулся ее кожи. И с неожиданной отчетливостью представил себе, как она расстегивает молнию на его брюках и грубо овладевает им, в то время как голова его находится в темном чреве машины.

Джо испугался внезапно охватившего его желания. Лицо его залилось краской. Почувствовав, как твердеет член, он стал молить Бога, чтобы она этого не заметила. По шее струился пот. Затем на запястье защелкнулось что-то металлическое.

Послышалось характерное потрескивание, а следом – усиленный спикером голос Джулиет Спринг:

– Как вы там, профессор? Вам удобно?

Джо попытался кивнуть, но не смог пошевелить головой.

– Угу, – промычал он.

– Я здесь плохо вас слышу, профессор. Давайте договоримся: если все нормально, то вы хлопните себя один раз ладонью по бедру. Если же в какой-то момент вы захотите прервать эксперимент, похлопайте несколько раз. К вашему запястью подключен монитор-счетчик пульса. Это мера предосторожности. Ясно?

Джо снова что-то пробубнил. В этот момент перед его глазами ослепительно вспыхнул голубой свет, а через мгновение обозначились четкие контуры экрана дисплея, который, казалось, находился в нескольких футах от него. Профессор предположил, что это проекция изображения на мониторе.

На экране возникла сначала одна горизонтальная прямая линия, затем еще одна, и еще… Линии стали медленно заполнять экран. Поначалу они были прямыми, затем сделались зигзагообразными. В конце концов экран заполнили около пятидесяти различных линий. Некоторые из них резко уходили вверх или вниз. Другие имели более плавные очертания. В этих волнах-импульсах Джо узнал электроэнцефалограмму. Волны находились в постоянном движении, иногда вдруг сливались на мгновение и снова расходились.

Волны реагировали на его состояние. Джо постарался расслабиться и увидел, что линии стали более плавными. Затем он представил обнаженную Джулиет Спринг, и весь экран ощетинился острыми зигзагами. Тогда он вообразил, что его медленно несет теплое морское течение, и волны снова стали опадать. Джо увлекся экспериментом и наконец забыл про свои страхи. Он старался вникнуть, понять систему биологической обратной связи, чтобы потом использовать это в АРХИВе. Он впервые видел, как воздействуют на диаграммы мозга.

– Профессор, все нормально? – Голос Джулиет Спринг ворвался в его мысли.

Джо хлопнул себя по бедру один раз и начал расслабляться. Он заставлял волны на диаграмме то круто взлетать, то опадать. В процессе эксперимента профессор вдруг почувствовал головокружение, почти сразу сменившееся тошнотой. Джо напрягся и запаниковал. Тошнота усиливалась, в любой момент его могло вырвать, и он похлопал по бедру несколько раз.

– Вас тошнит, профессор? Вы полагаете, вам плохо? – спросила Джулиет. – Ответьте одним хлопком, если вы чувствуете именно это.

Джо хлопнул себя по ноге один раз.

– Вам не будет плохо. Тошнота продлится всего несколько минут, а когда она пройдет, вы сможете продолжать эксперимент.

Неожиданно Джо заметил, что с волнами произошло что-то странное. Появились дополнительные вертикальные линии, затем диагональные. Все вместе они образовали плотную сетку. Постепенно линии начали сливаться, и вскоре поле экрана стало небесно-голубым. Потом голубизна потускнела. Одновременно Джо почувствовал странные перемены и в своем состоянии: появилось ощущение парения, казалось, что, глядя на экран монитора, он рассматривает собственный мозг.

– Профессор, вы готовы?

Джо один раз хлопнул себя по ноге.

– Вообразите, пожалуйста, предмет, который легко представить отчетливо. Например, ящик, стул или дерево. Что бы это ни было, полностью сосредоточьтесь на этом предмете и не давайте мозгу переключиться на что-то другое. Продолжайте держать в своем сознании один и тот же образ как можно дольше.

Джо задумался, на ум пришло дерево – простенький детский рисунок, изображающий дуб. Экран пока что оставался пустым.

Профессор сосредоточился на дубе. Представил сначала детский рисунок, а затем настоящее дерево. Потом снова цветной карандашный рисунок на бумаге. И наконец, он представил этот же дуб, нарисованный простым карандашом, а следом за тем – чернилами. Джо старался постоянно удерживать в сознании воображаемый образ и вскоре заметил на экране некоторые перемены.

Сначала появились какие-то неясные контуры, затем стали проступать отчетливые линии – словно в проявитель опустили фотобумагу. Пока в его мозгу формировался образ дерева, по экрану пробегал калейдоскоп всевозможных колечек, завитков, спиралей.

И вот на дереве появились листья… К удивлению Джо, детский рисунок превратился в цветную фотографию, при этом контуры как бы уплотнились, обозначились четче. Происходящее представлялось настолько захватывающим, что профессор с усилием сохранял в своем сознании образ дерева. И вдруг Джо заметил, что к дереву подвешены простенькие качели – дощечка на веревке.

Сделанные его отцом качели.

И под дубом росла трава. И у деревянного заборчика оторвалась одна перекладина. Вертушка для полива разбрызгивала воду. В пластмассовом детском бассейне плавали игрушки. Веранда. Видение приобрело отчетливость. Джо видел затянутую сеткой от мух дверь и вентилятор в кухонном окне. По дому ходила женщина, в которой он узнал свою мать. Вот она исчезла, а затем дверь приоткрылась, и мать – в переднике, с распущенными волосами – прокричала: «Джо! Джо!»

Он увидел, как она бежит к нему, как причитает и плачет.

Неожиданно образ начал тускнеть и рассыпаться. Джо не двигался. Он старался сопоставить увиденное на экране с реальными событиями, сохранившимися в его памяти. В тот день умер дед, отец его матери. Джо тогда было шесть лет, и он впервые в жизни столкнулся со смертью родного ему человека.

Представшая перед ним картинка оказалась очень яркой и живой. Уже много лет он не вспоминал об этом, а секунду назад восстановил все в памяти с кристальной ясностью. Джо словно сидел в кино и мог выбирать: то ли смотреть на экран монитора, то ли заглядывать в глубины своей памяти.

В воображении возникло лицо, а потом и фигура рослого четырнадцатилетнего мальчика. Тэб Буллоуз. Джо ухватился за это имя, повторяя его в уме снова и снова. Он закрыл глаза и напряженно сосредоточился. Тэб Буллоуз, школьный задира…

Открыв глаза, Джо увидел на экране только круги и зигзаги. Тогда он задумал новое имя из школьных времен: Сьюзен Марголис. Он припомнил ее серьезное личико в очках, косички. Вспомнил, как убеждал ее разрешить, чтобы он примотал к ее голове проволочками пластинки электродов. Пластинки присоединялись к найденному Джо на свалке осциллографу. Джо старался подчинить ее своему влиянию, чтобы снять диаграмму мозга. Потом он оскорбил ее, продемонстрировав картинку двоих совокупляющихся людей. С тех пор она отказалась выступать в качестве подопытного кролика.

Давно забытые, сейчас ему вспомнились имена многих одноклассников, их лица: Пип Хадсон, Кэрри Нельсон, Наоми Энгель, Гордон Стульц, Сьюзи Клеавотер. Имена проплывали в его сознании, а на экране мелькали круги и зигзаги. Затем снова всплыло имя Тэба Буллоуза, и образы на экране усложнялись. Джо с поразительной отчетливостью представил сначала лицо Тэба, а потом его всего целиком. Громадный неряшливый Буллоуз ходил всегда развинченной походкой, и из брюк его вечно торчала рубашка. Сейчас он направлялся к Джо. Во взгляде его читалась злоба. Наконец он заговорил, и Джо услышал его голос – словно Тэб находился где-то совсем рядом. Более того, Джо «видел» его голос на экране: неразборчивую мешанину сигналов, меняющихся с каждым словом: «Эй, щенок, я слышал, что твой папаша обожает замороженных мертвецов. Я уверен, что у него полный холодильник трупов. Да он же просто вампир! Может, он хочет и тебя иметь в замороженном виде. Мы просто сейчас сунем тебя на несколько часов в морозилку, а потом посмотрим, что получится».

Джо начал вспоминать подробности того разговора – разговора двух школьников более чем двадцатипятилетней давности. Все это сопровождалось новой паутиной символов на экране. Ощущение было такое, будто просматриваешь фрагменты старой, но невероятно чистой видеозаписи.

Неожиданно воспоминания перескочили на день рождения. Джо снова оказался в саду перед домом. Отец учил его кататься на велосипеде. Все это происходило на лужайке; велосипед вилял из стороны в сторону, а отец что-то говорил.

Вдруг живое лицо отца сменилось жуткой маской трупа в морге Лос-Анджелеса, затем возникло лицо следователя Говарда Барра. Джо постарался «стереть» эти образы, и экран покрылся густой сетью зигзагов. Образ потускнел и исчез. Теперь Джо ехал куда-то на машине по дороге, протянувшейся по дну ущелья. Потом изображение померкло, и экран дисплея очистился.

Вскоре в мозгу его начал формироваться новый образ. Его жена Карен, обнаженная, сидела верхом на каком-то мужчине с тонкими ногами. Он явно страдал плоскостопием. Мужчина обхватил своими костлявыми руками ее спину – так, что остались следы от ногтей. Ее расслабленное тело нависало над ним, зад резко поднимался и опускался… И тут Джо увидел лицо мужчины и узнал в нем себя. Это происходило несколько лет назад, где-то недалеко от Оксфорда, в гостинице, стилизованной под деревенский дом. Они спали в комнате с огромной массивной кроватью и зеркальным потолком. Тогда Карен была на третьем месяце беременности.

Лицо Джо вспыхнуло. Все это видит Джулиет Спринг! Он постарался переключиться на что-то иное, но интимная сцена не исчезала. Джо, испытывающий сильное сексуальное возбуждение, вынужден был досмотреть до конца.

Он слышал стоны Карен, но в каком-то странном синтезированном тембре. Другой «синтезированный голос», по всей вероятности, принадлежал ему самому. Он кричал: «Да! О да, да, да!» Джо постарался провести грань между тем, что видел и что думал. Ему было очень неловко, хоть Джулиет Спринг видела на экране не сами воспоминания, а только их символы.

В то же время символы на экране – это и есть память. Наконец образ поблек, и Джо снова почувствовал тошноту. Его мозг, казалось, окостенел. Он попытался о чем-нибудь думать, но не смог собраться с мыслями, силы его истощились. Перед ним застыла сплошная голубизна экрана. Затем он услышал какое-то гудение, после чего воцарилась тишина.

– Джулиет, – позвал он. – Я очень странно себя чувствую. Вытащите меня отсюда, пожалуйста.

Он услышал щелчок, и голову перестало сдавливать, прохладный воздух освежил лицо. Тумба с грохотом выдвинулась, и в глаза ему ударил яркий свет. Джо закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел встревоженное лицо Джулиет Спринг.

– Как вы себя чувствуете?

Джо улыбнулся, ему уже стало получше, хотя сохранялась некоторая растерянность. Тяжелая голова гудела. Он снова почувствовал позывы тошноты.

– Прекрасно, – ответил профессор.

Шум лентопротяжного механизма компьютера напомнил ему о времени, и он поискал глазами часы.

– Который час?

– Девять тридцать.

Он закрыл глаза, так ему было значительно лучше.

– Сколько времени я там находился?

– Двадцать пять минут.

Джо снова открыл глаза.

– Ну и коктейль же вы мне предложили!

– Вам вспомнилось давно забытое?

– Да. Как вы думаете, эти воспоминания извлекает сканер?

Девушка одарила Джо сочувствующей улыбкой.

Джо затих, борясь с головокружением и тошнотой. Когда он очнулся, Джулиет стояла рядом с компьютером «Сан», который продолжал работать.

– Теперь я могу определить, какой объем памяти был исследован. Из сканера вся информация поступает через цифровой конвертер в «Сан». Если ее объем не помещается в сердечник памяти «Сан», то конвертер уплотняет ее и запускает снова. Если же объем памяти все еще слишком велик, то информация временно переводится на винчестер, с него – на магнитную терабайтовую ленту. Именно это сейчас происходит.

Минуту-другую Джо понаблюдал за работой компьютера.

– Боже мой, сколько же информации он извлек?

– Всю, содержащуюся в вашем мозге. В данный момент он загружает ее, – с улыбкой ответила Джулиет.