Читать книгу Все ее страхи - Питер Свенсон - Страница 11

Кейт закончила свое длинное письмо матери, подробно повествуя обо всем, что случилось с момента ее приезда в Бостон. Она знала, что, как только мама прочтет письмо, тут же попросит ее вернуться домой. Не столько ради безопасности – хотя очевидно, что это тоже важно, – сколько из-за того, что Кейт и так многое пережила с Джорджем Дэниэлзом.

Она познакомилась с Джорджем на первом курсе университета. Он занимался геологией, она – искусством, но оба очутились на уроках греческого языка. Кейт слегка отставала, и закончилось тем, что она попросила у Джорджа помощи. Она обратилась к нему только потому, что он казался старательным и заслуживающим доверия. Внешностью он обладал неплохой, но в свои восемнадцать лет был похож на дипломированного бухгалтера. Высокий, долговязый, с непропорционально длинными ногами. Он носил обычные очки, всегда ходил в вельветовых штанах и вязаной жилетке. Несмотря на юный возраст, он уже начал лысеть. Однако вдовий пик[9] Джорджа показался ей привлекательным. После нескольких занятий он, заметно нервничая, поинтересовался у Кейт, не хочет ли она как-то поужинать с ним, и предложил один итальянский ресторан, о котором он слышал неплохие отзывы.

Заинтригованная необычным предложением, она согласилась. Было интересно узнать, каково это – пойти на старомодное свидание вместо того, чтобы просто встретиться с парнем в студенческом пабе. Все действительно было в духе прошлых лет. Джордж даже надел галстук под жилетку. Казалось бы, нелепая ситуация, но нет. У Джорджа и Кейт нашлось много общего – оба были тайными поклонниками поэзии и обожали сериал «Твин-Пикс». Всю субботу и часть воскресенья они провели у Джорджа в комнате, лежа на кровати и пересматривая на ноутбуке весь первый сезон. К понедельнику оба лишились девственности, и Кейт была уверена, что влюбилась. Джордж, очевидно, испытывал те же чувства.

В тесном мирке своих отношений они благополучно провели целый год. Так или иначе, Кейт чувствовала себя в безопасности. С самого детства ее жизнь была отравлена ощущением, что на нее вот-вот обрушится несчастье. Психотерапевт, к которой восьмилетнюю девочку привели родители, попросила назвать три вещи, которых она больше всего боится. Кейт залилась слезами, будучи не в состоянии свести к трем простым страхам огромный мир незнакомцев, пауков, утечки газа, хулиганов, невидимых бактерий и опасных явлений природы. У нее диагностировали тревожное расстройство – что, впрочем, никого не удивило, – а также синдром патологического фантазирования. Она просто одарена богатым воображением.

Джордж действовал на нее успокаивающе, поскольку планировал буквально все, вплоть до мельчайших деталей. Кейт какое-то время терзалась. Ее мозг трещал, как киноаппарат, с помощью которого в школе на уроках оказания первой помощи показывали жуткие фильмы по технике безопасности. С другой стороны, ее тревоги никогда не изменят мышления Джорджа, и это сняло некоторое напряжение. После первого курса университета он запланировал на летние каникулы путешествие в Грецию. Они должны были лететь из Лондона в Афины, затем паромом на Санторини, Крит и под конец на Родос. Кейт летала только однажды – когда ей было тринадцать лет, родители взяли ее на Азорские острова, после чего пообещали, что больше никогда не заставят ее сесть в самолет. Она хорошо помнила свое ощущение взлета и полную уверенность, что смерть заглатывает ее целиком. Ощущение вышло за рамки паники и превратилось в леденящий вакуум чистого ужаса. Кейт поделилась с Джорджем своими воспоминаниями и предположила, что не сможет полететь в Афины, но он спокойно посмотрел на нее и сказал, что отдых уже распланирован. «Все забронировано, Кейт», – отрезал он, давая понять, что разговор исчерпан.

В каком-то смысле это немного упростило ситуацию. За несколько дней до вылета Кейт показалось, что воздух затвердел и лишился кислорода. Она испытывала боль в груди и снова начала кусать внутреннюю поверхность щек, во рту постоянно чувствовался привкус крови. Тем не менее она знала, что не сможет пойти на попятную – по той простой причине, что поездка забронирована. Джордж все забронировал, а если он составляет план, то отступления невозможны. И в конце концов она полетела – спасибо энному количеству джин-тоника. Было худо, но она выжила, однако как только самолет благополучно приземлился и она окунулась в хаос афинского международного аэропорта, ее одолел водоворот вероятных сценариев. Это ощущение перенеслось на всю поездку. Она думала, что ненавидит паромные переправы, но с ними все оказалось нормально, высокое небо и открытые просторы помогли ей расслабиться. Первые несколько дней поездка складывалась удачно, а затем вторглись ревность и паранойя Джорджа.

Он всегда был властным, с их первого уик-энда. Постоянно допрашивал, не находит ли она кого-нибудь из сокурсников симпатичным. Она быстро научилась отвечать «нет». Кейт усвоила, что, когда они идут вместе на вечеринку – что было очень редким явлением, – нужно общаться только с женщинами, ибо Джордж будет потом долго кукситься. Она также уяснила, что в кинотеатре на фильме, например, с Брэдом Питтом не следует упоминать, что она находит его привлекательным. Она научилась горьким премудростям на собственном опыте.

– Это же Брэд Питт. Я за миллион лет с ним не встречусь, ты же знаешь.

– А если бы познакомилась, то просто пошла бы трахаться с ним? – рассвирепел Джордж.

– Конечно же нет.

– Но ты же считаешь его смазливым. Само собой разумеется, ты хочешь дать ему, так почему же не потрахаться, если он предложит?

– Господи, Джордж. Я не буду с ним, потому что хочу быть только с тобой.

– Тогда почему он тебя так привлекает?

Пытка продолжалась несколько дней, и Кейт усвоила урок – научилась никогда не упоминать мужских имен, вообще.

В Греции стало еще хуже. Сплошные пляжи и смуглые тела напоказ. Кейт вонзала глаза в книгу или смотрела в ослепительную даль, но невозможно случайно не взглянуть на парад тел множества мужчин в плавках и женщин топлес. Кейт стеснялась своего цельнокроеного купальника цвета морской волны да еще бледной кожи, которая краснела вместо того, чтобы приобретать красивый бронзовый цвет. Однажды вечером она невзначай наблюдала за девочкой-подростком, барахтающейся в Средиземном море. На девчонке были светло-коричневые бикини, из-за чего создавалось впечатление, что она голая. Она была уже постпубертатного возраста, но забавлялась как маленькая девочка, гоняясь за волнами. Кейт начала вспоминать, чувствовала ли она себя когда-нибудь столь легкомысленной и свободной, хотя бы в самом юном возрасте.

Вечером, за ужином, после десятиминутного молчания Джордж спросил у Кейт, не лесбиянка ли она. Она попыталась отшутиться, но Джордж не отступал, и Кейт до конца путешествия старалась вообще ни на кого не смотреть.

Но самое худшее произошло в их последнюю ночь в Ираклионе на Крите. Вдоль дороги, ведущей на пляж, выстроился ряд кафе и ресторанов, конкурирующих между собой. К концу дня каждый ресторан выставлял одного из своих официантов на тротуар, чтобы те заманивали туристов.

– Посмотрите на меню, – наперебой зазывали они. – Свежайшая рыба в Ираклионе.

В тот ужасный вечер зазывалы вынудили Джорджа и Кейт заглянуть в меню пиццерии, а затем и сесть на террасе. Обхаживая их, официант весело заметил:

– А очаровательную англичанку мы посадим лицом к улице, чтобы мужчинам хотелось сюда зайти.

Кейт рассмеялась и, к своему ужасу, залилась краской. Джордж смолк. Они заказали графин превосходного греческого вина и пиццу из морепродуктов. Во время ужина Кейт начала оправдываться:

– Ты не в настроении из-за того, что сказал официант? Ты же знаешь, он говорит это каждой женщине, усаживая ее.

– Поэтому ты так смотришь на него? – кипятился Джордж.

– Я ни разу не взглянула на него с тех пор, как мы сели, Джордж.

Они молчали до конца ужина, но продолжили разговор позже – в их недорогом отеле через три квартала.

– Я никогда не взял бы тебя в Грецию, если бы знал, что ты будешь так себя вести, – брызгал слюной Джордж. Он был очень зол.

– Не я, Джордж. Ты.

– И ты честно заявляешь, что не будешь лежать в постели, мечтая трахнуть официанта-грека? Я видел, как ты смотрела на него. Почему бы тебе не вернуться, беги к нему…

– Вот возьму и побегу, – огрызнулась Кейт и сразу же поняла, что зря.

Джордж схватил ее за плечи и начал тащить к двери.

– Убирайся, – кричал он, уцепившись пальцами за ее обгоревшую плоть.

Не зная, что делать, Кейт перестала сопротивляться, упала на голый пол и начала реветь. А Джордж колотил кулаком в стену, пока гипсокартон не треснул, а костяшки пальцев не начали кровоточить.

– Папа ревнует? – спросила Кейт у мамы, как только вернулась из Греции.

– Что значит ревнует?

– Ревнует тебя к другим мужчинам?

– Боже, нет. Зачем?

– А когда вы только познакомились? Когда встречались?

– Разве что немножко, но только потому, что, начав встречаться с твоим отцом, я продолжала гулять с Робертом Кристи. – Она сделала глоток вина. Дождь хлестал по стеклам зимнего сада.

– Это, должно быть, сводило его с ума?

– Сходил ли он с ума, точно не знаю, но зато это подстегнуло его к действиям. Он сделал мне предложение намного раньше, чем собирался. Хотя Роберт Кристи все равно никогда бы не взял меня замуж.

– А потом?

– Мы поженились, милая. К тому же твой отец не ревнивец. Почему ты спрашиваешь?

Кейт рассказала маме о ревнивом характере Джорджа. Она рассказала почти все, упустила только ту ночь в Ираклионе, которая закончилась сломанной стеной в отеле.

– Это не очень хорошо, детка.

– Да нет, все нормально. Просто я люблю Джорджа, но чувствую себя так, как будто все время хожу на цыпочках, чтобы не оступиться и не произнести случайно какое-то мужское имя.

– Это нелепо, дорогая. Он думает, что, если вы вместе, ты не имеешь права считать других мужчин привлекательными?

– Именно так он и думает.

– Боже милостивый, Кейт.

– Знаю, знаю. Думаю, пора покончить с этим. – Она впервые произнесла эти слова вслух, по лицу потекли слезы.

– Я тоже так думаю, – поддержала ее мама.

Это было нелегко. Кейт написала Джорджу обстоятельное письмо, детально изложив свои соображения и изо всех сил стараясь убедить его, как много он значил для нее. Перед тем как уехать на летние каникулы, она оставила письмо под дверью его комнаты. Через неделю попробовала позвонить ему, но он не брал трубку. Она не находила себе места, но понимала, что все к лучшему. До августа она не слышала от него ни словечка и именно тогда допустила ошибку. Она выложила пост в «Фейсбуке» о том, что проведет целую неделю в коттедже своего дяди в Уиндермире. Просто написала: «Прогулки. Озерный край. Блаженство».

У Джорджа не было профиля в «Фейсбуке», да и она редко заходила туда и еще реже что-то писала. Ей и в голову не могло прийти, что он может прочитать этот пост. Теперь, оглядываясь назад, она понимает, что сглупила. На что она надеялась? На то, что Джордж продолжает жить дальше как ни в чем не бывало? Джордж прочитал ее пост. Он знал этот коттедж, они как-то были там вместе во время короткого отпуска с ее семьей. Спустя годы Кейт продолжала анализировать, как долго он находился в Уиндермире, сколько следил за ней, прежде чем нарисоваться. Она совсем не чувствовала, что он ходит по пятам. Погода всю неделю была ветреная, небо было затянуто тучами. В одном из тревожных снов к Кейт пришло предчувствие смерти. В первые несколько дней она жила в коттедже с младшей кузиной Сейди, приехавшей из ближайшей деревни. Джордж, видимо, наблюдал за ними, выжидая, когда Кейт останется одна. Он спал под открытым небом в лесу по соседству. Позже, когда все произошло, нашли его палатку и промокший спальный мешок, спрятанные в зарослях.

Среди недели, в первую же ночь, как только Сейди покинула коттедж, Кейт проснулась около полуночи и обнаружила рядом с кроватью Джорджа. На коленях у него небрежно лежала винтовка. Кейт открыла рот, чтобы закричать, но Джордж придавил ей коленями грудь и засунул маслянистый ствол в рот, раздвигая губы и ломая зубы.

Так он удерживал ее на кровати больше часа, рассказывая странным, совершенно монотонным голосом, что она заслуживает смерти за свои деяния. То, как он говорил, какие слова использовал, было совсем не похоже на Джорджа, которого она знала, – казалось, будто это совершенно другой человек.