Читать книгу Доктор из Этампа - Поль Монтер - Страница 9

Поначалу Доминик растерялся, но, поразмыслив, решил, что всё не так уж плохо. По крайности он на свободе, а раздобыть еду и деньги его учить не надо. По-хорошему, следовало бы наказать предателя Симона, но пока опасно возвращаться в Париж. И Руссо, умывшись в поилке для лошадей, двинулся в город. Тёплая погода показалась ему хорошим знаком. Стало быть, не придётся думать о ночлеге. Стог сена – вполне пригодное убежище. А про аромат травы и говорить не приходится: это не омерзительная вонь гнилых досок баржи и загаженный берег реки.

Почти всё лето Доминик вёл беззаботную жизнь. Воровать он привык с детства, и хотя тут не было такого раздолья, как в огромном городе, он редко ложился спать голодным. Однако осенью стало трудновато. Заброшенный полуразвалившийся сарай на краю перелеска продувался ветрами, сквозь прохудившуюся крышу текла дождевая вода. Кое-как сложенный из камней примитивный очаг не давал тепла. Собранного хвороста едва хватало, чтобы подогреть украденный у крестьян котелок с унылым супом из одной капусты. В этих местах ярмарки были куда скромнее и пожива не позволила Доминику обзавестись мало-мальски целой одеждой и башмаками.

Руссо примкнул к очередной шайке воришек, но едва успел унести ноги. Тут не было компаний вроде той, что сколотил Симон Коротконожка, все воришки и попрошайки Рамбуйе работали на одного хозяина – некоего Ноэля Плешивого. Тот собирал дань со своих подданных и нещадно их колотил, если сочтёт её слишком скудной. Так что спустя два дня Руссо решился на побег. Но подручные Плешивого зорко следили за каждым, и Доминику пришлось ввязаться в драку с Биби Уховёрткой. Победа стоила ему подбитого глаза, разбитой губы и кучи синяков. Теперь, скорчившись в своём логове, он мучительно искал выход. В город ему путь отрезан, люди Плешивого попросту прикончат его. Крестьяне давно собрали урожай и после выплат сеньору сами еле сводили концы с концами. Эх, вот бы ограбить богатого господина и покинуть провинцию!

Вот уже несколько дней Доминик старательно наблюдал за дорогой. Он совершенно не представлял, как напасть на экипаж в одиночку. Стуча зубами от холода и с урчащим от голода животом, Руссо наконец заприметил седовласого господина, что ездил то в экипаже, то верхом, а то и вовсе шёл пешком. В руках его был баул, по мнению Руссо, набитый деньгами. Иначе чего ради старик постоянно берёт его с собой? Проследив за незнакомцем, Доминик узнал, что тот живёт в довольно хорошем доме на отшибе. Отлично! Соседей рядом нет, по небольшому саду не бегают собаки, и ограда в доме из прутьев. Это ерунда для такого ловкача, как Руссо. Из слуг мальчик успел заметить высокого лакея в летах, толстушку в белом фартуке и крахмальном чепце и молодую горничную с румяным лицом.

Битых два часа мальчик просидел в сени деревьев, ожидая, когда в доме погасят свечи. Наконец окна погасли, и вокруг воцарилась тишина. Доминик выждал ещё с полчаса, пока полная луна не озарила дом скудным светом. Заветный баул хозяин дома оставил внизу, в гостиной. Растяпа лакей не позаботился сразу опустить шторы, и всё было видно как на ладони. Руссо прокрался к окну и, подтянувшись на руках, ступил на откос. Затаив дыхание Доминик прошёлся вдоль выступа и потянул на себя створку. В гостиной было темно, но он запомнил, что баул стоял на стуле справа от камина. Бедняга никогда не бывал в богатых домах и не знал, что солидные люди украшают своё жилище дорогими вещицами. Стоило ему сделать всего три шага, как он налетел на напольную вазу. Ну и грохот! Чёртово украшение бабахнуло как из пушки. Перепуганный воришка рванулся вперёд, пытаясь нащупать баул. Дверь распахнулась, на мгновение выхватив из сумрака лицо лакея.

– Кто здесь? – крикнул он.

Доминик молчал, чувствуя, как сильно колотится сердце. Далее он действовал словно в бреду. Не в силах выпустить ручку баула, а следовательно, признать, что затея его была напрасна, да ещё и глупа, он бросился к окну, и тут грохнул выстрел. Руссо швырнуло вперёд, плечо опалило огнём. Всё ещё не поняв, что произошло, он сделал шаг к окну. Голова его закружилась, ноги ослабели, и Доминик лишился чувств.